12
Я испуганно вскрикнул.
- ДОЗВОЛЬТЕ МНЕ ПОКОИТЬСЯ С МИРОМ! - повторил гулкий голос.
Дядя Бен опустил скальпель. Он повернулся, широко раскрыв глаза от удивления.
Я понял, что голос доносится откуда-то сзади. Обернувшись, я увидел незнакомца, наполовину скрытого во мраке туннеля. Он приближался к нам уверенным, размашистым шагом.
Это был долговязый мужчина, такой высокий, что в низком проходе ему приходилось горбиться. Совершенно лысый, если не считать бахромы волос за ушами, с тощим лицом и недружелюбной гримасой, застывшей на тонких губах.
Одет он был в идеально отутюженную куртку-сафари поверх рубашки с галстуком. Его маленькие черные глазки, похожие на изюминки, взирали на моего дядю с негодованием. Я задался вопросом, чем питается этот человек и питается ли вообще. Уж больно он был тощий - ни дать ни взять ожившая мумия!
- Омар!.. - начал дядя Бен. - Не ждал тебя из Каира.
- Дозвольте мне покоиться с миром, - повторил доктор Филдинг, на этот раз тише. - Это слова царевича Хор-Ра. Высеченные на древнем камне, что мы нашли месяц назад. Такова была последняя воля царевича.
- Омар, мы это уже проходили, - устало вздохнул дядя Бен. Он опустил молот и скальпель.
Доктор Филдинг протолкнулся мимо меня и Сари, словно нас тут и вовсе не было. Он остановился перед моим дядей и провел ладонью по лысому затылку.
- В таком случае, как же ты осмелился ломать печать? - спросил он сурово.
- Я ученый, - произнес дядя, отчеканивая каждое слово. - Я не могу позволить суеверию вставать на пути открытий, Омар.
- Я тоже ученый, - отвечал доктор Филдинг, обеими руками затягивая на шее галстук. - Но я не желаю осквернять эту древнюю гробницу. Я не желаю идти против воли царевича Хор-Ра. Также я не желаю называть заклинание, высеченное иероглифами, пустым суеверием.
- Вот в этом мы с тобою расходимся, - мягко сказал дядя Бен. Он показал на четверых рабочих. - Мы потратили слишком много месяцев, слишком много лет, чтобы остановиться на пороге открытия. Мы пойдем дальше, Омар. Мы должны пройти остаток пути.
Доктор Филдинг пожевал губу. Он показал на дверь.
- Посмотри, Бен. Здесь те же самые иероглифы, что и на камне. И то же предостережение. "Дозвольте мне покоиться с миром".
- Знаю, знаю, - нахмурился дядя.
- Предупреждение недвусмысленное, - горячо продолжал доктор Филдинг, глядя на моего дядю сузившимися глазками-изюминками. - Если кто-то нарушит покой царевича, если кто-то пять раз повторит древние слова, начертанные в гробнице - мумифицированный царевич вернется к жизни, горя жаждой мести тем, кто его потревожил.
От этих его слов я содрогнулся. И покосился на дядю Бена. Почему он никогда не рассказывал нам с Сари об угрозе царевича? Почему ни словом не обмолвился о предостережении, найденном ими на древнем камне?
Быть может, он не хотел нас пугать?
Быть может, боялся сам?
Нет. Не может быть.
Он совсем не казался испуганным теперь, споря с доктором Филдингом. Они явно препирались на эту тему и прежде. И я видел, что доктору Филдингу ни за что не отговорить моего дядю от намерения взломать печать и войти в гробницу.
- Я тебя в последний раз предупреждаю, Бен, - произнес доктор Филдинг. - Ради всех нас… - Он махнул рукой в сторону рабочих.
- Суеверие, - отвечал дядя Бен. - А суеверия меня не остановят. Я ученый. - Он снова поднял скальпель и молот. - Печать будет сломана.
Доктор Филдинг возмущенно всплеснул руками.
- Я в этом не участвую, - заявил он. Он отвернулся от дяди Бена, едва не стукнувшись головой о потолок туннеля, поспешил прочь, что-то бормоча себе под нос, и вскоре исчез в темноте.
