- Я бы предпочёл, чтобы меня называли сэром Николасом де Мимси… - холодно начал призрак, но его перебил Шеймас Финниган:
- Почти Безголовый? Как это - почти безголовый?
Сэр Николас сделался недоволен - разговор, с его точки зрения, пошёл не в ту сторону.
- А вот так! - огрызнулся он, схватил себя за левое ухо и дёрнул. Голова откинулась на левое плечо, как на петлях. Очевидно, кто-то рубил сэру Николасу голову, но не довёл дело до конца. Очень довольный тем, как всех напугал, Почти Безголовый Ник водрузил голову на место, прокашлялся и сказал: - Итак, новые гриффиндорцы! Надеюсь, уж с вами-то мы выиграем кубок? "Гриффиндор" так давно не выигрывал. Слизеринцы получают кубок уже шесть лет подряд! Кровавый Барон стал совершенно невыносим - у него резиденция в "Слизерине".
Гарри посмотрел: за столом "Слизерина" маячило чудовищное привидение с пустыми глазницами, измождённым лицом и в одеждах, запятнанных серебристой кровью. Сидело оно рядом с Малфоем, и тот, с удовольствием заметил Гарри, был отнюдь не в восторге от подобного соседства.
- А чего это он весь в крови? - жадно полюбопытствовал Шеймас.
- Я не уточнял, - тактично ответил Почти Безголовый Ник.
Когда все наелись, остатки пищи словно испарились с тарелок, и посуда вновь заблистала чистотой. Спустя мгновение появился десерт: глыбы мороженого всех мыслимых сортов и вкусов, яблочные пироги, пирожные с патокой, шоколадные эклеры, пончики с вареньем, фруктовые бисквиты, клубника, желе, рисовый пудинг…
Пока Гарри набивал рот паточным пирожным, разговор зашёл о родных.
- Я полукровка, - объявил Шеймас. - У меня папа мугл. Мама не признавалась, что ведьма, пока они не поженились. Вот он припух.
Все засмеялись.
- А ты, Невилл? - поинтересовался Рон.
- Меня воспитывала бабушка, она ведьма, - сказал Невилл. - А про меня думали, что я стопроцентный мугл. Двоюродный дедушка Элджи всё пытался меня как-нибудь подловить и заставить колдовать - однажды столкнул с пирса в Блэкпуле, я чуть не утонул, - но ничего не получалось, пока мне не исполнилось восемь. Дедушка Элджи пришёл в гости, взял меня за ноги и вывесил из окна на втором этаже. А тут двоюродная бабушка Инид дала ему меренгу, и он нечаянно меня отпустил. Но я отскочил от земли, как мячик, - проскакал через весь сад до самой дороги. Все так радовались, бабушка плакала, прямо не знала, куда деваться от счастья. Видели бы вы их лица, когда меня сюда приняли, - они думали, во мне магии не хватит. Дедушка Элджи был так доволен, что купил мне жабу.
Перси Уизли и Гермиона по другую сторону от Гарри разговаривали об учёбе:
- Надеюсь, занятия начнутся сразу, и мне главное - превращения одного в другое, хотя, конечно, это вроде бы трудно…
- Начнёте вы с элементарного: спички - в иголки, такие вот штуки…
Гарри разморило. Он посмотрел на Высокий стол. Огрид от души хлебал из кубка. Профессор Макгонаголл разговаривала с Альбусом Думбльдором. Профессор Страунс в своём нелепом тюрбане беседовал с другим преподавателем - крючковатый нос, сальные волосы, землистое лицо.
Всё случилось внезапно. Носатый преподаватель глянул Гарри прямо в глаза поверх тюрбана профессора Страунса - и шрам на лбу пронзила обжигающая боль.
- Ай! - Гарри схватился за лоб.
- Что такое? - встревожился Перси.
- Н-ничего.
Боль мгновенно прошла. А вот впечатление не проходило - неизвестному учителю Гарри явно не понравился.
- Кто это разговаривает с профессором Страунсом? - спросил Гарри у Перси.
- А, ты уже знаешь Страунса? Неудивительно, что он нервничает: это же профессор Злей! Преподает зельеделие, но не по доброй воле: он давно метит на место Страунса, это все знают. Злей у нас близко знаком с силами зла.
