- Подумай лучше о приготовлении омлета, - советует он. - Мы будем здесь весь день и всю ночь. Я найду то, что ищу, Харни. Это так же верно, как то, что я сейчас стою здесь.
51
Пэтти Харни выходит из своего автомобиля и направляется быстрым шагом к полицейским машинам, стоящим у дома Билли. Она узнает одного молодого полицейского в лицо, хотя и не знает его имени.
- Где он? - спрашивает она. - Где мой брат?
- В машине, детектив, - отвечает полицейский, кивая в сторону седана цвета ржавчины, припаркованного на проезжей части возле бордюра.
Пэтти видит Билли на заднем сиденье. Он прислонил голову к подголовнику и выглядит изможденным. Он изнурен в значительной степени именно физически. Он все еще не восстановился, ему не хватает сил. Врачи сказали, что может пройти целый год, пока он хотя бы приблизится к прежней форме и сможет делать то, что раньше.
Пэтти легонечко стучит костяшками пальцев по стеклу. Билли слегка поворачивает голову и смотрит на нее. Она открывает дверь.
- Хочешь подышать свежим воздухом?
- Я лучше останусь здесь, - отмахивается Билли. - А ты присмотри там за всем.
Пэтти садится в машину, захлопывает дверь и придвигается поближе к нему. Они склоняются головами друг к другу.
- Ты нормально себя чувствуешь, братик?
Он пожимает плечами.
- Я как в тумане, Пэтти. Я не знаю, как себя вести: то ли нервничать, то ли злиться, то ли грустить, то ли… что-то еще.
- Я понимаю, понимаю. Все будет в порядке. Просто Визневски так развлекается.
Она видит через окошко, как полицейские выходят из дома с коробками в руках. Один несет в руках старенький компьютер.
- Мне повезет, если они не вырвут из стены печку, - шутит Билли.
Сарказм Билли наводит Пэтти на мысль, что брат снова становится самим собой. Однако до полного восстановления еще далеко. Он раньше все время улыбался: всеобщий друг, комик… Бокал у него всегда был наполовину полным, а не наполовину пустым, и казалось, куда бы он ни пошел, за ним всегда следует солнце. Сейчас же он пребывает в удрученном состоянии. Бокал стал наполовину пустым, а солнце закрыла черная туча.
"Теперь ты знаешь, что я чувствую, Билли. Не очень-то весело, не так ли? Жизнь уже не столь прекрасна, когда блага не падают с неба прямо в руки, а люди не твердят без умолку, какой ты интересный и остроумный".
- Я никогда у тебя не спрашивал, - хмурится Билли. - Хотел спросить, но… Не знаю.
Она поворачивается к нему.
- Не спрашивал о чем?
- За сутки до того, как я получил пулю, я следил за Рамоной Диллавоу, - признается он. - И видел ее в ресторане "Тайсонс" на Раш-стрит в компании с тобой.
Пэтти напрягается.
- С какой целью ты встречалась с ней? Я никогда не спрашивал.
"Вообще-то спрашивал, Билли. Ты задавал мне этот вопрос. Ты просто не помнишь".
- Я пыталась раздобыть маленькую черную книжку, - отвечает она. - Я пыталась тебе помочь.
- Каким образом? Заплатив за ее выпивку? Ты думала, этого будет достаточно?
Пэтти вздыхает и ласково гладит Билли по ноге.
- Билли-Билли, - говорит она. - Ты всегда отталкиваешь людей, которые хотят тебе помочь, и тянешься к тем, кому не нужен.
- Это не ответ.
Пэтти качает головой и снова смотрит в окошко. Из дома выходит еще один полицейский с коробкой в руках.
- Не переживай ни о чем. - Она гладит его по руке. - Я не допущу, чтобы с тобой произошло что-либо плохое. Твоя сестра тебя защитит.
- Меня не нужно защищать. Я просто хочу узнать правду.
