Я спрыгнул с табурета, повернулся и направился к выходу.
Бежать! Бежать, пока цел!
Эти слова звучали в голове в такт ударам сердца. Я был уже у занавески, только протяни руку…
Но за ней кто-то стоял. Стоял, скрываясь в непроглядной тьме и перегораживая выход.
- И куда это мы собрались? - раздался голос.
13
Карин откинула занавеску и вошла внутрь. На ней была непомерная рубашка без рукавов, доходящая ей до коленей. Волосы рассыпались по лицу.
- Что ты здесь делаешь? - спросила она.
- Пусти меня! - закричал я и угрожающе поднял фонарь.
Она отступила.
- Послушай!.. - с изумлением воскликнула она.
- Мне надо идти, - кричал я, протискиваясь мимо нее.
- Да что с тобой, Марк? Ты чего словно взбесился?
Я остановился в дверях с полуопущенной занавеской, прижавшись к притолоке.
- Я видел записную книжку тети Бенны, - сказал я Карин, направив луч фонаря прямо ей в лицо. - Я прочитал, что она пишет о твоем отце и о Кэролин.
- О! - вскрикнула Карин.
Я не отводил луча с ее лица. Она бросила на меня взгляд исподлобья и закрыла лицо рукой.
- Где моя тетя? - обратился я к ней. - Ты знаешь, где она?
- Нет, - ответила Карин. - И убери, ради бога, фонарь. Ты что, ослепить меня хочешь?
Я чуть опустил фонарь.
- Твой отец сделал с ней что-нибудь ужасное? Он убил тетю Бенну?
- Да ты что, Марк?! - вскрикнула Карин. - Как тебе такое в голову взбрело? Мой папа не злодей. Просто они с Бенной расходились в некоторых вещах.
- И ты действительно не знаешь, где моя тетя? Может, она убежала и где-нибудь прячется от твоего отца? Она хоть на острове? - вопросы так и сыпались из меня. Меня подмывало схватить Карин и силой добиться от нее правды.
Она отбросила с лица сбившиеся пряди.
- Мы не знаем, где она, Марк. Правда, не знаем, - стояла она на своем. - Потому-то Кэролин и привезла тебя сюда. Помочь найти ее. Мы все боимся за Бенну. Поверь.
- Ты врешь! - сердито закричал я. - Я же читал записки тети. Твой отец вовсе не озабочен судьбой Бенны.
- А я озабочена, - не сдавалась Карин. - Я всегда ее любила. Она очень хорошо ко мне относилась. Мне дела нет до споров папы и тети Кэролин с Бенной. Я за нее очень переживаю, правда.
Я снова поднял фонарь. Я хотел увидеть выражение ее лица. Мне надо был понять, правду ли она говорит.
В луче фонаря сверкнули ее голубые глаза. А на щеках были следы слез. И я решил, что она не кривит душой.
- Хорошо, если ты правда боишься за тетю, помоги мне сбежать отсюда, - сказал я, опуская фонарь.
- Хорошо, помогу, - быстро согласилась она, не успев даже обдумать сказанное.
Я отбросил занавеску и выбрался наружу. Карин за мной, прикрыв за собой дверь.
- Выключи фонарь, - прошептала она. - Не хватало еще, чтобы папа и Кэролин заметили.
Я щелкнул переключателем и быстро пошел по мокрой траве к своей хижине. Карин едва поспевала за мной.
- Я хочу переодеться, - шепотом сказал я. - А потом попробовать разыскать тетю Бенну. - Дрожь пробежала по всему моему телу. - Только как это сделать? Куда мне идти?
- Воспользуйся Колдовством джунглей, - прошептала Карин. - Я скажу тебе, где Бенна. Я покажу тебе, куда идти.
- Но я же не могу! - чуть не завопил я. - До сегодняшнего дня я и в мыслях не держал, что владею какой-то магией. Я толком даже не могу сказать, что верю во все это.
- Воспользуйся магическими силами джунглей, - прошептала Карин, пристально глядя мне в глаза.
- Но я даже не знаю как! - отнекивался я.
