* * *
– Ева, – представилась девушка-панк, – я тебя охренеть как долго искала, – она кивнула Кате, потом, задумавшись, добавила: – Вообще-то "искала" – слишком громкое слово. Большую часть времени я шаталась по Европе, зависала в клубах, барах, спорт-барах, стрип-барах и… – она встряхнула головой. – Черт, хорошее было время.
Катя смотрела волком. Беседа могла получиться по-своему даже милой. Но только они не чай за столом пили – стояли посреди опустевшего парка. Ева прижимала к шее Вятского нож. Бьянка пару минут назад вспомнила про пистолет, отыскала его и даже проверила наличие патронов. "Чудненько", – в очередной раз подумала Катя.
Вятский дернулся, но Ева пресекла его попытку.
– Тише, тише, хороший, – зашептала она, – ты же не хочешь расстроить подружку. Посмотри, как она беспокоится. Ах, любовь… Это было бы мило, если бы не вызывало рвоту.
Катя сжала кулаки.
– Да мне плевать на него! – выпалила она в сердцах. – Он меня даже раздражает. Как мелкая надоедливая собачонка…
Она изучала глаза Евы. На первый взгляд обычные, светло-карие, немного раскосые, но, если всмотреться, было в них что-то неправильное, примесь какой-то черноты…
– В точку, – подтвердил Вятский, – и у меня вообще-то есть девушка, – он оценил Катю быстрым взглядом и брезгливо добавил: – Повыше.
Катя поджала губы. А может, убить его не такая уж плохая идея? Сосредоточься, Макарова. Вятский все-таки человек. Напыщенный, повернутый на всю голову, но человек. В отличие от этих.
Действовать нужно было осторожно. Как говорил Хору: изучи противника, вплети себя в схему…
– Ой, да пошло это все! – взорвалась Бьянка. Она наконец разобралась с пистолетом и наставила его на Катю. – Ты убила Джонни, канья! И я сделаю с тобой то же, только гораздо-гораздо медленнее.
Катя дернулась было, но помощь пришла с неожиданной стороны. Ева отпустила шею Вятского и повернулась к Бьянке, расставив руки.
– Эй, подруга, ты чего? Мы не собираемся никого убивать, разве нет?
Идеальное лицо Бьянки исказила гримаса недоумения:
– А?
– Черт, да с чего ты вообще решила, что мы будем убивать?
– А как же "мы все спросим с охотника"?
– Я имела в виду… – Ева выглядела такой же растерянной, как и Бьянка. Как и Вятский. Как наверняка и сама Катя. Боевая сцена внезапно превратилась в мыльную оперу. – Черт, да я же реально имела в виду спросить. У меня полбагажника дневников, в которых я ни хрена понять не могу. С чего мне вообще убивать кого-то, кого я даже не знаю?
– Ну, твоя подружка так и делает, – заметил Вятский. Он выглядел спокойным, но Катя понимала, что его уверенность напускная. – Меня она, например, с удовольствием шинковала на кусочки.
Ева с недоумением посмотрела на Бьянку. Та развела руками.
– Я говорила тебе. Я питаюсь криками. И люблю расчленять людей.
– Черт, подруга! Я думала, ты фигурально, – она запустила пальцы в прическу, – фак. Что будем делать?
Бьянка пожала плечами.
– Не знаю, как ты, а я убью эту стерву.
– Ну, нет! – с возмущением воскликнула Ева, – она нужна мне живой.
– Но пистолет-то у меня.
Мыльная опера кончилась выстрелом так быстро, что Катя ничего не поняла. А когда поняла, уже лежала на земле, и снег вокруг становился красным.
Глава 3
Смерть придет
Несколько мгновений жизни Вятского будто исчезли. Запомнились только отдельные картинки, как кадры комикса. Выстрел. Кровь. Бьянка пятится назад. В следующий миг ее уже нет. Девушка с красными волосами склоняется над Катей…
Вятский очнулся, когда ухватил ее за плечи и отбросил в сторону с такой силой, что она еле удержалась на ногах.
