- Только знаешь, дружище, - продолжил он, когда от сэндвичей уже ничего не осталось, - мы тут ночью разогнались немного. И забыли про развязку, на которой тебе выходить. В общем, сейчас получаются такие варианты, - он подвинул Максу ворох пакетиков с сахаром.
Макс разломил их один за другим, высыпал в свой стакан и размешал пластиковой палочкой.
- Можешь дальше с нами поехать, где-то через час будем в райцентре. Оттуда на автобусе вернешься к развязке. Или прямо отсюда пешком до ближайшего поворота. Трасса маленькая, но что-нибудь поймаешь. Ты как? - усатый отхлебнул кофе и вопросительно глянул на Макса.
- Я лучше прогуляюсь.
- Как скажешь. Тогда допивай, и пойдем вещички твои отдам.
Когда Макс вытащил рюкзак из машины, усатый заглянул в салон, а потом обернулся на Макса.
- Проверь, ничего не забыл?
- Да все вроде на месте, - Макс закинул рюкзак на плечо. - У меня не так много.
- Ну, будь здоров тогда. Даст бог, свидимся, - он хлопнул Макса по плечу.
- Может быть, - Макс посмотрел на носки своих ботинок. - Только еще это… сколько я вам должен?
- Вот ты чудик, - усатый отвернулся и захлопнул дверь. - Иди лучше машину свою лови. Колхознички рано встают. Сейчас разъедутся, некого будет останавливать.
4
Идти до нужного поворота было минут тридцать. Вот только непонятно зачем. Узкая, совершенно пустая дорога. Невысокая насыпь, голое поле по одну сторону. Покрытые молодыми листочками кусты по другую. Указатель с названием населенного пункта - Макс только что пришел оттуда. Налево - окраина то ли деревни, то ли маленького городка. А ему нужно направо, в сторону федеральной трассы.
Макс скинул рюкзак, немного расстегнул куртку. Хотя и пасмурно, но облачная пелена неравномерная, кое-где совсем тонкая, и солнце пригревало уже заметно. Машин можно сказать не было вообще. Пролетела всего парочка. Набиты под завязку. На работу, может быть, поехали. Еще трактор протарахтел, раскидывая грязь с высоких, с крупным протектором колес. Макс как-то непроизвольно взмахнул рукой, завидев его кабину на дороге. Тракторист, подъехав ближе, заулыбался, развел руками. Мол, рад бы взять, да некуда. Макс в ответ шутливо поклонился.
Разумеется, садиться в трактор совершенно бессмысленно. С такой скоростью никуда не доедешь. Хотя… это если знать, куда едешь. А сейчас у него никакой конкретной цели не было. "По России", как он сказал тем мужикам. Да уж. Пустая дорога подталкивала на философские размышления. Ну, предположим, первый шаг удался. Из города свалили удачно. Что дальше. Макс прикрыл ладонью глаза и посмотрел на пустую трассу. А дальше все непонятно. Ехать, пока везут. Зачем? Это прикольно. Но ведь когда-нибудь кончаться деньги. Или заболеешь. Или еще что-нибудь случится. Ну, наверное, тогда и стоит об этом подумать, а сейчас… Сейчас никого нет, и ты никуда не едешь. Макс пнул лежавший неподалеку булыжник, тот отскочил и, кособоко перекатываясь, свалился с насыпи.
Через час такого бессмысленного стояния со стороны далеких домов показались два пешехода. Ярко накрашенная женщина - видимо, мама и девочка детсадовского возраста. Остановились, не доходя до Макса. Отлично, и так машин нет, а тут еще конкуренты появляются.
Те двое еще стояли, когда из кустов по другую сторону дороги вылез мужик с бензопилой на плече. Перешел на их сторону, покряхтел, озираясь, подошел к Максу.
- Ты куда едешь, браток?
- Туда, - Макс кивнул направо.
- А, - мужик потер небритый подбородок. - Ты не из "Виадука" случайно?
- Нет, - тут Макс вспомнил волшебное слово, - у меня соревнования.
- О как, - мужик сдвинул кепку на затылок, потом опять натянул чуть ли не до бровей. - А закурить не найдется?
Макс покачал головой.
