- Да, я пока еще в своем уме, - сказала Мимми. - Ясное дело, я заперла дверь. Ведь я одна-одинешенька, сирота, а в доме полным-полно самых настоящих жемчужин! Как же тут не запереть дверь!
- У тебя так много настоящих жемчужин? - изумился Петер.
- Полным-полно, - повторила Мимми. - Глянь-ка сюда!
Она указала на ожерелье из красных, зеленых, голубых и белых жемчужин, которое дважды обвивало ее шею.
Когда маме Петера было семь лет, а она была младшей дочкой бабушки, она как-то раз забежала в лавку и купила мешочек стеклянных жемчужин за десять эре и сама нанизала вот это самое ожерелье для Мимми. Петер не раз слышал об этом. "Вообще-то, - подумал он, - нельзя сказать, что это настоящие жемчужины".
- Этим жемчужинам цены нет, вот так-то, - сказала Мимми. - И это за ними охотится Фиолито, понимаешь?
Петер не на шутку забеспокоился. Но Мимми, казалось, ничуть не встревожилась.
- Да ну их, этих разбойников, пойдем лучше в кухню и сварим какао, - предложила она.
С верхнего этажа в нижний вела лестница. Мимми перебросила ногу через перила, съехала вниз и неловко приземлилась на полу в столовой. Петер спустился следом за ней. Вскоре они уже сидели за кухонным столом и пили какао, обмакивая в него булочки.
- Хочешь еще одну? - спросила Мимми.
И вот тут-то они услыхали, как кто-то крадется за кухонной дверью!
- Фиолито! - прошептала Мимми и испуганно опрокинула свою чашку с какао.
- Ты уверена, что дверь заперта? - прошептал Петер. Они увидели, как дверная ручка опустилась, и услышали, как кто-то навалился на дверь. Но дверь не поддалась.
- Ха-ха, ничего не вышло! - произнесла довольная Мимми.
Они услышали, как кто-то медленно, крадучись, удалялся. Они поспешили выглянуть из кухонного окошка. В лесу было совсем темно. Но разбойники развели костер, который отбрасывал вокруг зловещие тени.
- Они наверняка собираются остаться здесь на всю ночь, - сказала Мимми. - Выстрели-ка из своего пугача, и мы увидим, испугаются они или нет.
Петер открыл кухонное окошко и выстрелил прямо в черную ночь. Раздался глухой и жуткий выстрел. Паф! Разбойники испуганно вскочили на ноги. Мимми свесилась с подоконника.
- Так вам и надо! - закричала она. - Теперь ты знаешь, что тебя ждет, Фиолито! Вот этот человек, - она указала рукой на Петера, - этот человек будет меня защищать до последней капли крови! - И, взяв Петера за руку, живо сказала: - Ведь ты сделаешь это?
Петер кивнул. Да, он будет защищать ее до последней капли крови, другого выхода нет!
Мимми с грохотом захлопнула кухонное окошко. И зевнула.
- Как бы то ни было, попробуем заснуть. Только сначала я должна спрятать ожерелье. Но что, если…
- Если… что? - спросил Петер.
- Если Фиолито придет, пока мы спим, - ответила Мимми. Видно было, что она колеблется.
- Я знаю, куда мне его спрятать, - наконец сказала она. - Пойдем, увидишь сам!
Наверху в гостиной стоял на столе цветочный горшок. В нем росла азалия. Мимми вытянула цветок вместе с землей, которая крепко охватила корни азалии, положила ожерелье на дно горшка и посадила азалию на прежнее место.
- Ну, а теперь попробуй-ка поищи, Господин Дурацкая Башка Фиолито, - сказала она. - Я клянусь - он не настолько умен, чтобы отыскать такой чудесный тайник.
Она зевнула еще разок, побежала в спальню и бросилась на кровать. Петер улегся на другую. Свой меч и пугач он взял с собой. Кто знает, когда они могут понадобиться!
- В спальне слишком жарко, нужно открыть окно, - сказала Мимми.
- А как же Фиолито? - предостерег ее Петер.
- А ну его, ему не подняться на второй этаж, - заверила его Мимми и настежь распахнула окно.
