Сэмюэль сглотнул. Он больше не мог сердиться на Тролль-сына. Не мог сердиться по-настоящему. Ведь он не специально создавал все эти проблемы. Ему просто было страшно.
- Прости, - сказал он. - Но тебе слишком опасно оставаться здесь. Это очень опасно для тети Иды и дяди Хенрика и всех нас. Ты должен вернуться домой.
Тролль-сын, казалось, его не слушал.
- Он идет за мной, - сказал он, и от этих слов Сэмюэлю стало холоднее, чем от холодного воздуха старой машины без подогрева. - Он идет за мной. Ты увидишь, Сэмюэль Блинк. Ты увидишь.
На полпути домой они снова увидели ее. Корнелию. На этот раз она ехала обратно, в противоположном направлении.
- Интересно, что же она там делала? - сказала тетя Ида.
- Какие-нибудь грязные делишки, - сказал Сэмюэль.
Одна Марта промолчала. Она просто перестала напевать выдуманную мелодию, которая все крутилась у нее в голове и, обернувшись, стала смотреть в заднее окно. Она смотрела на свою бывшую лучшую подругу, фигурка которой становилась все меньше, превращаясь в крошечную розовую точку посреди обширного ландшафта и наконец становясь ничем.
Маринады и сборы
- Ах, да, - сказал дядя Хенрик, когда узнал, что Тролль-сын нашелся. - Корнелия заходила. Она пришла извиниться. Ее папа, видимо, ждал в машине.
Сэмюэль покачал головой:
- Она приехала на велосипеде.
- На велосипеде?
Тетя Ида подтвердила:
- Мы проехали мимо нее. На пути туда и обратно.
- И что она делала, когда была здесь? - спросил Сэмюэль.
Дядя Хенрик пожал плечами.
- Ничего. Просто сказала, что сожалеет. Она сказала, что она "глубоко, глубоко, глубоко сожалеет", или, возможно, это было даже "глубоко, глубоко, глубоко, глубоко сожалеет", вот и все.
- А потом она ушла? - спросил Сэмюэль.
- Да, - сказал он, но потом его лицо омрачилось. - Ну, нет. Ей понадобилось в туалет, и потом она ушла.
Все слегка обеспокоились этой информацией, особенно Марта. Она успокоила себя маринованной морошкой из банки, которую они только что купили в супермаркете, и о Корнелии больше не было сказано ни слова. У них было предостаточно других тем для разговора, например, то, когда именно дядя Хенрик, Сэмюэль и Тролль-сын должны отправиться в лес.
- Ну, я об этом думал, - сказал дядя Хенрик. - И я решил, что лучше всего подождать до наступления темноты.
Тетю Иду это предложение привело в ужас.
- Темноты? Зачем? Разве это не будет еще опаснее?
Дядя Хенрик кротко улыбнулся.
- Ида, любовь моя, мы не будем в опасности, и неважно, пойдем ли мы днем или ночью. Лес безопасен. Но имеет смысл пойти именно ночью, потому что тогда нас увидит меньше существ, а те, что увидят, не будут удивляться, что это за тролль шляется по лесу в дневное время.
Тетя Ида неохотно кивнула, убирая на место последние покупки.
- Ну, хорошо, думаю, у меня как раз хватит времени все подготовить. Но вы с Сэмюэлем должны постараться отдохнуть перед тем, как пойдете. И Тролль-сын тоже. Хотя, наверное, лучше, если он останется здесь, внизу, на диване, где мы сможет за ним присматривать. Я принесу одеяла.
Так они и сделали.
Сэмюэль поднялся наверх и лег на кровать, хотя его разум был сейчас слишком взбудоражен (а в комнате было слишком светло), чтобы он смог по-настоящему заснуть. В голове у него продолжали эхом отдаваться слова Тролль-сына. Он идет. Кто? Кто идет? Ведь Улучшитель, конечно, не придет сюда, разве не так? Тролли никогда не отваживаются выходить во Внешний мир. Ну, за исключением Тролль-сына.
