Папино лицо побагровело. Я видела, как на виске бьётся жилка. Он снова поднял руку. Я подумала, что на этот раз он меня ударит. Я стиснула кулаки, но не отступила. Папа уронил руку, не тронув меня.
- Ну и оставайтесь. Я не собираюсь вас уговаривать. Вы мне противны оба.
Он повернулся и зашагал к выходу, печатая шаг, но на ногах у него были старые разношенные домашние тапки. Он споткнулся, один тапок соскочил и скособочился. Папа не стал останавливаться и поправлять, так и шёл до самой двери, подволакивая одну ногу.
Мы с Уиллом посмотрели друг на друга и согнулись пополам от смеха, зажимая себе ладонями рты, не то отец бы вернулся и на самом деле нас побил. Уилл сделал ещё один бутерброд с клубничным вареньем, только на этот раз очень старался, даже корочку обрезал. Разделил на треугольнички, красиво разложил на блюдце и с поклоном подал мне. Я проглотила угощение в несколько глотков.
Уилл сказал:
- Ну что, свобода на целый день!
Я сказала:
- Ты вроде говорил, у тебя какие-то планы.
- Их можно отменить, - ухмыльнулся Уилл.
- Может, поедем в Бромптонский лес? - предложила я. - Ах, Уилл, поедем, ну пожалуйста!
- Может быть. Попозже. Посмотрим по настроению.
- Ладно. Только… Пусть у тебя не будет настроения играть в игры, хорошо?
- Играть в игры иногда бывает очень весело.
- Жмурки меня как-то не вдохновляют.
- Я придумаю новую игру, тебе на радость.
- Вернее, на радость себе.
- Вот именно. А иначе какой смысл?
Глаза у него блестели.
Я насторожилась. Какую ещё игру он задумал?
- Мы ведь теперь друзья, да? - спросила я.
- Конечно. - Уилл сунул палец в банку с вареньем и быстро провёл ярко-красную полоску сначала на своём запястье, а после - на моем. - Мы будем кровными братом и сестрой, - объявил он и слизнул варенье с моей руки, а я - с его.
Тут за нас взялась мама. Она спустилась по лестнице в зеленом шерстяном платье с фиолетовым шарфом, приколотым янтарной брошкой. Лицо над этим красочным нарядом было очень бледно.
- Что ещё за разговоры, будто вы не поедете? Конечно, поедете - оба.
- Не, не поедем, - сказал Уилл. - Тебе и самой не хочется ехать. Ты едешь, потому что отец заставляет. Бабушка с тобой тоже не слишком хорошо обращается, правда?
Мама смутилась и покраснела.
- Уилл, перестань, пожалуйста. Ну пускай, ты можешь не ехать, если не хочешь. Я понимаю. Но ты, Фиалка, должна поехать обязательно. Если ты не поедешь, папа очень расстроится.
- Очень жаль. - Я скрестила руки на груди, словно в обороне.
Так и стояла, обхватив себя руками, когда отец снова спустился вниз. Лицо у него все ещё было ярко-розовое, шея почти фиолетовая - от туго впившегося воротничка. Собираясь в гости к бабушке, папа всегда облачается в официальный костюм и рубашку с галстуком, потому что бабушка говорит, она терпеть не может, когда взрослые мужчины носят неряшливые футболки.
- У тебя последний шанс, Фиалка, - сказал папа. - Мы выезжаем через пятнадцать минут. Ещё успеешь умыться и переодеться, только бегом.
Я заупрямилась:
- Я не побегу, папа.
- Отлично, - сказал папа. - Я не собираюсь уговаривать тебя. Вот только… А что, если у твоей бабушки это последний день рождения? Небольшая семейная поездка - неужели это слишком много, взамен всего, что я для вас сделал? Я ведь соглашаюсь работать у тебя персональным шофёром, возить тебя к разным твоим фасонистым подругам.
Я молчала, обхватив собственные локти, изо всех сил старалась не реагировать.
- Кремень-девка! - неожиданно взорвался папа. - Да что ты за дочь? Ну и ладно, если так, можешь вариться в собственном соку.
Громко топая, папа вылетел из дома. Мама озабоченно посмотрела на нас, порылась в сумочке и положила на стол десятифунтовую банкноту.