- Ладно, - мужик обреченно кивнул и отошел дальше по дороге, встав метрах в пяти позади Макса.
Вскоре маму с дочкой забрали. Женщина на белой волге притормозила между ними и Максом. Он тут же подхватил рюкзак на руки и побежал к машине, но женщина испуганно помахала ему рукой и сдала назад. Да так далеко, что тем двоим пришлось еще возвращаться.
- Вот же непруха, да, браток? - крикнул со своего места мужик с бензопилой.
Макс ничего не ответил. Но на всякий случай перешел на то место, где были мама с дочкой. Может быть, отсюда быстрее заберут.
Но ничего не изменилось. Время шло. Солнце выбралось из-за туч, у Макса и стоящего на обочине рюкзака появилась тень. Она все укорачивалась, укорачивалась и наконец почти совсем исчезла. Небритого мужика тоже никто не подбирал. Он уселся верхом на оранжевый корпус своей бензопилы и горланил то ли шансон, то ли неизвестное народное творчество.
Когда тени снова стали удлиняться, у Макса появился новый сосед. Точнее - соседка. Бабушка в клетчатом платке, с двумя ведрами и маленькой скамейкой. Верх скамейки был обит синим дерматином - для мягкости. Поперек этой импровизированной подушки шел резиновый жгут, который бабушка использовала в качестве ручки для переноски.
Бабушка возникла откуда-то из-за домов и медленно, медленно приближалась к Максу. К этому времени уже вообще все стало двигаться очень медленно. Медленно ползло по небу солнце, медленно ветер качал ветки кустов, мужик с бензопилой медленно говорил слова в своих песнях.
Бабушка подошла ближе, поставила табуретку, покачала, проверяя, надежно ли она стоит. Опустила на землю ведра. В одном пестрые куриные яйца. В другом, под крышкой, маслянистые пирожки. Щурясь, обернулась на Макса:
- Что, милок, ездят сегодня?
- Да не очень, - Макс пожал плечами.
- Ох, тут и не угадаешь, - бабушка взгромоздилась на табуретку. - Когда прут, как очумелые, когда никого нет.
Видимо, это был день, "когда никого нет". Из десятка, проехавших за последующие часы машин, остановилась только одна - зеленый камаз, тарахтевший пустым кузовом. Они позвали из открытой двери мужика с пилой, тот подбежал и, ухватившись за протянутую ему руку, залез в высокую кабину.
- Не судьба нам, внучек, сегодня с тобой, - глядя вслед удаляющемуся камазу, бабушка встала и подхватила табуретку за резиновый жгут. - Ты не проголодался еще?
- Я? - от слепящего солнца и бесконечных неудач Макс провалился в какое-то забытье, в пустой внутренний космос. И когда бабушка позвала его, он с большим трудом сообразил, что можно ей ответить.
- Помог бы мне донести все это, - она кивнула на ведра. - А то разомлела чего-то на солнце.
Макс, еще не до конца очнувшись, взялся за ведра.
На самом деле до ее дома оказалось не так близко, как он думал. И есть они сели не сразу. Когда пришли, бабушка отправилась кормить кур, оставив его одного в сумрачной кухне, пахнущей лекарствами и сырым деревом. Макс огляделся. Завешанная полотенцами дверь в комнату. Пол у входа провалился и забит крашеным железным листом, который тоже в углу провалился. Рассада на подоконнике. В пластиковых стаканчиках из-под йогурта. Один вставлен в большой бело-зеленый чайник. Поверх стекла к оконной раме прибита мутная и растрескавшаяся полиэтиленовая пленка.
Бабушка, когда вернулась, достала из низкого угловатого холодильника кастрюлю с домашней лапшой. Перед тем как разогреть ее, попросила Макса снять с плиты большое эмалированное ведро с куриным кормом.
Ели молча. Было ощущение какой-то театральной постановки. Как будто кто-то забыл включить свет в конце спектакля. И актеры все играют и играют. И никто не знает, что все уже закончилось.
Макс положил ложку в пустую тарелку и передал бабушке. Та поставила ее на стол рядом с плитой.
- К матери домой едешь?