Сэмюэль продолжал скользить взглядом по комнате, а в его голове роились беспокойные мысли. Он посмотрел на высокий деревянный гардероб, на комод, на пустую кровать Марты. Милые человеческие вещи, сделанные из дерева. Деревья, которые превратились во что-то другое, все равно сохраняли что-то от своей прошлой жизни. Эти вещи неожиданно показались ему странными. Они были похожи на молчаливые знаки, которые он не мог понять, но которые молили о том, чтобы быть понятыми.
Внизу Тролль-сын, храпя, спал на диване, а тетя Ида с Мартой делали сэндвичи. Сыр "Гейтост" и маринованные овощи с дрожжевым хлебом. Марта, разумеется, чрезвычайно интересовалась маринованными овощами, и на каждый кусочек, попадавший в сэндвич, приходился один, отправлявшийся ей в рот.
- Тебе оччень нравятся маринады, да? - спросила тетя Ида.
Марта кивнула, похрустела и сглотнула.
- Да, простите. Я ничего не могу с собой поделать. Они такие маринованные.
Видите ли, самая большая слабость Марты заключалась в неспособности сопротивляться соблазнам. Если она думала о чем-то, например, о прекрасном остром вкусе маринадов и эти маринады были у нее под рукой, она совершенно не могла устоять. И это касалось не только маринадов. Она могла подумать о чем угодно - о моргании, глотании, напевании песенки - и в тот момент, когда она об этом думала, она не могла не сделать этого. Это было по-настоящему странно. Не ужасно, но просто странно. И она никогда не была такой раньше, до того дня, когда огромному бревну показалось, что будет забавно скатиться с фуры и насмерть раздавить ее родителей. Нет, в те дни она могла, подумав о чем-то, запретить себе это делать. Но это было раньше, когда все было по-другому.
- Возможно, я должна придумать тебе другое занятие, - сказала тетя Ида. - Почему бы тебе не пойти наферх и не принести браслет Хек? Но постарайся не шуметь. Дядя Хенрик, скорее всего, спит.
Марте пришлось оторваться от маринадов и пойти наверх, пока тетя Ида доделывала сэндвичи. Она тихонько пробралась в спальню, где посапывал дядя Хенрик, подошла к комоду, достала шкатулку для драгоценностей, открыла ее - и открыла рот от изумления. Браслета там не было. Она перерыла весь комод, расшвыривая панталоны и кальсоны тети Иды. Ничего. Браслет словно испарился.
- Но этого не может бы… - прошептала она.
И тут она вспомнила.
Она рассказывала Корнелии о браслете. Это была очень глупая идея, теперь она это понимала. Но Корнелия непрерывно болтала о вещах, которые у нее есть - например, о пони (а Марта всю свою жизнь мечтала о лошади, но ее родители никогда не были особо богатыми). И даже несмотря на то что в глубине души она догадывалась, что Корнелия - не самый приятный человек, с которым можно дружить, Марта чувствовала - и теперь ей было стыдно это признать - некоторую гордость оттого, что Корнелия уделяла ей так много внимания. И когда Корнелия рассказала ей о пони и миллионе других вещей, которые у нее есть, Марте тоже захотелось произвести на нее впечатление, и поэтому она рассказала о браслете Хек. Она не говорила, что этот браслет из леса, но рассказала о его волшебных свойствах. И даже сказала ей, где он спрятан.
- Глубоко, глубоко сожалеешь? Ну-ну, - сказала Марта, вспомнив о том, что дядя Хенрик рассказал им о нежданном визите Корнелии. И, глядя на то, как за окнами постепенно меркнет солнечный свет, она почувствовала угрызения совести, в последнее время ставшие для нее привычными. Она опять всех подвела.
Мистер Мюклебуст и два тролля
Магнус Мюклебуст ненавидел фьорд. Каждый раз, видя его, он вспоминал тот кошмарный день, когда споткнулся о лыжи Хенрика, скатился вниз с горы и плюхнулся в холодную воду.
Но тропинка, бегущая вокруг фьорда, была лучшим местом, с которого можно было следить за домом Хенрика и Иды. Ведь если бы его и заметили, они бы, скорее всего, решили, что это просто ночной рыбак - хотя единственное, что он пытался выловить, это секреты.
- Ох, Хенрик, - прошептал он сам себе, глядя в бинокль. - Пусть у тебя получилось надуть Томаса Томассена, но Магнус Мюклебуст не настолько глуп.
