* * *
Она так резко затормозила, что едва не упала. С трудом удержавшись на ногах, она с облегчением выдохнула, заметив живую и невредимую Элли. У Элли было поцарапано плечо и не хватало одной туфельки. Но она была жива.
Крыса молнией подскочил к Кате и схватил ее за свитер.
– Ты!.. – процедил он сквозь зубы. – Все из-за тебя!
Катя оттолкнула его и огляделась. Черный туман поднимался в нескольких километрах от них. У них еще было время. Но совсем немного.
– Если бы не она, тебя бы съели! – заступился за Катю Артур.
Крыса смерил его презрительным взглядом.
– А теперь разорвут на части! Спасибо! – Он отвесил Кате наигранный поклон.
– Замолчи, – сказала Оракул. Она снова приняла величественный вид, но на Крысу это не произвело впечатления.
– Замолчать?! – он рассмеялся. – Замолчать?! Может, еще спеть тебе песенку? Фиников притащить? Помахать над головой пальмовыми листами? Кто разрешил тебе приказывать? – Он выпятил грудь и вздернул подбородок. Крыса был единственным, кто мог сравниться ростом с Оракулом. – Ты просто девчонка. Плачущая девчонка. Я не собираюсь слушать девчонок! – Он смачно плюнул на землю.
Катя ухватила его за футболку и потянула на себя.
– Не собираешься слушать, тогда проваливай! – рявкнула она, вложив в голос всю усталость от сегодняшнего дня. – Я рискую жизнью, чтобы помочь вам. Я могла бы сейчас сидеть на кухне и пить какао. Не сомневаюсь, что ты бы так и сделал! – она толкнула Крысу на землю. Все смотрели то на него, то на Катю. Первым отреагировал Носач. Он схватился за живот и расхохотался.
– Ох, Крыса! – сказал он, утирая слезы. – Лучше бы тебя сожрали.
Тот вскочил на ноги, кинулся было на Катю, но остановился. Он еще раз плюнул, развернулся и рванул куда-то, подальше от черных волн.
Катя огляделась.
– Что происходит? – спросила она. Оракул посмотрела на горизонт и выдохнула.
– Ведьма меняет правила игры, – сказала она грустно, – она собрала армию для последнего боя. Нам придется принять его.
Катя оглядела детей, их деревянные мечи, подвешенные на поясах, торчащие из корзинок дротики…
– Вы не воины, ты сама говорила.
– Нет, но однажды всем придется сражаться, – Оракул вздернула подбородок, – мы задержим грызунов. А ты доберешься до ведьмы.
Катя колебалась. Ей не нравилась идея вмешивать в свои дела других. В прошлый раз, когда она позволила вмешаться, Мариам чуть не погибла. Катя посмотрела на Оракула, и та кивнула, словно понимала, о чем она думает.
– Ты охотник, – Оракул положила руку ей на плечо, – это твоя судьба. Люди будут сражаться за тебя. Люди будут умирать за тебя. Но никакая жертва не сравнится с той, которую однажды принесешь ты. Надеюсь, не очень скоро.
Катя нервно усмехнулась.
– Пожалуйста, не делай из этого что-то особенное, – попросила она севшим голосом, – мы просто убиваем ведьму.
* * *
"Первый отряд детей", – подумала Катя, оглядывая поляну. Не так она представляла себе решающий бой с ведьмой. Детей не набиралось и сотни, и они больше напоминали дворовую футбольную команду, чем армию. Причем довольно посредственную команду. Все, чему Катя могла научить их за этот час, укладывалось в две фразы: защищайтесь и не играйте в героев.
Героем здесь была она, и от этой роли становилось тошно.
Оракул снова коснулась ее плеча. Катя попыталась вспомнить, откуда знает эти скулы и глаза. Однажды она обязательно вспомнит. Однажды…
– Я ведь все это забуду? – спросила Катя, глядя вдаль на приближающуюся черную громаду. Если прислушаться, уже можно было расслышать вой грызунов и грохочущий хохот ведьмы.
– Забудешь, но разве это имеет значение?