- Холодильник почти пустой, там только баранина и ещё кой-какая мелочь. Купите себе что-нибудь вкусное в магазинчике на углу. И смотрите без глупостей, слышите?
Я кивнула. Мне вдруг захотелось плакать.
Уилл сказал:
- Не волнуйся, я за ней присмотрю.
Папа заорал с улицы, чтобы мама пошевеливалась, черт подери.
- Послушайте его, ревёт как бык, - сказала мама. - Что подумают соседи? Мне и самой уже не хочется никуда ехать.
Но все-таки побежала. Хлопнула дверца машины, взревел мотор. Они уехали.
В кухне было очень тихо. Уилл оторвал кусок бумажного полотенца и вытер мне мокрые глаза.
- Я плачу из-за мамы, не из-за папы, - объяснила я, шмыгая носом. - Везёт тебе, Уилл. Я бы тоже хотела, чтобы он не был мне родным. Я его ненавижу. Вот бы мне такого отца, как Джонатан… - Тут я прикусила язык. Совсем ни к чему все портить и злить Уилла, вспоминая о Жасмин.
- Веселей, сестрёнка! - сказал Уилл.
- Ах, Уилл! - всхлипнула я.
- Слушай, так тебе и душ будет не нужен. А ну, кто первым добежит в ванную?
Уилл примчался первым, но в ванной он провёл не больше двух минут. Я копалась гораздо дольше, даже голову помыла. Из комнаты Уилла доносилась музыка - кто-то очень красиво играл на рояле. Обычно Уилл крутит гремящую рок-музыку, отчасти назло папе, но я знаю, у него на компакт-дисках целая коллекция классической музыки, он слушает её потихоньку, через наушники.
Одевшись и замотав голову полотенцем, я тихонько подобралась к его комнате. Уилл оставил дверь полуоткрытой, чтобы мне тоже было слышно.
- Такая прелесть! Что это?
- Дебюсси. Называется "Танец Пака". Первое, что попало под руку на тему фей и волшебства.
Я топталась у порога.
- Можно мне войти?
- Конечно.
Я уже давным-давно не бывала в комнате Уилла. Клетка Маффи все ещё стояла на своём месте, занимала половину комнаты. Уилл прикрепил к прутьям чёрные ленты и белые шёлковые лилии, а внутри установил самодельную фигурку шиншиллы из папье-маше, выкрашенную в белый цвет, на подставке, так что получилось похоже на мраморную надгробную статую.
- Ах, Уилл, тебе обязательно нужно завести новую зверюшку!
- Нет, больше никаких зверюшек. Я никого не хочу держать в клетке. Я теперь интересуюсь летучими мышами. Я сделал для них коробку и повесил за домом. Хочу, чтобы они гнездились у нас на чердаке.
~ Ты шутишь, да?
Я на самом деле подумала, что Уилл шутит, но потом заметила: он взял в библиотеке несколько книг о летучих мышах. Книги валялись по всей комнате, среди них были и художественные, довольно много фэнтези и ужастиков в мягких обложках, а на подоконнике все ещё стояли его любимые детские книжки - "Хроники Нарнии", "Ветер в ивах", "Маугли". Многое в комнате напоминало маленького Уилла. Он сохранил свою коллекцию кварца, и по этим миниатюрным скалам до сих пор карабкались крошечные альпинисты, сделанные из ёршиков для курительных трубок. Я долго осматривалась и в конце концов обнаружила Большого Урчальника, залёгшего в спячку под кучей мятой одежды.
По стенам теперь наклеены другие, более взрослые фотографии и открытки, по большей части готические певцы в нечеловеческих позах - мальчишки в чёрном, с чёрными волосами, и длинноволосые блондинки в белом. А вот существа в стиле Иеронимуса Босха, с заячьими головами и цветами на гениталиях, совокупляющиеся самыми немыслимыми способами, и страшноватенький цикл, изображающий мучения грешников в аду. Были здесь пять снимков Маффи, сидящей на корточках, с задранной мордочкой, с глазами, полными любви. И только одна фотография младенца, хилого и слабенького, с густыми чёрными волосами и большими фиалковыми глазами. Я сказала:
- Ты повесил на стену мою фотографию!
