Леша, который по утрам всегда умывался исключительно тепленькой водичкой, прямо ахнул.
- Да, не позавидуешь тебе.
А Молодцов смотрел на дверь, за которой скрылась Катька, и завидовал Ромке. "Везет же Ромычу, - думал Димка, - каждый день он может смотреть на Катьку, слышать ее голос…"
- Эй, Димыч, - толкнул друга Ромка, - ты что, привидение увидел?
- А? - очнулся Молодцов.
- Бэ. Пошли на литературу. Уже звонок был.
Учительницу русского языка и литературы Софью Николаевну Оладушкину все в школе за глаза называли просто Сонечка. Это была молоденькая девушка, всего год назад окончившая пединститут. На вид ей можно было дать от силы лет восемнадцать, а голосок у нее и вовсе был какой-то детский. Не то что у директорши Изабеллы Юрьевны. Уж та гаркнет так гаркнет. Софья же Николаевна со всеми разговаривала тихо и вежливо. Еще Сонечка до самозабвения любила свой предмет и могла часами говорить о великих русских писателях.
Вот и сейчас, на уроке литературы, она увлеченно рассказывала об Александре Сергеевиче Пушкине.
Но Орешкину было не до Пушкина. Ему не терпелось узнать - пойдет Лика с ним в театр или нет. До начала урока он не успел ее об этом спросить, и теперь надо было ждать следующей перемены. Но Ромке ждать не хотелось. Он вырвал из тетради клочок бумаги и написал Соломатиной записку:
"Лика! Давай сходим сегодня в театр. Рома".
Скатав записку в тугой шарик, он бросил ее в сторону Лики. Записка упала на пол.
- Лика, - громким шепотом позвал Ореш-кин. - Лика…
Девочка повернула голову, но в этот момент Ромку отвлек Димка. И когда Орешкин вновь посмотрел на Соломатину, она уже что-то писала в тетради. Записки на полу не было. "Значит, взяла", - решил Ромка. И стал с нетерпением ждать ответа. Через минуту на его стол упала ответная записка. Орешкин быстро ее развернул и прочел:
"Иди ты в баню, дятел, со своим театром. Лика".
Ромка глазам не поверил. Что все это значит?.. Он с недоумением посмотрел на Лику. Она с серьезным выражением лица продолжала что-то писать. Зато у сидящего позади Со-ломатиной Стаса Брыкина улыбка была до ушей. И Орешкин все понял. Лика не заметила его записку, зато ее заметил Брыкин. Он поднял ее, прочел и тут же настрочил ответ.
Ромка показал Брыкину кулак. Брыкин в ответ скорчил рожу.
- Это еще что за гримасы? - увидела кривляния Стаса Софья Николаевна. - Брыкин, иди к доске отвечать домашнее задание.
Стас нехотя поднялся с места, пошел к доске и спросил у Сонечки:
- Чего отвечать-то?
- То, что я задавала.
- А что вы задавали, Софья Николавна? - дурашливо ухмыльнулся Брыкин.
- Выучить наизусть стихотворение Пушкина "Осень". Ты его выучил?
- А как же, - сказал Стас.
- Тогда мы тебя слушаем.
Брыкин расправил плечи и прокричал:
- Пушкин! Александр Сергеич! Стихотворение "Зима"!
- "Осень", - поправила его учительница.
- А, да. "Осень". - Стас начал декламировать:
По стене ползет кирпич, Волосатый, как трамвай! Это песня про любовь. Ты ее не забывай!
Класс покатился со смеху. В особенности старательно хохотали дружки Брыкина: Паля и Роня.
Софья Николаевна покачала головой.
- Брыкин, Брыкин, - сказала она, - ну что ты из себя вечно клоуна строишь. Я вынуждена поставить тебе двойку.
- А тройку нельзя? - спросил Стас.
- Нет, тройку нельзя.
- А четверку?
Класс опять грохнул от смеха. Учительница тоже невольно улыбнулась. Несмотря на то что Брыкин был первый хулиган в школе, Сонечка чувствовала, что Стас, в сущности, неплохой мальчишка. Просто повело его не в ту сторону. Другие учителя, придя в учительскую, частенько жаловались на всевозможные "художества" Брыкина на уроках. От них же Софья Николаевна узнала, что отца у Брыкина нет, а мать совсем не занимается воспитанием сына.
