:- А тебе не показалось, что она нервничала даже больше обычного? - спросил Джексон.
Я громко вздохнула.
- Да! Да! - Я уже не старалась скрыть своего раздражения. - А как бы вы себя чувствовали? У меня, например, просто бессонница.
- Нас убивают одну за другой по очереди, - вмешалась Дона. - Это же ясно как день.
Дона уже посвятила полицию в свою теорию. Но офицер Джексон в очередной раз осадил ее строгим взглядом.
- Мы отрабатываем все версии, - отрезал он.
- Нет, вы не понимаете, - продолжила Дона. - Мы все так радовались, когда вышли в финал. А теперь оказалось, что мы все - кандидатки не в королевы, а в покойники! Как можно не видеть этого?
Офицер Джексон нахмурился.
- Еще несколько вопросов, и мы закончим. Барнет встала.
- Ты уж извини, Лиззи. Но ведь ты была последняя, кто видел Рейчел и Элану живыми. А нам важно все до мельчайших деталей.
Она повернулась к Доне.
- До репетиции ты...
- До репетиции я играла в теннис, - перебила ее Дона.
- И последний раз ты видела Элану на собрании?
- Да.
Барнет вновь повернулась ко мне.
- Давайте еще раз вернемся к бейсбольной куртке.
Я повторила все, что знала. В сотый, тысячный, миллионный раз я рассказывала про человека в атласной темно-бордовой куртке, бегущего в сторону лесопарка.
- Я еще раз говорю: у меня впечатление, что это Лукас, - добавила я.
Джексон громко захлопнул блокнот и встал.
- Он следующий, с кем мы собираемся поговорить.
- А кого подозреваете вы? - спросила Дона.
- Мы отрабатываем все версии, - повторил Джексон.
Мы с Доной переглянулись.
- Почему вы не хотите сказать, кого вы подозреваете? - спросила Дона требовательно. - Не кажется ли вам, что мы будем в большей безопасности, если узнаем, кого остерегаться?
Офицер Джексон пожал плечами.
- Будьте максимально осторожными, - посоветовал он. - Боюсь, пока это все, что я могу сказать.
Отец пошел проводить полицейских. Дона встала, расправила затекшие плечи.
- Я, пожалуй,, тоже пойду домой, - сказала она.
- Что ты собираешься предпринять? - спросила я.
- Да ничего. Дверь забаррикадирую, пулемет поставлю. Как обычно.
Она кисло улыбнулась. Я попыталась улыбнуться в ответ, но не смогла.
- В общем, мы с тобой теперь главные претендентки.
- В каком смысле?
- Или ты будешь королевой, или я.
Я испытующе посмотрела на нее. Она шутит? Да нет, вроде говорит серьезно.
- Неужели ты еще способна думать о конкурсе? Тебе мало трех жертв? Неужели тебя до сих пор волнует, кто победит?
Дона пожала плечами.
- Хорошо, считай, что ты выиграла. Я пас. Завтра же скажу об этом мистеру Сьюэлу. Я не желаю быть королевой бала, хочешь верь, хочешь не верь. Где, где они собираются устраивать выпускной? В ритуальном зале шейдисайдского кладбища?
Я молча встала и, повернувшись спиной к Доне, направилась к двери. Но на пороге столкнулась с мамой.
- Перестань, не надо так, - тихо сказала она.
Я пропустила ее слова мимо ушей и стала подниматься к себе наверх.
Войдя в свою спальню, я громко захлопнула за собой дверь. И поняла, что хотела выместить зло на Доне, но для этого не так-то много у меня его было.
Услышав, как закрылась входная дверь за Доной, я подошла к окну и выглянула во двор. Дона шла от дома по аккуратной темной дорожке. Вид у нее был убитый. У меня кошки скребли на душе, что я вспылила на нее по пустякам.
Я наблюдала за ней, пока ее машина не отъехала. Потом постояла еще немного, глядя, как качаются на ветру деревья, слушая шелест листьев. Если кто-то и хотел спрятаться возле нашего дома, возможностей у него была масса.
Сев на кровать, я почувствовала, как у меня дрожат коленки. Это было видно невооруженным взглядом.
От этого меня стало трясти еще больше.
Я легла, стараясь успокоиться. "Я следующая", - подумала я.
Надо было гнать от себя эту страшную мысль, но я как с катушек съехала. В голове так и вертелось каруселью: я следующая... я следующая... я следующая...
А потом я вспомнила слова Лукаса: "Ты мне нравишься. Что же делать, если ты мне действительно очень нравишься?.."
Я провалялась с открытыми глазами еще минут двадцать. Мысли одна страшнее другой не покидали меня.
Вдруг на тумбочке затрезвонил телефон.
Я уставилась на него. Звонки были очень настойчивые.
