6.
- Эй, Сучок, - тихо окликнул "пижона" Гошка, - ступай к нам…
Мокей пренебрежительно скользнул взглядом по толстой фигуре Гошки и спросил:
- Сарделька?
- Нет, - опешил Гошка, и, сам не зная почему, признался: - Килограммчик…
- А это что за мистер?
- О'кей он. О'кей - австралиец.
- Вон как! Сосед? Это же где-то совсем рядом… - Он показал Австралию на своей рубашке.
- Меня зовут Джон.
- А я - Мокей… Значит, ты и по-нашему балакаешь?
- Ба-ла… ка?.. Ешь?!
Он что у тебя, с приветом? - спросил Мокей, поворачиваясь к Гошке.
- О'кей, - обрадовался Джон. - Я с приветом к тебе…
- Ну ладно-ладно, - смутился Мокей. - Я вижу, ты ещё не здорово в языке, но мы тебя вытянем!
- Откуда? - в отчаянии спросил Джон.
- Из пучины незнания…
- О'кей, - понял Джон. - Скажи, Сучьок Мокеевич… Я так произнёс?
- Мокеем зовут меня, а не отца, - понял? Во-вторых, сучок - это вовсе не имя…
- Ах так! - кивал Джон. - Тогда это есть предмет?
- Ну; разумеется. Да вот, смотри. Видишь в доске эту штуку? Она называется по-русски "су-чок".
- О'кей, о'кей! Это есть по-английски "тувнг" - "умереть"… Ты это имел в виду?
- Что?!
- У нас произносят "ту хоуп зе тувиг", что примерно означает "умереть", особенно если ты много должен денег… Мой отец типографский рабочий, но и ему приходится изредка так говорить…
- Да нет, я имею в виду другое, - объяснил Мокей. Я хочу жить, понимаешь? И жить не серенько, а ярко, выделяясь из толпы, чтобы понравиться своей Фортуне - богине судьбы.
- О'кей, - согласился Джон. - Это одобрительно.
- Надо выделяться, как этот сучок выделяется на доске… Чем и как - это твоё дело.
- Точно! - обрадовался Гошка и рассказал, как он из двоечников выбился в уверенные хорошисты (о роли отца он для краткости умолчал). - Я теперь решил так же действовать и здесь; вначале буду делать, что захочу, а потом уже начну по правилам:.. Вот увидите - я ещё проявлю себя!
- Так ведь это совсем новый, оригинальный бизнес! - восхитился Джон. - Килограммчик, ты гений есть!
- Я только не знал, что стал нравиться этой богине…
- Фортуне, - напомнил Мокей.
- Вот-вот..
- О'кей. Теперь я понимаю вас очень хорошо, друзья, и мой поезд опять идёт на рельсы, - успокоился Джон. - Мне отец - по-нашему фазе - говорит: общество хочет сделать всех стандартом, а человек должен сопротивляться и быть оригиналом.
- Ну вот… - облегченно вздохнул Мокей, - дотолковались. Главное - не быть похожим на других, в этом суть.
- И ещё, - продолжал Джон. - он говорит: жизнью людей управляют счета в банках! А у каждого свой счёт, и потому своя жизнь, непохожая на другие…
- Счёт? - переспросил Мокей.
- Ну, деньги, в банке…
- А-а… В сберкассе, - кивнул Гошка. - А мой Папа говорит: не в деньгах счастье!
- Кто он у тебя, предок-то? - опросил Мокей.
- Писатель, сказки пишет.
- Ну и подыскал же ты себе родителя, посочувствовал Мокей. - А мой - кондитер. Я, говорит, любую сказку в торт могу превратить! Понял?..
- Но я сказки люблю, - честно признался Гошка.
- О'кей, - кивнул Джон, - сказки всегда питательны человеку.
- Да и я не прочь их почитать… - после небольшого раздумья добавил Мокей.
- А чего ж ты тогда: сказку - В торт? - спросил Гошка.
- Так я же сучок! Надо быть непохожим на других! Или я не так сказал, ребята?
- Сучок, сучок, серьезно ответил Гошка.
- Хорошо сказал, - одобрил Джин. - И коротко и верно: сучок!.. На Древе Жизни…
- Ребята! - объявила старшая пионервожатая Оля. - По машинам…
7.
Ей было двенадцать лет, она окончила пятый класс. Из их школы аз Артек приехало человек шесть, и всех определили в дружину "Алмазную". Ещё в автобусе, на выезде из Симферополя, однокашники этой девочки поведали остальным, что её зовут Бутончик, вернее, так её прозвал дедушка; оказалось, удачно, и прозвище вытеснило настоящее имя и закрепилось.