На втором этаже включился свет. Свет в спальне Сэмюэля и Марты. Он увидел, как за занавесками прошла тень. Она не была похожа на человеческую тень. Но фотографировать эту тень смысла не было - что бы это доказало?
Потом он что-то услышал.
Далекие голоса, доносящиеся из леса. Он поглядел в бинокль, отчасти ожидая увидеть чудовищ, выходящих из-за деревьев, но там ничего не было.
- Ты размазня, - сказал он себе. - Прекрати фантазировать.
Повернувшись обратно к дому, он увидел, как свет включился и на нижнем этаже. Это подавало большие надежды, поскольку шторы там были не полностью задернуты.
- Готов поспорить, что там бродит тролль, - сказал Магнус себе.
Он вытащил фотоаппарат, лежавший рядом с корзиной, в которой было десять сэндвичей с говядиной.
Приблизив картинку, он отчетливо увидел, как кто-то ходит по гостиной, но не мог понять, тролль это или человек.
Чтобы получить доказательство, с помощью которого можно было бы засадить Хенрика в тюрьму, ему нужно было подобраться ближе. Поэтому он оставил корзину с едой на месте и направился к дому.
Он так пристально смотрел на окно, что даже не обратил внимания на две темные фигуры, только что вышедшие из леса.
И даже когда они приблизились к нему, Магнус по-прежнему ничего не замечал. Он пригнулся - настолько, насколько ему позволял его огромный живот - и продолжал, скрючившись, красться к дому. Когда он наконец достиг цели, ему пришлось долго переводить дыхание, прислонившись спиной к бревенчатой стене.
Он как раз вставлял новую пленку в фотоаппарат, когда почувствовал, как кто-то хватает его за руку. И, повернувшись, он увидел их. Троллей. Но это были не просто какие-то тролльчата. Это были рослые, жуткие на вид создания, которые могли оказаться способными на все.
Тот, что схватил его за руку, был одет в длинное пальто. У него была гладкая, прилизанная прическа, которая, впрочем, отнюдь не скрывала уродства его длинного лица. Нос картошкой, широкий подбородок, безгубый рот, полный гнилых зубов, и красные бородавки на лбу - всего этого было достаточно, чтобы напугать человека до смерти. Но самый большой ужас у мистера Мюклебуста вызывали его глаза. В этих глазах, даже при скупом ночном освещении, светилась жестокость. Эти глаза были похожи на зловещие окна в населенном призраками доме.
У существа, стоявшего рядом с ним, и вовсе не было глаз - у него была только пустая глазница во лбу, при виде которой мистер Мюклебуст громко ахнул, - так что было сложно определить, насколько жестоким он был. Но в целом он выглядел настолько же отвратительно. В отличие от высокого тролля с гладкой прической, одетого в пальто, у этого была потрепанная одежда и лохматая борода.
Магнус старался быть спокойным. Ведь тот тролль, который был в доме, казался вполне мирным. Возможно, эти тролли тоже не представляли опасности.
Но эта надежда улетучилась, когда высокий тролль вытащил из кармана пальто тонкий деревянный прутик. Магнус никогда раньше не видел Улучшающий прут, но немедленно понял, что эта вещь не предвещает ничего хорошего.
- Пожалуйста… - взмолился он. - Пожалуйста… не трогайте меня.
Возможно, ему стоило позвать на помощь. Ведь Хенрик услышал бы его… Но нет. Даже если бы ему хватило на это мужества, это было слишком рискованно, поскольку Улучшающий прут находился в опасной близости от его шеи, подергиваясь, словно какая-то странная змея.
Первым заговорил безглазый бородатый тролль.
- Мы не хотим тебя обижа…
- Чш-ш, - резко оборвал его второй тролль.
- Кто… кто… вы? - дрожа, спросил Магнус.
- Я - Улучшитель, - представился высокий холодным и спокойным голосом, который, казалось, был соткан из морозного ночного воздуха.
- А я - Тролль-папа, - сказал другой, цеплявшийся за руку Улучшителя. - Мы - тролли, сэр. Скромные тролли, вот и вс…
- Чш-ш-ш, - снова зашипел Улучшитель, на этот раз еще более нетерпеливо.
