Не так много, как он надеялся, это можно было сказать точно. Остался Улучшитель и конечно же Тролль-мудрейший, а также двухголовый тролль и Тролль-горький-пьяница. Тролль-горький-пьяница, впрочем, остался только потому, что заснул. Проснувшись, он сразу же осознал свою ошибку.
- Нет, нет… Я - ик! - я думал, что я где-то там, то есть совсем не здесь, - сказал он с сокрушенным видом. - И если зал перестанет кружиться, то я выплыву наружу. Но я - ик! - я думаю, что это очень хорошо - быть в поисковой команде… Тролль за бортом!.. Дело просто в том, что я сомневаюсь, то вы что-то сможете найти, раз у нас закончился заварной крем… - И он, пошатываясь, побрел к выходу из зала, врезавшись в такое количество стульев, в которое не врезался даже безглазый Тролль-папа. - Мне пора. У меня свидание.
- Бьюсь об заклад, - пробормотал Тролль-правый, - что это свидание с бутылкой зеленичного вина.
Как только Тролль-горький-пьяница покинул залу, двухголовый тролль начал ругаться сам с собой.
- Мы идем! - сказал Тролль-левый.
- Мы не идем! - возразил Тролль-правый.
- Мы идем!
- Мы не идем!
- Послушайте, - прервал Улучшитель их перебранку. - Возможно, Тролль-правый прав и Тролль-левого действительно стоит оставить.
- Но я хочу пойти, - сказал Тролль-левый. - Я чувствую себя таким виноватым перед бедным Тролль-папой.
Улучшитель кивнул:
- Да, да, да. Но подумай очень серьезно. Когда мы выйдем из леса - если мы действительно это сделаем, - нам нужно будет хорошо прятаться. Чтобы слиться с окружающими. И чтобы соблюдать конспирацию.
Остальные тролли понятия не имели, что такое конспирация, но никто не хотел в этом признаваться.
- Да, - повторил Тролль-мудрейший. - Мы должны соблюдать консприацию.
Улучшитель кивнул и погладил свой выбритый подбородок.
- А постоянно ругающийся сам с собой, двухголовый, средней огромности тролль в поисковой команде, который вечно колотит кулаками по своим головам, сделает нас очень заметными и будет нам только мешать.
Тролль-левый был сбит с толку. Он бросил свирепый взгляд на Тролль-мудрейшего, пытаясь понять, что тот замышляет.
- Чем больше нас будет, тем больше у нас будет шансов найти Тролль-сына, нет разве?
- Да, - сказал Тролль-папа. - Ты абсолютно прав.
- Нет, - сказал Улучшитель. - Он не прав.
- Да, - сказал Тролль-мудрейший. - Именно это я и говорю. Он совершенно не прав. А Улучшитель прав. Так будет лучше. Тролль-левый, вы с Тролль-правым должны остаться в Троллхельме. Предоставь это нам - мы найдем Тролль-сына.
- Но как же вы не понимаете? Ведь именно поэтому мальчик убежал! Он боялся идти к Улучшителю, - сказал Тролль-левый.
- Угомонись уже, - сказал Тролль-правый, удивляясь, почему Тролль-левый так беспокоится.
- Но разве вы не видите, - сказал Улучшитель, полный решимости не упустить шанс найти своего нового воспитанника. - Вот почему мне нужно быть снаружи леса. Тогда он поймет, что ему нечего бояться внутри леса.
- Но… - сказал Тролль-левый.
- Угомонись уже! - закричал Тролль-правый в ухо Тролль-левому, да так громко, что у того разболелась голова.
У других троллей тоже разболелась голова, когда они пытались осознать аргументацию Улучшителя.
- Поверьте мне, если вы встретите людей, то вам понадобится кто-то, кто может употреблять слова в правильном порядке.
Тролль-папа удивлялся, почему тот, кто всегда его игнорировал, теперь пытался ему помочь. На самом деле Улучшитель, конечно, был совершенно не заинтересован в том, чтобы помочь Тролль-папе. Все было как раз наоборот, в чем, я уверен, вы скоро убедитесь. Но Улучшитель умел мастерски врать. Просто послушайте:
- Ты серьезно говоришь, мистер Улучшитель? - спросил Тролль-папа.