– Для учителей имеет, – попыталась пошутить Катя, – если говоришь, что читал, но все забыл, они все равно ставят двойку. Так всегда в жизни: истиной считается только то, что помнишь.
Оракул пожала плечами.
– Я помню больше двадцати своих смертей, но все еще выгляжу живой. По крайней мере, – она провела рукой по щеке, – надеюсь, что выгляжу. Ты не запомнишь, что произошло, но будешь помнить ощущения. Решения, которые ты сейчас примешь, навсегда останутся в твоей душе и в сердце.
– Если честно, это не очень-то утешает, – призналась Катя. К ее удивлению, Оракул улыбнулась.
– Тогда открою тебе тайну, – она хитро подмигнула, – настанет день, и ты вспомнишь все, до мельчайших подробностей. Только это будет очень плохой день, – добавила Оракул грустно.
Катя сглотнула. Она считала себя человеком широких взглядов, но общаться с тем, кто может предсказывать будущее… От этого по коже бежали мурашки.
Она оглядела выстроившихся рядами детей. Мальчишки постарше стояли впереди, кричали, переругивались и смеялись, старательно делая вид, что ничего не происходит.
Что на них не движется черная стена, полчища грызунов и безжалостная ведьма.
– Послушай меня, – сказала Оракул тихо, ее взгляд словно опустел. – Ты ничего не запомнишь, но я должна предупредить. Мормара пришел в твой мир за тобой. Двадцать восьмого декабря, на пороге года, когда сила Мало достигнет пика, он попытается убить тебя.
Оракул схватила Катю за руку.
– Спроси у Евы, как она победила тень, – продолжила она дрожащим голосом, – если ты запомнишь мои слова, получишь свой шанс.
Катя кивнула. Вся эта история ей не нравилась.
– Давай сначала справимся с ведьмой, а потом решим насчет остального, – сказала она тихо.
Оракул кивнула.
– Прости, что напугала. Мормара очень сильный. Когда я пытаюсь заглянуть на его территорию, это… это больно, – призналась она. – Но ты не должна бояться. Мы спасемся. И ты, и я, и Артур, и Элли, и Носач, и даже Крыса, – Оракул улыбнулась, – впервые я по-настоящему вижу, что все будет хорошо.
За их спинами пробежала волна шепота. К ним подошел Артур.
– Оракул, – сказал он, – Носач только что вернулся из разведки. Они нашли труп Крысы. Крыса мертв.
Двигающаяся к ним черная волна замерла, и на ее пике появились грызуны.
* * *
Нет ничего более запутанного и непонятного, чем тригонометрия. На втором месте по запутанности – массовые сражения. При всей своей силе Кате едва удавалось прорываться между клыками, когтями, мечами и ветками. В отличие от большинства одноклассниц, Катя любила ту часть истории, которая рассказывала о великих битвах: когда учитель вывешивал на доску карту и указкой водил по идеальным квадратам и треугольникам, рассказывая, как конный клин пробил дыру в пехотном строю и пришлось подтягивать войска с флангов…
На доске все выглядело просто и понятно. В реальности все было переполнено запахами, криками, стонами, кровью, потом и водой. Здесь было все, кроме логики.
Катю бросило в ствол дерева. Она быстро поднялась, ухватившись за ветку. Грызун кинулся на нее, но Катя отскочила. Ей сейчас не до этого.
Она пробилась к месту, где остановилась черная волна. Где-то там, за ней, прячется ведьма, и бой закончится в тот миг, когда Катя убьет ее.
Она ухватилась за застывшие грязно-белые от пены гребни волн и принялась карабкаться. С высоты бой казался детской игрой в войнушку. Дети просто махали мечами, а звери – лапами. Некоторые из тварей валялись на земле, но все выглядело каким-то ненастоящим.
Катя ухватилась за последний выступ и, подтянувшись, забралась на черный гребень волны. Ее встретили сразу двое грызунов – личная охрана ведьмы. Она прикоснулась к черной силе, стараясь подавить нарастающую боль в животе.