Она снова поворачивается и смотрит на своего измученного и сломленного младшего братика - братика, который моложе на несколько минут. Она для него старшая сестра, но всю жизнь казалось, будто она младше и ей требуется его помощь, поддержка и защита от опасностей окружающего мира.
- Помни, - шепчет она, - тебе не следует говорить ни одного слова этому Визневски. Не говори ему вообще ничего.
52
Я сижу в комнате для допросов. От меня не ускользает ирония происходящего: в этой комнате я сам за несколько лет допросил десятки подозреваемых. Я даже знаю, в каком месте на полу есть щели. Я знаю, куда и каким образом нужно посадить подозреваемого, чтобы он находился как раз под струей воздуха, исходящей из кондиционера, или же чтобы солнце светило сквозь шторы прямо в глаза.
Дверь открывается, и я вижу круглолицую физиономию лейтенанта Пола Визневски и чувствую исходящий от него сигарный запах. У него в руках - простенькая коричневая коробка. Он кладет ее на стол между нами.
- Ты, конечно же, понимаешь, что не арестован, - объясняет он. - И понимаешь, что можешь встать и уйти.
- Я понимаю, что ты говоришь это только для того, чтобы не зачитывать мне "права Миранды" и не записывать разговор на вон тот видеомагнитофон.
С этими словами я киваю в сторону видеокамеры, стоящей на треноге в углу комнаты.
Визневски криво улыбается и садится на свое место за столом.
Хоть зачитывай, хоть не зачитывай, а я, конечно же, свои права знаю. А еще я знаю, что и Пэтти, и мой папа, и Гоулди - все они советовали мне ничего не рассказывать полиции.
Однако есть одно обстоятельство: я сейчас снаружи и лишь пытаюсь заглядывать внутрь. Я не могу просто поднять телефонную трубку и спросить Виза о текущем статусе расследования. Даже моему отцу и то не скажут, как обстоят дела. Поэтому единственный способ, который заставит полицейских что-то говорить и поможет мне получить информацию, заключается в том, чтобы согласиться отвечать на вопросы.
- Что ты делал два-три последних дня после того, как мы виделись в предыдущий раз? - спрашивает он.
- После того как ты перевернул мой дом вверх дном? Я пытался навести порядок. Даже после трех дней уборки там все выглядит так, как после урагана.
- Да, ужасно. Послушай, я хочу тебе кое-что показать, - говорит он. - Это видео, сделанное на станции метро "Джексон".
Виз достает планшет и, повернув его так, чтобы я видел экран, нажимает на кнопку "воспроизведение".
Я не просматривал видеозапись, но помню, как встречался с Верблюжьим Пальто - сержантом Джо Вашингтоном. На ней запечатлены все наши действия в тот вечер, когда мы делали вид, что у нас конспиративная встреча: вели себя как тайные агенты и сержант незаметно для окружающих передал мне конверт.
- Ты знаешь его?
Я ничего не отвечаю.
- Это сержант Джо Вашингтон, - говорит Виз. - Ты, возможно, помнишь, что через несколько часов после того, как вы с ним изображали Джеймсов Бондов, его обнаружили убитым в результате выстрела в голову в собственной машине, припаркованной около парка Джексона. Может, тебе хочется что-нибудь сказать?
- Да, - соглашаюсь я. - Мне хочется сказать, что я не в восторге от запаха твоего лосьона после бритья.
- Если мне не изменяет память, в то утро ты приезжал на место преступления, - напоминает Виз. - Подумать только - я видел тебя и на месте убийства Рамоны Диллавоу днем позже. Ну да ладно, давай вернемся к Джо Вашингтону. К вашей с ним встрече на платформе метро.
- Если мне не изменяет память, - говорю я, передразнивая его, - то я видел тебя на противоположной платформе, Виз. И ты наблюдал за нашими действиями.
Его лицо расплывается в улыбке:
- Это установленный факт?
- Да.
- Хм. А на видеозаписи, похоже, не видно.
"Да, потому что ты старался держаться в тени и прятал свое лицо".
- Как бы там ни было… - Он не заканчивает фразу.