- Да, не беспокойся. Я посвятил свою жизнь заботе о тролльчатах. Я никогда больше не смогу спать спокойно, если оставлю тебя - или этого несчастного ребенка-тролля - в беде. Мы найдем его, уверяю тебя. Мой нос чувствует запах грязного тролльчонка за целую милю.
Тролль-папа почувствовал огромное облегчение от того, что в своих поисках он будет не одинок.
- Ох, спасибо тебе, - сказал он. - Спасибо вам всем. Я так благодарен. Спасибо.
- Не стоит благодарности, - сказал Улучшитель, чувствуя себя дирижером, управляющим маленьким, но довольно послушным оркестром, который играл любую ноту, стоило ему попросить. - Ну, а теперь давайте вернем нашего бедного мальчика домой.
Тролль-аллергик
Была пятница.
Сэмюэль должен был идти в школу.
Тролль-сын лежал тихо, как ему и было сказано. И только тогда, когда Марта встала, сняла школьную одежду со спинки стула и ушла в ванную, Сэмюэль наконец снова посмотрел под кровать.
- Тебе нужно в туалет? - спросил Сэмюэль.
- Нет, - ответил Тролль-сын из-под кровати. - Я ходил в туалет на прошлой неделе.
- На прошлой неделе?
- Да.
- Тролли ходят в туалет всего раз в неделю?
- Да.
- Послушай, - сказал Сэмюэль, осознав, что у них есть гораздо более важные темы для разговора, чем туалетные привычки Тролль-сына. - Если тетя Ида и дядя Хенрик тебя увидят, они заставят тебя вернуться в лес. Ты меня понимаешь?
- Я тебя понимаю, Сэмюэль Блинк.
- А если тебя увидит моя сестра Марта, ей сложно будет держать это в тайне. У нее не очень хорошо получается хранить тайны. Она очень много болтает и всем все рассказывает. Ясно?
- Да, Сэмюэль Блинк.
Сэмюэль услышал шаги сестры, выходящей из ванной. Теперь, когда комната была залита дневным светом, у него появилась новая причина для беспокойства. Он торопливо переложил одеяло так, чтобы оно свисало до самого ковра, скрывая Тролль-сына от глаз Марты.
- Что это за запах? - осведомилась Марта, полностью умытая, одетая и готовая идти в школу.
- Какой запах?
Она повела носом:
- Не знаю. Это странно. Пахнет как будто… землей… Нет. Школьными обедами.
- Школьными обедами?
Сэмюэль вдруг заметил, что из-под одеяла высовывается трехпалая рука Тролль-сына. Он торопливо сел и, наклонившись, прикрыл своей рукой руку Тролль-сына, пока ее не увидела Марта.
- Что ты делаешь? - спросила она.
Сэмюэль продолжал держать свою руку на руке Тролль-сына и не мог не заметить, какая она горячая. (У троллей, дорогие читатели, гораздо более горячая кровь, чем у нас с вами, что объясняет то, почему они могут охотиться по ночам в норвежском лесу, не надевая пальто. На самом деле пальто есть только у одного тролля, и этот тролль - Улучшитель, да и он надевает его только для того, чтобы класть в карманы свои улучшающие снадобья, так что это не в счет…)
Марта повторила свой вопрос:
- Что ты делаешь?
- Я кое-что уронил, - сказал Сэмюэль.
- Что ты уронил?
- Мои… э-э… часы.
- Но они у тебя на руке.
- Ах, да, - сказал Сэмюэль, запихивая руку Тролль-сына обратно под одеяло. - Действительно… Да, так о чем ты говорила?
Он был уверен, что только что услышал тишайший шепот из-под кровати: "Я извиняюсь, Сэмюэль Блинк", но он был настолько тишайшим, что Марта его, кажется, не заметила.
- Этот запах. Он похож на школьные обеды. На овощи. Вареные овощи. Что-то отвратительное. Вроде капусты. Или брюквы. Или брокколи. Или…
- Я понял. Но я ничего не чувствую. - Сэмюэль сделал вид, что нюхает воздух, стараясь не выдавать, что тролличьи запахи наполнили его нос и забили горло. - Нет. Совсем ничего.