- Эта сила будет руководить тобою, - настойчиво объяснила она. - Я уверена в этом. Она покажет тебе дорогу.
Сам я в этом уверен не был. Но промолчал. Голова у меня лихорадочно работала. Прочитанные в записной книжке слова словно звучали вслух. Быть бы мне сейчас за четыре тысячи мили отсюда, тогда я был бы в безопасности.
Но как мне сбежать от Кэролин и доктора Холингза?
Как? Как?
Мы крались вдоль ряда хижин. Воздух был все такой же раскаленный и влажный. Небо стало совсем черным. Ни звезд, ни луны так и не было на небе.
Вот только оденусь и сбегу подальше, говорил я себе.
Одеться и убежать.
- Быстрее, Марк, - шептала сзади Карин. - Быстрее. И как можно тише. У папы очень чуткий сон.
Вот и моя хижина в конце ряда. Но не успели мы добежать до нее, как я услышал торопливые шаги по траве. Очень торопливые.
Карин затаила дыхание и схватила меня за руку.
- Боже мой, это он.
14
Я чуть не подскочил. Что делать? Бежать? Спрятаться?
Будь это знакомая мне игра "Король джунглей", я бы знал правильный ход. Я знаю, как смыться от Злого ученого. Хватай лиану и улетай - только тебя и видели. А на лету подхвати несколько дополнительных жизней.
Но то ведь игра.
Я прижался спиной к хижине, ожидая, когда меня схватят. Поспешные шаги приблизились. Я затаил дыхание, но сердце колотилось с оглушительной силой.
И что же вижу - на нас скачет маленькая зверушка.
Не доктор Холингз, а насмерть перепуганный кролик с длинными ушками и большими лапами. Это они издают такой громкий звук, когда он прыгает.
Я проводил глазами ускакавшего зверька. Он скрылся между двумя низенькими хижинами.
- Это кролик?
Карин поднесла палец ко рту, напомнив, что надо быть тише воды, ниже травы.
- Это новый вид гигантского кролика, открытый твоей тетей.
- Очень поучительно, - пробурчал я. - Вот только не уверен, что мне сейчас нужен урок природоведения.
Карин подтолкнула меня в мою хижину.
- Поторопись, Марк. Если папа проснется… - она не закончила.
"Если он проснется, быть моей головушке высушенной", - закончил я за нее.
Ноги у меня вдруг стали ватными и отказывались идти. И все же я заставил себя переступить порог хижины.
Руки так дрожали, что я с трудом оделся. Кое-как натянул джинсы, в которых прилетел сюда. И рубашку с длинными рукавами.
- Давай, ну давай же, Марк, - шепотом подгоняла меня Карин из дверного проема. - Пошевеливайся!
Лучше б она молчала. Каждый раз от ее слов я подпрыгивал чуть не до потолка.
- Живей, Марк!
Открыв рюкзак, я достал свой фонарь и направился к двери.
- Ну давай же, Марк! Идем! - свистящим шепотом подгоняла меня Карин.
Остановившись на полпути, я прихватил сушеную голову и сунул ее в карман рубашки. Затем открыл дверь и шагнул во мрак.
Куда мне теперь идти? Что делать? Как мне найти свою тетю?
Миллион вопросов крутилось у меня в башке. Горло так пересохло, что болело. Ах, сейчас бы баночку холодной колы из лаборатории! Но какое там! Разве можно так рисковать и, чего доброго, разбудить отца Карин.
Мы двинулись по высокой, мокрой от росы граве.
- Не вздумай включать фонарь, пока не скроемся за деревьями, - предупредила Карин.
- Но куда мне идти? Как я найду тетю Бенну? - прошептал я, с трудом проглотив комок.
- Есть только одна тропа, - объяснила Карин, указывая рукой на купу деревьев на краю поляны. - Часть пути пойдешь по ней.
- А дальше? - спросил я дрогнувшим голосом.
Она пристально посмотрела на меня:
- А дальше Колдовство джунглей доведет тебя куда следует.
Жди. Доведет.
А еще через неделю, стоит мне хлопнуть в ладоши - и я на Луне.