- Ну-у… В то время ты была довольно миленькая. С тех пор ты сильно изменилась.
- Какая я тогда была странная! Удивительно, мы ведь немного похожи. Посмотри на волосы!
- Я всегда удивлялся, почему в доме нет моих детских фотографий, - сказал Уилл. - Однажды я спросил прямо. Папа сказал, мол, я был такой безобразный карапуз, что фотоаппарат сломался. А мама страшно разволновалась и долго рассказывала о том, что альбом с фотографиями куда-то затерялся. Мне показалась более убедительной версия папули.
- Какая? Что ты был безобразный? - переспросила я.
- Да ведь я и сейчас такой. - Уилл улёгся на спину, подложив руки под голову.
- Да ну тебя! Хватит прибедняться. Сам ведь знаешь, по тебе все девчонки сохнут, - сказала я.
- А ты что думаешь, Фиалка? Нет, постой, мы все-таки как-никак родственники. А твоя новая подружка, Златовласка? Наверняка вы с ней меня обсуждали.
- Нет, не обсуждали. Ну… Только в тот раз.
- И что она обо мне сказала?
- Не знаю.
На самом деле я знала. Жасмин сказала, что Уилл - единственный интересный мальчик в школе. Но не могла же я выдать её! Скажи я это Уиллу, уверена, Жасмин бы умерла от стыда.
- Знаешь что, давай сыграем в "Правду или фант", - сказал Уилл.
- Ой, мамочки, - смутилась я.
- Что ты так испугалась? Будет весело.
- Тебе. Нет, Уилл, давай лучше пойдём погуляем. Не обязательно ехать в Бромптонский лес. Можно прогуляться по парку или по магазинам. Вот, у нас же мамина десятка. Можно перекусить в "Макдоналдсе". Или я что-нибудь приготовлю. Могу сделать жаркое, наверняка у меня получится, только нужно начать прямо сейчас.
- Иди свари кофе, а я пока подумаю, - сказал Уилл.
- Ладно, отлично, кофе сейчас будет.
Я бросилась на кухню. Сварила нам чёрный кофе и стащила два трюфеля из маминого неприкосновенного запаса в ящике со скатертями. Она всегда припрятывает шоколадные конфеты, которые ей дарят на день рождения, ведь стоит оставить коробку на виду, папа с Уиллом живёхонько её оприходуют.
Когда я позвала, Уилл спустился вниз, съел свой трюфель, а потом и мой, но я решила не возражать. Я весело болтала о пустяках, включила телевизор и долго переключала каналы, предложила сыграть в нашу старую игру, когда мы выключали звук и несли всякую отсебятину. Уиллу это здорово удавалось. Я надеялась, может, он захочет покрасоваться, но он только покачал головой. Одним глотком допил кофе, откинулся на спинку стула, заставив его раскачиваться на двух ножках.
- Ну вот мы с тобой подкрепились, пора и повеселиться. Давай-ка, скромная Фиалка, сыграем в "Правду или фант".
- Уилл, перестань. Это дурацкая игра. И вообще, ты никогда не говоришь правду, а у меня плохо получаются фанты.
- Тем веселее! Ну давай, сделай мне приятное. А потом пойдём гулять. Купим еды для пикника и поедем в Бромптонский лес, о'кей?
- Обещаешь?
- Видишь ли, это зависит… Развлеки меня для начала, а там посмотрим.
- Мне не хочется играть, Уилл. Я ненавижу все эти игры.
- Но ведь мы с тобой никогда ещё не играли в "Правду или фант". Не волнуйся, это будет совершенно особая игра, я сам её придумал.
- Этого-то я и боюсь.
Уилл поклонился, словно я сделала ему комплимент, и улыбнулся до ушей. У него крепкие, белые зубы, но их как-то очень много, от этого улыбающийся Уилл смахивает на волка. Когда я была совсем маленькая и Уилл в шутку грозился меня съесть, я всегда принимала эту угрозу всерьёз.
Он раскачивался на стуле - вот-вот упадёт, но все-таки не падал.