Макс вздрогнул. Нет. Даже не сказал, губы как будто слиплись, только головой покачал.
Но бабушка все равно не смотрела, возилась с чем-то у стола:
- А я одна мыкаюсь. Поразъехались все. Никого не вижу. Раньше еще приезжали. А сейчас… дорого, наверное, стало.
Макс поднялся:
- Я пойду лучше. Спасибо большое. А то поздно уже.
- Да, иди, иди милый, - бабушка повернулась, протягивая ему два пакета. - Вот, возьми. В дороге сам съешь. Или, хочешь, поделишься с кем.
- Да… спасибо, - Макс неуверенно принял пакеты.
- Бери, бери. Может, там кто-нибудь и о моих детях так позаботится, - голос ее дрогнул.
Макс кивнул и быстро вышел, прижимая пакеты к груди.
Улицу заливало вечернее солнце. Длинные темно-серые тени располосовали землю, дома и заборы. Макс вышел на до боли знакомую пустую дорогу. Остановился. Убрал пакеты с пирожками в рюкзак. Перспективы рисовались самые мрачные. Однако то ли звезды передвинулись в новое положение, то ли наступил тот самый период, про который бабушка говорила "прут", но уже минут через десять возле Макса остановился потрепанный грузовик с квадратной будкой.
Макс подбежал, поднялся на высокую ступеньку и открыл дверь:
- Вы…
- Садись, садись, - махнул ему рукой небритый седой водитель. - Некогда мне тут стоять.
Макс плюхнулся на сиденье, втащил за собой рюкзак и хлопнул дверью.
- Еще раз, - водитель выглянул в боковое зеркало. - И бей не стесняйся.
Макс приоткрыл дверь и хлопнул еще раз. Изо всей силы. Водитель кивнул.
Грузовик ехал "по месту". Максу, чтобы попасть на нужную трассу, надо было выйти в небольшом поселке и пробовать ловить машину уже там.
- Но там хулиганье одно, - водитель прищелкнул языком.
- В смысле?
- У них раньше карьер за поселком был. При Союзе еще, - водитель лихо выкрутил руль, объезжая яму на дороге. - Завод кирпичный. Сейчас это стоит все. Вот народ и дуреет. Молодежь - так вообще. Тащат, что плохо лежит. Металл весь по округе растащили. Да. Дерутся. У себя дерутся, к соседям на танцы ходят подраться.
Макс неуютно поежился.
- Не знаю, как ты вообще оттуда уедешь, - водитель обернулся на Макса. Седые щетинки блестели под вечерним солнцем.
- Да справлюсь как-нибудь, - Макс постарался изобразить как можно более скучающий вид.
- Можешь заранее выйти. В Захаровке. Там поспокойней. Но транспорта ноль. Хотя за деньги, может, и повезут.
- Нет, спасибо, не надо, - Макс теперь хорошо знал, что значит "транспорта ноль". Да и денег лишних у него не было.
Водитель кивнул.
До "хулиганского места" добрались уже в сумерках. Водитель высадил Макса перед стертыми бетонными ступеньками магазина, а потом свернул в идущую под гору боковую улочку. Над входом в магазин горела одинокая лампочка. Чуть более яркая лампочка светилась в фонаре на другой стороне площади. Под фонарем местные пацаны гоняли футбольный мяч.
Макс глянул по сторонам. Около магазина всего четыре машины. Но все закрыты и хозяев не видно. Он забросил рюкзак за плечи. Один из футболистов заметил его и перестал играть. Похоже, лучше отсюда сваливать. И побыстрее.
На площадь вели три дороги. Одна - по которой грузовик приехал, другая - по которой уехал. И третья, над которой стояла П-образная рамка из толстых металлических труб. Видимо, чтобы ограничить проезд больших машин. Рядом с рамкой красовался столб с дорожными знаками. Судя по надписям на голубом прямоугольнике, Максу нужно было именно туда.
Он торопливо пошел в нужном направлении, когда кто-то из местных свистнул. Макс не остановился. Свист повторился, и тут же зашумели бегущие ноги. Бежали двое или трое. До них метров пятнадцать примерно. Макс быстро развернулся, поднял руки на уровень лица. Чтобы это сразу не бросалось в глаза, сделал вид, будто грызет ноготь на большом пальце.