Как же не хотелось поднимать трубку!
Глава 19
- Алло?
- Лиззи?
- Да.
- Это Джастин.
- А, привет.
- Привет.
- Тебе чего?
- Э-э-э... В общем... Я...
Мне показалось, он не в себе. И с чего это Джастину нервничать?
- Что случилось? - спросила я.
- Ничего особенного. Я... Можно к тебе зайти?
- Зайти ко мне?
- Да.
- Прямо сейчас?
- Ну да.
- Джастин, да ведь уже почти одиннадцать! Мои предки спать легли.
- Э-э-э... Понимаешь, это действительно очень важно.
- Ты меня просто убиваешь! У тебя действительно ничего не случилось?
- Нет, нет, у меня все в порядке.
- Тогда скажи, в чем дело?
- Не могу, - ответил он. - Только при встрече. Я тебя очень прошу!
Как он странно разговаривает!
- Ну что, можно прийти?
- Ладно, давай.
Я соображала с трудом. Что-то происходило, но я никак не могла понять, что.
- Я буду минут через пятнадцать. Ты жди меня прямо внизу, чтобы не разбудить твоих.
- Договорились.
Вдруг я кое-что вспомнила.
- Джастин!
- Да?
- Ничего не получится. На ночь отец включает сигнализацию. Я не могу спуститься вниз.
- А ты ее отключи. И он повесил трубку.
Панель с сигнализацией была установлена около родительской спальни. Из-под двери выбивалась полоска света, хотя их голосов я не слышала. Свет горел и в гостиной, значит, и тетя Рена еще не спит. На двери родительской спальни висела картонка, на которой мама красным фломастером написала: "Внимание! Включена сигнализация!"
Я тихонько набрала код. Красная лампочка, дважды мигнув, погасла. Я перевернула картонку другой стороной, где было написано: "Сигнализация отключена".
На цыпочках спустилась вниз и стала ждать.
Минут через двадцать в окне появилось лицо Джастина. На нем была темно-бордовая бейсболка шейдисайдской команды. Он указал на входную дверь, и я впустила его.
- Привет, - шепотом сказал он, одарив меня своей лучезарной улыбкой.
- Проходи, можно поговорить здесь.
Я провела его в отцовский кабинет и закрыла дверь.
Прислонившись к отцовскому столу, Джастин сунул руки в карманы. Потом скрестил ноги. Потом расставил их. Потом вынул руки из карманов. Он был явно не в своей тарелке.
- У вас что тут, были полицейские? - шепотом спросил он.
- Целых четыре часа! Слушай, что ты шепчешь, родители же наверху.
- Отлично, - сказал он на этот раз слишком громко.
Вот принесла нелегкая. И что ему только надо? Он всегда такой спокойный и уверенный, а сейчас взгляд у него напряженный, настороженный. И лоб весь в испарине.
- Вот времечко настало, а? - сказал он. - У тебя, наверное, все поджилки трясутся.
- Трясутся. Ты приехал, чтобы узнать про мои поджилки?
Я перевела взгляд на его правую руку.
Джастин похаживал по кабинету, играя отцовским серебряным ножиком для разрезания бумаги. Таким кинжальчиком с костяной ручкой и острым лезвием.
- Ну так и что ты рассказала полицейским?
- Все, что знала. - Я не могла оторвать взгляда от ножа. - Сказала, что...
Я запнулась на полуслове.
- Что?
Я не хотела отвечать.
- Что, что, Лиззи? - не отставал Джастин, буравя меня, глазами. - Что ты им сказала?
И я чуть было не ляпнула ему о клочке темно-бордового атласа. Но вместо этого, слава Богу, спросила:
- Слушай, что ты ко мне привязался? Он неприятно засмеялся.
- Ты права, мне совершенно все равно.
Я больше не смотрела на кинжал. Я смотрела на его бейсболку. На лбу была вышита эмблема "Тигров".
Как мне раньше не приходило это в голову? Ведь Джастин тоже член бейсбольной команды. Точно так же, как и Лукас.
Джастин играл в сборной штата-, он был настоящей звездой.
И Джастин тоже носил темно-бордовую атласную куртку.
- Ты чего там в угол забилась? - спросил он, криво усмехаясь. - Боишься, что я тебя укушу?
- Нет, я...
- Тогда иди сюда!
Мысли лихорадочно забегали.
- Мне и здесь хорошо, - ответила я.
Тогда Джастин сам медленно направился ко мне, крепко сжимая в руке нож для бумаг.
Глава 20
Сверкающее серебро лезвия загипнотизировало меня. Хорошо еще, что в этот момент раздался стук в дверь. Вдруг она распахнулась.
- Папа! - с облегчением воскликнула я.
В дверях стоял отец в мятых пижамных штанах. Он явно был в замешательстве.
