Мама удивлённо посмотрела на Брюса. Потом одёрнула кимоно и заправила волосы за уши.
- Спасибо, - сказала она. - Спасибо за эти слова, Брюс. И спасибо за все, что вы для нас сделали. Мы бы без вас просто пропали.
Мне хотелось, чтобы все было, как в кино. Чтобы мама и Брюс посмотрели друг другу в глаза и поняли, что влюблены. И упали друг другу в объятия. То есть Брюс, конечно, не мог двинуться с места из-за больной спины, но мама могла бы к нему кинуться. И они могли бы слиться в долгом романтическом поцелуе, заиграла бы музыка, мы бы все запели, а Фиалка порхала бы у них над головами, как амурчик.
Мама пошла переодевать Солнышко, утирая нос тыльной стороной ладони. Брюс ёрзал на своём матрасе, сопя и кряхтя. На кинозвёзд они пока были не похожи. Может быть, мне надо просто подождать.
Джуд пошла за аспирином, картошкой и рыбой. Я поплелась за ней, потому что боялась, как бы она не ввязалась в драку. Рошель тоже пошла с нами, надеясь встретить Райана.
Но на улице не видно было ни мальчишек, ни девчонок.
- Они все в школе, счастливые! - вздохнула Рошель.
Мы с Джуд посмотрели на неё, как на сумасшедшую.
- Ну правда ведь скучно все время торчать дома. Я не хочу отставать. Маме надо было все выяснить и записать нас, тогда мы могли бы пойти в новую школу уже сегодня, - сказала она.
- Ну конечно, времени у неё была уйма, учитывая, что в воскресенье она родила, а сегодня её старшая дочь сбежала из дому, - сказала Джуд.
- Но это ведь не моя вина, правда? Я, может быть, сама схожу поищу школу. Райан говорит, она на улице Нептун.
- Ах, вот почему тебе в школу захотелось! Учти только, ты - маленькая дурочка из восьмого класса. А он - крутой переросток из одиннадцатого. Ручаюсь, он в школе и смотреть на тебя не станет, - сказала Джуд. - Я лично и близко не подойду к школе. По-моему, мы отлично можем посидеть дома до летних каникул, а потом уж начать с сентября.
По-моему, это была совершенно замечательная идея.
15
- Мама, я ведь тебе правда нужна, чтобы присматривать за Солнышком? - сказала я.
- Да, моя хорошая, - рассеянно сказала мама.
- Поэтому я пока не могу ходить в школу, правда?
- Да, моя хорошая, - повторила мама.
Я поняла, что она не слушает. Она вцепилась в свой телефон, как я вцеплялась в Фиалку. И все же она, считай, обещала, что мне можно будет не ходить в школу. Я вздохнула с облегчением.
Мама весь день не могла успокоиться и каждые пятнадцать минут набирала номер Мартины. Потом она попробовала сменить тактику. Она нашла телефон матери Тони и позвонила ей. Когда та сняла трубку, мама набрала в грудь побольше воздуху.
- Простите, что беспокою вас, миссис Виндгейт, - сказала мама очень вежливо, хотя и скорчила при этом страшную рожу. - Это Сью. Сью Бриллиант.
Она замолчала. Мать Тони орала на неё. Она, похоже, даже не пыталась быть вежливой.
- Да-да, конечно, я знаю, что мы на многие вещи смотрим по-разному, - сказала мама, стараясь сохранять спокойствие. - Но дело в том, что Мартина, кажется, собиралась сегодня навестить Тони. Она уже у вас? Можно с ней поговорить? Простите, как вы сказали? Её здесь нет? Вы меня не обманываете? О господи, попросите её, пожалуйста, позвонить мне на мобильный, как только она появится.
Мама нажала разъединение и расплакалась:
- Где же она? А если она заблудилась? Я даже не знаю, есть ли у неё с собой деньги. А вдруг у неё хватило ума голосовать на дороге, чтобы добраться до Блечворта? А вдруг с ней что-нибудь случилось?
Брюс услышал мамины рыдания и крикнул ей снизу:
- Сью, послушайте, я сейчас постараюсь как-нибудь разогнуть спину. Тогда мы могли бы поехать поискать её на машине.
Он сполз на четвереньках с матраса, но при малейшей попытке выпрямиться его начинало корчить от боли.