– Эй, полегче! Я пытаюсь помочь.
– Ты уже помогла. – Вятский осмотрел рану. Пуля прошла навылет. С такого расстояния из си-эф иначе и быть не могло.
Найти входное отверстие.
Он ощупал пуховик, почувствовал на пальцах теплую кровь и отдернул руку. Под таким слоем одежды он не видел входного. Но оно наверняка было большим.
– Нужно звонить в скорую, – он поднялся и потянулся за телефоном. Девушка вцепилась в его руку.
– Твоя девчонка – охотник, – напомнила она, вперившись в него раскосыми глазами, – как ты собираешься объяснять врачам, что ее раны заживают прямо на глазах? Если они вообще заживут, конечно.
Он схватил ее за куртку и притянул к себе.
– Заживут.
– Эй, полегче, – подняла та руки, – просто напомню, бой-я, что это был твой пистолет.
Она рассмеялась, когда Вятский отбросил ее на снег. Он схватил телефон и набрал номер.
– Ты не понял насчет скорой, да? – спросила девушка. Вятский смерил ее презрительным взглядом.
– Я не в скорую звоню, а Мариам, – он нервно усмехнулся. Как будто ей что-то скажет это имя. – Она ведьма и разбирается в сверхъестественном. Я знаю, что она может лечить магией.
– Ладно, – пожала плечами Ева, – ладно, я поняла. Надеюсь, твоя девчонка придет в себя.
* * *
Катя очнулась в ночном лесу. Сквозь сплетенные ветви на мокрую траву падал сетчатый свет луны. Мигали светлячки, стрекотали кузнечики, пахло влагой. На ветвях среди листьев проглядывали нераскрывшиеся бутоны белых цветов, похожих на лилии.
Место было красивым и тихим, но одно смущало.
Катя огляделась:
– Класс, – пробормотала она, – только где я?
Последнее, что она помнила: удар в живот. Как будто били тараном. Уже упав, она увидела кровь и поняла, что в нее стреляли.
Но здесь не было ни боли, ни крови. Ни демонов, ни Вятского, который остался один против двух обезумевших с пистолетом…
Катя зажмурилась. Ей нужно выбраться, чем бы это место ни было, ей нужно выбраться и помочь ему.
Она брела по лесу, стараясь как-то сориентироваться. Попыталась разобраться в ночном небе, но ничего не понимала. Не могла найти даже Полярную звезду.
Ветки порой росли так густо, что пробраться сквозь них было почти невозможно. Рюкзака за плечами не оказалось, так что Катя осталась без оружия. Пуховика тоже не было. Только джинсы, зимние ботинки и красный свитер с оленями. Свитер на прошлый Новый год подарил Эрик. Катя частенько таскала его на охоту, надеясь порвать. Но он как назло оставался целым.
Она горько усмехнулась. Где бы она ни была сейчас, в реальном мире этот свитер наконец-то напрочь испортили.
Резкий звук отвлек ее от мыслей. Она услышала хруст веток и, недолго думая, рванула туда. Только когда разорвала рукав свитера, продираясь через колючки, поняла, что поспешила. Сначала нужно было остановиться и подумать.
Теперь было поздно. Желтые глаза зверя смотрели прямо на нее.
Существо было похоже на волка. Волков Катя успела хорошо узнать, но этот стоял на двух лапах. Его мощная пасть была приоткрыта, розовый язык лежал на желтых клыках, ноздри втягивали воздух. От твари воняло мокрой шерстью, и Катя удивилась, почему не заметила запаха раньше. Она вообще стала очень невнимательной в последнее время.
Демон? Тень?
Катя отступила на шаг, огляделась в поисках оружия и опять не успела заметить главного – тварь кинулась на нее.
* * *
Артур бежал что было сил. Забыв об осторожности, продирался сквозь ветки, которые цеплялись за одежду и рвали ее, шарахался от каждого звука. Ему нужно было добраться до новенькой и помочь ей во что бы то ни стало. Он видел ее появление – голубоватый свет, вырывавшийся из-под кроны деревьев. Когда приходят новенькие, всегда появляется свет.
