- Так сегодня ж автобусы не ходят, - вспомнила Дардыкина. - У водителей опять забастовка.
- Фигня! На попутках доберемся.
- Зачем на попутках, - сказала Элька. - Мой дедушка конюхом работает. Он нам даст лошадей. Ты умеешь ездить верхом, Федя?
- Конечно, умею!
Еще бы Дуракову не уметь, если он все свои четырнадцать лет в деревне прожил.
- А ты сама-то умеешь? - спросил Молодцов у Синичкиной.
- Я в Москве в конно-спортивной школе занимаюсь, - не без хвастовства заявила Элька.
- Тогда по коням! - воскликнул Федька.
Глава XXIV ЗОЛОТАЯ ДЕВУШКА
Дедушка, естественно, не отказал любимой внучке. И предоставил ребятам двух резвых жеребцов: Орлика и Гаврика.
Элька с Федькой вскочили на коней и помчались во весь опор в Старокозельск. Спустя час они галопом влетели в город.
У музея Дураков и Синичкина спешились.
- Напои лошадей, Эля. - Федька указал на маленький фонтанчик в виде чаши, из которой во все стороны вытекала вода. - А я пойду с музейщиками потолкую.
И он вошел в музей. Здесь, разумеется, все было по-прежнему: висели на стенах картины, дремали на стульях старушки-смотрительницы… Дураков начал расспрашивать старушек про Пипеткина. Но те ничего толком сказать не могли. Да, был такой скульптор. Да, устраивались в музее его выставки.
- Ну а где он сейчас? - допытывался Федька.
Старушки-смотрительницы, все как одна, пожимали плечами и разводили руками: - А бог его знает…
Пришлось Дуракову идти к директору. Директор оказался коротышкой с огромной лысиной.
- Здрасте, - широко улыбнулся ему Федька.
- Тебе чего, парень? - сухо спросил директор.
Дураков стал было объяснять, но коротышка перебил:
- Здесь музей, а не справочное бюро.
- Но, может, вы знаете…
- Я ничего не знаю.
- Но, может, у вас есть…
- У меня ничего нет.
Вот и весь разговор. Федька вышел из музея красный как рак и злой как черт.
- Ну, лысый козел! - с выражением сказал он Эльке.
- Кто? - не поняла Синичкина.
- Да директор этот вшивый! - Федька махнул рукой, в сторону музея.
Элька захихикала.
- Если он лысый, то как он может быть вшивым?
- Смех смехом, - сказал Дураков, - но я так ничего и не узнал про Пипеткина.
- Не волнуйся, Федя, я сейчас все узнаю, - с загадочной улыбкой произнесла Синичкина.
- Ни фига ты не узнаешь. Если меня директор отшил, то тебя он тем более отошьет.
- Посмотрим, посмотрим, - с той же загадочной улыбочкой ответила Элька.
Она вынула из кармана Зеркальце, взглянула на себя с одной стороны, с другой стороны и грациозной походкой направилась к музею, бросив Дуракову на ходу:
- Присматривай за лошадьми, Федор. Федька только рот раскрыл от удивления.
А рядом с ним, тоже раскрыв свои лошадиные рты, стояли Орлик с Гавриком.
Не прошло и десяти минут, как Синичкина уже вышла из музея. И не одна. За ней вприпрыжку бежал коротышка-директор, говоря льстивым голосом:
- Вы к нам еще зайдете, Элеонорочка?
- Возмо-о-жно, - с томным видом отвечала Элька.
Директор, поцеловав на прощание Элькину ручку, вернулся в музей, а Синичкина подошла к Дуракову.
- Картонный переулок, двенадцать, квартира пятнадцать, - сообщила она.
- Чего? - не врубился Федька.
- Адрес Пипеткина, - пояснила Элька. - Это здесь, неподалеку.
- Зашиби-и-сь, - протянул Дураков. - Как тебе удалось лысого расколоть?
- Это моя маленькая женская тайна, - кокетливо произнесла Синичкина.
- Элька, кончай понты кидать, - попросту сказал ей Федька. - Выкладывай.