Виз с самым непринужденным видом протягивает руку к лежащей на столе коробке и достает из нее прозрачный полиэтиленовый пакет. Он приподнимает и держит его так, чтобы находящийся в нем пистолет оказался перед моим лицом.
- Знакомая штука? - спрашивает он.
- Основываясь на своих навыках детектива, я бы сказал, что это - огнестрельное оружие.
- Да, но вышло так, что оружие я обнаружил внутри старой коробки для сигар в твоем подвале.
Внутри меня что-то начинает закипать.
- У нас, черт возьми, ушло немало времени, чтобы найти эту штуку. Ты ее хорошенько припрятал.
- Это не мой пистолет, - возражаю я.
- Мы получили результаты баллистической экспертизы, - напирает он.
- Что-то очень быстро. Всего три дня - и у вас уже есть результаты баллистической экспертизы?
- Да - представь себе! Видишь ли, прокурор штата, как ты, возможно, заметил, - небезызвестная Максималистка Маргарет - баллотируется на пост мэра.
- Да. Я, помнится, видел пару предвыборных плакатов.
- Ну конечно видел. "Маргарет - в мэры". И это для нее первостепенная задача. Знаешь, ведь Эми Лентини была приближена к ней. Маргарет "натаскивала" Эми. Возлагала на нее большие надежды.
Визневски глубоко и как бы с удовольствием вздыхает.
- Ну да ладно. - Он снова поднимает пакет с пистолетом. - Итак, мы получили результаты баллистической экспертизы пистолета, который мы нашли в твоем подвале. Угадай, какие мы получили результаты? Не угадаешь за миллион лет. Поверь мне, они оказались прямо-таки ошеломительными.
Я щипаю себя за переносицу. Я понимаю, что он сейчас сообщит. Визневски уж слишком радостный, чтобы можно было предположить нечто иное.
- Ну давай, выкладывай побыстрее, - предлагаю я.
- Было установлено, что пистолет, который мы нашли в твоем подвале, - вещает он, тряся пакетом, - имеет самое прямое отношение к огнестрельному ранению сержанта Вашингтона. Именно из этого оружия убили Джо Вашингтона.
- Позволь-ка я кое-что угадаю, - вступаю я. - Нет отпечатков пальцев.
Виз грозит мне пальцем:
- Именно так. У тебя хватило ума их стереть.
- Но не хватило ума не прятать пистолет в собственном подвале.
Виз разводит руки в стороны и пожимает плечами. Да уж, он получает сейчас огромное удовольствие.
- Поступки людей - одна из великих тайн в этом мире. Возможно, где-то в глубине души ты хотел, чтобы тебя поймали, Харни. Может, ты пожелал покаяться в своих грехах, искупить вину и все такое прочее.
Я молчу. Он, можно сказать, схватил меня за горло. Мы оба это знаем. Но, сидя здесь, я не могу предпринять ничего, что могло бы улучшить ситуацию, в которой я оказался. Пусть он наслаждается моментом. Будет и на моей улице праздник. По крайней мере, я снова и снова мысленно повторяю это.
- Возможно, именно потому ты не избавился от него, - строит догадки Виз, снова засовывая руку в коробку и доставая из нее еще один прозрачный пакет, в котором лежит обычный кухонный нож - такой, каким чистят яблоки. Вот только на кончике ножа видна засохшая кровь.
- А это еще что за вещица? - спрашиваю я невозмутимым тоном.
- Я задал себе точно такой же вопрос, - говорит Виз, прикладывая палец к своей голове. - Я сказал себе: "Зачем детектив Билли Харни стал бы прикреплять скотчем кухонный нож к крышке унитаза в подвале?" Но, видишь ли, затем мы провели экспертизу, точнее, анализ ДНК.
- И получили результаты анализа ДНК буквально через три дня, - догадываюсь я.
- Ну, нас поторапливала Максималистка Маргарет. Вообще-то мы получили отчет по исследованию ДНК даже раньше, чем результаты баллистической экспертизы. В этом уголовном деле полно сюрпризов. - Он поднимает пакет так, чтобы я его получше видел. - Угадай с трех раз, что я обнаружил.
