- Не могли бы вы… одолжить нам… - начала Джуд.
- Нет, извини, дорогая, - перебила она. - К сожалению, я в принципе не подаю тем, кто побирается у двери.
- Мы не побираемся! - Джуд так и вспыхнула. - Мы никогда не побирались! Мы просто хотели спросить, не одолжите ли вы нам свечку, потому что у нас в доме электричество не работает.
- Свечку? - сказала мама Мэри. Вид у неё был удивлённый. Потом она улыбнулась. - Ну конечно. Подождите минутку. - И она закрыла дверь у нас перед носом.
- Почему она нас не пригласила зайти? Она думает, что мы ей обстановку попортим? Да провалиться этой обстановке! И этой тётке! Пошли, Дикси, нечего тут стоять, - сказала Джуд.
И мы пошли обратно по дорожке.
Дверь отворилась.
- Эй, девочки, вы же просили свечку, - сказала мать Мэри.
Она держала в руках целую пачку свечей и коробок спичек в придачу.
- Большое спасибо, - сказала я, поспешно возвращаясь. - Спички у нас уже есть, но спасибо, что вы об этом подумали.
Когда я брала свечки у неё из рук, она улыбнулась и стала ещё красивее.
- Может быть, завтра Мэри сможет выйти поиграть? - сказала я.
- Может быть, - сказала она, не переставая улыбаться.
Она закрыла дверь. Я задержалась на крыльце, пересчитывая свечки.
Я слышала, как она из прихожей позвала Мэри. Потом раздался громкий шлёпок и чей-то плач.
8
- Свиньи вы! Ушли на целую вечность, - сказала Рошель. - Я уж думала, вы вообще не придёте. А тем временем темнеет, и что мы будем делать?
- Свечки! - сказала я, размахивая ими у неё перед носом. - От мамы моей подруги Мэри!
Я вздрогнула. Я ничего не сказала Джуд о шлёпке и плаче. В этом было что-то тайное и стыдное. Я не могла представить себе, как можно ударить такую малышку, как Мэри. Может быть, я ошиблась. Я ведь не видела шлёпка, мне только показалось, что я его слышала. Может быть, Мэри споткнулась, ушиблась и заплакала. Не может быть, чтобы её мама её ударила. У неё самая хорошая, добрая, милая мамочка на свете.
Я подумала о моей собственной маме.
- Как ты думаешь, мама уже родила? - спросила я. - Сколько это продолжается?
- Я почём знаю, - сказала Джуд, передёргиваясь.
- Иногда очень долго. Может быть даже несколько дней, - пояснила Рошель. - И это самая страшная боль, какую можно представить. В тысячу раз хуже, чем самая худшая боль от месячных, хотя ты, Дикси, не знаешь, что это такое.
Я вспомнила самую страшную боль, какую мне приходилось испытывать, когда девчонки из моей старой школы пинали меня в живот, пока мне не стало плохо. Я попыталась представить, каково это, когда тебя пинают в живот несколько дней подряд.
Я прижалась к Джуд.
- Малышка! - презрительно фыркнула Рошель, но, когда мы все повалились на мамин матрас, она тоже приткнулась к нам. - А по телевизору сегодня "Поп-идол", - простонала она.
- Давай вообразим, будто смотрим телевизор, - сказала я.
- Ох, Дикси, ты со своим воображением… - Рошель подняла глаза к грязному потолку. - Ой, смотрите, какая грязь! Мы тут все подхватим какую-нибудь страшную болезнь вроде бешенства.
- Бешенство бывает от бешеных собак, балда, - сказала Джуд.
Она сжала зубы и принялась рычать на неё и пускать слюни.
- Нет, от грязи бывает чесотка. У одного мальчика из нашего класса в Блечворте была чесотка. А я потом упала и ушибла голову, и у меня была корка, а учительница решила, что у меня тоже чесотка, - сказала я.
Я подумала о том, какая здесь школа. Наверное, ребята ещё противнее, а учителя ещё вреднее.
- Спой, Рошель! - попросила я.