И тут Тролль-сын снова чихнул. Как и у всех троллей, у него была аллергия на ковер, но поскольку он никогда прежде не лежал на коврах, он и не подозревал об этом факте.
- Что это было? - спросила Марта.
- Я чихнул.
- Но твое лицо не двигалось.
- Лицо не обязательно двигается, когда ты чихаешь.
- Нет, обязательно. Ты, по меньшей мере, должен закрыть глаза. Если у тебя открыты глаза, когда ты чихаешь, твои глаза выскочат наружу, потому что они двигаются со скоростью семисот миль в час или что-то в этом духе, и не говори "Как и твой язык", потому что это не смешно. - Марта знала, что она болтает очень много и очень быстро, но ничего не могла с этим поделать. Ведь еще недавно она слишком долго молчала - достаточно долго для того, чтобы понять, что молчание - это пустота, которую заполняет собой печаль. И теперь она по мере своих сил пыталась заполнить эту пустоту чем-нибудь другим.
- Не буду. И я знаю про чихание. Это я тебе рассказал об этом. Но сейчас я закрыл глаза. Просто все остальное лицо не двигалось.
У Тролль-сына была аллергия не только на ковры; человеческие одеяла тоже заставляли его чихать. Одеяло было у него прямо перед носом, и в его ноздри, привыкшие вдыхать чистый лесной воздух, попало слишком много пыли. Но теперь, когда он чихнул во второй раз, Сэмюэль уже был предупрежден.
- А-а-а-а-апчхи!
Сэмюэль изобразил нужное выражение лица в нужное время и сделал это достаточно правдоподобно, чтобы успокоить подозрения Марты.
- Мне кажется, я болен, - сказал он. - По-моему, я простудился.
У Марты вытянулось лицо:
- Не заставляй меня идти в школу одной. Это нечестно. Я обещаю не петь в машине.
- Ты о чем? Тебе же это нравится. Ты будешь со своей лучшей подружкой, Корнелией.
- Ну, я уверена, что ты тоже заведешь друзей.
Сэмюэль вдруг разозлился.
- Мне не нужны друзья, - сказал он. - У меня были друзья. Дома. И это были нормальные друзья. А не эти чокнутые, с которыми ты здесь общаешься.
- Они не чокнутые, - сказала Марта и уселась на кровать, закинув ногу за ногу и положив сцепленные пальцы рук на колено. Сэмюэль вспомнил, что их мама сидела точно так же, когда он или Марта были чем-то расстроены.
У него появилось какое-то двойственное чувство. Как будто он смотрел не только на свою сестру, но одновременно и на свою маму. Как будто его мама в каком-то смысле была до сих пор жива и следила за ним из тайной смотровой башенки, расположенной где-то в глубине глаз Марты.
- Да, я знаю, - сказал Сэмюэль. - Они не чокнутые. Но я просто хочу сказать, что сегодня я, видимо, не пойду в школу.
- И что ты собираешься сказать тете Иде?
- Правду. Что я заболел. Или, еще лучше, ты можешь сделать это за меня. Пожалуйста, Марта.
- М-м, посмотрим, - поддразнила его Марта, выходя из комнаты. Потом она сунула голову в дверь и добавила: - Удачи. Она тебе понадобится.
Она была права, конечно. Тетя Ида не относилась к тем людям, которые могут разрешить тебе пропустить школу только потому, что ты об этом попросил. Нет. Тете Иде нужны были доказательства того, что тебе необходимо - по-настоящему необходимо - остаться дома.
А поскольку Сэмюэль не чувствовал ни малейших признаков недомогания, ему предстояла весьма сложная задача по убеждению тети Иды.
Когда Марта спустилась вниз к завтраку, Сэмюэль выпрыгнул из кровати и распахнул окно. Он помахал руками, пытаясь прогнать запах, после чего снова закрыл окно, оставив на этот раз узенькую щелочку. Потом он запрыгнул в кровать и просунул голову под одеяло, скрывавшее Тролль-сына.
- Теперь, через минуту, сюда поднимется тетя Ида, а это значит, что тебе нужно будет вести себя как можно тише. Если ты почувствуешь, что вот-вот чихнешь, просто как можно сильнее зажми пальцами нос. Хорошо?
Тролль-сын выглядел взволнованным и расстроенным.