Сонечка задумчиво смотрела на Стаса.
- Давай, Брыкин, вот как договоримся. Двойку я тебе ставить не буду. Но завтра ты обязательно прочтешь наизусть стихотворение Пушкина. Договорились, Стас?
- Так точно, сэр! - бойко откликнулся Брыкин, приложив два пальца к виску.
Глава VI После дождичка в четверг
Едва прозвенел звонок, как Ромка тут же подошел к Лике и пригласил ее в ТЮЗ.
- Ну ты даешь, Орешкин, - сказала Лика. - Вчера на прогулку приглашал, сегодня в театр…
- А завтра он тебя в загс пригласит! - крикнул пробегавший мимо Молодцов.
Ромка успел огреть друга сумкой по спине и снова повернулся к Соломатиной.
- Так пойдем?
- Пошли. А как спектакль называется?
- Да какая разница?
- У тебя что, еще билетов нет?
- Не-а, - расплылся Орешкин в улыбке.
- Артист! - засмеялась и Лика. - Ладно, купишь билеты - позвони. - И она сказала Ромке номер своего телефона. Ну а Орешкин соответственно сообщил ей свой.
После уроков Ромка погнал в ТЮЗ и купил два билета на спектакль, название которого ему ни о чем не говорило. Потом он побежал домой, позвонил Лике, и они условились встретиться у входа в театр. Затем, забрав у сестры две пары черных колготок, он опять побежал домой.
Катьки уже дома не было. Орешкин быстро сделал уроки, сгонял в магазин за картошкой, вынес мусор и подмел пол. После этого он сел в кресло и задумался. Не слишком ли много беготни получается из-за какого-то поцелуя?
"Нет, - поправил себя Ромка, - не из-за какого-то, а из-за Ликиного".
Время тоже не стояло на месте. И пока Орешкин гонял туда-сюда, оно все шло и шло. И вот уже надо было снова ехать в ТЮЗ.
Лика пришла в театр в темно-зеленом платье. На правом запястье у нее блестел золотой браслет.
Прозвенел третий звонок, и они поспешили в зрительный зал. Свет медленно погас. Зазвучала бодрая музыка. Спектакль начался.
На сцене артисты разыгрывали веселую музыкальную комедию. В зале то и дело раздавались аплодисменты и смех. Лика смеялась вместе со всеми, а Ромка сидел рядом и мучительно решал сложную задачу: брать Лику за руку или не брать?.. Хорошо, если она в ответ на его пожатие тоже ответит пожатием. А если наоборот - вырвет свою руку из его руки, да еще скажет: "Убери лапы, Орешкин". Конечно, не должна была Лика такое сказать. Ну а вдруг…
В антракте Ромка пригласил Лику в буфет. В буфете они ели пирожные и пили кока-колу. Потом гуляли по фойе, рассматривая фотографии артистов.
После антракта Орешкин снова стал решать сложную задачу: брать ему Соломатину за руку или не брать. Так он и прорешал эту задачу до конца спектакля.
Пока на сцене шло веселое представление, на улице шел нудный дождь. Но с окончанием спектакля дождь тоже кончился. И когда Лика и Ромка вышли из театра, погода была просто великолепная.
- Давай немного прогуляемся, - предложил Орешкин.
Лика в нерешительности топталась на месте.
- Да я не знаю, Рома. Понимаешь, я обещала маме, что приду домой не позже одиннадцати.
- А ты ей скажешь, что спектакль поздно закончился.
- Она не знает про театр. Я ей сказала, что иду к подруге на день рождения.
- Тем более. Скажешь, что у подруги замок заклинило. И пришлось слесаря вызывать.
Лика засмеялась.
- Юморист ты, Орешкин. Ладно, давай пройдемся. Только недолго.
- А пошли вон туда, - беспечно показал Ромка на дорожку, ведущую к Звенигородской улице.
Они не спеша двинулись в глубь сквера.
- А почему ты сказала матери, что идешь к подруге? - спросил Орешкин.
Лика слегка поморщилась.
- Да ну ее. Она меня уже достала. То нельзя, се нельзя. Как будто мне три года. Если б я ей сказала, что с мальчиком иду в театр, начались бы бесконечные расспросы. Что за мальчик, какие у нас отношения…
- А ты с подругой договорилась? Вдруг мать ей позвонит.