Стоя на матрасе и отчаянно крутя задом, Рошель выдавала один за другим старые номера Бритни и Бейонс. Мы с Джуд разражались в конце каждой песни бурными аплодисментами и похвалами. Джуд несла страшную чушь, посмеиваясь над ней, говорила, что у неё ангельский голос и фигура юной дьяволицы. Рошель все приняла совершенно серьёзно и начала гордо ходить по комнате, красуясь перед нами.
Потом она затянула одну из маминых любимых песен - странную штуку группы "Квин", вроде оперной арии, с кучей непонятных слов вроде "Вельзевул" и "Галилео". Когда она добралась до "мама миа", мы заволновались. Рошель остановилась на втором "мама" и потёрла губы, как будто хотела стереть с них звук.
- До чего глупо, - сказала она, валясь на матрас.
В доме вдруг стало очень тихо. Начало смеркаться. Я подумала обо всех парнях-хулиганах, рыщущих по кварталу. И о людях, которые вламывались в этот дом, напивались тут до чёртиков и блевали в раковину.
- Может, загородим дверь буфетом, чтобы никто не вломился? - прошептала я.
- А с окном ты что сделаешь? - сказала Рошель. - Они его выбьют и запросто залезут.
- Никто к нам не полезет… А если полезут, я их вытолкаю, - пообещала Джуд. - Давайте ещё поиграем в телевизор. Чур, я буду "Матч дня".
Она вскочила и принялась лавировать по комнате между наваленных вещей, пиная завязанный узлом свитер и вопя:
- Джуд Бриллиант ведёт мяч!.. Вы только посмотрите на неё… как она умеет прорываться вперёд, маневрировать, лавировать… Давай, давай, Бриллиант, у тебя получится! Она нацелилась в ворота - готово, в самую середину! Какой гол! Девчонка блеск, настоящий бриллиант!
Джуд скакала среди коробок, размахивая руками в воздухе.
- Ну, Дикси, теперь твоя очередь, - сказала она.
- Только не какую-нибудь глупость из передач для малышей, - скривилась Рошель.
- Я буду передачей о природе. Мы в тропических джунглях, - сказала я, слезая с матраса и припадая к полу.
Я прижала к губам щётку для волос в качестве микрофона и заговорила в неё тихим, вкрадчивым голосом, как старый Дэвид Аттенборо.
- И вот мы здесь, в жарких и душных джунглях, идём по следам стаи гигантских горилл, - шептала я. Я сняла Фиалку с рукава и замахала ею перед лицом. - Райские птички порхают перед нами на радужных крылышках. - Потом я взяла свитер, который у Джуд изображал футбольный мяч, и повесила себе на плечо, помахивая одним рукавом. - Озорные обезьянки скачут вокруг меня, желая подружиться. - Рукав стал у меня махать во все стороны и чесаться. - Но не забывайте, мы идём по следу стаи гигантских горилл. Тс-с! Я слышу рык!
- Гориллы не рычат, - сказала Рошель. - Они тихие и ласковые.
- Помолчи, мы смотрим Дикси! - одёрнула её Джуд.
Я продолжала кружить среди сваленной мебели, приставив ладонь к уху.
- Да, это, несомненно, рычание, - зашептала я. - Это странно, поскольку специалист по гориллам с мировым именем Рошель Бриллиант заверила нас, что гориллы не рычат. Она согласилась выступить в нашей программе и поделиться своими познаниями; она утверждает, что гориллы - кроткие, тихие создания, которые и мухи не обидят. Однако рычание кажется мне очень агрессивным. Оно слышится вот оттуда. Может быть, там берлога гигантских горилл?
- Они не живут в берлогах, бестолочь. Они живут на деревьях в гнёздах, - сказала Рошель.
- На деревьях? - удивилась Джуд. - Вот это да! Не хотела бы я проходить под этим деревом, когда кто-нибудь из них неловко повернётся и выпадет из гнёзда. Представляешь, если на тебя упадёт мохнатая горилла и раздавит насмерть!
Я рылась в маминых вещах, пытаясь найти её зимнее пальто из искусственного меха. Натянув его на голову, я запрыгнула на две стоявшие друг на друге коробки и принялась колотить себя в грудь:
- Р-р-р! Я вожак стаи гигантских горилл. Мне плевать, что говорит Рошель о других гориллах. Я очень-очень агрессивен и не выношу девчонок-всезнаек, которые воображают себя слишком умными, так что я до неё доберусь!