- Полезайте на свой матрас, недотёпа. Вам за рулём и пяти секунд не усидеть, и вы это прекрасно знаете, - сказала мама. И добавила, помолчав: - Спасибо за предложение, Брюс. Вы настоящий товарищ.
Она снова начала ходить взад-вперёд по дому, зевая, вздыхая, крутя головой. Её шлёпанцы хлопали по дощатому полу. Солнышко заплакала у меня на руках, напоминая, что её пора кормить. Но мама, похоже, её не слышала, хотя верх рубашки у неё намок. Она вцепилась в телефон, все время проверяя, нет ли CMC, и отправляя все новые жалобные послания: "Пожалуйста, Мартина, пожалуйста, позвони мне! Я так боюсь, что с тобой что-нибудь случилось. Позвони!"
Потом телефон зазвонил, и мама подскочила, как будто её ударило током.
- Мартина? - задыхаясь, сказала она.
Джуд и Рошель помчались к ней. Брюс сполз со своего матраса и пристроился у подножия лестницы. Даже Солнышко перестала плакать.
- Она у вас, миссис Виндгейт? Слава богу! Она встретила Тони, и они вместе пришли из школы? Ну да, да, конечно. Можно мне с ней поговорить? - С минуту мама молчала. - То есть как? Разумеется, мне нужно с ней поговорить. Не учите меня, как мне вести себя с моей дочерью! Я знаю, в каком она состоянии. Интересно, все ли вы знаете. Позовите её, пожалуйста, к телефону. Пожалуйста! О господи, да не лезь ты не в своё дело, старая дура, и дай мне поговорить с Мартиной!
Мама замолчала и покачала головой:
- Она повесила трубку.
Она снова набрала номер. Потом ещё и ещё раз.
- Теперь она даже не подходит.
Мама снова попыталась дозвониться Мартине на мобильный, но он был по-прежнему выключен.
- Почему они не дали ей со мной поговорить? - плакала она.
- Мартине, наверное, просто не хочется сейчас разговаривать, - сказала Джуд.
- Главное, мама, ты теперь знаешь, что с ней ничего не случилось, - сказала Рошель.
Она была в куртке и замшевых туфлях на каблуках. Она выскользнула из комнаты, и через мгновение я услышала, как хлопнула входная дверь. Джуд взглянула на меня, но только вздохнула и покачала головой.
Я боялась, как бы Рошель не пошла искать эту школу на Нептуне, и изо всех сил суетилась вокруг Солнышка, чтобы мама видела, что без меня ей никак не обойтись. Солнышко не желала успокаиваться. Она не поддавалась на укачивания, поглаживания и нашёптывания в розовое ушко. Она хотела, чтобы её покормили.
- Давай его сюда, Дикси, - устало сказала мама.
- Мама, тебе надо правда приучить его к бутылочке. Тогда я могла бы кормить его сама, и ты бы жила спокойно, - предложила я.
- Может быть, - сказала мама.
Было видно, что она не слушает.
- Мартина скоро вернётся, мама, вот увидишь, - сказала я. - А когда её ребёнок родится, я буду и за ним присматривать. Я буду им обоим вроде няньки. Я их буду кормить, купать, вывозить на прогулки в двойной коляске и…
- Дикси, перестань молоть чепуху, я тебя умоляю, ты меня с ума сведёшь, - сказала мама. - Пойди поиграй и оставь меня в покое!
Я вышла из комнаты.
- Я же хотела помочь, - сказала я Джуд.
- Я знаю, малыш. - Джуд надевала куртку с капюшоном.
- Ты тоже уходишь? - спросила я.
- А как же! У меня любовное свидание в "Макдоналдсе" с парнем с бриллиантовой серьгой… Я шучу, - сказала Джуд.
- Но ты там не будешь ни с кем драться?
- Не волнуйся. Я прошла полный курс боевых искусств у нашего мастера кунг-фу Брюсика.
- Не больно задавайся, девочка! - подал голос Брюс со своего матраса. - Я, конечно, старая развалина с больной спиной, но с тобой могу справиться в два счета в любую секунду. Ты остаёшься дома присматривать за младшей сестрой, слышишь?
- Да, Брюс, слышу, - сказала Джуд и направилась к входной двери.
- А вообще бывает, что вы делаете то, что вам говорят? - спросил Брюс.