Гарри ещё понаблюдал за Злеем, но тот больше на него не смотрел.
Наконец испарились и десерты, а профессор Думбльдор снова встал. Зал смолк.
- Э-хем… Ещё несколько слов, раз уж все, так сказать, политы и удобрены… Перед началом семестра хочу напомнить некоторые правила. Первоклассникам следует знать, что лес вокруг замка под запретом для всех учащихся без исключения. Об этом также не помешает вспомнить некоторым старшим ученикам. - Думбльдор сверкнул глазами на близнецов Уизли. - Кроме того, наш смотритель мистер Филч просил напомнить, что в коридорах на переменах применение магии запрещено. Далее: набор в команды по квидишу состоится на второй неделе семестра. Желающие играть за свой колледж должны обратиться к мадам Самогони. И наконец, предупреждаю, что в этом году вход на третий этаж в правом крыле воспрещён для всех, кто не желает умереть крайне мучительной смертью.
Гарри засмеялся, но поддержали его немногие.
- Он серьёзно?
- Должно быть, - нахмурился Перси, не сводя глаз с Думбльдора. - Странно, обычно он объясняет, почему нельзя. Например, в лесу полно опасных чудищ, это все знают… Уж старостам-то мог бы сказать…
- А теперь, прежде чем отправиться на боковую, мы споём школьный гимн! - воскликнул Думбльдор.
Гарри заметил, что улыбки на лицах остальных преподавателей застыли.
Думбльдор тряхнул волшебной палочкой - легонько, будто прогонял с неё непрошеную муху, - и из палочки вылетела длинная золотая лента. Она взмыла над столами и зазмеилась, складываясь в слова.
- Выберите каждый свой любимый мотив, - сказал Думбльдор, - и - поехали!
И вся школа вразнобой затянула:
Хогварц, Хогварц, Хогги-Вогги-Хогварц,
Научи-и-и-и нас колдовать,
Пусть мы стары, пусть мы лысы
Иль юнцы мы белобрысы,
Всем нам очень пригодится
над наукой пострадать.
Знания у нас не густо, в головах
темно и пусто -
Тараканы, мыши, мухи, с паутиною на ухе,
Научи нас тем наукам, что никак
нельзя не знать.
Всё, что знали, но забыли,
помогай нам вспоминать.
Постарайся нам помочь, а за это день и ночь
Обещаем мы учиться, мозг
почаще напрягать.
Все закончили петь в разное время. В конце концов остались только двойняшки Уизли, которые тянули слова под очень медленный похоронный марш. Думбльдор до последнего дирижировал им волшебной палочкой, а когда они допели, аплодировал громче всех.
- Ах, музыка, - оказал он, промакивая глаза. - Магия посильнее всего, чем мы тут занимаемся! Ну а сейчас - спать! Кыш!
Сквозь оживлённую толпу первоклассники-гриффиндорцы вслед за Перси пошли из Большого зала вверх по мраморной лестнице. Ноги у Гарри налились свинцом - на сей раз оттого, что он наелся и устал. Ему так хотелось спать, что он уже ничему не удивлялся - ни тому, что люди на портретах в коридорах шептались и показывали на первоклашек пальцами, ни тому, что Перси порой вёл их через двери, спрятанные за отодвигающимися панелями и стенными гобеленами… Зевая и волоча ноги, все карабкались по лестницам; стоило Гарри задуматься, долго ли ещё идти, процессия замерла.
В воздухе висели трости, целая стая, - едва Перси сделал шаг, они принялись на него бросаться.
- Это Дрюзг, - шёпотом объяснил Перси. - Полтергейст. - И приказал громко: - Дрюзг, покажись!
Ответом ему был громкий и неприличный фырчок - как будто воздух вырвался из воздушного шарика.
- Мне что, пожаловаться Кровавому барону?
Раздался хлопок, и перед ними возник человочек со злыми тёмными глазками и широким ртом. Он висел в воздухе, сложив ноги по-турецки и обнимая целую вязанку тростей.
- Уууууу! - пропел он, недобро хохотнув. - Перьвокласьки! Вот умора-то!
И неожиданно спикировал прямо ни них. Все пригнулись.