За ночь их появлялось много, но Оракул точно указала место. Артур видел по колебанию веток, что в ее сторону направлялся грызун. Если он не успеет, если упустит их единственный шанс…
Он поскользнулся на кочке, раздвинул кусты и достал из-за пояса деревянный меч.
– Сюда! – крикнул он. – Я справлюсь с грызуном!
Он глупо моргнул. Девочка его возраста сидела на туше зверя. Она была вся перемазана его желтой слизью и все еще держала в руке ветку, острый конец которой утопал в мокрой, замаранной шерсти. Пасть грызуна была раскрыта, и язык вывалился на траву.
Девочка скатилась на землю, стерла с лица желтую слизь и стала стряхивать ее на землю.
– Я уже справилась, – сказала она просто, посмотрела на него, склонив голову, и спросила: – А теперь будь другом, объясни, какого хрена здесь происходит?
Какое-то время он глупо глотал воздух. Он был Катиным ровесником, высокий и худой, длинные волосы собраны узлом на затылке, одежда была в заплатках, на поясе в самодельных ножнах висел деревянный меч, на ремне из лиан – колчан с дротиками. Он повел вздернутым носом и с хлюпаньем втянул воздух. И, наконец, заговорил:
– Артур, – сказал он глупо. Помолчал и протянул руку.
Катя заметила клык, висевший у него на шее. Сравнила его с клыком твари, которую он, кажется, назвал грызуном. Выходит, эти твари считались у местных приличной добычей.
Она попыталась стереть слизь со свитера, но та глубоко впиталась в ткань.
– Катя, – представилась она. И добавила про себя: почему даже после того, как в нее стреляли, она не может где-нибудь спокойно отлежаться?
Опять погони. Опять сражения. Опять черт знает что, с чем нужно разбираться.
Артур без лишних церемоний схватил ее за руку, уводя куда-то. Куда, – подумала Катя с усмешкой, – здесь везде одна сплошная чаща.
– Там должны быть пещеры, – пояснил он, – переждем в них до рассвета. Грызуны редко забираются в пещеры.
– Но все-таки забираются? – уточнила Катя.
Ветки били ее по лицу и мешали смотреть. Ей это не нравилось. Нельзя было оценить местность, и приходилось доверять незнакомцу. А она терпеть не могла доверять незнакомцам.
– Только когда она очень голодная, – объяснил Артур. Он наконец отпустил Катину руку и начал карабкаться по пригорку вверх.
Катя двинулась следом. Пригорок был не очень крутым, но все равно приходилось помогать руками. Руки намокли от росы, приходилось хвататься за корни и торчащие ветки. Нога пару раз чуть не соскользнула, Катя посмотрела назад и увидела, как шевелятся кроны деревьев: монстры – грызуны – рыскали по всему лесу. Сам лес уходил до горизонта, казалось, ему нет края. С высоты темные кроны напоминали голубовато-серые волны. Только вдалеке поднимался столб белого дыма. Поляна, на которой едва различимой точкой стоял домик.
– Кто голодная? – переспросила Катя, стараясь сосредоточиться на движениях. Вся эта история должна была ее напугать, но сейчас, поднимаясь вслед за парнем, который знал тут все дорожки и владел ситуацией, Катя все равно чувствовала себя опытнее.
– Спящая ведьма. – Он забрался на пригорок, лег и протянул Кате руку. Она хмыкнула и ухватилась за торчащий корень. Пусть считает ее высокомерной, она выберется сама. Катя подтянулась, отряхнула свитер и еще раз оглядела бескрайний голубоватый лес.
– Ведьма, – повторила она, вспомнив Ангаль и пещеру, – терпеть не могу ведьм.
Несколько минут они шли молча, потом Артур остановился, отодвинул ветки деревьев и показал узкую расщелину в скале. Катя едва могла протиснуться, камни царапали плечи и бедра, свитер цеплялся за выступы так, что уже протерся в нескольких местах. Здесь было намного теплее.
Артур протиснулся за ней.