Я задумалась.
- С Джуд не бывает. С Рошель тоже. И с Мартиной. Со мной бывает. Иногда, - сказала я. - Принести вам что-нибудь, дядя Брюс? Чаю?
- Нет, Дикси, спасибо. Такая мука ползти в этот чёртов туалет, что хорошо бы ограничить приём жидкости. Включи мне лучше телевизор, пожалуйста. Я как раз успел его починить перед тем, как перетрудить спину.
- Вы все починили, дядя Брюс!
- Вот только себя не смог! Это было важное упущение.
- Какую программу?
- Днём по всем программам сплошная ерунда, - сказал Брюс, следя, как я переключаю каналы. - Постой-ка, там женщина, кажется, составляет букет? Надо посмотреть. Ирис в этом мало понимает - она просто рассовывает их охапками в вазы, без всяких изысков. Я, правда, тоже небольшой специалист. Этим всегда мама занималась, пока не заболела. У неё был специальный диплом флориста и все такое.
- Моя мама здорово составляет букеты, - сказала я.
Мы оба посмотрели на цветы, которые принёс нам Брюс. Розы мама поставила в розовый фарфоровый молочник и в сахарницу, фрезии - в кофейник, а высокие лилии - в металлическую корзину для бумаг.
- Да, у неё, конечно, нетрадиционный подход, - сказал Брюс.
- Ваз у нас нет, понимаете. Нам обычно не дарят цветов.
- Я буду посылать вам цветы, когда встану на ноги, Дикси. Каждую неделю, договорились? Твои мальчики будут ревновать!
- Мои мальчики! - Я рассмеялась.
- И можно, наверное, начать потихоньку покорение джунглей на заднем дворе. Вы могли бы там посадить свои цветы, как ты думаешь?
- Но немножко джунглей сохраним, чтобы мне было где играть, - сказала я.
Я оставила Брюса наблюдать за составлением букетов в телевизоре и пошла в сад. Мне было жалко Фиалку. Она вся смялась оттого, что так долго пролежала без движения у меня в рукаве. Я осторожно отряхнула её и чесала под клювиком до тех пор, пока она не защебетала весело, подняв повисшую головку.
В саду было ветрено. По высокой траве пробегали волны, как по морю. Я играла, что правлю кораблём в бурю, а Фиалка - летящая впереди чайка, которая ведёт меня через семь морей. Через год и один день показалась наконец земля. Чайка трижды облетела вокруг моего корабля в знак прощания и умчалась прочь, а я снова засунула Фиалку в рукав, потому что добралась до Великой Китайской стены.
Я вскарабкалась на неё и уселась на грубые кирпичи. Я глядела через улицу на сад Мэри. Сегодня она не качалась на качелях. Она просто стояла на лужайке, опустив голову, и сосала палец.
- Мэри, привет!
Она улыбнулась, увидев меня, приставила палец к губам, боязливо огляделась по сторонам и побежала к калитке.
Я спрыгнула со стены и побежала к ней навстречу. Она была одета для школы: серый сарафан и сияющая белизной блузка, а на ногах такие же ослепительно белые носочки и блестящие коричневые сандалии.
- Как дела, Мэри? Ты не подавилась этим кошмарным хлебом?
- Меня немножко стошнило.
- Ещё бы! Твоя мама так ужасно с тобой обращается! Я её ненавижу!
- Тс-с! - испуганно прошептала Мэри.
- А где сейчас твоя мама?
- У неё большая весенняя уборка. Она мне велела поиграть одной до чая.
- Я могу поиграть с тобой.
- Она у слышит! Она сказала, чтобы ты больше не приходила. Она сказала, что ты… грязная и грубая.
- Я и правда грязная, это да, но совсем не грубая, - сказала я. - Все говорят, что я, наоборот, слишком добрая.
- Извини, - огорчённо сказала Мэри.
- Да нет, ничего. Я бы совсем не прочь быть грубой. Слушай, а пошли поиграем у меня в саду.
- Мама не разрешит.
- А откуда она узнает? Пошли. Я тебе помогу перелезть через стену.
- Но я же испачкаюсь!
- Нет, смотри. - Я взяла Фиалку в зубы и стащила с себя кофту. - Я повешу её на стену, и ты даже не дотронешься до кирпичей. Пошли, Мэри!