- Я извиняюсь, Сэмюэль Блинк.
- Все в порядке. Но тебе необязательно называть меня "Сэмюэль Блинк" все вре… Чшш, это тетя Ида. Она идет.
У Сэмюэля температура
Пока тетя Ида взбиралась вверх по ступенькам и, скрипя половицами, шла по лестничной площадке, Сэмюэль успел убедиться, что Тролль-сын по-прежнему надежно скрыт под одеялом. Потом он улегся на кровать и попытался принять как можно более больной вид. Для пущей правдоподобности он даже пару раз кашлянул прежде, чем тетя Ида вошла в комнату. Он пытался выглядеть бледным и даже задумался, не пойти ли ему в ванную, чтобы немного припудрить лицо тальком. Но времени на это уже не было. Да и в любом случае ему даже не нужно было пытаться сделать свою кожу бледнее. В тот момент, когда он увидел тетю Иду, появившуюся в комнате с градусником в руке, вся кровь отлила от его щек.
- Ну, - сказала тетя Ида, - Марта утверждает, что ты чувствуешь себя не оччень хорошо. - В конце фразы она подняла вверх термометр, как будто это был восклицательный знак.
- Да, - прохрипел Сэмюэль. Он знал, что Марта ему поможет, сколько бы она его ни поддразнивала. - У меня болит голова, а еще у меня кашель и болит горло, и я все время чихаю.
Тетя Ида насторожилась, словно мышь, почуявшая сыр.
- Что это за запах?
- Я не знаю - кхе-кхе! - возможно, это потому, что я заболел.
Шторы легко заволновались от ветерка, который дул через слегка приоткрытое окно.
- Почему окно открыто?
- Марта его открыла, - сказал Сэмюэль. - Я ее попросил - кхе-кхе! - это поможет мне избавиться от микробов.
Тетя Ида немного постояла на месте, ничего не говоря. Сэмюэль попытался разгадать выражение ее лица, но оно было совершенно непроницаемым. Да, не только ее кофта была застегнута доверху. Именно так Сэмюэлю всегда виделась его тетя: как человек, застегнутый до самого верху. Он знал, что внутри она была доброй и любящей, но выглядела она довольно устрашающе, особенно когда в руке у нее был градусник.
- Я хочу поставить этот градусник тебе под язык на пару минут, - сухо сказала она. - Если у тебя температура, ты останешься дома. Но если нет, боюсь, тебе придется пойти в школу. И у тебя будет достаточно времени на выходных, чтобы успеть поправиться. А теперь открой рот пошире и подними язык.
Сэмюэль знал, что у него нет температуры. Но он также знал, что если он оставит Тролль-сына одного на весь день, его непременно обнаружат. Что же ему оставалось делать?
Так что он открыл рот и почувствовал, как тетя сунула градусник ему под язык.
- Хорошо, мистер Инфалид, давай посмотрим, проведешь ли ты этот день в постели. Пара минут, и мы это узнаем.
Сэмюэль сделал вид, что закашлялся, и вытащил градусник изо рта.
- Мне кажется, мне нужно попить, - сказал он. - Немного фруктового сока.
Тетя Ида кивнула.
- Оччень хорошо. Я пойду принесу тебе сока с кухни. А когда вернусь, проферю твою температуру. Если она выше тридцати семи градусов по Цельсию, ты останешься дома.
Сэмюэль положил градусник обратно в рот и кивнул. И потом, когда тетя Ида вышла из комнаты, начал судорожно оглядываться вокруг. Однажды дома, когда ему не хотелось идти на регби, он положил градусник на горячую батарею, чтобы убедить маму, что он простудился.
Но в этой спальне не было батарей. "Что-нибудь горячее… что-нибудь горячее… что-нибудь горячее…" - шептал он, оглядываясь вокруг. И тут он вспомнил, какой горячей на ощупь была рука Тролль-сына, когда он прикрыл ее своей ладонью. Он свесил голову под кровать и оттянул одеяло.
- Вот, - сказал Сэмюэль. - Положи это себе в рот.
Лицо Тролль-сына исказилось от страха. Поэтому Сэмюэль быстро вставил градусник себе в рот, чтобы продемонстрировать, что это не опасно:
- Видишь, вот так. Но не кусай его. Быстро.