- Ну хорошо. Я ему всего-навсего разочек улыбнулась.
- Так и я ему улыбался.
- То ты, Федя, а то я. Большая разница.
- Ладно, - буркнул Дураков, - рулим к Пипеткину.
Ребята вскочили в седла и бешеным аллюром помчались в сторону Картонного переулка.
Скульптор Пипеткин жил в обшарпанной пятиэтажке. На лестнице пахло тухлой капустой. Дверь долго не открывали.
Наконец послышались шаги, и недовольный женский голос спросил:
- Кто?
- Мы к Пипеткину, - ответил Федька.
Заскрежетал замок, и дверь приоткрылась на длину предохранительной цепочки. Ребята увидели заспанную тетку в мятом халате.
- Кого надо? - спросила она недовольным тоном.
- Мы к Пипеткину, - повторил Дураков.
Тетка сняла цепочку и открыла дверь.
- Проходите.
Димка и Элька вошли в прихожую.
- Харито-о-о-н! - закричала тетка в глубь квартиры. - К тебе пришли-и!..
"Почему Харитон? - с недоумением подумал Дураков. - Ведь Пипеткина зовут Панкрат Панкратович".
В прихожей появился голый по пояс дядечка в заношенных штанах и стоптанных шлепанцах.
- Добрый день, - поздоровались с ним ребята.
Дядечка кивнул и, почесав волосатую грудь, спросил:
- Вы ко мне?
- Нам нужен Пипеткин.
- Ну я Пипеткин.
- Нам нужен скульптор Пипеткин, - уточнила Синичкина. - Панкрат Панкратович.
- Так отец умер, - сказал дядечка. Федька с Элькой переглянулись. К такому обороту событий они были не готовы. Весь план разговора, который ребята разработали на улице, полетел к черту.
- А давно? - растерянно поинтересовался Дураков.
- Три года назад. Скоропостижно скончался.
- А от чего? - спросила Синичкина, тоже растерянно.
- От сердечного приступа, - ответил дядечка. И добавил: - А вы, собственно, по какому вопросу?
- Мы… э-э… - Федька замялся.
- Мы из Курска, - пришла ему на помощь Элька. - От губернатора.
- От кого? - вытянулись лица у дядечки с тетечкой.
- От губернатора, - повторила Синичкина. - Он у нас в школе весной выступал и просил за лето собрать материалы о культурном наследии Курского края… - врала напропалую Элька. - Для книги "Искусство Курщины". В эту книгу войдут "очерки о художниках, скульпторах, композиторах… Да, Федь? - обернулась Синичкина к Дуракову.
- Ага, - закивал Федька. - Может, вы поделитесь воспоминаниями о Панкрате Панкратовиче для этой книжки?
- Конечно, поделюсь, - с готовностью согласился дядечка.
- Что значит "поделюсь"?! - накинулась на него тетечка. - Ты хотя б узнал вначале, заплатят тебе за это или нет.
- О чем ты говоришь, Капа? - недовольно глянул на тётечку дядечка. - Это же память о моем отце.
- Одной памятью сыт не будешь, - заворчала тётечка. - Цены вон, как грибы, растут. А денег у нас кот наплакал.
Бросив еще один недовольный взгляд в сторону тётечки, дядечка сказал ребятам:
- Пойдемте ко мне.
И привел ребят в маленькую комнату.
- Вот здесь отец и работал.
- А где же его работы? - спросила Элька, осматриваясь.
- Мы с женой все продали, - сказал дядечка. - Жить-то надо, а зарплата маленькая. Да у отца и работ-то немного было. Он все больше заказы выполнял…
- Ясненько, - ввернул Федька Димкино словцо. - Деньгу, значит, зашибал.
- Да какое там - зашибал, - поморщился дядечка. - Один-единственный раз, уже незадолго до смерти, получил выгодный заказ: памятник Ленину сделать. Да и то ему ни копейки не заплатили. У коммунистов деньги кончились.
- Это тот памятник, что на центральной площади стоит? - спросил Дураков.