Мне вдруг захотелось повернуть обратно и вернуться в свою маленькую хижину. Лечь как ни в чем не бывало и выбросить из головы всякое воспоминание о том, что я читал записную книжку тети Бенны.
Но тут мы с Карин подошли к пирамиде из сушеных голов. Темные глаза пристально всматривались в меня. Такие печальные-печальные глаза.
Менее всего хотелось мне, чтобы моя башка венчала эту кучу.
Нет уж. Спасибо.
И я потрусил к деревьям.
Карин поспешила за мной.
- Ну, удачи, Марк! - сказала наконец она.
- С-спасибо, - еле выдавил я. Потом остановился и повернулся к ней. - Что ты утром скажешь отцу?
Карин пожала плечами. Ветер играл ее длинными волосами, скрывая лицо.
- Ничего я ему не скажу. Скажу, что спала как убитая. И ничего не слышала.
- Ну и ладно, - согласился я. Затем, покрепче зажав в руке фонарь, повернулся и побежал под кроны деревьев.
Тропинка была мягкая, песчаная. Даже через подошву сандалий чувствовалось, что песок сырой. Лианы и широкие листья выступали прямо на тропу и хлестали меня по джинсам. По обеим сторонам тропы росли какие-то растения вроде травы, но через несколько шагов разглядеть толком ничего нельзя было. Может, я уже сбился с нее?
Я включил фонарь и посветил под ноги. Луч скользнул по каким-то растениям, вроде папоротника, усикам ползучих лиан. Черные стволы деревьев тянулись ко мне своими ветвями с гладкой корой.
Никакой тропинки.
Я тупо посмотрел на световой круг и подумал: вот я один-одинешенек в этих ужасных джунглях.
Что мне теперь делать?
15
- Ау!
Я прихлопнул москита на шее, но слишком поздно. Я почувствовал, как его жало вошло в меня. Потирая шею, я сделал несколько шагов по травянистым зарослям, светя себе под ноги.
- Аа-уу! Аа-уу!
Этот пронзительный крик, причем, как казалось, совсем в двух шагах, заставил меня остановиться. С дрожью я вспоминал слова: "Ночью джунгли принадлежат их обитателям".
- Аа-уу! Аа-уу!
Это еще что такое? Явно не гигантский кролик. Такой дикий вопль принадлежал кому-то покрупнее. Я повел фонарем по кругу, разглядывая траву, лианы. В бледном свете фонаря гладкие стволы деревьев казались пурпурными.
Никакого зверя не было.
Меня трясло. Несмотря на то что и ночью жарища стояла несусветная, меня знобило.
От порыва ветра листья на деревьях захлопали, ветки согнулись и зашептали.
Да, джунгли живые, понял я.
Вокруг неумолчно трещали всякие насекомые. Толстые большие листья шелестели и поскрипывали. Было слышно, как бежит по земле какой-то четвероногий житель джунглей.
- Аа-уу! Аа-уу!
Что это такое?
Не отдавая себе отчета, я прижался к невысокому дереву. Я стоял не дыша, прислушиваясь.
Зверь приблизился? С низких ветвей свисали гроздья листвы, образуя что-то вроде естественной пещеры. Здесь я в безопасности, убеждал я себя, и могу присмотреться. И вдруг под этим шатром из веток и листвы я и в самом деле почувствовал себя безопаснее. Выключив фонарь, я присел на землю, прижавшись спиной к стволу, и смотрел, как сквозь густую листву проникала узкая полоска лунного света, отчего листья казались серебряными. Дышать я старался спокойно и размеренно.
Немного успокоившись, я сразу почувствовал, как устал. Дремота навалилась на меня, словно теплое толстое одеяло. Я громко зевнул. Веки налились свинцом. Я из последних сил боролся со сном, но это было выше моих сил. Прижавшись затылком к стволу, я погрузился в крепкий сон под аккомпанемент ночной песни джунглей. Мне снились сушеные головы. Дюжины сушеных голов с фиолетовой или зеленоватой мягкой кожей, с черными светящимися угольками глаз и черными иссохшими губами, искривленными в злобном крике.