Сэмюэль всунул градусник в рот Тролль-сына, стараясь не обращать внимания на его грязное лицо, зеленовато-коричневый язык, покрытый язвочками, и серые гнилые зубы.
- И помни, ты должен не двигаться и сидеть тихо, когда тетя Ида вернется.
Он немного подождал и, услышав скрип половиц на лестничной площадке, вытащил градусник и засунул его себе под язык.
Фу-у.
Это было отвратительно.
Итак, для тех из вас, кому еще не приходилось делить градусник с троллем, я должен сказать, что это довольно неприятный опыт. Видите ли, слюна троллей не только очень горячая, но и имеет самый мерзкий вкус, который только можно вообразить. Представьте, что вы сосете грязный потный носок, набитый вареной капустой, ножными грибками и гнилой рыбой.
Но Сэмюэлю конечно же нужно было вести себя как ни в чем не бывало.
- Ну, - проговорила тетя Ида, входя в комнату и ставя стакан с соком на тумбочку рядом с его кроватью. - Стакан морошкового сока.
Она склонилась над ним, вытащила градусник у него изо рта и посмотрела на него.
- Святые небеса! Сорок градусов.
К этому моменту Сэмюэль из-за жуткого вкуса слюны тролля был уже бледно-зеленого цвета.
- Нам придется вызвать доктора.
Сэмюэль запаниковал:
- Нет, все в порядке. Мне не настолько плохо. Со мной иногда такое бывает. Я всегда болею очень недолго. Уверен, что уже к обеду почувствую себя лучше.
- Очень хорошо. Посмотрим. Но сейчас ты должен оставаться в постели. Выпей морошкового сока, а потом я принесу тебе немного горячего лимона с имбирем. И ты должен убедиться, что тебе тепло в постели. Я подоткну это одеяло. Смотри, как оно свисает. Нет-нет, ты должен быть укутан, как куколка бабочки. Так твоя бабушка говорила нам с твоей мамой, когда мы были маленькими. Она говорила так каждую ночь. "Мои маленькие укутанные куколки, готовые утром стать бабочками". А твоя мама возражала: "Но если мы станем бабочками, мы улетим", и, конечно, именно она стала той, кто улетел: она встретила твоего папу и переехала в Англию. - Тетя Ида немного постояла неподвижно, и взгляд ее затуманился от воспоминаний. - Так на чем я останофилась? Ах да, я собиралась подоткнуть тебе одеяло.
Сэмюэль сглотнул, но не придумал ничего, что могло бы остановить тетю Иду, которая опустилась на колени и вытянула свисавший край одеяла из-под кровати, полностью открыв Тролль-сына.
- Ты в порядке, Сэмюэль? Ты выглядишь испуганным.
- Нет, я в порядке. Просто болею, вот и все.
Одеяло теперь было подоткнуто, и тетя Ида встала и направилась к выходу из комнаты.
"Не оборачивайтесь", - взмолился Сэмюэль. Он знал, что если она обернется, тролль, спрятанный под кроватью, окажется у нее на самом виду. Она приостановилась у двери, но не обернулась.
- Я еще вернусь и принесу лимон с имбирем. И кое-какие таблетки.
И она ушла, оставив Сэмюэля отчаянно искать новое место, куда можно было бы спрятать сбежавшего тролля.
Это было непросто, потому что Тролль-сын, не умолкая, шепотом задавал ему вопросы из-под матраса.
- Это Сэмюэль-мама? - спросил Тролль-сын.
- Нет. Это моя тетя.
- А где Сэмюэль-мама?
Сэмюэль попытался не обращать внимания на Тролль-сына, но тот продолжал засыпать его вопросами.
- Где Сэмюэль-мама? Она с Сэмюэль-папой? Она тут, в доме, Сэмюэль Блинк? Сэмюэль Блинк?
Это было слишком.
- Заткнись, - яростно прошипел Сэмюэль. - Просто заткнись. - И потом, немного помолчав, добавил: - Почему ты здесь? Почему ты убежал от своих мамы и папы?
Сэмюэль запомнил Тролль-маму как довольно строгую женщину, ругавшую Тролль-сына за малейшие провинности, но она была его мамой. А если у тебя есть мама, то от нее не нужно убегать.