Дядя Бен сделал несколько шагов ему вслед.
- Омар? Омар!
Но шаги доктора Филдинга уже затихали вдали - он направлялся к выходу из пирамиды.
Дядя Бен со вздохом наклонился ко мне.
- Не доверяю я этому человеку, - прошептал он. - Он ведь не из-за старых суеверий так переживает. Он открытие мое присвоить хочет. Потому-то и надеялся уговорить меня не открывать дверь.
Я не знал, что и ответить. Дядины слова привели меня в ужас. Я-то считал, что у ученых есть незыблемые правила касательно чужих открытий.
Дядя Бен шепнул что-то Ниле. После чего подошел к рабочим.
- Если кто-то согласен с доктором Филдингом, - сказал он им, - можете уйти прямо сейчас.
Рабочие переглянулись.
- Наверняка все слышали о предостережении на двери погребальной камеры. Я никого не хочу загонять туда против воли, - продолжал дядя Бен.
- Но мы так трудились… - произнес один из мужчин. - Не можем же мы все бросить. Выбора у нас нет. Мы обязаны открыть эту дверь.
На лице дяди появилась улыбка.
- Согласен, - сказал он и снова повернулся к золотой печати.
Я взглянул на Сари и обнаружил, что она сверит меня взглядом.
- Гейб, если ты испугался, папа охотно позволит тебе уйти, - прошептала она. - Не стесняйся.
Она никогда не уймется!
- Я остаюсь, - шепотом ответил я. - Но если хочешь, чтобы я проводил тебя обратно в палатку - только скажи.
Громкое "КЛИНК!" заставило нас обоих снова повернуться к двери. Дядя Бен сбивал золотую печать. Нила держала фотоаппарат наготове. Рабочие напряженно застыли, наблюдая за каждым движением дяди Бена.
Дядя Бен работал медленно, аккуратно. Он поддел скальпелем древнюю печать и осторожно пытался ее отбить.
Через несколько минут печать упала ему в руки. Нила сосредоточенно отщелкивала снимок за снимком. Дядя Бен осторожно передал печать одному из рабочих.
- Не вздумай ее прикарманить, - пошутил он. - Это сделаю я!
Все засмеялись.
Обеими руками дядя Бен взялся за край двери.
- Я пойду первым, - объявил он. - Если через двадцать минут не вернусь, можете сказать, что доктор Филдинг был прав!
Снова всеобщий смех.
Двое рабочих подошли к дяде Бену, чтобы помочь ему с дверью. Они уперлись в нее плечами и поднатужились.
Дверь не поддавалась.
- Пожалуй, петли давненько не смазывали, - прокомментировал дядя Бен. - Последний раз, шутка ли, четыре тысячи лет назад.
Еще несколько минут они осторожно орудовали киркой и зубилом, высвобождая дверь. Затем они предприняли вторую попытку, упершись в тяжелую дверь плечами.
- Да! - вскричал дядя Бен, когда дверь сдвинулась на дюйм.
Потом еще на дюйм. И еще на дюйм.
Все устремились вперед, горя желанием заглянуть в древнюю гробницу.
Двое рабочих переместили тяжелые прожектора, направив их в дверной проем.
Пока дядя Бен и двое его помощников толкали дверь, мы с Сари подошли к Ниле и встали рядом с ней.
- Это потрясающе! - в восторге воскликнула Нила. - Не могу поверить, что я здесь единственный репортер! Какая я счастливица!
"Я тоже счастливчик", - подумал я. Как много ребят отдали бы все на свете за возможность оказаться сейчас на моем месте! Как много ребят хотели бы стать первыми в мире людьми, вошедшими в древнеегипетскую гробницу, которой не меньше четырех тысяч лет!
Внезапно я представил себе лица оставшихся дома друзей. И понял, что жду не дождусь возможности рассказать им о своем невероятном приключении!
Дверь громко заскрежетала по земляному полу. Еще один дюйм. И еще один дюйм.
Теперь отверстие было достаточно большим, чтобы туда мог протиснуться человек.