Как приятно было вдыхать свежий, прохладный ночной воздух. Петер стал было засыпать, но тут Мимми внезапно села на кровати.
- Слышишь? - прошептала она.
Тут Петер услыхал, что кто-то лезет по стене дома.
Мимми и Петер бросились к окну. В лесу, вскарабкавшись друг другу на спину, стояли все сорок разбойников. А над всеми возвышался Фиолито. Его длинные усы нависали над подоконником. Тогда Петер поднял свой деревянный меч и ударил Фиолито прямо по голове, так что широкополая шляпа слетела. Раздался страшный грохот. Все сорок разбойников ухнули вниз.
Все, кроме Фиолито. Он не отнял рук от оконной рамы. Более того, он поднимался все выше и выше. И вот он уже забросил свою длинную ногу в спальню. И как ужасно он засмеялся:
- ХА-ХА-ХА!
- Скорей в гостиную! - закричала Петеру Мимми.
И в тот самый миг, когда Фиолито перебросил вторую ногу через подоконник, Мимми и Петер закрыли дверь в гостиную. Мимми повернула ключ.
- Нужно подвинуть мебель к двери, - распорядилась она. Они уже слышали, как Фиолито изо всех сил дергает ручку двери. И поспешили подтащить к двери комод и взгромоздить на него все стулья, какие только были в комнате.
Они слышали, как Фиолито все время ворчал, пока колотил в дверь. Но, увы, дверь оказалась не очень крепкой и не очень прочной. Она поддалась. Комод съехал в сторону, и Фиолито просунул в щелку свои мерзкие усы. Тогда все стулья обрушились ему на голову.
- Не будь мне так страшно, я посмеялась бы до упаду, - сказала Мимми.
Петер храбро заслонил ее своим телом; меч он держал наготове. Долго ждать ему не пришлось, Фиолито тут же двинулся к нему. У Фиолито тоже был в руках меч.
- Горе тебе, несчастный, - крикнул он Петеру хриплым разбойничьим голосом и поднял меч.
- Это тебе горе, ваша милость Дурацкая Башка! - сказала Мимми и показала Фиолито длинный нос.
Начался бой. Четырнадцать раз прогнал Фиолито Петера вокруг гостиной, не переставая размахивать мечом. Наконец случилось самое ужасное! Фиолито выбил меч из рук Петера, и меч упал на пол. Фиолито вмиг наступил на него ногой.
- Иди домой и ложись спать, Фиолито, - сердито сказала Мимми. - Зря ты буянишь, все равно жемчужного ожерелья тебе не видать.
- ХА-ХА-ХА! - захохотал Фиолито. - Это мы еще посмотрим! Это мы еще посмотрим! - И принялся искать ожерелье. Мимми с Петером подпрыгнули и уселись на подоконник, чтобы лучше видеть.
- Он никогда его не найдет, - прошептала Петеру Мимми.
Фиолито искал в комоде, искал под ковром, искал за подушками в диване, искал в абажуре и искал в камине. Но в цветочном горшке не искал - разве могло ему прийти в голову, что там лежит жемчужное ожерелье? Потом он принялся искать по всему дому, а Мимми и Петер бегали рядом, глазели и хихикали, когда видели, какие глупости выкидывает Фиолито.
- Будь я такой глупой, как ты, Фиолито, - сказала Мимми, - я бы взяла и удавилась на собственных усах.
Тут Фиолито так разозлился, да, так разозлился, что стал искать по сторонам, чем бы запустить в Мимми. Они уже вернулись назад в гостиную, - Фиолито решил проверить, не висит ли ожерелье на гвозде в камине. ti вот тогда-то он так ужасно разозлился на Мимми. Единственное, что подвернулось ему под руку, был цветочный горшок. Разбойник поднял его над головой. Петер и Мимми закричали от ужаса - ясное дело, только потому, что подумали про ожерелье. Фиолито швырнул цветочный горшок прямо в Мимми, но та отскочила в сторону.
Горшок с грохотом упал на пол и разбился. А в нем… в нем лежало жемчужное ожерелье Мимми.