- Не позвонит. Подруга в новом районе живет. У нее пока нет телефона.
Кусты становились все гуще.
- Вот отец у меня что надо, - сказала Лика. - Он меня понимает. Мы с ним прямо как две подружки.
- А он знает про театр?
- Не знает. Папка в Брюссель улетел. На международную конференцию. - Лика тревожно огляделась. - Слушай, Орешкин, пошли обратно. Смотри, кругом никого.
- Да сейчас сквер уже кончится… А у тебя бабушка с дедушкой в Питере живут? - продолжал Ромка заговаривать Лике зубы.
- Со стороны отца у меня нет ни бабушки, ни дедушки. Папа в детдоме воспитывался. Вместе с Гошей. Помнишь, я тебе про Гошу рассказывала?
- Помню, - рассеянно ответил Орешкин, поглядывая на темные кусты. Где же Димыч с Толстиковым? Пора бы уже нападать…
- …А мамины родители в Москве живут. Между прочим, они потомственные дворяне. А значит, и мы с мамой дворянки. Нам об этом тетя Лиза сказала.
- Какая тетя Лиза? - нарочно громко спросил Ромка, чтобы привлечь внимание Димки и Леши, если те потеряли их с Ликой.
- Наша дальняя родственница, Елизавета Аркадьевна Горохова-Данилова. Когда она была маленькой девочкой, ее родители эмигрировали во Францию. И тетя Лиза всю жизнь прожила в Париже. Все ее тамошние родственники умерли. И она через французское посольство разыскала нас…
- А зачем она вас разыскала? Наследство хочет оставить?
- Какое наследство? Тетя Лиза обыкновенным библиотекарем работала. А сейчас они с Франсуа на ее скромную пенсию живут.
- А кто такой Франсуа? Муж? Лика рассмеялась:
- Франсуа - это говорящий попугай. Он мне все время говорит: "Дур-р-ра! Дур-р-ра!"
- Как это - тебе?
- А тетя Лиза к нам в гости приехала. И Франсуа привезла.
Слева, в кустах, послышался громкий шорох. Лика испуганно вскрикнула:
- Ой! Там кто-то есть!..
Из кустов выскочила кошка. Она была напугана не меньше Соломатиной. Лика облегченно вздохнула.
- Знаешь, Орешкин, - сказала она, - мне такая прогулка не нравится. Зашли непонятно куда. Еще какой-нибудь маньяк привяжется. Я боюсь.
- Со мной тебе нечего бояться.
Лика посмотрела на худенького Ромку.
- Да?.. А ты хоть драться-то умеешь?
- Еще как умею, - ответил Ромка, который последний раз дрался в детском саду. "Вот бы сейчас и выскочили Димыч с Толстиковым", - подумал он.
В ту же секунду из кустов выскочили два человека в черных масках. Один из них ударил Орешкина по голове. Перед глазами у Ромки все завертелось, и он потерял сознание.
Глава VII Лика исчезает
Очнулся Орешкин от того, что кто-то легонько хлопал его по щекам.
- Ромыч, очнись, - услышал он знакомый голос.
Ромка открыл глаза. До него не сразу дошло, где он и что с ним. Он лежал на скамейке и смотрел на небо. А с неба на него смотрела бледная луна.
Рядом со скамейкой стояли Димка и Леша.
Орешкин приподнялся и сел. Голова гудела.
- Ну как ты? - участливо спросил Молодцов.
- Как, как, - морщился Ромка от головной боли. - Вы что, офонарели?! А ну признавайтесь, кто из вас меня по башке звезданул?
- Мы тебя по башке не били, - сказал Димка.
- Да, да, - подтвердил Леша, - не били. Мы вообще дорожки перепутали. Мы вон в тех кустах сидели. - Махнул он рукой в сторону. - Сидели, сидели, а вас нет и нет. Ну, Дима и пошел на разведку.
- Ага, - подхватил Молодцов. - Пошел я на разведку, гляжу - ты на земле валяешься. Мы тебя на скамейку перенесли.
- А Лика где? - тупо спросил Орешкин.
- Откуда мы знаем? - пожал плечами Толстяков. - Мы ее не видели.