Я отодвигаюсь от стола.
- Кровь на ноже принадлежит Рамоне Диллавоу, - провозглашает он. - Этим тупым кухонным ножом пытали и убили менеджера особняка-борделя.
"Старайся не ввязываться в спор, - мысленно говорю я себе. - Ты не выиграешь ничего, если будешь реагировать на его слова".
- А знаешь, что здесь самое интересное? - спрашивает Визневски. - То, что на этом ноже есть твои отпечатки пальцев.
53
Лейтенант Пол Визневски выжидательно смотрит на меня. Его брови подняты, а на лице - ярко выраженное ликование. Он хочет, чтобы я стал возражать. Ему нужно, чтобы я произнес какие-то слова, которые впоследствии можно было бы использовать против меня.
Мне очень многое хочется ему сказать. "Это не мой пистолет и не мой нож. Ты просто подставил меня, Визневски. Ты знал, что я собираюсь уличить тебя в том, что ты ради наживы занимаешься "крышеванием", и потому ты решил остановить меня таким бесчеловечным способом… И это вторая попытка остановить меня. Первая заключалась в том, чтобы меня застрелить… Но я не умер. Тебе не удастся повалить меня и со второй попытки. Во всяком случае, я обязательно буду сопротивляться".
Но я не произношу ни слова. Пользы от этого все равно не будет. Моему поврежденному рассудку необходимо оставаться сосредоточенным. Я не могу прямо сейчас остановить то, что на меня надвигается. Однако здесь идет и какая-то гораздо более масштабная игра.
- Давай поговорим об Эми Лентини и твоей напарнице Кейт, - меняет тему Визневски.
Он достает из коробки папку и раскладывает передо мной фотографии места преступления.
Я вижу на снимке мертвую Кейт, лежащую на ковре возле дверного проема.
На другом снимке - мертвая Эми, лежащая в постели. Кто-то перевернул ее, и она лежит спиной к фотоаппарату на самом краю кровати, едва не падая.
Меня на этих фото нет. К тому моменту, когда делались снимки, медики прощупали у меня пульс и унесли с места преступления.
- По просьбе твоего отца мы провели повторную баллистическую экспертизу, - торжествует Виз. - Тот же самый результат. Из твоего пистолета - то есть из пистолета, обнаруженного в твоей руке, - были убиты Эми и Кейт.
Я качаю головой. Это не может быть правдой.
Я крепко сжимаю веки - как будто, если закрыть глаза, ко мне моментально вернется память. Но память не возвращается: все в тумане.
- Взгляни на спину Эми, - говорит Виз. - Видишь, как разбрызгана кровь?
Я открываю глаза. Я, конечно же, вижу кровь в центре и нижней части спины.
- Это твоя кровь, Харни, - сообщает он. - Ты ведь знаешь, что это означает, не так ли?
Ну конечно знаю. Значит, Эми перевернули - возможно, уже мертвую - еще до того, как выстрелили в меня и полилась моя кровь. А иначе она забрызгала бы переднюю часть ее тела.
- Прорисовывается следующая последовательность событий, - рассказывает Визневски. - Сначала ты выстрелил в Эми. Затем Кейт выстрелила в тебя, а ты в ответ - в нее. Она умерла, а ты выжил. Получается, что та чушь, в которую все пытались заставить меня поверить: что, дескать, Кейт застала вас с Эми занимающимися сексом и сильно приревновала, - на самом деле полный бред. Ты выстрелил первым. Первым огонь открыл ты.
То, что он сейчас говорит, звучит вроде бы логично. Но это не может быть правдой.
Мне очень-очень нужно, чтобы ко мне вернулась память.
Визневски обходит стол и наклоняется надо мной. Исходящий от него запах табака заглушает аромат его лосьона после бритья.