- Лиззи, с кем ты тут разговариваешь? Ведь... Он не договорил, увидев Джастина. Испытующе
посмотрел на него, потом вопросительно - на меня.
- Папа, это же Джастин Стайлс, - объяснила я.
- Здравствуйте, мистер Маквей, - произнес Джастин, возвращая ножик на его законное место на столе.
- Не поздновато ли в гости-то ходить, а? - улыбнулся отец. Он почему-то всегда улыбался, когда начинал читать нотации.
Я была так рада его появлению, что не испытывала перед Джастином никакого неудобства за родительское занудство. Я словно спряталась за широкую отцовскую спину.
- Извините, что побеспокоил в столь поздний час, - сказал Джастин. - Мне срочно надо было поговорить с Лиззи, спросить у нее кое о чем, и дело не терпело отлагательства.
- Понятно, - зевнул отец. - Ну, вы уже все выяснили?
Джастин взглянул на меня, потом снова на отца.
- Более или менее, - кивнул он.
Спросить меня кое о чем? Ничего он не спрашивал, разве что о полиции. Сердце у меня продолжало бешено колотиться.
- Нельзя ли продолжить диалог завтра утром? - хитро задал отец риторический вопрос.
Я даже засмеялась, хотя особого повода не было.
- Пап, он уже уходит, - успокоила я отца. - Джастин, идем, я тебя провожу.
Я довела Джастина до входной двери, но он вдруг стал медлить и переминаться с ноги на ногу.
Мы молча проводили взглядом отца, завернувшего на кухню. Я была уверена, он специально тянул время, выжидая, когда Джастин уйдет.
- Значит, договорились, - сказала я торопливо и громко, чтобы слышал отец. - Завтра поговорим.
Джастин смотрел на меня как в ступоре.
- Да, завтра, - механически повторил он.
Я еще с порога проследила, чтобы он спустился по ступенькам нашего парадного крыльца и прошел подальше по тропинке. Наконец он скрылся в темноте. Я закрыла дверь, заперла ее и прислонилась головой к косяку.
Отец вышел из кухни в прихожую. Мы стояли и смотрели друг на друга.
- Ушел, - Сказала я с неожиданным облегчением.
Отец кивнул и стал медленно подниматься по лестнице.
Действительно ли Джастин хотел ударить меня ножом?
Или это мое болезненное воображение зашло так далеко?
Я стала слишком подозрительной. А что мне оставалось делать?
Нет, Джастин определенно был не в себе.
И хотел спросить и сказать много больше, чем успел.
Неужели он приходил, чтобы убить меня ножом для бумаг? Вот идиотизм-то.
Я вздохнула. Только сейчас я почувствовала, как устала. Если ты ждешь, что тебя вот-вот прирежут, ум твой проясняется и становится как стеклышко. Но вот опасность позади - ты расслабляешься и понимаешь, что силы на исходе. Я поднялась наверх, почистила зубы, разделась и юркнула в постель. Закрыла глаза, зарылась лицом в одну подушку, а руку просунула под вторую - это была моя любимая поза. Может, хоть сегодня удастся поспать.
Хлоп!
Я открыла глаза, таращась в темноту и напряженно прислушиваясь.
Что это за звук? Кто-то стоит под дверью? Висит за окном? Пытается проникнуть ко мне в
комнату?
Я задышала часто-часто, будто только что одолела марафонскую дистанцию. Хлоп-хлоп!
Опять этот звук! Теперь явно со стороны окна. Я потянулась к тумбочке, включила лампу. Ничего необычного. Я встала и подкралась к окну. Изо всех сил я всматривалась в темноту, но при свете в комнате за окном ничего разглядеть было нельзя. Хлоп!
Я вздрогнула. Да это же ветки стучат на ветру!
Всего-навсего ветки деревьев колотят по стеклу - будто костлявые пальцы скелета.
Я снова залезла в постель. Стук продолжался. Мне привиделось, что ветки хотят до меня достучаться, передавая какое-то важное сообщение.
Ночь я пролежала, не сомкнув глаз.
Весь уик-энд я не выходила из дома. И большую часть времени провела у себя в комнате, лежа в кровати. В субботу родителей пригласили в гости, но они отказались. Не хотели оставлять меня дома одну. Я возражала, но не очень настойчиво.
Каждый телефонный звонок заставлял меня вздрагивать. Я боялась, что вновь позвонит Джастин. Но позвонила Дона.
- Говорят, у тебя вчера был Джастин...
- Быстро же распространяются слухи.
- Кто-то из ребят видел его машину у вашего дома, - объяснила Дона.
Шейдисайд представлялся мне большим аквариумом. Все всё видели и знали, кто чем занят.
- Да, он заезжал, - подтвердила я.
- Понятно, что он заезжал, - прошипела Дона. - Ты мне скажи, чего он хотел?