- Передвиньте слегка прожектор, - распорядился дядя Бен. - Еще несколько дюймов, и можно будет войти и пожать руку царевичу.
Дверь со скрежетом приоткрылась еще на дюйм. Последним отчаянным усилием дядя Бен и его помощники смогли сдвинуть ее еще на несколько дюймов.
- Да! - радостно крикнул он.
Нила сделала очередной снимок.
Мы все нетерпеливо устремились вперед.
Дядя Бен первым протиснулся в дверь.
Сари отпихнула меня с дороги и нахально пролезла вперед.
Мое сердце отчаянно колотилось. Руки вдруг превратились в ледышки.
Мне было все равно, кто пройдет первым. Я хотел лишь одного - оказаться там!
Один за другим мои спутники исчезали в комнате.
Наконец, дошла очередь и до меня. Я собрался с духом, протиснулся в отверстие и увидел…
…ничего не увидел.
Не считая густой паутины, комната была пуста.
Хоть шаром покати.
13
Я тяжело вздохнул. Бедный дядя Бен. Все его труды оказались напрасны. Разочарованию моему не было предела.
Я окинул взглядом пустую комнату. В свете прожекторов паутина таинственно серебрилась. Наши тени вытянулись на земляном полу, точно привидения.
Я повернулся к дяде Бену, ожидая, что он тоже будет разочарован. Но к моему великому изумлению, на его лице играла улыбка.
- Передвиньте свет, - скомандовал он рабочим. - И принесите инструменты. Придется снять еще одну печать.
Он указал на заднюю стену комнаты. В тусклом сером свете я различил очертания еще одной двери. И на ней тоже была золотая печать в виде головы рычащего льва.
- А я знала, что это не настоящая погребальная камера! - усмехнулась мне Сари.
- Как я уже говорил, египтяне часто так поступали, - пояснил дядя Бен. - Они строили несколько ложных комнат, дабы сбить с толку разорителей гробниц. - Он снял каску и поскреб в затылке. - Таким образом, - продолжал он, - мы можем обнаружить несколько пустых комнат, прежде чем найдем настоящее место упокоения царевича Хор-Ра.
Нила сделал снимок дяди Бена, изучающего новую дверь, и улыбнулась мне.
- Видел бы ты свое лицо, Гейб, - сказала она. - Ты был так разочарован!
- Я подумал… - начал я. Но меня прервал скрежет скальпеля дяди Бена о вторую печать.
Все повернулись и стали смотреть, как он возится с печатью. Глядя через затянутую паутиной комнату, я пытался представить, что ожидает нас по другую сторону двери.
Еще одна пустая камера? Или четырехтысячелетний египетский царевич в окружении своих сокровищ и пожитков?
Работа с дверью продвигалась медленно. Пришлось прерваться на обед, потом мы вернулись. После этого дядя Бен и его помощники работали еще пару часов, аккуратно пытаясь снять печать, не повредив ее при этом.
Пока они трудились, мы с Сари сидели на полу и смотрели. Воздух был горячий и какой-то кислый. Думаю, это был очень древний воздух. Мы с ней обсуждали прошлогодние каникулы и приключения, пережитые нами в Великой Пирамиде. Нила делала снимок за снимком.
- Уже вот-вот, - объявил дядя Бен.
Все снова пришли в возбуждение. Мы с Сари поднялись на ноги и пересекли комнату, чтобы лучше видеть.
Золотая львиная голова отделилась от двери. Двое рабочих аккуратно положили ее в выстланную мягкой тканью корзинку. Затем дядя Бен и двое других рабочих принялись открывать дверь.
С этой дверью пришлось помучиться еще больше, чем с предыдущей.
- Она… застряла… намертво, - прокряхтел дядя Бен. Они с рабочими вытащили новые инструменты и принялись скалывать с двери толстую корку, наросшую на ней за много веков.
Через час они смогли сдвинуть дверь на дюйм. Затем еще на дюйм. И еще.
Когда она, наконец, была открыта наполовину, дядя Бен свинтил с каски фонарик и посветил в образовавшийся проем. Долго-предолго разглядывал он следующую комнату, не говоря ни слова.
Мы с Сари подошли поближе. Сердце мое снова заколотилось.