- ХА-ХА-ХА! - снова захохотал Фиолито, когда увидел ожерелье. - Я завладел им! Наконец-то! - И своими мерзкими разбойничьими пальцами взял прекрасное ожерелье. - ХА-ХА-ХА! - продолжал смеяться Фиолито, вылезая из окна спальни.
Сорок разбойников снова забрались друг другу на плечи, чтобы Фиолито мог спуститься вниз. Мимми поспешила к окну. Она высунула руку и стала дергать Фиолито за ус. Тому ничего не оставалось делать, как только лягаться ногами, ведь ему наверняка было больно. И тогда все разбойники посыпались вниз и разлеглись под окном.
Но ожерелье, увы, ожерелье… досталось Фиолито!
И он исчез с ним и со всеми своими сорока разбойниками в темной лесной чаще.
- Ты очень жалеешь о своем ожерелье? - спросил Петер.
Тогда Мимми хлопнула себя по животику и захохотала, да так, что сама подскочила.
- Ожерелье, что унес Фиолито, стоит не больше десяти эре в любой лавке, - сказала она. - Это всего лишь подделка. Настоящее-то ожерелье у меня вот где!
Она подошла к цветочному горшку, который стоял на окне гостиной.
В нем росла герань. Мимми подняла цветок и вытащила из горшка ожерелье из красных, зеленых, голубых и белых жемчужин, ну точь-в-точь такое же, какое забрал Фиолито.
Тут-то Петер и вспомнил, как его мама говорила, что она нанизала два жемчужных ожерелья для Мимми. В те времена, когда маме было семь лет и она была бабушкиной маленькой дочкой. Потому что в мешочке было так много жемчужин.
- Драгоценные жемчужины! - произнесла Мимми и дважды обвила нитку жемчуга вокруг шеи. Потом поглядела на Петера: - Ну вот, глупыш. Ясное дело, разбойники в лесу есть, так что запомни это раз и навсегда!
Кто-то вошел в дом. Это бабушка появилась в прихожей. Она зажгла свет. У кукольного домика сидел Петер и смотрел на Мимми, маленькую куклу в голубом платьице, с которой его мама так часто играла в детстве.
Карлссон, который живет на крыше
(Перевод Н. Беляковой)
Карлссон, который живет на крыше
На совершенно обыкновенной стокгольмской улице, в совершенно обыкновенном доме живет совершенно обыкновенная семья по фамилии Свантессон. Семья эта состоит из совершенно обыкновенного папы, совершенно обыкновенной мамы и троих совершенно обыкновенных детей: Буссе, Беттан и Малыша.
- Я вовсе не какой-то там обыкновенный Малыш, - говорит Малыш.
Но это неправда. Конечно, он самый обыкновенный. Ведь на свете так много семилетних голубоглазых курносых мальчишек с немытыми ушами и порванными на коленках штанами, так что Малыш, ясное дело, самый что ни на есть обыкновенный.
Буссе пятнадцать лет, он любит футбол и плохо учится, значит, он тоже совершенно обыкновенный. Беттан четырнадцать, и волосы у нее зачесаны в конский хвост, как у всех самых обыкновенных девчонок.
Во всем доме у них необыкновенный только Карлссон, который живет на крыше. То, что он живет на крыше, уже само по себе необыкновенно. Не знаю, как в других городах мира, но в Стокгольме вряд ли кто-нибудь живет на крыше в отдельном маленьком домике. А вот Карлссон живет там. Это очень маленький, толстенький и уверенный в себе господин, и к тому же он умеет летать. В самолете или вертолете летать могут все, но никто, кроме Карлссона, не может летать сам по себе. Стоит ему нажать кнопку у себя на пупке, и - ж…ж…ж…ж!.. - на спине у него включается хитроумный моторчик. Несколько секунд Карлссон стоит на месте, покуда мотор раскручивает винт. Когда же мотор наберет нужную скорость, Карлссон поднимается и парит в воздухе так широко и важно, как какой-нибудь начальник бюро, если только можно представить себе начальника бюро с моторчиком и пропеллером на спине.