- Уйди , Дрюзг, а не то Барон всё узнает, имей в виду! - рявкнул Перси.
Дрюзг показал ему язык и исчез, высыпав трости на голову Невиллу. Было слышно, как полтергейст уносится прочь, задевая на лету рыцарские доспехи.
- С Дрюзгом не связывайтесь, - предостерёг Перси, когда они пошли дальше. - С ним справляется один Кровавый Барон - Дрюзг даже старост не слушается. Ну всё, пришли.
В конце коридора висел портрет очень полной женщины в розовых шелках.
- Пароль? - спросила она.
- "Капут Драконис", - отозвался Перси, и портрет распахнулся им навстречу, открыв круглую дыру в стене. Один за другим все туда протиснулись - Невилла пришлось подсаживать - и очутились в общей гостиной "Гриффиндора", уютной круглой комнате, уставленной пухлыми креслами.
Девочек Перси направил в одну дверь к их спальне, мальчиков - в другую. Поднявшись по винтовой лестнице - очевидно, они оказались в башне, - мальчики наконец добрались до кроватей: пять штук, под балдахинами тёмно-красного бархата. Сундуки уже прибыли. Разговаривать сил не было, все натянули пижамы и плюхнулись в постели.
- Кормёжка отличная, да? - пробормотал Рон из-за полога. - Уйди, Струпик! Жуёт простынку, представляешь?
Гарри хотел спросить, пробовал ли Рон пирожное с патокой, но не успел - заснул.
Наверное, он переел - ему приснился очень странный сон. На голове у него был тюрбан профессора Страунса, и тюрбан этот убеждал его срочно перевестись в "Слизерин", ибо такова его судьба. Гарри спорил с тюрбаном - мол, не хочу в "Слизерин", - а тюрбан всё тяжелел и тяжелел. Гарри принялся его сдирать, но тот стал теснее, до боли стиснул голову - и тут появился Малфой, он смеялся, глядя как Гарри сражается с тюрбаном, а потом Малфой превратился в учителя с крючковатым носом, Злея, тот захохотал пронзительно и холодно - вспыхнул ослепительно-зелёный свет, и Гарри проснулся весь дрожа и в поту.
Он перевернулся на другой бок и опять заснул, а наутро забыл свой сон начисто.
Глава восьмая. Профессор зельеделия
- Вон, гляди!
- Где?
- Рядом с рыжим дылдой.
- В очках?
- Видели его лицо?
- А шрам видели?
Шушуканье преследовало Гарри с той минуты, как он утром вышел из спальни. Школьники, ждавшие у классов, привставали на цыпочки, чтобы получше его рассмотреть, а то обгоняли, разворачивались и шли навстречу. Зря они так делали: тут бы дорогу в класс найти…
В "Хогварце" было сто сорок две лестницы: широкие и пологие, узкие и шаткие; одни по пятницам вели куда-то не туда; у других в середине исчезала ступенька - беда, если забудешь перепрыгнуть. Были двери, которые не откроются, пока вежливо не попросишь или не пощекочешь в нужном месте, и двери, которые вовсе не двери, а хорошо замаскированные стены. И крайне сложно оказалось запомнить, что где: всё вечно туда-сюда перемещалось. Люди на портретах то и дело шастали друг к другу в гости, и Гарри почти не сомневался, что рыцарские доспехи умеют ходить.
Привидения тоже радости не добавляли. Только соберёшься открыть дверь, а на тебя сквозь неё кто-то выплывает - прямо хоть стой, хоть падай. Почти Безголовый Ник всегда любезно помогал найти дорогу опаздывающим гриффиндорцам-новичкам, зато полтергейст Дрюзг стоил двух заговорённых дверей и лестницы с секретом, вместе взятых. Он нахлобучивал на головы мусорные корзины, выдёргивал из-под ног половики, забрасывал мелом или незримо подкрадывался и вцеплялся в нос с криком:
- Цоп за шнобель!
Хуже Дрюзга - если такое возможно - был смотритель Аргус Филч. Гарри с Роном умудрились разозлить его в первое же школьное утро. Филч застал их, когда они ломились в дверь, которая, увы, вела в запретный коридор на третьем этаже. Филч не поверил, что они потерялись, - решил, что нарочно хотели пробраться в неположенное место, и грозил заточить в подземелье, но мимо, на счастье, шёл профессор Страунс - он их и выручил.