- Да нет. Тот Ленин огромный. А отцовский Ленин крохотный. Его у первой автобазы поставили. Директор автобазы - старый коммунист. Вот он и купил у меня статую. Конечно, не за те деньги, какие отцу обещали.
- А вы бы нашли покупателя повыгоднее, - сказала Синичкина.
- Да кому сейчас нужен памятник Ленину? - невесело усмехнулся сын Пипеткина. - Я рад, что хоть за такие-то деньги продал.
- А у вашего отца друзья были? - спросил Федька.
- Нет, не было.
- А братья и сестры у вас ость?
- Нет, я один.
- А ваша мама жива? - спросила Элька.
- Нет, умерла.
"Нет… нет… нет…" Ниточки обрывались одна за другой. Может, у Пипеткина и белого пиджака не было?
Набравшись решимости, Дураков задал прямой вопрос:
- А белый пиджак у вашего отца был? Дядечка недоуменно приподнял брови.
- Пиджак?
- Да, белый.
- Ну был. А что?
- Ничего, - сказал Федька. - Просто так интересуюсь. - И тут же задал еще один прямой вопрос, да такой прямой, что прямее некуда: - А золотая скульптура девушки у вашего отца была?
Синичкина бросила на Дуракова быстрый взгляд. В этом взгляде ясно читалось: "Ты что, Дураков, совсем дурак?!"
А дядечка как ни в чем не бывало ответил:
- Почему - была? Она и сейчас есть.
- Где?! - вскричали ребята.
- Да вон там, за шкафом, - показал дядечка на старый громоздкий шкаф. - Капа хотела и ее продать, но я не позволил. Пусть хоть что-то на память об отце останется.
Федька и Элька разом подскочили к шкафу. И увидели девушку с золотым лицом, золотыми волосами, в золотом платье и с золотыми руками, скрещенными на золотой груди.
Глава XXV ПАМЯТНИК В ПАМЯТНИКЕ
- Конечно, она никакая не золотая, - сказал дядечка. - Мы с женой просто ее так называем. На самом деле это глиняная статуя, покрашенная золотистой краской…
Федька на всякий случай постучал по "золотой" девушке, чтобы удостовериться, что она из глины.
А дядечка продолжал:
- Это копия работы итальянского скульптора Паоло Карлизи. С оригиналом связана одна печальная история, произошедшая здесь, под Старокозельском, в позапрошлом веке. Да вы, наверное, знаете…
- Знаем, - кивнул Дураков. А Синичкина сказала:
- А я слышала, что статуя Луизы Дюваль до сих пор не найдена. С чего тогда ваш папа копию делал?
- Так осталось очень много письменных свидетельств о том, как выглядела скульптура. Вот отец по ним и вылепил.
- Ясненько, - пробурчал Федька. - Ну ладно, мы пошли. До свидания.
- То есть как пошли? - удивился дядечка. - Вы же хотели, чтобы я поделился с вами воспоминаниями об отце.
- А вы уже поделились. Нам этого вполне достаточно. Верно, Эль?
- Ну да, - осторожно ответила Синичкина, не понимая, что задумал Дураков.
На улице Элька так и сказала:
- Федь, я не понимаю, что ты задумал.
- Ничего я не задумал.
- А зачем мы тогда ушли? Нужно было его еще порасспросить. Ясно же, что этот Харитон со своей Капой знают, где золотая статуя.
- Ни фига они не знают. Если бы знали, давно б её продали. И не жили бы в задрипанной пятиэтажке, а за границу смотали.
- Вообще-то да, - согласилась Синичкина.
- И Пипеткин наверняка хотел ее продать, - продолжал Дураков, - но не успел, потому что скоропостижно скончался… Интересно, куда же он ее мог спрятать?
- Ой, да куда угодно, - сказала Элька.
- Ну, нет. Куда угодно статую не спрячешь. Это ж тебе не пуговица… - И тут Дуракова осенило - почти так же, как осеняло Молодцова.
- Элька! - закричал Федька. - Я понял, понял!..
- Что ты понял?!
- Я понял, куда Пипеткин спрятал "золотую бабу"!
- Куда?
- В памятник!
- В какой памятник?