- Первый вопрос, Фиалочка. Если бы ты могла завести роман с кем угодно, кого бы ты выбрала?
Тут я сама чуть не упала. Ничего себе игра! Уилл никогда в жизни не интересовался моими чувствами, и мы с ним никогда не говорили о любви. Мне-то часто хотелось. Как-то, давным-давно, когда мы с Уиллом ещё делились секретами, я попыталась заговаривать об этом, но он в ответ только стонал, делал вид, что его тошнит, и просил меня не занудствовать.
- Я смотрю, ты мнёшься, Фиалка. Давай-ка установим лимит времени. - Уилл сходил на кухню и принёс мамин таймер. - Итак, у тебя ровно шестьдесят секунд. Если за это время не дашь честного ответа или не согласишься исполнить фант, тебе придётся заплатить очень серьёзный штраф. М-м-м, с каким удовольствием я его для тебя выдумаю… - Он снова устроился на своём стуле, приговаривая: - Тик-так, тик-так, тик-так…
Мои мысли тикали в такт. Я вспомнила, как в детском саду у меня был поклонник - тощенький мальчик, стриженый, как скинхед. Он сказал, что любит меня. Я из вежливости соврала, что тоже его люблю, хотя мне совсем не нравилась щетина у него на голове и его привычка ковырять в носу. "Это хорошо, - сказал он, тщательно исследуя глубины своего носа. - Значит, мы поженимся?" Я была очень шокирована, даже забыла о вежливости: "Нет, что ты, я не могу! Я выйду замуж за своего брата Уилла".
Когда я немного подросла и поняла, что за Уилла выйти мне нельзя, я решила, что никого другого мне не нужно. Уилл, став подростком, внешне не особенно интересовался девочками, и я потихоньку мечтала, что мы с ним будем снимать одну квартиру на двоих.
А теперь я подросла и начала понимать, что так, пожалуй, не получится. Я и сама не знала, хочу ли с кем-нибудь встречаться, не говоря уже о том, чтобы завести роман. Я мысленно перебрала мальчишек из нашей школы. Жасмин права, все они ничтожества.
Я подумала о Жасмин. Я её люблю, но не в этом смысле.
- Тик-так, тик-так, осталось десять секунд. Наказание приближается!
- Заткнись, дай подумать.
Я крепко зажмурила глаза, чтобы сосредоточиться. Под веками заплясали разноцветные пятна. Когда я была маленькая, Уилл говорил мне, что эти пятна - огоньки, которые зажигают феи. Я часами сидела, прижав ладони к глазам, чтобы получше рассмотреть волшебные огоньки.
- Пятьдесят семь, пятьдесят восемь…
Феи!
- Знаю! Каспера Грёзу! - воскликнула я с торжеством в тот самый миг, когда таймер перестал тикать.
Уилл нахмурился.
- Это же не настоящий человек.
- Ещё какой настоящий!
- Ты с ним незнакома. Ты даже не знаешь, как он выглядит. Фотография на обложке такая размытая.
- А мне и не нужно знать, как он выглядит. Все равно я выбираю его.
- Ну ладно, - вздохнул Уилл.
- А ты бы кого выбрал? Давай, теперь твоя очередь отвечать. Если бы ты хотел завести роман, кого бы ты выбрал?
Я установила таймер и посмотрела на Уилла. Глаза у него были ярко-зеленые. Лицо абсолютно бесстрастное, как у философа дзэн. Мне не терпелось услышать, что он скажет. Я даже подалась вперёд, затаив дыхание. И тут зазвонил телефон. Мы оба вздрогнули.
- Пусть звонит, - сказал Уилл.
- А вдруг это мама? Если мы не подойдём, она сразу примчится.
Уилл нахмурился, снял трубку. Секунду послушал и протянул трубку мне.
- Жасмин, - сказал он.
Таймер пронзительно заверещал, наполняя всю кухню своим звоном.
Дорогой К. Г.!
У Вас в школе было много друзей? Может быть, крутые ребята дразнили Вас за то, что Вы тихий, чувствительный и творчески одарённый?
Был ли у Вас самый близкий друг?
Интересно, это был мальчик?
Он Вам был по-настоящему дорог?
Вы ему доверяли?