К счастью, грызуны – слабые противники. Первого Катя сбросила с хребта, сыграв в тореадора – поманила на себя и отпрыгнула в последний момент, так что грызун глупо соскользнул вниз. Второй резким ударом отбросил ее на самый край. Катя почувствовала, как его лапы давят на грудную клетку, казалось, ее кости затрещали под навалившейся тяжестью… Она нащупала рукоять деревянного кинжала и что было сил всадила грызуну в лапу. Тот завыл. Катя выхватила второй кинжал и на этот раз попала точно в грудь.
– Ну надо же, – сказала она, поднимаясь и выискивая ведьму взглядом, – я даже не устала.
Ведьма появилась будто из воздуха. Она сняла балахон, обнажив почти лысую голову, покрытую тонкими черными волосиками, с длинным торчащим носом – точь-в-точь, как у ведьм из мультфильмов.
– Но вот наступает прохлада, – прокряхтела ведьма, – чужие уходят из сада. Горят за оградой огни, и мы остаемся одни.
Катя закатила глаза.
– А других стихотворений ты не знаешь?
Ведьма расхохоталась.
– Зачем ты вернулась, дитя? Я ведь отпустила тебя.
– Правда? – Катя начала медленно обходить ведьму, стараясь зайти сбоку. У нее остался один деревянный кинжал, но он вряд ли поможет. – Я восприняла это иначе. Будто ты меня испугалась и решила избавиться. Глупо, правда? – Ведьма поворачивалась вслед за Катиными маневрами. Она немного хромала на правую ногу, и Катя решила, что этим нужно воспользоваться. – К несчастью, ты недооценила, насколько я люблю валяться в постели.
Ведьма залилась хохотом.
– Зачем мне бояться того, кто приходит ко мне без оружия. – Ее шаги отбивали ритм древних племен: шаг, – разве ты не слышала Оракула? – еще шаг. – Ведьму может победить только металл, – шаг, шаг, шаг.
Катя подстраивалась под ритм. Она кивнула и закрыла глаза. Да простят ее законы логики, ей было проще медитировать во время боя. Она отвела руку назад и представила кинжал. Ее кинжал.
Знакомая рукоять. Знакомое чувство. "Ты не запомнишь, что произошло, но будешь помнить ощущения", – сказала Оракул. Катя помнила. Она уже держала этот кинжал когда-то. В других снах. Она помнила холодную рукоять, словно сплетающуюся с пальцами… отблеск металла…
Пора.
Катя бросилась на ведьму, сжала руку и почувствовала настоящую тяжесть. Она зашла с правой стороны, сбила ведьму с ног и что было сил всадила кинжал ей в сердце.
Миг. И все хлопнуло.
Катя почувствовала боль в животе. Ощутила себя на кровати.
Спроси у Евы, как она выжила.
Спросить.
Спросить…
* * *
Катя открыла глаза. Комната окрасилась в красные цвета заката. Мариам, Гоша и Вятский стояли у ее кровати. Ева чуть поодаль. Катя сосредоточила на ней взгляд. Что только что происходило?..
– Эй, – позвала она Еву, – я хотела кое-что спросить у тебя.
Ева склонилась к ней. Катя почувствовала, как Мариам держит ее за руку.
– Что?
Она задумалась, пытаясь поймать ускользающий сон за хвост. Но ей опять не удалось. Она никогда их не запоминала.
Катя покачала головой и отвернулась.
– Забыла.
* * *
Бьянка сидела в ресторане "Северный приют", неподалеку от шоссе. Мрачный и вычурно оформленный, он был неоправданно дорогим, учитывая качество кухни. Бьянка к таким привыкла. Стекляшки, которые пытаются выдать себя за брильянт, – неизбежная деталь небольшого городка. Чип, как любил говорить Джонни.
Джонни.
Как часто они сидели вот так за столиком, выбирая, кого убить завтра. А романтические ужины со свечами? Даже удивительно, сколько крика можно извлечь из человека при помощи обычной восковой свечки. И еще Джонни всегда отдавал ей первые, самые сочные и чистые крики.
Что ж, по крайней мере, Бьянка отомстила охотнику.
– Ты ее не убила.