До Ромки наконец дошло.
- Так это были не вы?! - Он возбужденно вскочил со скамейки. - Представляете, пацаны, на нас бандиты напали! В черных масках!.. Выскочили из кустов - бац меня по черепушке! Я и отрубился!
Молодцов сразу же почувствовал себя сыщиком.
- Идем на место преступления, - решительно сказал он. - Надо посмотреть, не остались ли там улики.
- Какие улики, Дим? - не понял Леша.
- Улики бывают всякие, Толстый.
- Ну например?
- Например, труп в кустах.
- Чей труп? - одновременно спросили Ромка и Леша.
- Соломатиной, конечно.
- Да ты что, Димыч, - испугался Орешкин.
- А что? Ее вполне могли грохнуть. Вон по телику о таких случаях чуть ли не каждый день рассказывают.
- Ребята, давайте в милицию сообщим, - предложил Толстиков.
- Не дергайся, Толстый, - сказал Димка. - В милицию мы всегда успеем сообщить, тем более что у меня папаша опер. Вначале сами разберемся. Пошли, пацаны.
И ребята пошли к тому месту, где двое неизвестных напали на Ромку с Ликой. На месте происшествия они облазили все ближайшие кусты, но ничего подозрительного не обнаружили.
Мальчики стали кричать:
- Лика-а-а!.. Лика-а-а!.. Солома-а-ати-на-а-а!..
Ни ответа ни привета.
- Слушайте, а где Катька? - вдруг вспомнил Ромка о сестре. - Она ведь тоже собиралась сюда идти.
Димка с Лешей недоуменно переглянулись.
- Действительно, - сказал Димка, - а где Катька?
Стали звать Катьку.
- Катька-а-а!.. Катька-а-а!.. Орешки-на-а-а!..
Тоже ни ответа ни привета.
- Вот чертова чертовщина, - произнес Толстиков, опасливо озираясь. - Надо все же идти в милицию.
- Да отвали ты, Толстый, со своей милицией, - сказал Молодцов. - Ничего ж еще не ясно. Может, Катька решила не ходить. А Со-ломатина домой убежала. - Димка глянул на Ромку. - Ты знаешь ее номер телефона?
- Чей? - спросил Ромка, думая про Катьку.
- Соломатиной.
- Знаю.
- Пошли ей звякнем. У кого-нибудь есть жетон?
- У меня есть, - с готовностью откликнулся Леша, обрадовавшись, что наконец-то можно уйти из темного сквера.
Они вышли на Звенигородскую и нашли телефон-автомат. Ромка хотел набрать номер. Но не тут-то было.
- Черт, номер забыл, - сказал он.
- Давай, давай, Орех. Напряги извилины. Ромка попытался вспомнить. Бесполезно.
В голове словно море штормило.
- Нет. Не помню.
- А где она живет, знаешь?
- Знаю. У Таврического сада.
- Тогда погнали к ней. Пока еще метро работает.
- Ребята, может, вы без меня сходите? - просительно сказал Толстиков. - А то, если я поздно домой вернусь, меня родичи сожрут.
- Так уж и быть, Толстый, шуруй к своим родичам, - разрешил Молодцов.
Мальчишки пошли к метро. Леша доехал до "Владимирской", а Ромка с Димкой поехали дальше. До "Чернышевской". Оттуда до Таврического сада было рукой подать. И уже через десять минут друзья стояли у Ликиного дома.
- Вон ее окна, - показал Орешкин. - Где?
- Да вон. Отсчитай от угла двенадцать окон, это и будет квартира Соломатиных.
- Сколько отсчитать?
- Двенадцать окон. Димка присвистнул.
- Ничего себе хибарка. У Соломатиной что, папаша - "новый русский"?
- Вроде того, - ответил Ромка, не вдаваясь в подробности. - Четвертое и пятое окна - Ликины. Видишь, не горят. Значит, ее дома нет.
- Может, она уже дрыхнет. Ребята вошли в подъезд.
- Ты иди, а я тебя здесь подожду, - сказал Димка.
- А если ее дома нет, тогда что? - спросил Ромка.
- Скажешь, за тетрадкой пришел.
- Привет. За тетрадкой в двенадцатом часу ночи.
- А что тут такого?
Орешкин поднялся на третий этаж и нажал кнопку звонка.