Карлссон чувствует себя прекрасно в своем маленьком домике на крыше. По вечерам он сидит на крыше, курит трубку и смотрит на звезды. С крыши звезды видны гораздо лучше, чем из окон квартир, и просто удивительно, почему люди не хотят жить на крыше. Но жильцы дома не знают, что можно жить на крыше, они даже не знают, что там стоит домик Карлссона, потому что он надежно спрятан за большой трубой. Впрочем, большинство людей не заметят такой маленький домик, как у Карлссона, даже если споткнутся о него. Однажды трубочист, чистивший трубу, увидел домик Карлссона и ужасно удивился.
- Вот чудеса, - пробормотал он, - оказывается, здесь стоит маленький домик. Просто не верится, что здесь может быть такой домик. Интересно, откуда он взялся?
Но тут он принялся чистить трубу, позабыл про этот домик и никогда больше о нем не вспоминал.
Малыш был рад, что познакомился с Карлссоном, ведь как здорово, как интересно было каждый раз, когда Карлссон прилетал к нему. Может, и Карлссон был рад, что познакомился с Малышом, - не очень-то весело жить одному в домике, про который никто не знает. И конечно приятно, когда ты прилетаешь, а тебе кто-то кричит: "Хей-сан-хоппсан, Карлссон! Привет, Карлссон!"
Потому что так было каждый раз, когда Карлссон встречался с Малышом.
…Это случилось в один из невезучих дней, когда быть Малышом вовсе не интересно. Вообще-то быть Малышом ему обычно казалось довольно-таки приятно, он был любимчиком в семье, его вовсю баловали. Но выпадали такие дни, когда все шло шиворот-навыворот. Мама ругала его за то, что он опять порвал брюки, Беттан говорила ему: "Утри нос, детеныш!", а папа шумел из-за того, что он не пришел вовремя из школы.
- Долго ты будешь болтаться без дела по улицам? - сердился он.
Болтаться по улицам! Папа ведь не знал, что он встретил собаку. Добрую красивую собаку, которая обнюхала его, виляя хвостом, и вообще вела себя так, как будто хотела, чтобы он стал ее хозяином.
Если бы это зависело от Малыша, он сразу взял бы ее. Но папа и мама ни за что не разрешали держать в доме собаку. К тому же откуда-то вдруг вынырнула какая-то тетка и закричала: "Рикки, ко мне!", и Малыш понял, что не бывать ему хозяином этой собаки.
- Видно, у меня никогда в жизни не будет своей собаки, - с горечью сказал Малыш в тот невезучий день. - Вот у тебя, мама, есть папа. Буссе и Беттан все время ходят вместе, а у меня… у меня нет никого.
- Милый Малыш, - ответила мама, - у тебя есть все мы.
- А вот и неправда, - с еще большей обидой сказал Малыш, и ему подумалось, что он один-одинешенек на свете.
Но кое-что у него все же было. У него была своя комната. Туда-то он и отправился.
Стоял ясный весенний вечер, и окно было открыто. Белые шторы медленно колыхались, словно махали маленьким бледным звездам на весеннем небе. Малыш подошел к окну и выглянул на улицу. Он думал о симпатичной собачке, о том, что она сейчас поделывает. Может, лежит в своей корзинке где-нибудь на кухне, а рядом с ней сидит мальчик, не Малыш, а совсем другой мальчишка, гладит ее лохматую голову и говорит: "Рикки, хорошая собачка".
Малыш тяжело вдохнул. И тут он услышал тихое жужжание. Жужжание становилось все громче, и вдруг, откуда ни возьмись, мимо окна медленно пролетел маленький толстый дяденька. Это был Карлссон, который живет на крыше, но Малыш этого еще не знал.
Карлссон внимательно посмотрел на Малыша и проплыл дальше. Он облетел крышу дома напротив, дал кругаля над трубой и вернулся к окошку Малыша. Прибавив скорости, он со свистом, как реактивный самолет, промчался мимо. Так он носился взад-вперед, а Малыш сидел молча, чувствуя, как у него похолодело под ложечкой от волнения, - ведь не каждый день мимо твоего окна пролетают маленькие толстые дяденьки. Под конец Карлссон сбавил скорость и подлетел к самому подоконнику.
- Хейсан-хоппсан! Привет! Нельзя ли мне ненадолго приземлиться?