- Кейт тебя в чем-то обвинила, - высказывает предположение он. - Эми при этом присутствовала, она все слышала, а потому превратилась для тебя в такую же угрозу, как и Кейт. Тебе пришлось убить обеих. Лично я выстрелил бы в первую очередь в Кейт. Она ведь была вооружена. А ты дал ей возможность выхватить свой пистолет и выстрелить. Это было ошибкой. Но люди склонны совершать ошибки, не так ли?
- Все произошло совсем не так, - говорю я.
- Я думал, что ты ничего не помнишь, Харни.
- Не может быть, чтобы произошло именно так.
Он наклоняется и говорит мне почти прямо в ухо.
- Кейт тебя раскусила. Она поняла, чем ты занимался.
- И чем же я занимался, Виз?
Он тихонько хихикает с таким видом, как будто мы оба знаем ответ на этот вопрос.
- Ты торговал своим значком полицейского, - говорит он. - Ты занимался "крышеванием". И тебя вот-вот должны были уличить.
- Нет, - говорю я.
Визневски выпрямляется и вздыхает.
- Нет? - переспрашивает он.
- Нет, - повторяю я.
- А мы ведь так и не смогли найти смартфон Кейт. Тебе это известно.
- Да, известно.
- А твой смартфон был разбит вдребезги и валялся на ковре.
Я бросаю взгляд на фотографии с места преступления. На них видно, что рядом с кроватью - там, где я находился, когда получил пулю в голову, - лежит мой смартфон. Его дисплей разбит, да и корпус треснул - едва не развалился на две части.
- Мне известно и это, - соглашаюсь я.
- Как же так получилось? Ты что, выбросил ее смартфон в окно? И зачем ты разбил свой смартфон? Полагал, что уничтожишь доказательства?
- Доказательства чего? - недоумеваю я.
- Ты, должно быть, впал в отчаяние и стал действовать безрассудно, Харни. Тебе следовало знать, что мы в конце концов восстановим все СМС. Даже если телефоны уничтожены физически. Это называется "технологии".
Я качаю головой, но внутри меня что-то опускается.
- СМС? - переспрашиваю я.
Визневски хихикает:
- Как будто ты не знаешь.
- Я не знаю. Я не пом…
- Ну, ты точно знаешь, что следователь, расследующий убийства, полагает, что перестрелка произошла приблизительно в десять часов вечера, не так ли?
- Да, - говорю я. - Правильно.
- Так вот, взгляни-ка на обмен эсэмэсками между тобой и детективом Кейт Фентон за несколько минут до перестрелки.
Визневски кладет передо мной лист бумаги с распечатанным журналом текстовых сообщений, сгенерированным компьютером. В журнале содержится информация о времени, отправителе, получателе и содержании сообщения. Я нахожу глазами "21:49" - время того дня, когда произошла перестрелка.
Кейт, мне: "Мне нужно с тобой поговорить".
Мой ответ: "Не сейчас".
Кейт: "Я у входной двери открой".
Мой ответ: "Ты у двери квартиры Эми?"
Кейт: "Да открой дверь прямо сейчас".
Мой ответ: "Зачем мне это".
И, наконец, последнее адресованное мне сообщение Кейт: "Потому что она знает о тебе идиот. Она знает и я знаю".
Я бросаю листок на стол и вскакиваю со стула. Визневски на всякий случай делает шаг назад.
- Нет, - закипаю я. - Невозможно. Такого… просто не может быть.
Убийственные лазерные лучи пронизывают мой мозг. Все переворачивается вверх дном, смешиваясь в невообразимую кучу - слова, факты, отрывочные воспоминания - и улетая в черную дыру…
- Все еще думаешь, что перестрелка началась на почве ревности? - ухмыляется Визневски. - А вот мне так не кажется. Я полагаю, что Эми Лентини тебя раскусила. Да и Кейт тоже.
- Нет… нет.
Я чувствую, что в прямом смысле слова валюсь на пол. В переносном же смысле чувствую, как все выскальзывает из рук. Мне очень нужно, чтобы ко мне вернулась память. Очень-очень нужно.