В моем сне головы парили в воздухе и плясали, перелетали с места на место, словно теннисные мячи. Они налетали на меня, стукались мне о грудь, отскакивали от моей головы. Но я не чувствовал ударов. Они летали и подпрыгивали. А затем иссохшие губы приоткрылись, и они начинали петь хором.
- Живей, Марк, живей!
Вот какая это была песенка. Пели они хриплыми скрипучими голосами. Так шелестит осенью листва деревьев, когда ветер пробежит в кронах.
- Живей, Марк, живее! - Вот такая ужасная песенка, от которой кровь стынет в жилах. - Живее, Марк, живее!
От движущихся губ выражения у них непрестанно менялись - одно почище другого. Угольки глаз горели. А головы - дюжины голов - съежившихся, иссохших - летали и подскакивали в такт пению.
Я проснулся, и в ушах у меня все стоял их шепот. Я невольно замигал: сквозь листву сочилось неяркое утро. Спина чертовски болела. Вся одежда - хоть выжимай.
Я не сразу сообразил, где я и что здесь делаю. Ужасный сон так и стоял перед глазами. Рука моя невольно скользнула в карман рубашки и нащупала сушеную голову.
Все лицо зудело. Я поднял руку чтобы почесать щеку и что-то смахнул с нее. Лист?
Какой там. Я скосил глаза на ладонь. Огромный красный муравей. Размером с саранчу.
- Ай! - вскрикнул я, отбросив его.
Все тело кололо. Спина чесалась. Что-то еще бегало туда-сюда по ногам.
Я резко открыл глаза. Подъем. Пора вставать.
Господи, как же зудит все тело. Будто меня всего колют и кусают.
Я посмотрел вниз. На джинсы, рубашку. И ахнул.
16
Я вскочил, замахал руками и затопал ногами. Я весь был сплошь покрыт гигантскими красными муравьями. Их были сотни, тысячи. Они деловито сновали по моим рукам, ногам, груди. Их острые лапки царапали мне горло и затылок. Одного я смахнул со лба. Еще одного со щеки. Я потрогал голову - она вся кишела проклятыми муравьями.
- Ай! - Я застонал от ужаса и взъерошил волосы. Эти гады так и посыпались на землю. Я чувствовал, как они ползают по рукам, под мышками. Такие раскаленные и царапучие. Такие громадные.
Я опустился на колени, хлопая себя по груди, по шее, чтобы стряхнуть непрошеных гостей. А потом стал кататься как сумасшедший в высокой траве, мокрой от утренней росы.
Так я катался и колотил себя почем зря - лишь бы отделаться от муравьев. Я наскреб их целую горсть в голове и швырнул всю компанию в густой кустарник.
Я вскочил на ноги и стал извиваться и подпрыгивать, чтобы спастись от красного нашествия.
Но их было несметное множество. Вся кожа пылала и зудела. Их острые лапки продолжали царапать руки, ноги, грудь.
Зуд стал просто нестерпимым. У меня даже дыхание перехватило. И я понял, что задыхаюсь. Да ведь эти бестии задушат меня!
- Ка-ли-а! - завопил я, прыгая и извиваясь. - Ка-ли-а!
К моему изумлению, муравьи стали с меня прямо сыпаться.
- Ка-ли-а! - повторил я свой клич.
Муравьи градом посыпались с меня, попрыгали из волос, со лба, с груди.
Я оторопело смотрел, как они падают на землю. А потом они, обгоняя друг друга, бросились в высокую траву.
Я растер шею. Впился ногтями в ноги. Тело продолжало чесаться, и зуд был по-прежнему невыносим.
Однако гигантские муравьи ушли. Разбежались, когда я издал свой боевой клич.
Боевой клич. Мое волшебное слово.
Я посмотрел на рубашку, пытаясь унять невыносимое жжение. В кармане светилась сушеная голова. Ярким желтым сиянием.
- Ага! - Я вынул голову из кармана. И так держал ее в руке перед собой.
- Ка-ли-а! - воскликнул я. Глаза загорелись ярче.