- А если мама выйдет посмотреть, как я играю?
- Ты ей потом скажешь, что играла в прятки. А если тебя долго не будет, твоя мама очень испугается и подумает, что с тобой что-нибудь случилось. А потом так обрадуется, что ты цела, что начнёт тебя обнимать и забудет рассердиться.
Мэри посмотрела на меня с сожалением.
- Мама никогда не забывает рассердиться, - сказала она.
- А-а, ну что ж. Может, тогда лучше не надо. Я не хочу, чтобы у тебя были из-за меня неприятности.
Мэри немного подумала.
- У меня уже неприятности, - сказала она. - Пошли, Дикси. Мне так хочется посмотреть твой дом и какая у тебя комната.
- У меня пока нет своей комнаты, - предупредила я. - Может, мы её вообразим?
Мэри явно удивилась, но радостно кивнула. Она осторожно отперла калитку. Пружина у замка была тугая, и Мэри оцарапала руку, но даже не вскрикнула. Кончики пальцев у неё все ещё были ярко-красные.
- А почему у тебя неприятности?
- Мама проверила мою комнату, пока я была в школе, и сказала, что у меня ужасный беспорядок. Она сказала, что я не заслужила, чтобы у меня были такие чудесные игрушки, раз я не умею держать их в порядке. Она нашла моего мишку под кроватью и выбросила его, потому что, говорит, он теперь весь грязный и я могу от него набраться глистов.
- Она, наверное, не по-настоящему его выбросила.
- По-настоящему! Она выбросила его в помойное ведро, а сверху бросила чайные пакетики, яичную скорлупу и картофельные очистки, так что его теперь не отмоешь, - сказала Мэри, всхлипывая.
- По-моему, твою маму надо бросить в помойное ведро, раз она так с тобой обращается, - сказала я. - А почему ты не скажешь папе?
- Он приходит, когда я уже сплю. А когда я пытаюсь ему что-нибудь рассказать, мама говорит, что я выдумываю глупости, чтобы на меня побольше обращали внимание. Мама умеет все перевернуть. Она скажет, что это я сама выбросила мишку.
- Тогда, может быть, папа купит тебе нового мишку? - сказала я, помогая Мэри взобраться на стену. - Ну вот, сиди на моей кофте. Видишь, как легко. Подожди, я сейчас тоже к тебе залезу. Давай я первая спущусь с той стороны, а ты прыгнешь мне прямо в руки.
Я быстренько перелезла через стену. Мэри наверху испуганно вцепилась в мою кофту.
- Ой, как высоко! - взвизгнула она.
- Это просто ты маленькая. Все будет нормально, обещаю. Давай прыгай, а я тебя поймаю.
- Не могу! Я разобьюсь! Ой, Дикси, я тут останусь навсегда.
- Не останешься. Не реви. Прыгай. Гляди, Фиалка тебе поможет.
Я встала на цыпочки и протянула её Мэри. Она схватила Фиалку и прижала к груди.
- Давай, держи её покрепче. Теперь тебе надо только прыгнуть, а Фиалка расправит крылья и принесёт тебя прямо мне в руки. Ну, пробуй!
Мэри попробовала. Она прыгнула, прижимая к себе Фиалку, и я подхватила обеих. Под их тяжестью я опрокинулась назад, но трава была густая, как подушка, и мы устроили весёлую куча-мала и хохотали, пока Мэри не испугалась, что испачкала одежду.
Она встала и тщательно отряхнулась. Я помогла ей вытащить травинки из волос. Она улыбнулась мне:
- Ты такая добрая, Дикси. Хорошо бы ты была моей сестрой.
- Я тоже думаю, хорошо бы ты была моей сестрой, Мэри. Я бы обменяла на тебя Рошель хоть сейчас. Слушай, перебирайся к нам, будешь тоже Бриллиантовой девочкой.
- Я бы рада, - сказала Мэри. - Но ведь нельзя.
"Не расстраивайся, Мэри, - сказала ей Фиалка у меня в руках. - Как только захочешь пойти к Дикси поиграть, сожми меня покрепче, и я в мгновение ока перенесу тебя к ней".
И она принялась порхать у Мэри над головой, а Мэри смеялась и пыталась её поймать. Когда она стала терять надежду, Фиалка медленно опустилась и нежно клюнула её в нос.