"Что он там увидел? - гадал я. - На что он так долго смотрит?"
Наконец, дядя Бен опустил фонарик и повернулся к нам.
- Мы допустили громадную ошибку… - сказал он тихо.
14
В комнате наступила гробовая тишина. Я судорожно сглотнул, ошеломленный дядиными словами.
Но тут же его лицо расплылось в широкой улыбке.
- …недооценив наше открытие! - закончил он. - Это будет важнее открытия Тутанхамона! Эта гробница еще больше!
Ликующие возгласы эхом отразились от каменных стен. Рабочие бросились вперед, чтобы пожать дяде Бену руку и принести ему свои поздравления.
- Поздравляю всех нас! - торжествующе отвечал дядя Бен.
Смеясь и возбужденно переговариваясь, мы один за другим протискивались через узкое отверстие в следующую комнату.
Когда лучи наших фонарей осветили помещение, я понял, что увиденного никогда не забуду. Даже толстый слой пыли и паутины не мог затмить великолепия наполнявших комнату сокровищ.
Мои глаза быстро обежали погребальную камеру. Я старался охватить взглядом все сразу. Но обозреть все было попросту невозможно! У меня аж голова закружилась.
Стены от пола до потолка покрывали иероглифы, высеченные в камне. Пол был загроможден мебелью и всевозможной домашней утварью, отчего все помещение напоминало скорее чей-то чердак или кладовую, чем древнюю гробницу!
Мой взгляд приковал к себе высокий трон с прямой спинкой. На спинке было выгравировано в золоте лучистое солнце. А позади трона стояли кресла, скамьи и длинная кушетка.
У стены стояли дюжины глиняных и каменных сосудов. Некоторые треснули и развалились. Однако большинство находилось в идеальном состоянии.
Посреди комнаты лежала на боку золотая голова обезьяны. А позади нее я увидел несколько вместительных сундуков.
Вместе с одним из рабочих дядя Бен осторожно поднял крышку с ближайшего сундука. Широко раскрыв глаза, они смотрели на его содержимое.
- Драгоценности! - воскликнул дядя Бен. - Он набит золотыми украшениями!
Сари подошла ко мне и остановилась, сияя от восторга.
- Это потрясающе! - прошептал я.
Она охотно кивнула:
- Потрясающе!
Мы шептались в полной тишине. Кроме нас никто больше не разговаривал. Все были слишком поражены удивительным зрелищем. Самым громким звуком было щелканье фотоаппарата Нилы.
Дядя Бен встал между Сари и мною и положил руки нам на плечи.
- Ну разве не поразительно? - воскликнул он. - Все в идеальном состоянии! Оставалось нетронутым все четыре тысяч лет!
Взглянув на него, я увидел в его глазах слезы. И понял, что это был ключевой момент всей его жизни.
- Нам нужно действовать крайне осторожно… - начал дядя Бен. Но вдруг умолк на полуслове, и я увидел, как выражение его лица изменилось.
Когда он провел нас с Сари через комнату, я понял, на что он смотрит. У дальней стены, скрытый в тени, стоял огромный каменный саркофаг.
- Ух ты! - прошептал я, когда мы приблизились к нему.
Длинная трещина пересекала тяжелую крышку, сделанную из гладкого серого камня, ровно посередине.
- Царевича похоронили в нем? - спросила Сари.
Дядя Бен не сразу смог ей ответить. Он замер между нами, а глаза его были прикованы к древнему саркофагу.
- Скоро увидим, - ответил он наконец.
Когда они с четырьмя рабочими взялись за тяжелую крышку, Нила опустила фотоаппарат и вышла вперед, чтобы лучше видеть. Ее зеленые глаза пристально следили за тем, как сдвигается крышка.
Внутри находился гроб в форме человеческого тела. Он был не слишком длинный. И оказался намного уже, чем я ожидал.
Рабочие неторопливо поддели и сняли крышку. Я охнул и схватил дядю за руку, когда перед нашими глазами предстала мумия.
Она казалась такой маленькой и хрупкой!
- Царевич Хор-Ра, - благоговейно прошептал дядя Бен, заглядывая в каменный гроб.
