* * *
Тео неуютно было оставаться одному в своей комнате - просторной и хорошо обставленной, но темной, как склеп. Мальчик полчаса полежал на черном покрывале кровати, прошелся по черному ковру, посмотрел в окно на цветущий сад под блеклым небом и уже хотел отправиться на поиски Альто, когда в дверь кто-то постучал.
- Открыто! - крикнул Тео, ожидая увидеть дракона.
Но на пороге стоял Людовик Бродячий, который с некоторым удивлением сказал:
- Видимо, я ошибся покоями… мне нужен был дон Золотой Глаз.
- Хотели извиниться? - приподнял брови мальчик. - Или ждали извинений от Тони?
- Они ни к чему, - прищурился Людовик. - Думаешь, не догадываюсь, что, поссорься я с ним по-серьезному, в выигрыше мне не быть?
- А вы всегда все просчитываете? - поинтересовался Тео.
Людовик нахмурился:
- Нет, друг мой. Только когда от этого зависит много жизней. Как сейчас. И если бы Якоб только понимал, какой опасности он нас подвергает своей ложью…
- Где вы видите ложь в его словах?
- Всюду.
Тео скрестил на груди руки, подумал немного и отступил назад, жестом предложив Людовику зайти. Ему не хотелось, чтобы слова слышал кто-то из королевской прислуги. Правитель Страны Брошенных Детей, кажется, понял это и плотно закрыл за собой дверь. Окинул взглядом черное убранство и вздохнул, словно с чем-то смиряясь. Когда он снова заговорил, голос звучал тихо и грустно:
- Послушай, Тео. Ты здесь гость, и мне очень хотелось бы, чтобы ты видел лишь лучшие стороны нашего мира… но ты уже понял, что все совсем не так просто, верно? Мы нечасто ссоримся, но мы слишком разобщены из-за того, что все родились и выросли в разные времена. А Якоб…
- Он хороший человек, - нахмурился Тео. - И если вы…
- Я не спорю с этим. - Бродячий поднял ладони, как будто сдаваясь. - Даже если за ужином у тебя сложилось из-за моих слов другое впечатление…
- В чем вы хотите убедить меня и зачем? - перебил его мальчик. - Даже если бы Якоб был врагом… я не избранный. Я пришел сюда не бороться со злом, а навестить мою школьную учительницу. Поделитесь подозрениями с кем-то, кто действительно сможет помочь. С тем же Тони.
- Я понимаю, Тео. И я лишь хочу, чтобы ты был начеку. И чтобы знал, что на самом деле Золотая Башня пуста.
- Что? - Тео с удивлением всмотрелся в его лицо. - Откуда вы…
- Я заходил туда. Якоб не охраняет это место, оно считается священным и запретным, но однажды, еще четыре или пять веков назад, я не удержал любопытства. И был горько разочарован. Красивая история о том, что Якоб ищет лекарство, чтобы спасти своего лучшего друга, ложь. Где бы этот друг ни был, в гробнице он не лежит. Возможно, его вообще не существует, а возможно…
- Может быть, вы не нашли его? - упрямо перебил мальчик. - Может, он в потайной комнате или…
- Можешь ночью отправиться туда и убедиться, что я прав. - Людовик усмехнулся.
- Даже если и так, это ничем нам не поможет, - надеясь, что голос звучит твердо, возразил Тео. - И будет лучше, если…
- Одна из девяти стран построена на страшном преступлении. Тайна лежит в самой ее основе, и тайна эта уже отравила приграничные земли. Разгадай ее, иначе все вы умрете.
Мальчик вздрогнул: слышать пророчество из чужих уст было еще неприятнее, чем вспоминать самому. И Людовик заметил его реакцию - на лице мелькнуло торжество.
- Не правится, верно? Наталкивает на размышления? Что это за слова? Ты раз за разом повторял их во сне, когда мы подобрали вас с Альто. Ты забыл о чем-то нам всем рассказать, верно, великий земной детектив?
Но Тео был не из тех детей, от которых можно чего-либо добиться повышенным тоном. Покачав головой, он ответил:
- Мой отец всегда говорит, что правду можно купить только правдой. А вы знаете что-то о Якобе, но не говорите мне и остальным. И я точно так же буду молчать, пока не встречусь с королевой Марджери или пока не буду убежден в вашей правоте. А сейчас я ухожу.
Выдержать пристальный взгляд светлых глаз было совсем нелегко, но Тео справился.
Правитель Страны Брошенных Детей вздохнул и сдался:
- Что ж… как знаешь, Тео. Отдыхай.
- Вы тоже, ваша светлость, - дипломатично отозвался Тео, снова поворачиваясь к окну.