- Ненадолго… - заметил Мокей, сидевший рядом с ней.
- Почему? - поинтересовалась девочка.
- Потому что ты скоро станешь цветочком!
Все зааплодировали. Бутончик смутилась, а потом, когда ребята запели "Взвейтесь кострами", наклонилась к Мокею и с искренним любопытством спросила:
- А каким я буду цветочком?
- А тебе каким хочется? - вопросом на вопрос ответил Мокей.
- Н-не знаю… Ландышем. Можно? Как ты; думаешь?..
- Посмотрим, - тоном старшего произнёс Мокей.
- Лишь бы не павлином! - вдруг засмеялась Бутончик.
- Это что, намёк? - насторожился Мокей. - К тому же павлин - не цветок.
- Скажи честно, чего ты вырядился? Ведь играешь здорово, поёшь - заслушаешься…
- Я - сучок, понимаешь ли… Скучно быть, как все…
- А когда, сучок выдавишь… на его месте, знаешь, дырка останется!
- Если б ты не была девчонкой, я бы тебе показал!
Гошка, наблюдавший за ними, догадался, что Мокей попал в затруднительное положение, и крикнул:
- Сучок! Чего ты с ней связываешься? Иди к нам, песенку свою сочиним…
- Пусти, - поднялся Мокей, чтобы пересесть на упругое сиденье в хвосте автобуса.
- Иди-иди, сучок дубовый, - засмеялась Бутончик, пропуская его. - Пробка ты, а не сучок.
- Я тебе припомню это, злючка.
Но Бутончик вовсе не была злючкой; напротив, она отличалась ласковым и добрым характером. Правда, у неё имелся один серьезный недостаток: она всегда как бы размышляла вслух - что думала, то и говорила. Но этот недостаток в юности встречается почти у всех и с возрастом исчезает бесследно: я по себе знаю…
8.
Вереница автобусов миновала въезд в Артек и стала спускаться к морю. Перед ребятами раскинулась красивая панорама; они невольно умолкли и прильнули к окнам…
"… А когда видишь Артек с моря, - писал потом Гошка своим родителям, - то он расположен в три ряда, как слоёный Мамин пирог. Внизу - пляжи, отгороженные друг от друга дамбами. Ещё корпуса лагерей "Морской" и "Лазурный", наш морской порт, собственный, с кораблями! Потом идёт второй слой: здесь Дворец пионеров, административный корпус, памятник Неизвестному Матросу, посёлок для сотрудников Артека… А в третьем ряду, вверху, - наша дружина "Алмазная" и вообще весь пионерлагерь "Горный", школа, стадион, бассейн.
В самом центре - памятник Ленину. Он так стоит, что отовсюду виден и ему, Владимиру Ильичу, тоже всё видно и слышно!
Народу тут тьма… Из всех стран, какие только есть на свете, африканских - тоже. Славные! Я ему говорю: "Тебе хорошо, ты сразу не похож на других чёрный… А мне ещё надо чем-то отличиться!" А Джефри говорит: "Так я дома, тоже как все, чёрный. И мне там трудно отличиться…"
Но я тут встретил мировецких ребят, и мы сучкуем, то есть становимся непохожими на всех. Не чёрными, а вообще - особенными. Когда совсем станем непохожими, я всё опишу подробно, а пока - ищем правильные пути".
Вот уже автобусы бегут по горному склону (Второй Гошкин "слой") на высоте метров двести над синим-пресиним морем. Свернули влево. Теперь Аю-Даг виден прямо по ходу и немного справа; сходство горы с медведем становится поразительным.
Чуть слышно шуршат шины колёс, посвистывает ветерок, донося волнующий запах моря, сухо потрескивают цикады, весело шелестят перистые листья пальм, и стройно красуются кипарисы у выгнутого подковой добродушно-ворчливого побережья. А навстречу шагают густые горные леса.
Ещё поворот, но уже вправо, слегка вниз - и вереница автобусов замирает возле четырёхэтажного светлого корпуса дружины "Алмазной", неподалёку от белого обелиска, увенчанного мраморным бюстом человека с задумчивым взглядом, бородкой и усиками.
- Памятник Зиновию Петровичу Соловьёву, - сказала Оля. - Наша дружина носит его имя.
9.
Весело выбежали ребята из автобусов, а наши три друга - Гошка, Мокей и Джон - запели под гитару только что сочиненную ими песенку:
В отдельности сучок -
Сам по себе и где-то,
А вместе мы - пучок,
Прекраснее букета!