Страшные глаза Улучшителя пробежались по мистеру Мюклебусту, изучая его так, как ученый изучает пробирку. Довольно круглую пробирку, если уж на то пошло.
- Никогда не думал, что люди такие немощные, - сказал он, заметив трясущиеся руки мистера Мюклебуста. - И такие жирные.
- Пожалуйста… - сказал мистер Мюклебуст. Это было единственное слово, которое он мог из себя выдавить. - Пожалуйста… пожалуйста… пожалуйста…
- Вы видали моего сына, сэр? - спросил Тролль-папа.
- Мы ищем мальчика-тролля, - добавил Улучшитель. - Мальчика-тролля, который, насколько нам известно, убежал из леса, чтобы жить с человеком по имени… Как там его имя?
- Сэмюэль Блинк, - сказал Тролль-папа.
Улучшитель кивнул и посмотрел на фотоаппарат, висевший на шее у мистера Мюклебуста. Он никогда раньше не видел фотоаппаратов и решил, что это какое-то оружие. Но если это и было оружие, то мистер Мюклебуст, судя по всему, боялся им воспользоваться.
- Тебе знаком этот Сэмюэль Блинк? - спросил Улучшитель резким голосом, который, казалось, царапал воздух. - Для твоего же блага надеюсь, что да.
Мистер Мюклебуст суетливо закивал.
- Да, мне знаком Сэмюэль Блинк. И я знаю, что с ним тролль.
- Ты врешь.
- Нет. Я не вру.
Угрюмое лицо Тролль-папы просветлело:
- Мой сын жив?
Мистер Мюклебуст кивнул:
- Да.
- Это такие хорошие новости.
Улучшитель заткнул пальцами уши, словно радостный голос Тролль-папы причинял ему боль.
- Просто скажи нам, где они, - приказал он.
Мистер Мюклебуст заколебался.
- Они… в… я… они…
- Говори.
- Они здесь.
- Здесь?
- В этом доме.
Улучшитель дотронулся до одной из деревянных планок, которыми была обита внешняя стена дома:
- В этом доме?
- Да.
- Очень хорошо. Очень, очень хорошо. - И он похлопал ладонью по планке, словно это было животное, которое он только что купил.
- Мой мальчик, - добавил Тролль-папа с огромным облегчением в голосе. - Мой мальчик тут.
В компании троллей
Все было готово. Сэндвичи были сделаны. Батарейки вставлены в фонари. В рюкзак затолканы одеяла, спальные мешки, палатка, переносная газовая горелка, складной перочинный ножик и фонарики. Дядя Хенрик сомневался в том, что им понадобится что-нибудь, кроме фонаря, - он был уверен, что к рассвету они уже будут дома, но тетя Ида настаивала на том, чтобы они были обеспечены всем - просто на всякий случай.
- Хорошо, Тролль-сын, - сказал дядя Хенрик - Я боюсь, что время пришло. Пора отвести тебя домой. Сэмюэль, ты готов? Ты достаточно тепло оделся?
Сэмюэль зевнул, жалея о том, что ему так и не удалось поспать.
- Да, я готов. И я очень тепло оделся. - Вместо тонкой куртки, в которой он приехал в Норвегию, на нем теперь был свитер, который ему дала тетя Ида. Это был очень толстый и огромный свитер, но он был идеален, как однажды сказала тетя Ида, для норвежской зимы. Сэмюэль его ненавидел, но послушался тетю, когда она посоветовала ему надеть этот свитер сегодняшней ночью. Ведь ему было хорошо известно, какими холодными могут быть ночи в Тенистом лесу.
- Ох, как бы я хотела, чтобы с вами был браслет Хек, - вздохнула тетя Ида.
- Почему мы не можем дойти до дома Корнелии и потребовать его обратно? - сказал Сэмюэль, тут же поняв, насколько нелепым было его предложение. Ведь такой пронырливый человек, как Корнелия, будет не только отрицать, что браслет у нее, но и сделает все, чтобы браслет был как можно лучше спрятан.
- Думаю, с нами все будет в порядке, - сказал дядя Хенрик. - С браслетом Хек или без него.
Тетя Ида, словно муха в банке, металась по комнате, проверяя, все ли в порядке.