- Пожалуйста, приземляйтесь, - ответил Малыш. - А что, не трудно так летать? - добавил он.
- Лично мне легко, - важно ответил Карлссон, - для меня вовсе не трудно. Ведь я чемпион мира по художественному летанию. Но я не посоветовал бы какому-нибудь мешку с сеном подражать мне.
Малыш тут же почувствовал себя жутко неуклюжим и решил даже не пытаться осваивать летательное искусство Карлссона.
- Как тебя зовут? - спросил Карлссон.
- Малыш. Хотя на самом-то деле я Сванте Свантессон.
- Подумать только, - восхитился Карлссон, - что можно зваться по-разному. А вот меня зовут Карлссон, только Карлссон, и больше никак. Привет, Малыш!
- Привет, Карлссон! - ответил Малыш.
- А сколько тебе лет?
- Семь, - сказал Малыш.
- Хорошо, продолжай в том же духе.
Карлссон быстро поставил свою маленькую толстую ножку на подоконник и очутился в комнате.
- А тебе сколько лет? - спросил Малыш, которому показалось, что Карлссон ведет себя как-то не по-взрослому.
- Сколько мне лет? - удивился Карлссон. - Могу только сказать, что я мужчина в цвете лет.
Малыш не знал точно, что значит быть мужчиной в цвете лет. Он подумал, что, может, он тоже мужчина в цвете лет, и осторожно спросил:
- А какие они, эти мужчины в цвете лет?
- Как я, - отвечал весело Карлссон. - Я красивый, чертовски умный и в меру упитанный мужчина в цвете лет.
Потом он взял с полки паровую машину Малыша.
- Давай-ка запустим ее, - предложил он.
- Мне папа не велит, - ответил Малыш, - я могу ею играть только при папе или при Буссе.
- При папе, при Буссе или при Карлссоне, который живет на крыше. Так и скажи своему папе, что Карлссон, который живет на крыше, лучший в мире запускатель паровых машин.
Он мигом схватил бутылку с денатуратом, наполнил спиртовку и зажег ее. Хотя Карлссон был лучшим в мире запускателем, он ухитрился налить на полку целую лужицу этой горючей жидкости. Веселые синие язычки пламени заплясали вокруг паровой машины, как загоревшееся море. Малыш с криком бросился к полке.
- Без паники! - сказал Карлссон, предостерегающе подняв свою пухленькую ручку.
Но Малыш при виде огня не мог оставаться спокойным. Он схватил старую тряпку и давай гасить веселые язычки пламени. Там, где они плясали, на лакированной поверхности полки остались безобразные пятна.
- Ты только погляди на полку! - воскликнул огорченный Малыш. - Что теперь скажет мама?
- Пустяки, дело житейское, - ответил Карлссон. - Подумаешь, несколько каких-то пятнышек на книжной полке! Дело житейское, так и скажи маме.
Он встал на колени возле паровой машины, и глаза у него засияли. Вскоре машина начала работать: "Чух-чух-чух!" - запыхтела она. Ах, это была отличная машина, лучше не придумать, и Карлссон выглядел таким счастливым и гордым, будто он сам смастерил ее.
- Я должен проверить предохранительный клапан, - заявил он и быстренько покрутил какой-то маленький винтик. - Если не проверишь этот клапан, может случиться авария.
"Чух-чух-чух, - пыхтела машина, теперь она пыхтела все быстрее, - чух-чух-чух!"
Казалось, вот-вот она помчится галопом. Глаза Карлссона блестели. Малыш позабыл про пятна на полке, он был ужасно доволен своей машиной и Карлссоном, лучшим в мире запускателем, который так хорошо проверил предохранительный клапан.
- Да-да, Малыш, - сказал Карлссон, - слышишь, как она раскочегарилась: "Чух-чух-чух!" Лучший в мире запус…
Не успел он договорить, как раздался страшный грохот, и от машины остались только обломки, разбросанные по всей комнате.
- Взорвалась! - с восторгом воскликнул Карлссон, словно машина, как клоун, выдала какой-то сногсшибательный номер. - Вот это взрыв! Ничего себе грохнула!