Вот оно мое волшебное слово. Откуда оно появилось? Знать не знаю. Я думал, что это я его выдумал.
А тут я вдруг ясно понял, что слово и есть тайна Колдовства джунглей. Есть прямая связь между словом и сушеной головой. Вернее, слово пробуждает к жизни магические силы джунглей. Я крикнул его, и муравьи разбежались.
Теперь я по-другому взглянул на голову. Сердце у меня бешено билось в груди. Я сосредоточил свои мысли на голове. Да, я владею Колдовством джунглей. Доктор Холингз и Кэролин правы. Я владел Колдовством джунглей, сам не зная того. И слово "Ка-ли-а" - ключ к тайне. Оно помогло мне избавиться от красных муравьев. Не приведет ли оно меня к тете Бенне?
- Да! - закричал я во всю глотку. - Да! Теперь я точно знал, что это так и есть. Я знал, что теперь непременно найду ее.
Я больше не боялся джунглей и их обитателей. Что бы меня отныне ни ждало в этой тепличной духоте, ничего не испугаюсь. У меня была магическая сила джунглей. Я владел ею - и знал, как ею пользоваться. А теперь - теперь пора искать тетю Бенну. Красное утреннее солнце взошло над кронами деревьев. Кругом стояла влажная жара. Над головой порхали с ветки на ветку, весело распевая, птицы.
Держа в одной руке фонарь, в другой - сушеную голову, я побежал навстречу солнцу.
На восток, говорил я себе. Солнце восходит на востоке.
Прав ли я? Найду ли я там тетю Бенну?
Да, я был абсолютно уверен, что нахожусь на правильном пути. Магические силы направляют меня куда надо. Надо только слушаться их, и они отведут меня к тому месту, где она прячется, где бы это ни было.
Я побежал по лианам и по кустарникам, нагибаясь, чтобы не стукнуться головой о ветви. По ногам и бедрам колотили крупные зеленые папоротники.
Вдруг солнце ударило мне в глаза. Я очутился на широкой песчаной поляне. Пот катился со лба.
- Ай! - вскрикнул я. Ноги заскользили по мягкому песку.
Я потерял равновесие. И невольно вытянул вперед руки. Фонарь и сушеная голова полетели на песок.
- Ай!
Меня засасывало.
Песок поднялся до лодыжек. Стал подбираться к коленям. Я бился из последних сил. Пытался вытащить ноги. Раскинул руки.
Но все было тщетно. Я только быстрее проваливался.
Песок уже доходил до пояса. Чем больше я пытался вырваться, тем быстрее меня затягивало.
Все глубже. Глубже. Из этих зыбучих песков не вырвешься.
17
Я уже не мог пошевелить ногами. Слишком глубоко засосал меня горячий зыбун. Песок уже выше пояса. Это бездонная яма, думал я. Из нее не вырвешься. Меня так и затянет со всеми потрохами. И следа от меня не останется.
Мои приятели Эрик и Джоэл как-то говорили мне, что никаких зыбучих песков на самом деле нет. Вот было бы здорово, если бы они оказались правы. Только какое там! Я, увы, на собственном примере докажу им, как они ошибались!
Я открыл было рот, чтобы позвать на помощь, но вместо крика издал какие-то жалкие звуки. Так, пискнул только.
Да и что толку кричать? Кричи не кричи, здесь ни одной живой души на десятки миль. Кто меня услышит?
По мере того как я уходил все глубже и глубже, песок становился тяжелее и плотнее. Я поднял руки над головой, пытаясь за что-нибудь ухватиться. Попробовал пошевелить ногами. Сделать что-нибудь вроде плавательного движения или будто я на велосипеде.
Но уж очень плотный был песок. И уж очень глубоко меня затянуло.
На сей раз в меня вселился подлинный ужас. Я хватал ртом воздух, как рыба на песке.
Я снова открыл рот, чтобы позвать на помощь. И вдруг меня осенило.
- Ка-ли-а! - завопил я пронзительным испуганным голосом. - Ка-ли-а! Ка-ли-а! Ка-ли-а! Ка-ли-а!
Ничего!