- Ида, не волнуйся, - сказал дядя Хенрик. - Все хорошо. Мы не навсегда прощаемся.
Тетя кивнула, посмотрев на несчастное лицо Тролль-сына. Она знала, что Хенрик прав. Она знала, что в лесу теперь безопасно. Но ее мучило нехорошее, смутное чувство, похожее на морскую болезнь, как будто она сидела в лодке, несущейся по бурным водам прямо к водопаду.
- Ну, да, я думаю, мы должны позфать Марту вниз. Сэмюэль, позофешь сестру? Я уверена, что она очень расстроится, если вы уйдете, не попрощавшись с ней.
Марта была наверху и лежала на кровати. Она не пела и не болтала. Она чувствовала себя очень несчастной, потому что знала, что это она виновата в том, что браслет Хек пропал, а также в том, что Корнелия вообще появилась в их доме.
- Хорошо, - сказал Сэмюэль. - Я за ней схожу. - Он подошел к началу лестницы и позвал ее: - Марта! Map…
И тут вдруг, к немалому удивлению всех присутствующих, раздался стук в дверь. Стук довольно робкий, но вполне отчетливый.
- Кого это принесло в такое время? - изумилась тетя Ида.
- Я не знаю, - сказал дядя Хенрик. - Я открою?
- Нет. Ты должен спрятаться. С Тролль-сыном. Нам не нужны лишние вопросы. Иди. В прачечную. Давай же, скорее. Мы с Сэмюэлем разберемся.
Так что дядя Хенрик взял Тролль-сына за руку и торопливо вывел его из кухни в темную прачечную. Стук раздался снова, такой же неуверенный, как и прежде.
- Не открывайте, - сказал Сэмюэль.
Тетя Ида озадачилась:
- Что?
- Не открывайте. Просто не открывайте. Мы не обязаны это делать.
Тетя Ида помедлила. Призадумалась. Она огляделась вокруг, как будто надеясь, что кресло-качалка или старая книжная полка дадут ей мудрый совет.
- Они знают, что мы здесь. Свет включен.
- Ну и что? Мы же не должны открывать.
Стук раздался в третий раз, теперь немного громче. Тетя Ида покачала головой.
- Нет. Мы должны. Возможно, это что-то важное.
- Но…
Тетя Ида оставила Сэмюэля в гостиной и пошла открывать дверь:
- Иду, иду…
Когда она повернула дверную ручку, нехорошее чувство в ее желудке усилилось. Как будто воображаемая лодка достигла наконец воображаемого водопада и стремительно несла ее вперед, к неведомым ужасам.
Сэмюэль повернул голову по направлению к холлу, чтобы определить природу загадочного гостя. И с каким-то даже облегчением увидел, что это мистер Мюклебуст.
Мистер Мюклебуст, конечно, не был любимчиком Сэмюэля, но в своем усталом и тревожном состоянии Сэмюэль уже успел вообразить куда более ужасные вещи.
- Магнус, - сказала тетя Ида. - Что, скажи на милость, ты здесь забыл?
Она заметила, и это же заметил и Сэмюэль, что мистер Мюклебуст был какой-то сам не свой. Он выглядел даже хуже, чем обычно, а это было не так-то просто. Он был еще более бледным, потным и задыхающимся. И на шее у него висел фотоаппарат, что вызвало у тети Иды дополнительные подозрения.
- Магнус, ты… шпионил за нами?
Сперва мистер Мюклебуст, казалось, вообще не собирался отвечать. Он просто стоял как вкопанный, и его лысина, несмотря на холод, блестела от пота, а глаза были расширены от ужаса.
- Магнус? Магнус? Что такое? В чем дело?
- А… а… а… а Сэмюэль дома?
- Сэмюэль? Зачем тебе понадобился Сэмюэль? Или ты все никак не успокоишься по поводу тролля, которого мы якобы прячем?
Она заметила дрожащие руки мистера Мюклебуста.
- Нет, - сказал он и покосился налево, словно актер, ждущий подсказки. - Я просто хотел узнать… Сэмюэль…
- Да, - сказала тетя Ида. - Да, он дома, но собирается ложиться спать. Поэтому то, что ты собирался сказать ему, ты можешь сказать мне, я уверена. Давай, говори…