Он простоял так еще несколько минут после того, как закрылась дверь, все это время пытаясь прийти к какому-нибудь решению.
Людовик Бродячий нравился ему все меньше: он задавал Якобу слишком много неприятных вопросов. Больше, чем мог позволить себе гость по отношению к хозяину. Впрочем… наверняка его задевало хорошее отношение к Якобу Бэки. И это могло объяснить многое. Но не все.
На самом деле Золотая Башня пуста.
Тео прижался лбом к стеклу. Пожалуй, ему стоило все же проверить это. Немного успокоенный появившимся подобием плана, он отправился в сад.
* * *
Вокруг замка росли целые аллеи яблонь, груш и разноцветных слив, которые сейчас как раз созрели. Не меньше было и цветов - роз, георгинов, лилий и каких-то незнакомых Тео растений, похожих на огромные колокольчики. Видимо, за растениями не ухаживали, позволяя дикому винограду и шиповнику разрастаться во все стороны, а птицам - свободно клевать фрукты: куда бы Тео ни повернул, он слышал хлопанье крыльев и щебетание. Этот запущенный, но живой сад был полной противоположностью мрачному стройному городу, мальчик почувствовал себя намного свободнее.
- Послушайте, моя мадонна… вы что, правда убили семнадцать человек? - неожиданно услышал он чуть в стороне голос Тони Золотого Глаза.
Из-за куста жимолости было видно, что правитель Циллиассы сидит возле яблоневого дерева, упираясь спиной в массивный ствол. Ванилла Калиострова рядом перебирала срезанные розы - огромный букет лежал на ее коленях. Взяв один цветок в руки, женщина ответила:
- Я написала книгу о том, что они умрут. И они умерли. Потом я написала книгу о восстании в одной стране… оно произошло. За свою жизнь я написала около тридцати книг, и все, что я описывала, сбывалось. Но знаете, Тони, я никогда никого не убивала и ничего не разрушала своими руками. Если я и преступник, то очень ленивый.
Он тихо рассмеялся на это и тоже взял несколько роз:
- Прекрасная повелительница реальности.
- Как вы думаете… - тихо начала она, - если я напишу сейчас о том, что у нас все будет хорошо… все будет хорошо? Со дня своей смерти я не написала ни строчки, но, может быть…
Гангстер молчал - казалось, все его внимание было сосредоточено на цветах. Потом он устало потер лоб:
- Бог знает, моя мадонна… А может, теперь уже и не знает.
- Думаю, знает, Тони. - Ванилла уже овладела собой и снова усмехнулась: - Кстати… меня всегда поражало то, с какой легкостью люди делают из Бога то, чем он никогда не был. Агнца, жертву, воплощенное смирение… А ведь он совсем не такой. Прекрасный стратег, тонкий тактик и уж точно не безобидный учитель начальных классов, радующийся принесенным яблокам и печенью. Он не случайно позволил нам стать теми, кем все мы стали в этом не очень-то уютном мире. Позволил побыть одинокими, но позволил и встретиться. Сейчас я вдруг задумалась, а почему же мы все враги… Может, с этим что-то можно сделать? - Она вздохнула. - Впрочем… на земле президенты тоже не особенно дружны. Может, у тех, кто носит короны, вообще и не должно быть привязанностей. Но знаете… мне правда бывало скверно здесь. Еще недавно.
Тони улыбнулся, придвигаясь к ней ближе:
- Я не остался бы к вам равнодушным, знай я вас.
Она посмотрела на него с некоторым смущением, потом продолжила:
- Если бы эта добрая девочка, принцесса Бэки, не сопроводила меня до моих земель, я вообще заблудилась бы в этом мире. За мою жизнь мне никто никогда ни в чем не помогал. И когда я стояла у подножия лестницы Главной Башни, то мысль о том, что так будет и теперь, просто сводила меня с ума. Ко мне никто никогда не приезжал в гости, торговые дела решали подданные, а на мои письма с приглашениями никто не отвечал. Даже малышка Бэки. - Вспомнив еще о чем-то, Ванилла закусила губу: - Единственным моим другом из чужих земель стал Альто. У него доброе сердце.
- Если бы я получил от вас хоть одно письмо… - Гангстер отдал ей розы, потом, передумав, забрал весь букет в охапку и откинул на траву, - я обязательно бы вас навестил.
- Неужели? - вскинула брови Ванилла, лукаво глядя поверх очков. Потом взгляд смягчился, и она обняла Тони, положила голову ему на плечо: - Если вы вдруг подумали… я не обижена. Не могу же я ставить вам в вину, что мы не встретились раньше, правда? Хотя я очень хотела бы знать, где же вы были всю мою жизнь.