- Она щекочется, - сказала Мэри. - Трава тоже щекочется!
- Так мы ведь в джунглях - чего же ты хотела? Давай поищем зверей!
Мэри, кажется, испугалась, но послушно кивнула.
- Посмотри туда, вон за тем кустом! Видишь, какой огромный, с гривой! Только бы он не проснулся. Если проснётся, берегись, он, наверное, голодный!
Мэри уставилась на старый половик, на который я показывала.
- Не может у тебя в саду быть настоящий лев, - сказала она, а сама вцепилась в мою руку
- У меня целая стая львов. Вон там мама-львица, видишь, с детёнышами. Смотри, они дерутся понарошку. Здоровские, правда? - Я показала на перевёрнутую сумку на колёсиках.
Мэри сморгнула несколько раз, ожидая, чтобы львы материализовались.
- Что там за трубный звук? А, это слоны! Видишь, какие у них большие мягкие уши? Угостим их булочкой?
Я показала ей на заброшенный на дерево сломанный зонтик. Потянулась к нему, кормя "слонов", и Мэри сделала, как я, но вид у неё был растерянный.
- Так это джунгли или сад, Дикси?
- Пока это джунгли. Но когда поправится мой дядя Брюс, он, наверное, превратит их в сад. Пойдём, я тебя с ним познакомлю.
- У меня есть дядя. И тётя. Они меня возили в Элтон-Тауэрз, и мы катались на американских горках, и я все время визжала. Это был самый лучший день в моей жизни, но я объелась мороженым, и меня стошнило в постели.
- Твоя мама наверняка была недовольна, - сказала я.
Мы вошли через заднюю дверь. Мэри удивлённо оглядывала кухню.
- А где же у вас комбайн и все такое? - спросила она.
- Нету. Пошли. - Я воспитанно постучала в дверь гостиной. - Дядя Брюс, можно нам войти? Я хочу познакомить вас с моей подругой Мэри.
- Очень мило с твоей стороны, дорогая. Заходите, конечно. Это ведь твой дом, детка, а не мой.
Я провела Мэри сквозь сваленную мебель к матрасу. Она оглядывалась с совершенно ошарашенным видом. Увидев Брюса, распростёртого на матрасе, она подскочила.
- Как поживаешь, Мэри? - сказал Брюс. - Извини, что я в таком виде. Когда мне случается перетрудить спину, я превращаюсь в инвалида.
Я присела на краешек матраса. Мэри пристроилась рядом со мной. Брюс изо всех сил старался её разговорить, но Мэри как язык проглотила.
- Ты не болтушка, да, Мэри? - сказал Брюс.
- Ничего страшного. Я болтаю за нас двоих, дядя Брюс, - сказала я. - Переключить вам программу? А мы пока пойдём поиграем.
- Да, я, пожалуй, посмотрю "Ричард и Джуди", - сказал Брюс. - Мне ужасно неловко, что я отнял у вашей мамы и матрас и телевизор. Спроси её, может, она хочет забрать телевизор наверх. Я думаю, Джуд могла бы его донести.
Я вывела Мэри в прихожую.
- Правда, дядя Брюс славный?
- Так это спальня или гостиная? - спросила Мэри.
- Ну, как видишь, это сейчас все вместе. Мы ещё не привели дом в порядок, потому что мама только что родила. Я покажу тебе Солнышко. Мне разрешают её нянчить. - Я прикрыла рот рукой, надеясь, что мама не слышала.
- Я думала, Солнышко - мальчик, - сказала Мэри.
- Он и есть мальчик. Пока. - Я приставила губы к самому уху Мэри. - Но скоро он может превратиться в девочку.
Мэри кивнула. Похоже, она начала привыкать к невероятному.
- Пойдём посмотрим на него, - сказала я.
Но когда мы поднялись наверх, я услышала мамин голос. Она оставляла Мартине очередное сообщение. Похоже было, что она плачет.
- У мамы сейчас плохое настроение, - шепнула я Мэри. - Не будем её беспокоить, ладно? Пошли лучше ко мне.
Мэри смотрела на голый дощатый пол и картонные коробки. Она обходила их так осторожно, как будто принимала их тоже за зверей из джунглей. Она присела на самый краешек кровати, свесив ноги.
- Это твоя комната, Дикси?