Я прыгнула на мамин матрас прямо на Рошель, рыча изо всех сил. Рошель завизжала и попыталась меня скинуть. Меховое пальто соскользнуло и закрыло глаза нам обеим. Где-то слышался громкий стук. Мы стали выбираться из-под пальто, пытаясь догадаться, что там делает Джуд. Но Джуд сидела рядом с нами и прислушивалась.
- Джуд!
- Кто-то дубасит в дверь, - прошипела она.
Стук раздался снова, громкий, настоятельный. В дверь колотили двое, причём один из двоих - кулаками. Потом кто-то открыл прорезь для писем и закричал в неё:
- Да открывайте же, сонные тетери!
Мартина! Мы бросились к двери. Мамино пальто путалось у нас с Рошель под ногами. Джуд добежала первая и распахнула дверь. Там стояли Мартина и Брюс.
- Ну наконец-то, - сказала Мартина.
- Вы вернулись, дядя Брюс! Я так и знала. А где же мама?
- Ребёнок ещё не родился, - сказала Мартина устало.
Тушь для ресниц у неё растеклась, так что глаза получились, как у панды, обведённые большими чёрными кругами, а волосы висели клочьями.
- Но он же чуть не выскочил прямо в машине! - вскричала Джуд.
- Видимо, когда она приехала в больницу, все замедлилось. Медсестра, с которой я говорил, сказала, что схватки ещё несильные, так что мы можем пока ехать домой. - Брюс потёр глаза и зевнул. - Девочки, а теперь мне надо ехать домой.
- "Схватки несильные"! - передразнила Мартина. - Они были такие сильные, что мама на крик кричала. Она чуть не умерла!
- Ну-ну, не расстраивай сестёр, - сказал Брюс. - Я уверен, что все будет в порядке. Она же вас всех родила без проблем, правда?
- Нет, не всех. Она чуть не умерла, когда рожала Дикси, - сказала Мартина, глядя на меня так, как будто я была в этом виновата.
- Во всяком случае, медсестра заверила, что все в порядке. Что все у них под контролем и идёт нормально. Она бы не стала меня обманывать, тем более что она приняла меня за отца ребёнка. - Брюс со вздохом покачал головой.
- Я вообще не понимаю, зачем она с вами говорила. Вы к нашей семье не имеете никакого отношения! - выпалила Мартина в бешенстве.
- Да, остаётся только опуститься на колени и надеяться, что мне это зачтётся перед Богом, - сказал Брюс. - Не понимаю, с чего вы все на меня набросились. Я отложил свои дела, чтобы вам помочь, и целый день на вас работал - судя по всему, без всякой оплаты. Я себя вёл, как какой-нибудь хренов святой, а вы все надо мной измывались.
- Я над вами не измываюсь, дядя Брюс, - сказала я, беря его за руку. - Хотите мою картошку? Мне столько не съесть. Она, правда, остыла, но, может, вам это ничего?
- Спасибо, милая. Нет, картошку твою я не хочу. А вы, большие девочки, могли бы пойти и сделать мне чашку чаю. Я думаю, нам бы всем не помешало выпить чаю и обсудить, кто мог бы пока за вами присмотреть.
- Я за нами присмотрю, - сказала Джуд. - А чаю вы здесь не получите.
- Это она не грубит, - поспешила объяснить я (хотя она, конечно, грубила). - Просто в доме не работает электричество, и мы не можем поставить чайник. Но у нас есть свечки. Мне их дали в доме моей подруги. Может, если все их зажечь и держать под чайником, он закипит?
- Голова у тебя скоро закипит, Дикси, такая ты дура, - сказала Рошель.
- Электричество? - со вздохом сказал Брюс. - Сейчас посмотрим. Где пробки?
- Что вы на меня смотрите? Это не мой дом, - сказала Мартина. - Как только мама вернётся и ей станет лучше, я отсюда уеду. Такая дыра! Мы сперва заблудились и не могли найти "Меркурий", и объехали все эти чёртовы "Планеты" - одна другой страшнее. Там какие-то мальчишки писали прямо на улице, а большие парни - настоящие головорезы - носились повсюду на скейтбордах.