Поднялся ветер, листва над их головами зашелестела, по траве побежали глубокие зеленые волны. Ванилла по-прежнему сидела неподвижно, не отстраняясь. Смуглые пальцы мягко гладили ее волосы.
- Знаете… - Тони вдруг с какой-то странной усталостью прикрыл здоровый глаз, - будет странным сказать, что я понимаю. Но я понимаю. Я вырос в очень большой семье эмигрантов с Сицилии. В том районе, где я жил, итальянцев было много, целый квартал… И у нас всегда было принято не давать быть одинокими. Мы друг друга поддерживали и были дружелюбны к чужакам. И наверное, придумывая свою страну, я что-то упустил, потому что так и не смог найти общего языка - ни с Бродячим, ни с Якобом, ни с Большим Филом… и они тоже не слишком радовались, когда я пришел. Я был слишком не их.
Ванилла подняла голову:
- Здесь совсем не принято дружить?
- Совсем, - кивнул Тони. - Наверное, Людовик прав, мы такие разные из-за того, что родились в разные времена… - Он немного помолчал, а когда продолжил, голос звучал глухо: - Вот Фрэнк из Зоммергольда… он понимал меня, да. Понимал и даже, можно сказать, знал до последней привычки и фразы. Как-то так получилось. Он никогда не любил приезжать ко мне, его угнетал дождь. Но зато любил, когда я его навещал, и меня даже не злили эти вопящие пернатые комки. Если… точнее, когда все снова будет хорошо, я вас познакомлю.
Ванилла протянула руку и осторожно провела по щеке правителя Циллиассы:
- Он не умер, Тони. Не смейте даже думать об этом. Мы ведь все и так уже мертвее некуда.
Гангстер улыбнулся:
- Жаль, мы с вами не родились в одно время. Может, тогда все и сложилось бы иначе. А так…
Тео развернулся и побрел в другую сторону: ему не хотелось как-то обнаружить свое присутствие. Но он прошел всего несколько десятков метров, когда снова услышал голоса, на этот раз - Бэки и Людовика: он сидел на рассохшейся деревянной скамейке, а она, стоя сзади, надевала на его голову венок:
- Ты ведь не станешь больше говорить ему подобного, правда? Он добрый.
Людовик чуть повернул к ней голову, венок съехал на лоб:
- Я хочу узнать правду. Мне не дает покоя эта пустая башня. Подумай сама, зачем ему нужна такая ложь?
- Хорошо… - тихо сказала Бэки, садясь рядом. - Давай вместе. Как ты думаешь, почему здесь все именно так? Башня сияет, волшебство уничтожает все часовые механизмы вокруг, но внутри никого нет?
В тишине ответ Бродячего прозвучал неожиданно четко:
- Он убил его сам и не может найти покоя. Это мое единственное объяснение.
Бэки засмеялась:
- Ты ведь шутишь, верно? Ну скажи, что шутишь.
- Подумай. Он был первым королем. С него начался этот мир. И уже тогда появились эти пески. Значит, он принес их с собой. Это какое-то проклятие, которое таилось девятьсот земных лет и вот теперь решило уничтожить нас в канун появления девятой Королевы. Потому что на самом деле она не девятая.
Девушка прижала ладошку ко рту:
- Людовик… не может такого быть! С чего ты это решил?
- С того, - вздохнул тот, - что больше ни одного короля с дырой в груди у нас нет.
Дальше Тео слушать не стал. Он развернулся и не чуя под собой ног пошел назад, к замку. От услышанного у него начинала болеть голова, и больше всего ему хотелось забыть весь этот день. Но голос принца по-прежнему преследовал, и, наверное, именно из-за этого мальчик не сразу услышал, что его зовут:
- Великий земной детектив, это ты?
Якоб прислонился к краю большого каменного фонтана и внимательно смотрел на мальчика. Тот отчетливо видел полую, окованную железом грудную клетку и сидящую внутри птицу.
- Здравствуйте, ваша светлость.
Он собирался склонить голову в поклоне, но король жестом остановил его:
- Не желаю никаких почестей, особенно от своих гостей. - Голос звучал устало. - И тем более, если гости не уверены в том, что доверяют мне.
- Я… - начал Тео и осекся, понимая, что не знает, как продолжить. Но Якоб выжидательно смотрел на него, постукивая когтистыми пальцами по каменной поверхности, и мальчик вздохнул: - Я вас не знаю, чтобы доверять или не доверять.
Мужчина слабо и благодарно улыбнулся. Потом перевел взгляд на небо и вдруг спросил:
- Вы с твоим драконом ведь пересекли всю страну. Верно?
- Почти… - отозвался Тео.