- Э, пацан, - передний бегущий уже почти поравнялся с ним, - оглох, что ли?
- Задумался, - Макс почувствовал, как влажно холодеют ладони.
- Куда идешь? - бегущий остановился, уперся ладонями в колени, чтобы отдышаться. Маленький, примерно с Макса ростом, с этим проблем не будет.
Из густеющих сумерек выскочил еще один. Повыше и потолще. Лет пятнадцать или шестнадцать. Сбавил ход и подошел вразвалочку. Пока всего двое. Сколько их там еще осталось? Макс оглянулся на фонарь. Там еще человек шесть или семь. Если прямо сейчас вырубить этих двоих, от остальных можно убежать. Рюкзак не такой тяжелый. Главное только бежать правильно и не заблудиться.
- Так чё, куда идешь? - маленький местный выпрямился.
- Вон туда, - Макс указал головой, чтобы не опускать руки. - На трассу хочу выйти.
- Турист, что ли? - толстяк подошел ближе.
- Вспотеешь идти, - перебил его маленький.
- А сам вообще откуда? - толстяк щелкнул маленького по затылку.
Остальные местные оставались под фонарем. Кто-то даже стал набивать мячик на счет. Макс решил, что можно и подождать. Назвал свой город.
- Это где такое? - уроки вежливости на маленького не действовали.
- Далеко, - Макс подвинулся чуть в сторону, чтобы удобнее было сбить наглого малыша с ног. - На машине полдня и всю ночь ехать.
- А ты на чем ехал? - толстяк задрал шею и почесал кадык.
- На попутках.
- И чё, так далеко везут? - толстяк заскучал и сунул руки в карманы спортивных штанов.
- Иногда везут.
- Ну ясно, - толстяк повернулся и медленно пошел обратно.
Маленький оглянулся на него, потом на Макса, потом снова на толстяка:
- Смотри, турист, тут, если что, мы территорию держим! - крикнул он уже на ходу.
Макс кивнул. Опустил руки. Шумно выдохнул.
5
Стемнело. Макс шел по обочине и с трудом мог разобрать, что творится за пределами дороги. Там то горели прямоугольные огни домов, приглушенные разноцветными шторами, то вдруг все исчезало и оставалось лишь сырая пустота, медленно шевелящаяся, бормочущая что-то невнятное. Мимо проезжали машины. Не слишком часто. И никто не останавливался. В основном сигналили, чтобы не выбежал на дорогу.
Когда пустота окончательно проглотила все дома, стало ясно, что надо где-то переждать ночь. В рюкзаке лежала Пашина палатка, но вот куда ее ставить? Учитывая, что где-то здесь все еще бродят пацаны с площади. Или кто еще хуже.
Макс прошел мимо таблички, обозначающей конец населенного пункта. Останавливаться не стал, решил отойти немного подальше. Минут через пятнадцать по правую сторону что-то заблестело. Макс подошел ближе, пытаясь не сходя с дороги разобрать, что это такое. Судя по обилию стеклянных изоляторов, там была электрическая подстанция. Территория окружена сетчатым забором. На двух углах - по диагонали - стоят вышки с прожекторами. Пучки ярко-белого света направлены наружу, они прожигают ночь насквозь, безжалостно оголяя на своем пути все до последнего камушка. И больше ничего вокруг. Только темнота и бледная скобка молодой луны, почти незаметная на границе между черной землей и черным небом.
Макс сошел с дороги. Если отойти немного в сторону, можно будет поставить палатку, пользуясь светом этих прожекторов. А по-другому у него все равно не получится. Все, что он знает про установку палатки - это, как Паша раскладывал ее на полу своей квартиры. Освещение однозначно нужно.
Пока пробирался мимо подстанции, чувствовал себя героем фильма про побег из тюрьмы. Или из концлагеря. Яркий свет, бьющий откуда-то сбоку, когда кругом темнота - та еще галлюцинация. Макс вспомнил истории про зайцев, которых убивают, когда они попадают в свет фар. Зайцу так страшно перепрыгнуть через границу освещенной дороги и черноты поля, что он предпочитает бежать зигзагами - от одного края луча до другого. И обратно. Пока его не пристрелят. Или не задавят. Правда, можно просто остановиться и выключить фары, тогда заяц убежит. Но кто ж станет останавливаться посреди ночи.