"О'кей", - сказал Мокей,
"Лады", - кивнул О'кей,
"Допустим", - согласился Килограммчик…
Чик, чик, чик-чик.
- Становись! - скомандовал Яков Германович. А когда все построились, разрешил стоять "вольно" и объявил, кто в какой палате будет жить, после чего добавил: - Не мешкайте, ребята, потому что нас ждут в столовой…
- Так недавно ж ели, в Симферополе, - раздались голоса.
- Ничего, это не повредит, - успокоила Оля. - Знайте, что с этой минуты отряды соревнуются между собой, в том числе и по весу…
- Как это - по весу? - спросил Гошка, слегка бледнея от неясного, но тревожного предчувствия.
- В прямом смысле: кто на сколько поправится за смену.
- А повара здесь как?..
- Сам увидишь…
Гошка пошатнулся и прислонился к Джону: - Поддержи меня, О'кей.
- С тобой плохо?..
- Я… я люблю поесть, - признался Килограммчик. - А мне надо худеть…
- Не тоскуй, - успокаивал его Мокей. - Будь сучком во всём!
- Главное, - посоветовал Джон, - больше движений. Спорт превращает продукты в мускулы.
- Где там… - безнадежно махнул рукой Гошка. - Разве после хорошей еды захочется шевелиться?..
- Уж это ты прав, - согласился Мокей. - А вон, видать, и шеф-повар пришёл с помощниками!.. Точно! Слышите?
- На разбойников похожи, - проворчал Гошка.
- Нет-нет, - возразил Джон, - хорошие, крепкие люди!
- Дай им только волю, - нахмурился Гошка, - так и вовсе закормят…
10.
В палату сучков, как теперь все называли нашу троицу, подселили мальчика, тоже недавно окончившего пятый класс. Тихий… Синеглазый. С тёмным чубом. Паренёк был не мал ростом, но и не высок, не слаб, пожалуй, но и не могуч в теле. Вид его вызывал у окружающих, благодушие.
- На тебя посмотрел - и чаю захотелось, - признался Гошка.
- Ты откель? - полюбопытствовал Мокей. - Не из питомника?
- Из Пролетарска я.
- Рабочий? - улыбнулся Джон и поднял правый кулак. - Салют!
- Это город такой есть у нас в Ростовской области, - объяснил Гошка. - Казачий…
- Долгополов я, - добавил паренёк. - А звать Петром.
- Петром… - передразнил Мокей. - Хлюпик ты для такого имени! Нарекаю тебя… - ненадолго задумался Мокей. - Нарекаю тебя… Будешь ты сучок наизнанку - Вмятина…
- Вмятина? - засмеялся Пётр. - Как это понять?
- Вот мы - сучки, гордые представители человечества! - И коротко объяснив суть новшества, Мокей бухнулся на кровать.
- Одетым… вроде нельзя, - заметил Пётр.
- Вот ты и оголяйся, а нам запреты - что воробью вот эта клетка…
"Клетка", в которой их поселили, представляла собой уютную комнату на третьем этаже с выходом на балкон. Четыре деревянные кровати с упругими матрасами, возле каждой - тумбочка. Вдоль стены, по обе стороны двери - шкафчики для одежды, зеркало.
С балкона, куда вышел Пётр, открывался чудесный вид на Артек и море.
Снизу крикнули, чтобы все шли получать артековскую форму. Поначалу Мокей обрадовался: "одежонка классная", но потом помрачнел:
- Не учёл я. Это ж теперь все друг на дружку похожи станут. Труднее будет сучковать. Ну ладно, сучки, покажем, "дисциплину"… - и он ударил по струнам:
"О'кей", - сказал Мокей,
"Лады", - кивнул О'кей,
"Допустим", - согласился Килограммчик…
Чик, чик, чик-чик.
Странное дело: веселая мелодия, даже при несовершенстве текста, пленяет нас. Пётр аж привстал.
- Здорово играешь… - восторженно произнёс он. - А слова чьи?
- Поэта Сучкова! Ребята, молчок! Я творю… - И в самом деле сочинил тут же, экспромтом, ещё один куплет:
Нам правила нужны,
Как двери без замков,
И прославляем мы
Порядок без сучков…
"О'кей", - сказал Мокей,
"Лады", - кивнул О'кей,
"Допустим", - согласился Килограммчик…
Чик, чик, чик-чик.
Яков Германович, проходя в это время по коридору, остановился возле двери и сперва дослушал песню, даже руками подирижировал и лишь после припева вежливо постучался, заглянул к сучкам и строго сказал:
- Спать!