- Один такой идиот чуть не врезался в мою машину. Его могло убить, а он себе хохочет! - недоумевал Брюс.
- Здесь есть и симпатичные места, - сказала я ему. - Прямо за нашим домом есть улочка с очень красивыми домами. А у вас какой дом, дядя Брюс?
Он не слушал. Он открыл маленький шкафчик в прихожей и всматривался вглубь. Потом цыкнул сквозь зубы, прошёл через прихожую и взялся за входную дверь.
- Не уходите! - позвала я.
- Я пока хочу просто взять из машины ящик с инструментами, Дикси, - сказал он. - Но потом мне вправду нужно будет идти, дорогая. Лучше бы вы все подумали пока, кому позвонить. Бабушка у вас есть?
- Она умерла. Но она нас никогда особенно не любила, - сказала Джуд.
- Она нам даже ни разу не прислала подарков к Рождеству, можете себе представить. - Рошель откинула волосы и стала в трагическую позу.
- Просто сердце кровью обливается! - сказал Брюс.
Мне ужасно нравилось, как он ставит Рошель на место. Я вышла за ним к машине.
- Думаете, вы сможете починить электричество, дядя Брюс?
- Попробую.
Он снял свои большие очки и протёр их краем футболки. Его лицо без очков казалось моложе, хотя на переносице оставался розовый след.
- Я тоже раньше носила очки, - сказала я. - Маме показалось, что я плохо вижу доску в школе.
- А что, теперь у тебя зрение улучшилось?
- Нет, просто на детской площадке один мальчик случайно на меня налетел, и очки разбились, а починить их у нас так и не вышло.
Брюс нахмурился:
- Твой отец платит на тебя алименты, Дикси?
Я пожала плечами:
- Не знаю.
- Может, твоя мама может добиться от социальной службы, чтобы они оплатили тебе новые очки?
- Нет, я не хочу очки. Меня в школе звали Пучеглазая.
Он вздрогнул и надел очки обратно.
- Надо же! Меня тоже так звали, когда я учился в школе.
- Ненавижу школу, - сказала я.
- Может, здесь в новой школе будет лучше? - сказал он, возвращаясь в дом.
- Может, - ответила я, хотя надежды на это было мало.
Зато я могла поискать на детской площадке мою новую подругу Мэри.
Я подумала о шлёпке за закрытой дверью. Мне стало грустно и захотелось к маме.
Потом я подумала о самой маме. Как она там сейчас?
- Не грусти так, милая, - сказал Брюс. Он неумело пощекотал меня под подбородком. - Ручаюсь, что в школе будет не так уж страшно.
- Я сейчас не о школе думаю. Я думаю о маме.
- Знаешь что, - сказал Брюс, идя впереди меня, - может, мне позвонить твоему отцу? Может, он мог бы приехать и приглядеть за вами несколько дней?
Мне так хотелось верить, что это возможно.
- Не думаю, - мрачно ответила я. - У него ведь другая семья.
- Но вы-то тоже семья.
- Но они не знают про нас с мамой, понимаете? - выдавила я.
- Ах так! Ну да. Это, пожалуй, другое дело, - сказал Брюс. - Вообще-то, это не освобождает его от обязанностей. Он все равно за вас в ответе. Но раз так, мы его лучше не будем трогать. А отцы остальных девочек?
Он занялся пробками, доставая из своего ящика то один, то другой инструмент. Джуд пришла посмотреть - её раздражало, что он, судя по всему, знал, что надо делать.
- Если вы вздумаете обращаться к моему отцу, значит, вы ненормальный, - сказала Джуд, наблюдая за ним. - Даже если бы вы знали, где его искать. Куда сажают буйных психов? Бродмур, кажется?
- Как хорошо, что ты не в него, - улыбнулся Брюс. - Подай мне, пожалуйста, вон ту отвёртку, Джуди.
- Джуд! - поправила Джуд сварливо, но выполнила его просьбу.
Она светила фонариком, чтобы ему было лучше видно в тёмном шкафчике. Брюс объяснял ей, что он делает и почему. Я ни слова во всем этом не понимала, а Джуд кивала и запоминала. Потом он щёлкнул переключателем внутри шкафчика и велел мне попробовать включить свет в прихожей. Свет включился!