Царевич возлежал на спине, скрестив на груди тонкие руки. Черная смола проступала через его бинты. На голове они разорвались, обнажив залитый смолою череп.
Когда я склонился над саркофагом, чувствуя, что сердце едва ли не застревает в горле, казалось, будто покрытые смолою глаза беспомощно глядят на меня.
"Здесь лежит настоящий человек, - думал я, чувствуя, как по спине бежит холодок. - Ростом совсем как я. И он умер. И покрыли его горячей смолой и пеленами. И лежал он вот так, в гробу, четыре тысячи лет".
Настоящий человек. Царевич.
Я смотрел на испещренный пятнами, растрескавшийся слой смолы, покрывавшей его лицо. На бинты, истрепанные и пожелтевшие. На неподвижное тело, такое маленькое и хрупкое.
"А ведь он когда-то жил, - думал я. - Мог ли он представить, что однажды, по прошествии многих веков, придут люди, откроют его гроб и будут смотреть на него, любоваться его мумифицированным телом?"
Я отступил на шаг, чтобы перевести дух. Это было уж слишком.
Я видел, что у Нилы, как и у дяди, глаза блестели от слез. Она положила руки на край саркофага и склонилась над телом царевича, не сводя глаз с его почерневшего лица.
- Должно быть, это самые хорошо сохранившиеся останки из всех, что когда-либо были найдены, - тихо проговорил дядя Бен. - Разумеется, нам предстоит провести еще множество тестов, дабы точно установить личность этого юноши. Но, судя по тому, что мы обнаружили в этой камере, можно с уверенностью сказать…
Его голос прервался, когда до нас донеслись звуки из предыдущей комнаты. Шаги. Голоса.
Я повернулся к двери как раз в тот момент, когда в погребальную камеру ворвались четверо полицейских в темной униформе.
- Так. Всем отойти на шаг, - скомандовал один из них, положив руку на кобуру пистолета, висевшую у него на боку.
15
Комнату огласили испуганные возгласы. Дядя Бен повернулся, и от изумления глаза у него полезли на лоб.
- Что происходит? - закричал он.
Четверо каирских полицейских с каменными, угрюмыми физиономиями быстро вышли на середину комнаты.
- Осторожнее! - предупредил дядя Бен, встав перед саркофагом мумии, словно хотел ее защитить. - Ничего не трогайте. Здесь все ужасно хрупкое.
Он снял каску. Взгляд его перебегал с одного полицейского на другого.
- Что вы здесь делаете?
- Это я их пригласил, - прогремел в дверях чей-то голос.
Лучась самодовольством, в комнату вошел доктор Филдинг. Его маленькие глазки возбужденно бегали.
- Омар… я не понимаю, - произнес дядя Бен, сделав несколько шагов к своему коллеге.
- Я считаю, что содержимое комнаты нуждается в охране, - заявил доктор Филдинг. Он быстро оглядел комнату, особое внимание уделив сокровищам.
- Великолепно! Это просто великолепно! - воскликнул он и, шагнув вперед, горячо пожал моему дяде руку. - Поздравляю вас всех! - пробасил он. - Прямо не верится в такую удачу!
Лицо дяди Бена смягчилось.
- Тем не менее, я не вижу в них нужды, - сказал он, указав на угрюмых полицейских. - Никто здесь не собирается ничего красть.
- Разумеется, - отвечал доктор Филдинг, по-прежнему сжимая руку дяди Бена. - Разумеется. Но молва, Бен, разнесется очень скоро. И я счел нужным приставить к нашим находкам охрану.
Дядя Бен недоверчиво покосился на полицейских. Но потом пожал плечами.
- Пожалуй, ты прав, - сказал он. - Видимо, ты поступил разумно.
- Не обращай на них внимания, - ответил Филдинг. Он хлопнул моего дядю по спине. - Я должен перед тобой извиниться, Бен. Я был неправ, пытаясь тебя остановить. Как ученый, я должен был мыслить шире. Мы обязаны открыть миру эту гробницу. Надеюсь, ты на меня не в обиде. Нам есть что отметить!