Дзинь-тринь-дринь… - раздался очень мелодичный звон внутри квартиры. За дверью послышались торопливые шаги. Затем все стихло. Видимо, Ромку внимательно разглядывали в глазок.
- Тебе чего, мальчик? - наконец спросил женский голос.
- Извините, пожалуйста, - сказал Орешкин. - А Лика дома? Я ее одноклассник.
Дверь приоткрылась на длину предохранительной цепочки. В образовавшуюся щель выглянула женщина средних лет.
- Зачем она тебе?
- Тетрадку забрать.
Женщина сняла цепочку и впустила Ромку в квартиру.
- Проходи. Какую тетрадку?
- По химии. У нас завтра контрольная. Мне надо формулы повторить, - нес всякую чепуху Орешкин.
Женщина молча слушала.
- Ну и что ты хочешь? - спросила она, когда Ромка замолчал.
- Тетрадку, - промямлил Орешкин. Женщина нервно сплела и расплела пальцы.
- Я не знаю, где искать твою тетрадку.
- Так Лика знает.
- Лики нет. Она уехала в Москву.
- В Москву? - опешил Ромка. - Когда?..
- Сегодня днем.
У Орешкина челюсть отвисла от такого ответа.
- А зачем она туда поехала?
- В гости к бабушке.
- К какой бабушке? - вконец запутался Ромка.
Лицо женщины пошло неровными красными пятнами.
- К обыкновенной! - вдруг сорвалась она на крик. - Иди, мальчик! Иди!.. - Женщина чуть ли не вытолкнула Орешкина на лестничную площадку.
Дверь захлопнулась. Ромка сбежал вниз по лестнице.
- Ну что, Орех? - спросил Димка. - Дома?
- Нет. К бабушке уехала.
Теперь настал черед опешить Молодцову.
- К какой бабушке?
- К обыкновенной. В Москву. Сегодня днем, - выпалил Орешкин.
- Ромыч, я смотрю, тебе по мозгам здорово врезали. Как она могла днем уехать в Москву, если вечером ходила с тобой в театр?
- А я знаю? Ее мать так сказала. - Ромка озадаченно почесал затылок. - Прямо мистика какая-то получается.
Димка задумался.
- Нет тут никакой мистики, - подумав, произнес он. - Просто она тебе соврала.
- Соврала? - изумленно глянул на друга Ромка.
Молодцов молча кивнул.
Глава VIII "Ночные призраки"
Димка был абсолютно прав. Ирина Сергеевна Соломатина, мать Лики, действительно соврала Ромке. Но на это у нее имелись веские причины.
За час до прихода Ромки в квартиру Соломатиных кто-то позвонил. Ирина Сергеевна посмотрела в дверной глазок, но никого не увидела.
Тогда она приоткрыла дверь и выглянула на лестничную площадку. Пусто. Тут ее взгляд случайно скользнул вниз. На коврике лежал конверт. Ирина Сергеевна подняла его. Конверт был не надписан и не заклеен. Внутри него находился сложенный пополам листок бумаги. Ирина Сергеевна достала этот листок и развернула.
В первое мгновение она даже не поняла, что это за бумага. На чистый лист были наклеены буквы, вырезанные из журнала. Буквы были разной величины и складывались в слова:
"Твоя дочь у нас. Сунешься в милицию - ей крышка. Жди звонка. Ночные призраки".
Ирина Сергеевна растерянно вертела в руках странное послание. Она не знала, что ей делать. Будь дома Юра, она бы побежала к нему с этой бумажкой. Но мужа дома не было. Он улетел в Брюссель. Пойти к тете Лизе? Но что может посоветовать в такой ситуации старая женщина? К тому же Елизавета Аркадьевна давно спит. Соломатина еще раз перечитала письмо. Бред какой-то…
Ирина Сергеевна прошла в свою комнату, села на диван и закурила. Что же делать?.. Она посмотрела на часы. Скоро одиннадцать. Если это дурацкий розыгрыш, то Лика должна вот-вот появиться. Они договорились с дочерью, что та вернется домой не позже одиннадцати. Значит, надо просто подождать.
Но ждать оказалось не так-то просто. Время ползло как улитка. Ирина Сергеевна вся изнервничалась.
Часы пробили одиннадцать. Лики не было.