- Здорово, дядя Брюс! Вы просто гений! - закричала я.
- Нисколечко. Это любой дурак мог починить, - сказал Брюс. - Ты тоже сможешь, Джуд, если ещё понадобится.
- Вы меня обзываете дурой? - сказала она, но это была просто шутка.
Мартина, отмывавшая лицо, прибежала из ванной.
- Вы его правда починили! - сказал она. - Так у нас теперь и горячая вода будет?
- Сейчас посмотрим. Будем надеяться, что бак в порядке. Боюсь, что его я починить не сумею. - Он подошёл ближе к Мартине. - Джуд говорит, что к вашему отцу обращаться не стоит, потому что он немного буйный?
- Мой отец нисколечко не буйный, но последнее, что мы о нем слышали, - это что он уехал в Австралию.
- У нас у всех разные отцы, - сказала я.
- О господи, вот уж и вправду непростая семейка, - сказал Брюс, закрывая шкафчик с пробками.
Он кивнул на Рошель, которая носилась по дому, повсюду включая свет.
- Очень-то не усердствуй, а то опять перегрузишь проводку! - крикнул он ей. - А как насчёт этой принцессы-воображалы, Дикси? Кто её отец?
- Он умер, - сказала я. Потом помолчала и добавила: - Так моя мама и познакомилась с моим отцом.
Брови у Брюса взлетели.
- Она даёт, ваша мама!
Я искоса посмотрела на него. Рошель щёлкала выключателем туда-сюда, туда-сюда. Джуд выпрямилась, задрав подбородок кверху. Мартина приглаживала руками свои буйные волосы, в упор глядя на него.
- Вы что-то имеете против нашей мамы? - спросила она за всех нас.
- Нет! Нет, я просто… восхищаюсь ею, пожалуй. Как она… справляется с жизнью. Хотел бы я сказать то же самое о себе.
Брюс тревожно посмотрел на нас из-за очков.
Я кивнула ему:
- Расскажите нам о своей жизни, дядя Брюс.
- Да нечего особенно рассказывать.
- У вас есть дети?
- Нет.
- А вы живёте с какой-нибудь женщиной?
- Сейчас нет. Нет, у меня нет семьи.
Я широко улыбнулась ему.
- Вы можете стать членом нашей семьи, дядя Брюс, - сказала я поспешно, пока другие не успели меня остановить.
- Это очень мило с твоей стороны, Дикси. Я правда тронут. Но ничего не выйдет… Я хочу сказать, у вас своя жизнь, у меня своя. Уж какая есть. Как бы то ни было, мне нужно возвращаться. Я только проверю, как бак наполняется. Господи, какую дрянь они ставят в этих муниципальных домах.
- Можно подумать, сами вы живёте во дворце, - сказала Мартина.
- Дворец не дворец, но добротный дом в псевдовикторианском стиле. Это дом моих родителей, понимаешь. Я стараюсь его поддерживать в хорошем состоянии. Там большой сад с декоративными горками, с огородом в дальнем конце…
- Ясно, ясно, - прервала его Мартина.
- Расписывает, как агент по продаже недвижимости, - прошептала Джуд слишком громко.
Рошель хихикнула и прислушалась к звуку воды, наполняющей бак.
- Ну что, починили? А то я хочу принять ванну, - сказала она.
- Я, знаешь ли, не водопроводчик, - сказал Брюс, открывая кухонный кран. - Вообще, девочки, научитесь разговаривать вежливо, если хотите, чтобы люди вам помогали. Ну вот! - Он сунул руку под кран и слегка брызнул на Рошель. - Ну что, достаточно горячая?
Брюс выпрямился и стал опускать закатанные рукава рубашки. Теперь манжеты прикрывали его красные руки.
- Ну ладно, девочки, я пошёл. Надеюсь, вы справитесь, пока ваша мама не вернётся из больницы.
- Мы не справимся, дядя Брюс. Не уходите, - сказала я, бросаясь к нему.
Я подпрыгнула и обвила руками его шею. Он отступил на шаг с удивлённым видом, но потом обхватил меня руками и легонько сжал. От него пахло сандаловой присыпкой и ирисками. Запах был такой приятный и успокаивающий, что я невольно вцепилась в него, когда он попытался разнять мои руки.