Она подняла глаза. За ее столик присаживался высокий человек в черном костюме. Он двигался плавно, неслышно, почти плыл, сливаясь с потоками воздуха, его лицо будто растворялось в приглушенном свете ламп. Глаза были скрыты за круглыми черными очками.
– К твоему счастью, – добавил он, заняв свое место. Бьянка не знала почему, но была уверена, что это именно его место. И что она не может выгнать его. Или уйти сама. Все, что ей оставалось, – это слушать. – Ты едва не нарушила мои планы. – Он взмахнул рукой, и через пару секунд официантка уже протягивала им меню. Незнакомец отодвинул его. – Чаю, пожалуйста.
Бьянка недовольно поджала губы. Она ждала официанта минут десять. А заказ больше часа. Она даже подумывала убить администратора, но кофе, по крайней мере, оказался вкусным.
– У меня есть работа для тебя, – продолжил человек. "Нет, – поняла вдруг Бьянка, – никакой он не человек". Словно прочитав ее мысли, он наклонился и приспустил очки – глаза у него были сплошь черными.
Официантка появилась снова. Поставила чайник, чашку и, вежливо кивнув, удалилась.
Бьянка смотрела в черноту его глаз и думала, что они совсем не такие, как у Джонни. Не такие, как у нее. И у других, которых она никогда не видела, но которых было множество, и они где-то прятались, и их можно было отыскать. Она не знала, а он знал. И прятал это в своих черных-черных глазах.
– Какая работа? – спросила Бьянка, сглотнув. – И что я с этого получу? Кто ты вообще такой?
Человек налил чай и пододвинул ей чашку.
– Мормара, – сказал он тихо, усмехнулся акульей пастью и добавил, отхлебнув глоток: – Что ты получишь? Очень много криков.
Часть 6
Мормара
Глава 1
Каникулы
В ночь на двадцать восьмое декабря резко похолодало. Люди кутались в тяжелые пуховики и дубленки. Прятали руки в варежках, обматывались шарфами – чем длиннее, тем лучше, – нахлобучивали шапки, сгибали спины и ускоряли шаг: быстрей в тепло, пока холод не догнал и не забрался под кожу.
Лишь изредка они поднимали головы и с недоверием смотрели на бредущую по улицам пару. Он в черной рубахе, в черном пиджаке на угловатых плечах, в черных круглых очках, будто вместо глаз у него – две бездны. Она в белой курточке, загорелая, ослепительно красивая. Каштановые волосы перевязаны белой лентой, красная помада подчеркивает пухлые губы, глаза скрыты за большими очками, кончик носа порозовел от мороза.
– Раз в очках, значит, какие-то звезды, – шепнул проходивший мимо парень своей девушке, – она, наверное, модель.
Девушка вздернула нос.
– Модель, не модель, в такую погоду так ходят только идиоты, – прокомментировала она и вдруг поджала губы: даже не заметила, как пара подошла к ним. Мужчина наклонился, приспустил очки и еле слышно шепнул, улыбнувшись:
– Не только.
Они пошли дальше. Парень не сразу заметил, как у его девушки побелело лицо.
– Что ты там увидела? – спросил он полушутя. Она даже не улыбнулась – сжала руками его локоть и еле слышно прошептала:
– Смерть.
– Люблю небольшие города, – сказал Мормара задумчиво, – люди в них другие. Держатся за свои дома, будто с детства приклеенные.
Бьянка надула губы. Мар был таким умным, таким сильным и так много знал. Но почему, почему, во имя демонов, он все время этим хвастал?!
– Давай уже убьем охотника, – процедила она сквозь зубы, – ну, пожалуйста.
– Это не так уж просто, дорогая.
Бьянка начала загибать пальцы:
– Ловим, привязываем и режим на кусочки. Даже для сборки шкафа инструкция сложнее!
– Терпение, – шепнул Мар.
– Кагата! Я всю неделю только то и делаю, что терплю, таскаюсь за тобой и исполняю твои дурацкие желания. Я не какой-то гребаный джинн, я демон и хочу свою порцию веселья. Ты обещал мне, – она потянула его за ворот пиджака.