Вы остались друзьями до сих пор?
Мне, правда, очень нужно знать.
С любовью,
Фиалка
Из книги Каспера Грёзы "Страна теней"
Вестник смерти
Привидение, являющееся человеку, которому предстоит вскоре умереть.
ГЛАВА 11
- Извини, Жасмин, я сейчас не могу разговаривать, - быстро проговорила я.
- Нет, можешь, - сказал Уилл. - Что ей надо, твоей подружке Жасмин?
Жасмин в трубке захихикала.
- Я слышу голос твоего брата! Не могла бы ты помочь мне с домашней работой? Пожалуйста. Я ничего не понимаю! Особенно по математике.
- Ах, Жасмин, в математике я полная тупица.
- Зато я нет, - вмешался Уилл. - Скажи, пусть приходит. Я ей помогу.
Я уставилась на него. Похоже, он не шутил.
- Что он сказал? - переспросила Жасмин. - Он говорит, что мне можно прийти?
- Ну…
- Твой адрес - шестнадцать, Хитланд-Роуд, верно? Я попрошу Джонатана, он меня подвезёт. Ладно?
Я посмотрела на Уилла.
- Ты хочешь, чтобы она пришла? - одними губами спросила я.
- Это что, ещё один вопрос на засыпку? - спросил Уилл.
- Что? - раздалось из трубки. - Вы там о чем? В общем, увидимся через десять минут. Твоя мама не рассердится, нет, Фиалка? Я помню, ты говорила, что она не любит, когда к тебе приходят подруги.
- Мамы сейчас нет дома. И папы тоже… - У меня застрял комок в горле. Я сглотнула. - Вообще-то они уехали на весь день.
- Ой, замечательно! Значит, мы сможем устроить настоящий праздник - я, ты и твой брат! - обрадовалась Жасмин.
Короткая пауза.
- Фиалка, я же пошутила, - сказала Жасмин. - Ладно, до встречи!
Я положила трубку. Пластиковая поверхность стала влажной и скользкой. Я вытерла руки о джинсы, не сводя взгляда с Уилла. Он смотрел мне прямо в глаза.
Я спросила:
- Зачем ты её пригласил?
- А почему бы ей не зайти? Она ведь твоя подруга.
- Ты же терпеть не можешь моих подруг.
- Я терпеть не могу твоих жевунов. С Жасмин, может, будет веселее.
- Уилл, только, чур, не играй с ней в свои игры.
- Больно надо, - сказал Уилл, сверкнув глазами.
- Не нужно все портить, Уилл. Утро было такое хорошее, совсем как раньше. Мне не хочется, чтобы она приезжала. Я хотела, чтобы были только ты и я.
- А будем только ты, я и Жасмин, - ответил Уилл. - Все отлично. Не надо так нервничать. Я буду очень милым с твоей новой подружкой.
- Честное слово?
- Честное-пречестное.
Я с благодарностью пожала Уиллу руку. Странно: его рука тоже была влажной. Вообще-то он не из тех, кто волнуется и потеет. Может, моё беспокойство передалось? Мне почему-то было не по себе от мысли, что Жасмин сейчас приедет к нам. Я помчалась в спальню, раскачала всех своих фей. А вдруг она решит, что я идиотка, поразвесила у себя в комнате дурацких тряпичных кукол? Нет, ведь ей понравилась фея Жасмин, которую я для неё смастерила, она сама так сказала. Но, может, просто не хотела меня обидеть? А за спиной смеялась, как Марни и Терри?
Я погладила корешки книжек Каспера Грёзы. Над этим-то она смеяться не станет. Джонатан был просто потрясён, узнав, что у меня есть "Дымчатая фея". Можно будет показать Жасмин мои любимые цветные иллюстрации. Или ей будет скучно рассматривать картинки? Откуда мне знать! Она - моя лучшая подруга, но ведь на самом деле я её совсем не знаю.
Я выбежала из комнаты, захлопнув за собой дверь, и побежала вниз по лестнице, в гостиную. Расправила покрывало на диване, сложила в кучу разбросанные воскресные газеты, наткнулась на папины ужасные тапки и затолкала их подальше, с глаз долой.
Уилл ходил за мной по пятам.