- А… ты встречал по дороге Капитана Птиц?
- Два раза, - кивнул мальчик и передернулся от воспоминания.
Якоб, заметив это, нахмурился:
- И… что ты о нем скажешь?
- Почему вы спрашиваете? Ну… он странный. Он пытался убить нас. Просто так. А… вы знаете его?
Канарейка в грудной клетке тревожно забилась.
Якоб тяжело вздохнул:
- Нет. Хотя когда-то мне казалось, что… - не закончив, он сложил у груди руки, - не важно.
Новый порыв ветра, поднявшись, растрепал его волосы. Тео нахмурился: в дуновении почудились крупинки стеклянного песка.
- Дюны уничтожат ваш народ, - тихо произнес мальчик. - Если мы не узнаем правды.
- Какой правды, Тео?
- Я не знаю, - ответил он. - Кто-то из девяти королей совершил преступление. Поэтому раз за разом происходит одно и то же - песчаные вихри начинают крушить мир. И… как я понял по рассказам, они уничтожают больше и больше земель. И… - Секунду или две Тео колебался, но все же продолжил: - Некоторые думают, что преступление совершили вы. Простите…
Это было совсем не как в детективах, это было очень неприятно. Птица еще сильнее забилась, ударяясь о прутья.
Тео невольно отступил на шаг от короля, а тот вдруг без всякой злости, впрочем, и без всякого удивления заговорил:
- Может, ты прав… Преступления страшнее, чем это, я не придумаю… - Он вдруг закрыл лицо руками. - Боже мой… нет… я не могу… Я…
- Вам плохо? - с беспокойством спросил Тео, снова приблизившись. - Я не хотел обвинить вас, я…
Он выпрямился.
- Не переживай. Я сам во всем виноват.
- Могу я как-то помочь?
Но король лишь покачал головой:
- Я хотел бы побыть один.
- Как скажете, ваша светлость…
В эту минуту Тео опустил глаза. И увидел на присыпанной песком площадке вокруг фонтана тень короля. Точнее…
Тень была птичьей.
И это тоже о чем-то ему напомнило. Но о чем?
* * *
Мальчик свернул на узкую аллею, вдоль которой росли усыпанные красными, сладко пахнущими яблоками деревья. В очередной раз Тео поразился разнице во времени, которая была в этом небольшом, казалось бы, мире: Ротонда Низких Облаков казалась царством зимы, Листолесье - весны, а Тирия - осени. Удивительным было то, что фрукты пока еще никто не собирал, хотя их, наверное, хватило бы на весь город.
- Ах вот ты где!
Тео обратил внимание скорее не на голос, а на свист воздуха: кто-то бросил яблоко. Мальчик с большим трудом поймал его, обернулся и увидел Альто - тот сидел на траве, между корней дерева. Хвост шевелился, явно собираясь поднять с земли и кинуть еще один фрукт. Дракон щелкнул по нему пальцами и улыбнулся:
- А я думал, куда же запропастился наш земной детектив…
Тео, приблизившись, сел рядом с оборотнем. Тот наклонил голову:
- Что-то не так?
Ему не хотелось делиться всем тем, что он только что услышал. Не хотелось говорить о страхах и начинать бояться еще больше. Поэтому он просто откинулся назад, упираясь лопатками в ствол дерева и бессильно жмурясь. И был очень благодарен Альто за то, что тот замолчал.
Тео точно не знал, сколько времени провел так - с абсолютной пустотой в голове и в сердце.
- Эй…
Мальчик открыл глаза. Дракон с тревогой смотрел на него.
- Кому из них ты веришь, Альто? - слова слетели с губ сами.
- Я предпочитаю сейчас верить всем, ведь мы в одной лодке. А ты?
- Я так не могу. Якоб…
Альто взял еще одно яблоко, вытер рукавом и надкусил. Прожевав и внимательно осмотрев след от собственных острых зубов, сказал:
- Я тоже считаю, что Бродячий зря мутит воду. И что для этого сейчас совершенно не подходящее время. Но с другой стороны, он далеко не глуп, не стал бы искать с кем-то ссор без повода. Поэтому…
- Я хочу увидеть башню, - перебил его мальчик.
Дракон нервно дернулся и выронил яблоко:
- Ты ведь сам понимаешь, что будет, если нас там поймают. Башня не охраняется, но…
- А кого-нибудь ловили? - поинтересовался Тео, приподняв брови. - И рубили головы за это?
- Нет, - после некоторого колебания ответил Альто. - Никто не ходил, насколько мне известно.
Мальчик вспомнил слова Людовика Бродячего, но благоразумно решил пока промолчать по этому поводу. И просто сказал:
- Тогда, возможно, я буду первым.