Мормара вздохнул. У него начинала болеть голова от этой девицы.
– Скоро, – сказал он, взяв ее за подбородок, – но для начала мне нужно, чтобы ты кое-что сделала.
Он развернул Бьянку к черной двери, над которой золотыми буквами было написано: "Карнавальные костюмы".
* * *
– …В давние времена люди больше всего на свете боялись темноты, – одними губами шептала Катя, – потому что из темноты выходили тени. Люди отгоняли их барабанами, рисовали знаки, пели и поклонялись богам. Но тени приходили, и не было оружия, чтобы их остановить…
– Обязательно прочитайте "Пир во время чумы", – учитель на заднем плане немного гнусаво бормотал давно заученные фразы, – из цикла "Маленькие трагедии". В произведении самым причудливым образом сплетаются смерть, жизнь и люди. Где еще, если не перед лицом смерти, человек может узнать себя по-настоящему?
Катя его не слушала. Она перелистнула страницу тетради и снова сосредоточилась на скачущих буквах. Мало того что родители Евы писали на зашифрованном языке – разобрать его Катя могла только благодаря знаку когнито, который Мариам нарисовала на каждой странице, – у них к тому же был отвратительный почерк: лишние закорючки и наклон то в одну, то в другую сторону. От напряжения у нее даже разболелась голова. И все равно это было в сто раз интересней, чем унылое бормотание учителя.
– В город приходит смерть, – продолжал он, – смерть неизбежна, и люди готовятся встретить ее по-разному…
Катя читала свое:
– …ничто не могло остановить тени. И тогда самые сильные мужчины и женщины вошли в тело Мало и соединились с ним. Они обрели ловкость птиц, грацию кошек и силу сотни теней, их раны зарастали на глазах, руки поднимали любое оружие, а глаза видели сквозь тьму. Их называли охотниками или живым оружием.
– …И, заварив пиры да балы, восславим царствие Чумы…
Гоша протянул Кате свистульку и кивнул на часы. Стрелки отсчитывали последнюю минуту последнего урока. Катя закрыла тетрадь и убрала в сумку. Записи Евы – настоящий клад. Если бы удалось разобрать хоть половину. Она заметила, что экран телефона мигнул, достала и открыла сообщения.
– Что там? – спросил Гоша.
– От Вятского, просит встретиться у стены Че Гевары.
С тех пор как она пришла в себя после ранения, они почти не общались. Отношения с человеком, который пытался тебя убить, а потом защищал, а потом тебя чуть не убили из его оружия – такие отношения едва ли можно назвать простыми.
– Сходить с тобой? – спросил Гоша.
Катя покачала головой:
– Справлюсь. Ты же знаешь, каждая встреча с Вятским для меня праздник.
Раздался звонок. Все вскочили из-за парт. Учитель еще бормотал что-то про пир и про чуму, но никто уже не слушал. Катя спустилась по лестнице, укуталась в пуховик, нахлобучила шапку с помпоном и поплелась вдоль школы к стене.
Она вспомнила, как когда-то шла сюда с Анной. Было еще тепло, она была напугана и ничего не знала. Странно осознавать, но прошло уже почти пять месяцев. С одной стороны, ужасно мало, с другой – кажется, целая вечность.
Катя остановилась у стены, заметила за спиной движение, стянула наушники и привычно закатила глаза.
– Ну и что тебе… – она не договорила. Вместо Вятского перед ней стояла долговязая девушка в рыжей парке, с пирсингом в носу. Из-под белой мягкой шапки ниспадали длинные черные волосы, выкрашенные в синий на концах.
– Ты Катя? – спросила девушка. Она сложила руки на груди и просканировала Катю сверху вниз, как детектор. Девушка была почти на голову выше. "Ничего удивительного. Почти все на голову выше тебя", – вежливо напомнил голосок в голове.
Катя кивнула. В мыслях уже закрутились варианты: демон, ведьма, тайный Санта?
– Так это к тебе мой парень все время сбегает?
Катя вытаращила глаза. Парень? Это она про Вятского? Лиза?..