- В памятник Ленину, который стоит у автобазы. Внутри этого памятника и находится Луиза Дюваль.
- Как это - внутри?
- Ну не то чтобы внутри, - поправился Дураков, - а просто Пипеткин золотую бабу гипсом залепил, приделал ей бородку, усы, кепку… Вот тебе и Ленин получился.
- Чушь, - коротко бросила Синичкина.
- Почему - чушь?
- Да потому!
Федька вспыхнул как порох:
- Версия Димыча про гроб с двойным дном и картину тоже смахивала на чушь! А оказалась правильной!
Это был веский довод.
- Ну хорошо, может, и не чушь, - сказала Элька. - Надо проверить.
- Вот именно! Поскакали на автобазу!
И ребята, пришпорив Орлика с Гавриком, пустились вскачь.
Автобаза № 1 располагалась в глухом переулке. Жилых домов тут не было, одни производственные корпуса. Но через проходную никто не входил и не выходил - то ли был выходной, то ли забастовка. И из ворот автобазы никто не выезжал. На воротах висел ржавый замок. В общем, полнейшее безлюдье. Только один Ленин сиротливо торчал посреди цветочной клумбы.
Памятник и вправду оказался небольшим - где-то метр с кепкой, зато постамент был в два метра. Федька направил коня прямо на клумбу и, будто заправский цирковой наездник, встал ногами Орлику на спину, оказавшись, таким образом, лицом к лицу с Лениным.
Дураков внимательно вгляделся в ленинские черты, ища в них сходство с чертами Луизы Дюваль.
- Ну что? - спросила Элька, гарцуя на Гаврике.
- Не пойму, - откликнулся Федька. -
Борода мешает. Дай-ка какую-нибудь железяку.
- Зачем?
- Отобью эту дурацкую бороду.
- Ты с ума сошел, Федя! - возмутилась Синичкина. - Знаешь, как это называется? Вандализм!
- Да ладно тебе, - сказал Дураков. - Все равно снизу не видать - с бородой он или нет, Элька медлила.
- Ну быстрее, быстрее, Эля, - поторопил ее Федька. - А то сейчас кто-нибудь появится.
Синичкина соскочила с Гаврика и нехотя принялась искать железяку.
- Здесь только кирпичи валяются.
- Ну давай кирпич.
Элька подала Дуракову кирпич. И Федька этим кирпичом - бац! - по бороде. И еще раз - бац!
- Ох, Федя, заберут нас с тобой в милицию, - посетовала Синичкина.
И как в воду глядела. Откуда ни возьмись, появился милиционер. Вернее - милиционерша. Толстая тетка в форме.
- Это еще что за хулиганство?! - заорала она.
Лошади от ее крика испуганно дернулись, и Федька, не устояв на Орлике, плюхнулся носом в цветочную клумбу.
Когда Дураков поднялся, милиционерша уже была рядом с ним.
- Ты зачем памятник камнем колотил?! - продолжала она орать.
- Да вам показалось, - прикинулся Федька дураком.
- Ты мне тут не прикидывайся! - Милиционерша цепко схватила Федьку за руку. - А ну-ка, пошли в отделение!
Дело принимало скверный оборот. На помощь Федьке поспешила Элька.
- Извините нас, пожалуйста, - проговорила она с очаровательной улыбкой.
Но на сей раз Элькина улыбка не помогла.
- Что ты тут мне ухмыляешься! - заорала теперь уже на Синичкину милиционерша. - Тоже пойдешь в отделение!
- Но, тётенька… - растерялась Элъка.
- Я не тётенька, а старший сержант!
- Отпустите нас, товарищ старший сержант, - притворно заныл Дураков.
- Пошли, пошли, без разговоров.
И милиционерша повела Эльку, Федьку, Орлика и Гаврика в отделение милиции.
В отделении никого не было, кроме дежурного. Как ни странно, дежурный тоже оказался женщиной. Правда, в отличие от первой милиционерши, не толстой, а тонкой.
- Принимай хулиганов, Курица, - сказала ей толстая.
Тонкая никак не отреагировала на "курицу", и ребята поняли, что это такая фамилия - Курица.