У Филча была кошка по имени миссис Норрис - костлявое существо пыльного цвета с выпученными глазами-фонарями, как у самого Филча. Кошка дежурила в коридорах самостоятельно. Стоило нарушить правила, буквально одним пальчиком преступить запретную черту, - и миссис Норрис уносилась за Филчем, а тот, пыхтя и сопя, прибегал через пару секунд. Филч лучше всех (кроме разве что близнецов Уизли) знал все тайные ходы школы и выскакивал как из-под земли не хуже любого призрака. Ученики дружно ненавидели его, и заветной мечтой многих было дать миссис Норрис хорошего пинка.
А сами занятия, когда наконец удавалось отыскать класс? Гарри вскоре понял, что колдовать - это вам не палочкой размахивать, бормоча загадочные слова.
По средам в полночь ученики рассматривали в телескоп ночное небо, зубрили названия звёзд и траектории планет. Три раза в неделю они отправлялись в теплицы на заднем дворе изучать гербологию под руководством профессора Спарж, коренастой ведьмы, которая учила, как обращаться с незнакомыми травами и грибами и для чего их использовать.
По занудству остальные предметы превосходила, безусловно, история магии - и её преподавал призрак. В глубокой старости профессор Биннз заснул однажды у камина в учительской, а наутро пришёл на урок, оставив тело в кресле. Биннз бубнил, бубнил, а ученики записывали, записывали имена и даты, путая Эмерика Злющего с Уриком Пьющим.
Крошечный профессор Флитвик преподавал заклинания, стоя на большой стопке книг, - иначе его не было видно из-за кафедры. На первом занятии при перекличке он, прочитав фамилию Гарри, восторженно взвизгнул и сверзился на пол.
Профессор Макгонаголл тоже была ох как непроста. Гарри оказался прав: перечить ей не стоило. Строгая и умная, она на первом же занятии, едва разрешив сесть, сделала им внушение:
- Превращения - самое сложное и опасное колдовство, которое вам предстоит изучать в "Хогварце", - сказала она. - Поэтому все, кто будет валять дурака, покинут мой класс и больше сюда не вернутся. Я вас предупредила.
После чего превратила стол в свинью и обратно. Это произвело колоссальное впечатление, и всем не терпелось начать, но вскоре стало ясно, что делать из мебели животных им не придётся ещё очень долго. Они усердно записывали сложные объяснения, а потом каждому выдали по спичке и велели превратить её в иголку. К концу урока лишь Гермиона Грейнджер смогла добиться хоть каких-то результатов; профессор Макгонаголл показала всему классу, что спичка стала серебряная и острая на конце, и одарила Гермиону редкой улыбкой.
Все с нетерпением ждали первого урока по защите от сил зла, но занятия у профессора Страунса оказались какой-то нелепицей. В классе оглушительно пахло чесноком - по слухам, чтобы отпугнуть вампира, который напал на Страунса в Румынии, ~ профессор опасался, что вампир непременно за ним вернётся. Тюрбан, объяснил он ученикам, ему подарил один африканский принц в благодарность за избавление от хулиганствующего зомби, но класс как-то не поверил этой истории. Во-первых, когда любопытный Шеймас Финниган стал расспрашивать о битве с зомби, профессор Страунс покраснел и заговорил о погоде, а во-вторых, тюрбан странно пах - близнецы Уизли утверждали, что и там полно чеснока для круглосуточной защиты профессора Страунса.
Гарри с облегчением понял, что не так уж отстаёт от других. Многие первоклассники были из семей муглов и, как и он, ещё недавно понятия не имели, что они колдуны и ведьмы. А учить приходилось так много, что даже у Рона фора была невелика.
Пятница стала для Гарри и Рона великим днём: им удалось попасть на завтрак в Большой зал, ни разу не заблудившись.
- Что у нас сегодня? - спросил Гарри, посыпая овсянку сахаром.
- Первая пара - зельеделие со слизеринцами, - ответил Рон. - Злей в "Слизерине" куратор. Говорят, он им во всём потворствует - ну, посмотрим.
- Хорошо бы Макгонаголл потворствовала нам, - сказал Гарри. Профессор Макгонаголл, хоть и была куратором "Гриффиндора", вчера по уши загрузила своих домашней работой.
Прибыла почта. Сейчас Гарри уже привык, но в первое утро оторопел, когда в Большой зал во время завтрака влетела добрая сотня сов и закружила над столами, разыскивая хозяев, а потом побросала им на колени письма и посылки.
До сих пор Хедвига ничего не приносила - лишь иногда подлетала и пощипывала Гарри за уши или клевала гренки, а затем улетала спать в совяльню с остальными птицами. Нынче же она уселась между вазочкой с джемом и сахарницей и бросила записку Гарри на тарелку. Тот немедленно вскрыл послание. Очень кривыми каракулями там было написано:
Дорогой Гарри,
Знаю, что в пятницу после обеда ты свободен, не желаешь ли попить со мной чайку, часика в три? Расскажешь про первую неделю в школе. Шли ответ с Хедвигой.
Огрид
Гарри одолжил у Рона перо, нацарапал "Конечно, хочу, увидимся" на обороте листка и отослал Хедвигу.
Перспектива чаепития с Огридом пришлась очень кстати, иначе урок зельеделия стал бы совсем невыносим: до сих пор ничего отвратнее с Гарри в школе не случалось.
На пиру в честь начала учебного Гарри показалось, что профессору Злею он не понравился. К концу первого урока зельеделия Гарри понял, что был неправ. Он не просто не понравился Злею - тот его прямо-таки возненавидел.
Занятия проводились в одном из подземелий. Там было гораздо холоднее, чем в самом замке, и мурашки бегали бы по телу в любом случае - даже без заспиртованных животных, что плавали в банках, выстроившихся на полках вдоль стен.
Злей, как и Флитвик, начал урок с переклички и тоже сделал паузу на фамилии Гарри.
- Ах да, - тихо проговорил он, - Гарри Поттер. Наша новая… знаменитость.
Драко Малфой и его дружки Краббе и Гойл захихикали в ладошки. Злей закончил перекличку и оглядел класс. Глаза его были черны, как у Огрида, но в них ничего не теплилось: они были пусты и холодны, словно тёмные норы.
- Вы пришли сюда изучать точную науку и тонкое искусство приготовления волшебных снедобий, - начал он почти шёпотом, но ученики ловили каждое слово: как и профессор Макгонаголл, Злей владел даром без труда завладевать вниманием. - Поскольку здесь не требуется глупо махать палочками, многие из вас, пожалуй, не поверят, что это магия. Едва ли вы сумеете оценить красоту тихо кипящего котла и мерцающих испарений, нежную силу жидкостей, что крадутся по человечьим венам, околдовывают ум, порабощают чувства… Я научу вас бутилировать славу, заваривать отвагу, даже закупоривать смерть… если вы не такие же куриные головы, каких мне обычно приходится учить.
За этой краткой речью вновь последовало молчание. Гарри и Рон переглянулись, задрав брови. Гермиона Грейнджер ёрзала на краешке стула и явно мечтала срочно доказать, что она не куриная голова.
- Поттер! - вдруг вызвал Злей. - Что получится, если смешать толчёный корень златоцветника с настойкой артемизии?
Толчёный корень чего с настойкой чего?
Гарри глянул на Рона - тот был ошарашен ничуть не меньше, зато рука Гермионы так и взлетела.
- Я не знаю, сэр, - ответил Гарри.
Губы Злея скривились.
- Ай-ай-ай… М-да, на одной славе далеко не уедешь.
На Гермиону он не обратил внимания.
- Попробуем ещё. Поттер, где бы вы стали искать, если б я попросил вас принести безоар?
Гермиона тянула руку, едва не вскакивая с места, но Гарри понятия не имел, что такое безоар. Он старался не смотреть, как умирают от хохота Малфой, Краббе и Гойл.
- Не знаю, сэр.
- Полагаю, до школы вы и не заглядывали в книги… Верно, Поттер?
Гарри заставлял себя смотреть в эти холодные глаза. В книги он заглядывал, но неужто надо было запомнить всё, что написано в "Тысяче волшебных трав и грибов"?