– Это вход в пещеры, – пояснил он, – там ждут остальные. Элли, и Такса, и Носач, – он слегка подталкивал ее сзади, чтобы она поторопилась. – Мы перемещаемся группами, чтобы вместе отбиваться от грызунов. Я старший. Я здесь с начала времен. Элли – самая маленькая. Но уже очень хорошо справляется. Она тебе понравится. Носач вредный, но храбрый.
Катя пыталась слушать, но все время отвлекалась. Она цеплялась за выступы. Мха было так много, что, казалось, она обрастет им, пока выберется.
– Давай все по порядку, – попросила Катя, стараясь не удариться головой, – последнее, что я помню, – как в меня стреляли.
– Значит, они попали, – сказал Артур, – мы все здесь такие. Дети, которые застряли между жизнью и смертью. В реальности про нас говорят: борются за свою жизнь. Они даже не представляют, насколько правы.
– Бороться – это, конечно, здорово, – согласилась Катя, – но я бы хотела победить.
Расщелина наконец стала расширяться и привела их в пещеру. Катя направилась к огню, заметила сжавшихся у костра детей. Четверо – две девочки и два мальчика от десяти до тринадцати лет. Красные отблески костра играли на их лицах. Они посмо– трели на Катю без интереса. И снова потянули руки к огню.
– Еще одна, – сказал смуглый мальчик с черными кудрявыми волосами. Катя приняла его за испанца или итальянца.
Светлая девочка с курносым носом глянула внимательнее остальных и снова уставилась на огонь.
– Она не плачет, – сказала девочка, глядя на пламя, – остальные плакали.
– Я тоже не плакал, – возразил Артур. – Что случилось? Где Элли?
Мальчик с кудрявыми волосами пожал плечами.
– Грызуны утащили. Я говорил ей, чтобы не стояла в карауле, но она хотела быть полезной, – он провел рукой над пламенем, – сама виновата.
Миг, и Артур схватил его за ворот драной рубахи.
– Не смей так говорить! – процедил он сквозь зубы. – Ты за нее отвечал!
– Носач снова всех злит, – сказала курносая пламени.
– А я-то что? – Носач начал вырываться. – Ты бросил нас и побежал помогать новенькой, – он кивнул на Катю. Она подошла к выходу из пещеры, раздвинула скрывающие его ветки и огляделась. Лес казался бесконечным морем. То там, то здесь шевелились кроны – грызуны рыскали в поисках добычи.
– Как давно ее утащили? – она повернулась и смерила всех изучающим взглядом. – Они ведь не убивают сразу. Может, нам удастся спасти ее.
– Не будь дурой! – рявкнул Носач. Артур наконец отпустил его, и он растирал руку, всем видом показывая, как ему больно. – Как ты собираешься сражаться с грызунами?
Катя пожала плечами.
– Так же, как и всегда, – ответила она, изучая бесконечный темный лес, – нарвусь на неприятности и разберусь по ходу дела.
Носач хмыкнул. Но Артур проигнорировал его. Он достал из угла самодельный рюкзак из листьев.
– Ведьма ест по утрам, – он принялся складывать запасы в рюкзак: две зажигалки, дротики и деревянный кинжал. – Это значит, что у нас есть еще несколько часов. Но сначала я должен привести тебя к Оракулу.
– Зачем? – удивился Носач. – Новенькая хочет умереть. Так пускай. Меньше голов, за которыми нужно следить.
Артур смерил его недовольным взглядом.
– Потому что это Она, – сказал он, сделав акцент на последнем слове. На этот раз все посмотрели на Катю с интересом.
– Она? – переспросила курносая девочка. – Она не выглядит Ею.
– Так Оракул сказала, – Артур нацепил рюкзак на плечи и повернулся к Кате. – А еще она убила грызуна. Я сам видел.
Катя с достоинством выдержала удивленные взгляды.
– Я пойду первым, – сказал Артур. – Ты за мной. Остальные следом. Носач, ты замыкаешь.
– Ну, конечно, – недовольно пробормотал он, – всегда я.