- А чего они натворили? - спросила тонкая у толстой.
- Памятник Ленину пытались разбить.
- Который? Тот, что на центральной площади?
- Да нет. Тот, что у автобазы… Вот этот парень, - толстая указала двойным подбородком на Федьку, - камнем по нему колотил.
Тонкая достала ручку и лист бумаги.
- Счас протокол составим.
- Ну, ты составляй, - сказала толстая, - а я пока на рынок сбегаю, печенки куплю.
- Ой, Надь, купи и мне полкило.
- Хорошо.
Толстая милиционерша ушла.
А тонкая начала задавать ребятам вопросы: фамилия?.. адрес?.. кто родители?..
- Приводы были? - обратилась она к Эльке.
- Что? - не поняла Синичкина.
- В милицию раньше попадала?
- Нет, не попадала.
- Значит, первая ходка, - усмехнулась тонкая. - Ну что ж, поздравляю.
Тут дверь открылась, и в отделение вошел милиционер. Именно - милиционер, а не милиционерша. Майор с усами.
Дежурная вскочила и, вытянувшись по стойке "смирно", четко доложила:
- Товарищ майор! Докладывает сержант Курица! Оперативная обстановка в городе на этот час спокойная! Убийств нет, ограблений нет, есть одно мелкое хулиганство! Два подростка пытались разбить памятник Ленину! Хулиганы задержаны на месте преступления!
- Вольно, сержант! - Майор покосился на Эльку с Федькой. - Эти, что ли, хотели памятник разбить?
- Так точно!
- А который? Тот, что на центральной площади?
- Никак нет! Тот, что у первой автобазы!
- Ну и чем вам Ильич не угодил? - спросил майор у ребят.
- Да мы его просто решили поближе рассмотреть, - соврал Дураков. - А нас сразу в ментовку.
- Не в ментовку, а в милицию, - строго поправил Федьку майор.
- Отпустите нас, дяденька, - попросила Элька. - Мы больше не будем.
- Чего не будете-то? - сощурился майор.
- А ничего не будем, - ответила Синичкина и на всякий случай улыбнулась майору.
На этот раз Элькина улыбка попала точно в "яблочко".
- Ишь, какие симпатичные хулиганки пошли, - крякнул майор, подкрутив усы. - Тебя звать-то как?
- Элеонора, - жеманно произнесла Элька.
- А я майор Сикин, - представился майор. - Начальник старокозельской милиции.
Дураков встрепенулся:
- Вы Вовка Сикин?!
- Какой я тебе Вовка? - нахмурился майор.
- Ой, извините, - поспешно извинился Федька. - Вовкой вас мать моего друга называет. Она с вами в одной школе училась.
- Маринка Жеребцова, что ли? - сразу понял, о ком идет речь, Сикин.
- Да, Марина Александровна. Но не Жеребцова, а Молодцова.
- Ну, это одно и то же, - махнул рукой майор. - Раньше она была Жеребцовой. Пока за моего одноклассника Гришку Молодцова замуж не выскочила… - Сикин обернулся к милиционерше: Сооруди-ка нам чайку, сержант.
- Слушаюсь, товарищ майор!
Тонкая вышла из дежурки. А Сикин ударился в воспоминания.
- Я в детстве тоже хулиганом был, - благодушно рассказывал он. - Дрался, по чужим сараям лазил, один раз мотоцикл угнал… Если б мне тогда кто сказал, что я вырасту и стану милиционером, я б, наверное, со смеха умер. А вот поди ж ты - стал. И неплохим милиционером. Двадцать пять преступников самолично задержал.
- А что ж вы тогда маньяка взять не можете? - брякнул Дураков.
Сикин даже сплюнул с досады.
- Тьфу ты! Меня уже заколебали этим маньяком. Сто раз милиция опровержение давала: нету, нету в Старокозельске никакого маньяка!..
- Как нету?! - опешил Федька.
- Да так. Это кто-то слухи распускает.
- Но зачем? - удивилась Элька.
- А черт его знает.
В эту минуту зазвонил телефон. Майор снял трубку: