И Марина мечтала: хорошо бы съездить в город Мичуринск, показать ученикам Ивана Владимировича выращенные высоковскими школьниками яблоки и овощи! Хорошо, если бы вся земля стала такой же красивой, полезной и щедрой, как вот их пришкольный сад и огород!
"Интересно было тогда у нас в школе! - подумала Марина. - И жили мы все дружно, весело. Наверное, я с тех пор и к земле привязалась…"
Пройдя через плодовый питомник, она вышла к дальнему углу участка и здесь около канавы увидела запущенную делянку и на ней Костю и Кольку Ручьёвых. Братья с сердитыми лицами вырывали из земли толстые стебли сорняков.
- Это и есть опытная делянка? - усмехаясь, спросила Марина. - Сеял просо, а вырос лес дремучий.
Костя вскинул голову и нахмурился. Вот уж некстати появилась здесь Марина!
- Это всё он… погоревший юннат постарался! - подал голос Колька.
- Почему же погоревший? - спросила Марина.
- Вытряхнут его скоро… за особые заслуги.
Костя недовольно покосился на брата:
- Не твоего ума дело! Накинь лучше платок на роток… - И вдруг вспылил: - Я как учил? Сорняки с корнем вырывать надо… А ты одни верхушки сощипываешь!
- А зачем такие вырастил?
Марина покачала головой:
- Ох, братцы, братцы! Всё задираете друг дружку!
Она нагнулась и вырвала из земли несколько сорняков. Потом вдруг подалась вперёд и присела на корточки: среди густых сорняков, как бы потеснив их в стороны, рос высокий, раскидистый стебель проса.
- Костя, что это?
Не успел мальчик ответить, как Марина заметила поодаль ещё один стебель, потом ещё и ещё… Она быстро вырвала все их из земли, собрала в снопик. Сноп получился тяжёлый, высокий - Марине почти до пояса.
- Чудо-то какое! - Девушка посмотрела на Костю: - Ты что, поливал посевы?
- От меня капли им не перепало.
- Может, подкармливал чем?
- И не думал.
- С чего же они разрослись так? И вширь и в высоту… Их даже сорняки не заглушили!
- Кто их ведает… - неопределённо протянул Костя.
- Нет, нет, ты расскажи: что же ты всё-таки делал с просом?
- Да почти ничего… Только одну прополку провёл…
- Хороша прополочка! - фыркнул Колька. - Больше половины стеблей с корнем вырвал…
- Ну и вырвал! - вспыхнул Костя. - А если им простору не было, задыхались растения…
- Как… как ты говоришь? - встрепенулась Марина. - "Простору не было, задыхались"? Почему тебе это в голову пришло?
- А мне опытник Свешников из денисовского колхоза сказал: "Сей редко - попадёшь метко". Вот я и попробовал просо прополоть…
- Ну, а дальше, дальше что стало с твоим просом?
- Что ж дальше… - насупился Костя. - Не получилось у меня ничего… Да и с ребятами я разругался…
- Так, значит, и забросил свой опыт?
- Отболело у меня это дело…
- Ах ты, Ручей бурливый! Держать тебя некому.
Марина с сожалением покачала головой и ещё раз обошла делянку, выискивая среди сорняков стебли проса. Но ничего больше найти не удалось.
- Да-а… небогато уродилось. С целой делянки - один снопик… - задумчиво сказала Марина, а потом неожиданно попросила: - Ты мне можешь уступить свой урожай?
Костя недоверчиво поднял голову. Что это? Подвох, шутка? А вдруг просяной снопик попадет на юннатскую выставку и там напишут что-нибудь вроде: "Урожай бывшего юнната Ручьёва - один сноп с делянки"?..
Но Марина смотрела на мальчика серьёзно, почти строго.
- Какой это урожай! Курам на смех! - пробормотал Костя. - Возьми, коль не шутишь.
- Спасибо! - кивнула Марина и, как ребёнка прижимая просяной сноп к груди, пошла к школе.
Двухэтажное вместительное здание школы было срублено из крепких сосновых брёвен, которые лоснились на солнце, как огромные восковые свечи. Кое-где на них проступала смола, похожая на кусочки засахарившегося мёда.
Сбоку к школе примыкал небольшой флигелёк, где жил Фёдор Семёнович с женой.
Ученики не случайно звали директорскую квартиру "КП" - командным пунктом. Она была отделена от школы бревенчатой стеной, и Фёдор Семёнович всегда легко улавливал, что происходит в классах и коридорах. Доносилось ровное, слаженное, словно из улья, гудение - и он знал, что урок ведёт Клавдия Львовна. Воцарилось мёртвое молчание в седьмом классе - и директор невольно улыбался: "Покорил Илья Васильевич своими рассказами. Теперь звонка не будь хоть до вечера - ребятишки и не вспомнят". Трещала и содрогалась в перемену лестница, ведущая на второй этаж: "Опять пуническая война!" - догадывался Фёдор Семёнович и спешил унять расшалившихся шестиклассников.
Марина постучала в дверь флигелька и вошла в учительскую квартиру. Причудливая это была квартира: всюду - на столе, на подоконниках, на стульях - лежали стопки тетрадей, книги, альбомы, коллекции жуков и бабочек; на стенах висели пучки сухих трав, снопики ржи и пшеницы; в углу шуршал листом бумаги колючий ежик, а в клетке, нахохлившись, сидел седой лунь. Совсем недавно школьные птицеловы захватили луня в тёмной риге, и сейчас Клавдия Львовна вместе с Галиной Никитичной осматривали подбитое крыло птицы.
Марина поставила в угол снопик проса и долго шаркала ногами о половичок у двери, хотя на улице было сухо и туфли её были чистые. Потом поздоровалась с учительницами и спросила:
- А Фёдор Семёнович всё ещё не приехал? Ой, как же он мне нужен сейчас!
- Теперь уж скоро будет. Телеграмму прислал. Посмотри! - Клавдия Львовна кивнула на стол. Марина взяла телеграмму и вслух прочитала:
- "Всё хорошо. Дома буду седьмого. Хворостов"… А про здоровье ничего не сообщает. Как у него с рукой-то?
- Будем надеяться, что всё благополучно, - со вздохом сказала Клавдия Львовна.
- "Буду седьмого", - повторила Марина, вертя в руках телеграмму. - Завтра, значит. А к какому часу подводу высылать? К какому поезду? Задача! А может, он, Фёдор Семёнович, пешком пойдёт со станции? Он ведь любит неожиданно нагрянуть.
- Любит, да не сможет… Не откуда-нибудь едет, а из Москвы. Значит, не с пустыми руками… Поди, полным-полна его коробушка! - Клавдия Львовна с усмешкой покосилась на Марину. - Только одна ты сколько ему поручений перед отъездом надавала, да Сергей Ручьёв, да дед Новосёлов…
- Это верно, - сконфуженно призналась Марина. - Главное, чтобы Фёдор Семёнович Андрея Новосёлова в Москве повидал! Может, тот какой-нибудь совет пришлёт, как нам просо выращивать.
- А что это ты за снопик принесла? - поглядывая в угол, спросила Галина Никитична.
Марина рассказала о своей находке.
Галина Никитична взяла снопик в руки.
- Удивительное просо! - сказала она. - Никогда такого не встречала.
- И я первый раз вижу! - подтвердила Марина. - И в чём тут секрет? Почему оно так разрослось?
Девушки задумались.
- Обязательно в Денисовку съезжу, обо всём Свешникова выспрошу, - вдруг заявила Марина. - Поедем вместе! Ведь тебе это тоже интересно.
- Пожалуй, - согласилась Галина Никитична. - Время у меня ещё есть.
Сказав Клавдии Львовне, что подводу за Фёдором Семёновичем она вышлет завтра, к утреннему поезду, Марина направилась домой. Галина Никитична пошла с ней вместе. Старым школьным подругам было о чём поговорить, о чём вспомнить…
Глава 15. ЗА УЧИТЕЛЕМ!
Узнав от Марины о возвращении Фёдора Семёновича, Варя, Митя и Катя Прахова на другой день рано утром прибежали к конюшне. Дед Новосёлов начищал щёткой тугой, лоснящийся круп лошади.
- Тимофей Иваныч, - медовым голосом заговорил Митя, - а можно нам Фёдора Семёновича встретить?
- Вам?.. - Старик остро стрельнул своими колючими глазками. - Я учителя вихрем домчу. А вы что за конюхи со стажем? Нет-нет, и не проситесь!.. Встречать Фёдора Семёновича мне положено… по закону.
- Нет такого закона, - возразил Митя.
- Да что вы, дедушка, как маленький! - обиделась Варя. - Мы же у Фёдора Семёновича учимся, а не вы… нам и встречать.
- Это как - не учусь? - обиделся дед Новосёлов. - Скажи на милость! Да вы как понимаете: учитель - он только для вас, молодых, зелёных? А нам, пожилым да старым, так просто - жилец на селе? Ну нет, козыри, Фёдор Семёнович для всех учитель…
Но школьники стояли на своём, грозили, что пожалуются председателю колхоза, и старику пришлось уступить:
- Так и быть, цепляйтесь!
Неожиданно за углом конюшни Варя заметила Кольку и Петьку. С узелками в руках, в новых рубахах, "гвозди" держали под своим неусыпным наблюдением деда Новосёлова. Варя незаметно зашла ребятам с тыла.
- Всё ясно, - вполголоса сказала она. - Едете на станцию. Встречать.
- Так, Варя… - взмолился Колька. - Вы от старших классов. А от младших кто? От пионеров? Вот мы с Петькой и собрались… У нас и орехи есть…
- Тихо! - шепнула Варя. - Вы деда Новосёлова знаете: увидит вас - никого не возьмёт. Сейчас же провалитесь сквозь землю! Слышите?
- А орехи? - спросил Колька.
- Давайте! Я передам.
Сокрушённо вздохнув, "гвозди" исчезли, словно и впрямь провалились сквозь землю.
Вскоре дед Новосёлов обрядил Гордого в новую шлею со светлыми металлическими бляхами, запряг его в просторную рессорную пролётку и взгромоздился на сиденье. Варя, Катя и Митя чинно уселись сзади.
- Гей-гей! - Старик молодцевато натянул вожжи, чмокнул языком и пустил коня размашистой рысью.
- За учителем поехали! За учителем! - истошно завопил от пруда какой-то босоногий мальчишка.
В ту же минуту стайка ребят кинулась к дороге и долго бежала за пролёткой, что-то крича и размахивая руками.
Выехав за деревню, Новосёлов пустил жеребца по укатанной, упругой, как резина, дороге, что вилась рядом с шоссе.
Побежали навстречу зеленокудрые дуплистые липы, вытянувшиеся за лето подростки-тополя, вечно чем-то встревоженные осины. Степенно покачал кудлатой кроной старый, могучий дуб, словно хотел сказать: "Торопитесь, торопитесь! Я ведь знаю, за кем вы едете".
Солнце легко взбиралось вверх, ночная хмарь уползла за горизонт, над рекой курился белый туман.
"Правильный денек, прямо-таки на заказ! Как раз для встречи", - подумал старик.
…Не доехав до станции километров трёх, школьники вдруг заметили на шоссе грузовую трёхтонку. Заглохший мотор был открыт, и около него с озабоченным видом суетились невесть откуда появившиеся Колька и Петька. Они то приседали и заглядывали под машину, то доставали из кабины гаечный ключ или отвёртку и передавали кому-то лежащему на земле, под мотором.
Вскоре из-под машины вылез измазанный вихрастый шофёр, а вслед за ним с ключом в руках поднялся высокий, худощавый человек с засученными рукавами. Как по команде, девочки и Митя поднялись на пролётке и переглянулись: это был их учитель!
- Я в моторе не много смыслю, но ты, братец мой, совсем двоечник. Удивляюсь, как тебя к машине допустили, - обратился учитель к шофёру.
- Я же, Фёдор Семёнович, на старой машине работал… А это новая марка… ещё не освоил.
- Так вот, Миша, слушай: приедешь домой и скажи председателю - пусть тебя ещё на курсах поучат.
- Скажу, Фёдор Семёнович, - покорно согласился шофёр и принялся заводить мотор.
Варя выпрыгнула из пролётки, бросилась к учителю. Следом побежали Катя и Митя.
- Ребята мои! - удивился Фёдор Семёнович. - Откуда?
- Мы встречать вас едем! - Катя смотрела то на лицо учителя, то на его руки и не замечала, что платок сполз ей на шею и солнце палило белые щёки.
А Варя, позабыв все слова, какие нужно было произнести при встрече с учителем, вдруг засмеялась и схватила Фёдора Семёновича за правую руку, в которой тот держал гаечный ключ:
- Вы мотор этой рукой исправили? Вот этой… правой? И она теперь совсем здоровая? И не больно ни чуточки?
- Этой, Варенька, этой! - Учитель передал ключ шофёру и пожал маленькую руку девочки. - Что ж я делаю? Она у меня грязная, в масле…
- Это ничего. Вы сильнее жмите… сильнее! - требовала девочка.
- Фёдор Семёнович, а вы теперь и землю копать можете и яблоньки прививать? - спросил Митя и тоже потянулся к руке учителя.
- Всё, Митя, могу! Всё! - улыбнулся Фёдор Семёнович.
Подошёл дед Новосёлов.
- Дозвольте и мне проверить. - Старик взял руку учителя в свою, осмотрел её внимательно, потом крепко пожал и погрозил школьникам пальцем: - Ну, козыри, смотрите теперь… приберёт вас учитель к рукам! - Потом заметил расплывшегося в улыбке шофёра: - Ты что же, редькин сын, наперехват работаешь? Мы тут учителя встречать едем, а ты нам всю обедню испортил? Всегда вы, почаевские, так…
- Вы Мишу не журите, он и так немножко оплошал, - вступился за молодого шофёра учитель.
Колька потянул Варю за руку и не без торжества шепнул:
- А мы раньше вас учителя встретили!
- Каким ветром вас занесло сюда? - спросила девочка.
- Не ветром, а попутной машиной. А на станции учителя встретили - ой, и обрадовался он нам!..
Тем временем Фёдор Семёнович помыл в лужице руки, отвернул рукава рубашки, надел пиджак и белую полотняную фуражку, которые лежали на траве, и после небольшого спора с Новосёловым усадил ребят вместе с собой в кузов машины.
- Ребятишки пусть на машине едут, а вы ко мне пожалуйте, в пролётку, - не унимался старик. - Мигом домчу…
Но школьники закричали, что ни за что не отпустят учителя.
- Видали, Тимофей Иваныч?.. Не могу, - развёл руками Фёдор Семёнович. - Вы вечерком заходите, побеседуем… О Москве вам расскажу…
- А вы Андрюшу моего видели? - нетерпеливо спросил Новосёлов.
Но автомобиль тронулся, и старик не услышал ответа.
Новосёлов вернулся к пролётке и, покрикивая на Гордого, пустил его следом за машиной. Но грузовик был уже далеко.
Шофёр Миша, гордый тем, что везёт своего бывшего учителя, с таким усердием гнал машину, что школьники, как мячики, подскакивали на дне кузова и поминутно хватались за Фёдора Семёновича. Учителю пришлось постучать по крыше кабины и попросить шофёра умерить свой пыл.
Школьники сидели молча, поглядывая то на Фёдора Семёновича, то на тюки, свёртки и ящички, которые, как живые, расползлись по дну кузова.
Руководясь неведомо каким чутьём, Колька отыскал в ворохе свёртков один, самый маленький, завёрнутый в серую бумагу, и пощупал его.
- Фёдор Семёнович, - с невинным видом спросил он, - что это в свёртке такое? Мне весь бок протолкало. Случайно, не горн для пионеров?
- Всё может быть… - Учитель, усмехаясь, потёр бритую сизую щёку.
- И меня что-то в бок толкает! - сказал Петя. - Вроде как на барабан похоже.
- Вполне возможно…
После такой удачной разведки ребячьи языки развязались. Митя спросил о семенах для юннатов, Катя - про книгу по овощеводству.
- Кажется, никого не обидел, - успокоил учитель. - Так со списком ваших поручений и ходил по Москве.
Варя с досадой покосилась на ребят. Ей всё казалось, что они спрашивают не о том, не о самом главном.
- Фёдор Семёнович, - заговорила она, - вы Андрея Новосёлова видели? Он наше письмо получил?
- Нет, не удалось повидать Андрея. Он по заданию академии в колхозы уехал. Опыты над просом проводит.
- Над просом! - воскликнула девочка и горестно поведала учителю о неудаче с просом на школьном участке.