Таинственный Некто
1.
Утром палата сучков храпела так дружно, что дежурному удалось поднять только Петра. Остальные встали, когда корпус опустел, - все уехали на экскурсию по Артеку.
В столовой уже знакомый шеф-повар страшно обрадовался их появлению:
- О это и есть знаменитые сучки?! Рад, очень рад видеть вас, джентльмены… Так приятно встретить столь выдающихся и неповторимых людей здесь, у нас, да ещё в такую рань!
- Нам бы этого самого… - намекнул Гошка.
- Позавтракать? Как же, как же: с утра это необходимо и полезно… У нас сегодня были котлеты с рисом, сардельки, отбивные, пирожное заварное с кремом, кофе…
- А сейчас?
- Сметана, молоко…
- Давайте котлеты, - разрешил Мокей.
- Котлеты?! Уже обед готовим… А Яков Германович сказал, что вы сегодня на добровольной диете. Кстати, вот этому пузанчику она не повредит!
- М-м… - неопределённо промычал Килограммчик.
- Пошли, - кратко сказал Мокей.
- Куда? - не понял Джон.
- Проспали, - сказал Мокей. - Прозаически и добровольно. Объявляется разгрузочное утро…
2.
Но едва они вышли из столовой, как их перехватили ребята:
- Айда на линейку! Горн слышали?
- Ну ещё бы, - деловито откликнулся Мокей. - Мы туда и спешим… Это наша Мечта с большой буквы!
Гошка и Джон не стали подводить приятеля и тоже вовремя встали в строй.
После переклички отрядов Яков Германович предоставил слово старшей пионервожатой.
- Ребята из прежнего потока, - сказала Оля, - передали вам свой наказ… нет, три наказа: закончить картину "Встреча в космосе", доснять фильм "Мы в Артеке…" и провести карнавал "Литературные герои у нас в гостях"…
- Что же это они сами не сделали? - раздался голос Мокея. - Слабо стало?
- Почему слабо? - удивилась Оля. - Они многое сделали, а это уже просто не успели.
- А посмотреть нельзя? - спросил Гошка.
- Всё можно, - уверила Оля. - Фильм - по крайней мере то, что они сняли, - завтра покажем; карнавал - дело не одной минуты: обсудим сообща; что же касается картины, то её сейчас и покажем. Девочки, разверните…
Дружина стояла буквой "П", и двум пионервожатым пришлось развернуть рулон ватмана 1 х 2 метра и медленно обойти строй.
Цветными карандашами были изображены два гигантских звездолёта невиданных конструкций, а на переднем плане в невесомости плавали две группы космонавтов - явно представителей двух цивилизаций.
- Как видите, это сценка из будущего, - продолжала Оля. - Слева, судя по всему, земляне, а справа - инопланетяне. Они разные…
- Тут все разные, - поднял голос Гошка. - По-всякому нарисовано.
- Верно, - согласилась Оля. - Это потому, что работало более десяти художников, и каждый подрисовал свою часть рисунка. Эта картина коллективная. В центре её два командира: наш, землянин, что-то передаёт другому какой-то предмет… А вот что именно - это нужно решить: вам. Ребята из предыдущего потока оставили и приз победителям.
Сучки включились в игру, что называется, с ходу.
- Доллар, - уверенно сказал Джон. - Наш командир передаёт инопланетянину доллар, как символ свободного предпринимательства…
- А что это такое? - прервал любопытный Гошка.
- Ну… это значит… кто сумел, тот и заработал…
- А как? - спросил Мокей.
- Это не имеет значения, - подхватил Джон. - Способ заработка может быть любым - это и лежит в основе свободного предпринимательства! Мы это в школе проходили.
- И бандитствовать можно? - съехидничал Гошка.
- Пожалуй, лишь бы не попадаться полиции и платить правительству налоги.
- С награбленного?! - поразился Мокей.
- Конечно.
- И этому вас в школе учат?!
- Не только этому…
- Ну вот что. Видишь? - Мокей показал Джону кулак. - Замри о забудь, тогда будет о’кей!.. А то у тебя всё бизнес на уме.
- Ну, если не хотите денег, пусть это будет автомат, - предложил Джон.
- Вот чудик-то! Горячился Мокей. - Это ведь символ войны! У лучше боксёрские перчатки - всё-таки спорт…
Однако и боксёрские перчатки не смогли решить вопроса.
- Идея мелковата, - резюмировал Мокей. - Надо бы что-нибудь посерьёзнее…
Но это "что-то" не давалось в руки, ускользало. Подошёл отбой, а сучки так ни на чём и не остановились.