- Вопрос не в бровь, а в глаз. Я и сама не прочь была бы узнать.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Только то, что сказала. Не имею ни малейшего представления, зачем он притащился. Если говорить по правде, напугал меня до чертиков.
Я уж промолчала о том, что я испытала, когда он пошел на меня с ножом в руках. Не хотелось лишних разговоров и подозрений.
В понедельник я целый день избегала Джастина в школе. Это было не так-то просто. Несколько раз я ловила на себе его пристальный взгляд. А один раз на переменке я завернула за угол в пустом коридоре и чуть не напоролась на него.
- Привет, - пробормотала я и пронеслась мимо прежде, чем он успел вымолвить слово.
- Привет! - кивнул он вдогонку, но меня уже и след простыл.
Вернувшись домой, я обнаружила на подушке письмо. От Кевина! Я быстро распечатала конверт.
"Угадай, чем я тебя порадую? - писал Кевин. - Отец разрешил мне приехать к вам на выпускной. Так что без кавалера не останешься!"
Я смеялась, размазывая по лицу слезы.
Выпускной вечер уже в эту субботу.
Письмо пришло будто из другой жизни. Ведь Кевин ничего не знал о том, что здесь происходит. От этого его послание было мне еще дороже.
Я прижала письмо к груди. Ах, если бы он приехал побыстрей!
А мне оставалось только приготовиться к субботнему балу.
Во вторник мы собрались на генеральную репетицию. Ведь премьера уже в пятницу вечером. Все очень волновались. Так всегда бывает, когда идет прогон в костюмах. Ну а эти костюмы напоминали о таких событиях, что все психовали вдвойне.
Во-первых, невозможно было находиться на сцене и не думать об Элане. Особенно мне. У меня так и стояла перед глазами картина: она лежит посередине сцены распластанная, лицом вниз...
- Так, начинаем! - хлопнул в ладоши Робби. - Надо успеть прогнать спектакль. А то застрянем здесь на всю ночь.
Я проверяла реквизит, выкладывая его на маленький столик за кулисами, когда сзади подошла Дона. Здесь, за сценой, толстый слой грима на ее лице выглядел зловещей маской.
- Джастин больше не приставал? - спросила она.
- Нет.
Дона выглянула на сцену и закусила губу.
- Всего четыре дня осталось.
- Успеем.
- Хоть бы уж поскорей прошел этот выпускной вечер!
- Не говори.
- А если нам взять и смотаться из Шейдисайда? - вдруг предложила Дона. - Мы могли бы остановиться, например, в Алабаме у Кевина?
Как я могла забыть!
- Угадай, какая у меня новость! Мой кавалер будет при мне. Кевин приезжает!
На минуту напряжение спало. Дона радостно завизжала, хлопая меня по спине.
- Вот здорово!
Я пожала плечами.
- А я так напугана и расстроена, что даже сама не знаю, рада я или нет. Времени до. выпускного совсем мало, а тут не знаешь, доживешь до него вообще или нет.
- Это понимаем только ты да я, - вздохнула Дона. Она сжала мою руку, а в ее глазах стояли слезы.
- Все по местам! - раздался голос Робби.
- Ни пуха ни пера! - пожелала я.
- Как я, ничего? - покрутилась передо мной Дона.
- Ничего, ничего!
- Грим только идиотский, - пожаловалась она. - В нем так жарко, и от него у меня прыщи.
Неожиданно она крепко обняла меня. Я почувствовала, как часто бьется ее сердце.
Дона в роли сестры Марии поспешила на сцену - она открывала спектакль.
- Итак, - закричал Робби из зала, когда все уже было готово, - что бы ни произошло, не останавливаться! Прогоняем весь спектакль от начала до конца!
И мы начали.
Считается, что генеральная репетиция всегда провальная. У актеров даже поговорка есть: "Чем хуже прогон, тем лучше премьера".
Если ей верить, то мы были на пороге самого выдающегося спектакля в истории шейдисайдской школы. Потому что прогон шел наперекосяк.
Ни одна монахиня не вышла на сцену вовремя. Настоятельница монастыря почему-то вошла в дом капитана вместо своего собственного. Ребята без конца забывали текст и лихо импровизировали, придумывая всякую дребедень. То и дело повисали длинные паузы, когда все в растерянности смотрели друг на друга, не зная, что делать дальше.
Дона отличилась больше всех. Она с идиотским постоянством называла экономку замка баронессой и начисто перепутала имена детей фон Траппа.
Мало того, мы впервые репетировали с оркестром, и по музыкальной части все тоже шло из рук вон плохо. Певцы пели сами по себе, музыканты играли сами по себе - то отставая, то забегая вперед. Как на скачках, когда лидер становится последним, а последний вырывается вперед.