Но Фёдора Семёновича это, казалось, никак не опечалило. Чисто выбритый, поздоровевший, в новом костюме и новой полотняной фуражке, он выглядел праздничным, оживлённым. Слушая Варю, он то и дело улыбался и лукаво поглядывал на учеников.
"Забыл он нас… в городе-то интереснее было", - ревниво подумала Варя.
- Это ещё не всё… - Девочка вцепилась в борт машины и, вздохнув, рассказала о разладе в "просяной бригаде", о Косте Ручьёве.
- Эге! Да тут трещинки пошли, - покачал головой учитель. - Ну ничего, ребята, ничего! Поправим…
- А знаете, какой он упрямый, Костя! - недоверчиво сказала Варя. - "Не буду и не буду с вами на пришкольном участке работать!"
- Что говорить, персона известная… - усмехнулся Фёдор Семёнович и посмотрел на просторное, полное света небо.
Небольшое плотное облако одним краем набежало на солнце, и зыбкая тень легла на шоссе. Но через минуту машина вырвалась из полосы тени и вновь побежала по горячей, солнечной дороге.
Глава 16. ТАКТИКА
Время жатвы ещё не наступило, но в колхозе все жили ожиданием радостных страдных дней. На пастбище нагуливали силы кони, в кузнице ремонтировали жатки и лобогрейки, в правлении колхоза до поздней ночи засиживались Сергей и бригадиры, обдумывая планы уборки.
Костя и его приятели стали удивительно предупредительными к Марине. Они сами напросились оформить бригадную доску соцсоревнования, переписали Марине её роль Катерины из "Грозы" Островского - постановку этой пьесы готовил клубный драмкружок.
Костя частенько забегал в избу к Балашовым, особенно в те часы, когда Вари не было дома.
У Балашовых было просторно и уютно. Домотканые дерюжные половички лежали на полу, стол был покрыт чистой скатертью, деревянные кровати украшены самодельной резьбой - в этом доме многое умели делать своими руками, и делали добротно, прочно, со вкусом.
За дощатой перегородкой помещался Варин и Петькин уголок: небольшой столик, две кровати, полка с книгами, на окне - горшки с цветами.
"Уголок школьника" в доме Балашовых считался священным местом. В нём занимались сначала старший брат Александр, потом Марина, теперь самые младшие в семье - Варя и Петька. В часы, когда дети сидели над учебниками и тетрадями, мать старалась поменьше греметь рогачами у печки, без стеснения выпроваживала за дверь словоохотливых соседок и с укором говорила мужу, большому любителю табака-самосада: "Стыдись, отец! Какое уж тут учение ребятам от твоего зелья!" И Яков Ефимович сконфуженно отходил к печке и докуривал цигарку, пуская дым в отдушину…
Вот и сегодня, узнав от Петьки, что девочка ушла к матери на молочную ферму, Костя заглянул к Балашовым.
В доме у печки хозяйничала Марина.
- А Вари нет? - невинным голосом спросил мальчик. - Я подожду чуток.
Но через несколько минут, будто томясь от безделья, он схватил ведро и побежал на колодец за водой. Потом нарубил хворосту и даже взялся сходить в сельпо за покупками.
Марина лукаво покосилась на мальчика и с притворным негодованием всплеснула руками:
- И куда это Варька запропастилась!.. Минуты дома не посидит!
- Так я ж подожду… время есть, - умоляюще заверил Костя.
Но, как только Варя показалась на крылечке, мальчик вспомнил, что дома у него уйма дел, и убежал.
Марина отвернулась в угол и засмеялась.
- Чего ты фыркаешь? - подозрительно спросила Варя.
- Да так… смешинка в рот попала. Каков Костя-то! Ждал, ждал тебя, дров нарубил, воды наносил - и вдруг бежать… С чего бы это, Варюша?
- Он мне не докладывает, - нахмурилась Варя.
- Так уж ты его делами и не интересуешься?
- Я и думать о нём не желаю! Воображала он и упрямый, как не знаю кто…
- Вот и плохо, что не думаешь. Взъелись на мальчишку… Из юннатов его почему-то грозитесь прогнать. Это вы зря! - заметила Марина. - Не так уж Костя и виноват.
…В полдень к Варе зашёл Витя Кораблёв и с таинственным видом вызвал её в сени.