Макс выпрямился. Подстанция осталась позади. Сюда прожектора не светили, но отблесков хватало, что разглядеть предметы на расстоянии вытянутой руки. Хотя… Как же так можно? Есть же фонарик! Макс на ощупь вытащил фонарик из верхнего клапана рюкзака. Нацепил на голову, включил. Потом выключил, огляделся в поисках более удобного места. Заметил две развесистые ивы, перетащил рюкзак к ним. Здесь было и правда лучше. Чистая утоптанная площадка. Из-за деревьев тянет сыростью. Наверное, там ручей или речка. Утром можно проверить, а сейчас лучше не рисковать.
Поставил палатку, расстелил внутри коврик и спальник. Закинул рюкзак и сам заполз внутрь. Натянул на себя спальник и, лежа на животе (сесть там все равно не получилось бы), поужинал часть тех пирожков, что дала бабушка. Потом перевернулся на спину, смотрел в потолок и ни о чем не думал.
Проснулся от тихого шелеста. Совсем рядом с палаткой. Вот еще ближе. И с другой стороны. Макс приподнялся на локте. Предательски скрипнула молния спальника, и шум снаружи затих. Стало невероятно жарко. И душно. Время как будто расплавилось и медленно-медленно-медленно сползало со стрелки часов. Макс боялся пошевелить рукой, боялся потянуться к рюкзаку, боялся даже сглотнуть. Если снаружи их двое, и у каждого есть бита… Они точно его уработают с трех ударов. Крошечная палатка никакая не защита.
Шорох снаружи затих. Время остановилось. Сердце выползло со своего обычного места и протолкалось до самого горла. Медленно-медленно Макс перенес вес на левую руку, правой стал расстегивать спальник… В появившуюся щель высунул одну ногу… другую… Теперь открыть молнию на двери. Если получится - можно быстро выскочить, и тогда, на свободе, еще неизвестно, кто кого. Очень осторожно он повернулся лицом ко входу. Прикоснулся к холодному бегунку молнии.
Тот, снаружи, только этого и ждал. Он тут же ударил по тонкой ткани палатки, точно попав Максу по руке.
Эпизод пятый - Карабас Барабас
1
Макс отскочил на середину палатки. Сквозь грохот готового разорваться сердца услышал, как тот, кто снаружи, придавил ногой край палатки. Придавил, отпустил, снова придавил. А сзади уже двое. Ясно слышно, как мягко ступают две пары ног. И никуда не спешат. Просто ходят. Горячий пот заливает глаза. Ну что ж вы тянете?! Начинайте уже!
Нет, не торопятся. Они здесь хозяева. Чего им бояться? Тот, что был у двери, усмехнулся и отошел в сторону. И эти двое, сзади, тоже отошли.
Холодным сквозняком тянет от реки. Сырой воздух проходит сквозь ткань платки. И больше ничего. Только шуршание ветра. Через бесконечно долгую вечность Макс перекатился ко входу, зажал в левой руке фонарик - чтобы удар был покрепче - и не раздумывая рванул вверх бегунок. Затрещали пластиковые зубья, Макс заорал во все горло, выкатился в образовавшуюся дыру, подскочил на ноги - и побежал. Побежал что было сил. Как можно быстрее. Как можно дальше. А там разберемся. Ботинки остались в палатке, носки хлюпали по сырой земле, впереди раскачивались огни прожекторов, а он бежал, бежал, бежал, пока свет прожекторов не сделался нестерпимо ярок и не стали слышны собаки, лающие за сетчатой оградой.
Макс обернулся. Далеко-далеко, на границе ночи и освещенного прожекторами пространства, пустая палатка хлопала на ветру раскрытой дверью. У входа на четвереньках стояло безголовое лохматое тело. Потом оно дернулось, попятилось, из палатки вынырнула пришитая к телу собачья голова, держащая в зубах пакет с пирожками, и чудовище бодро потрусило к деревьям, где паслась еще одна такая же скотина.