* * *
В школе Андрей всё время думал об индейцах.
Вот жизнь! Постоянно в лесу, никакой тебе математики, никаких родителей. Мальчишки живут как взрослые. Вместе с учителем Большим Оленем охотятся на диких коз. А какой чудесный дядька этот Большой Олень! Наверное, никогда не ругается. И как мальчики его слушаются! Вот только по утрам вставать приходится очень рано. И это купанье в холодной реке… Б-р-р-р!.. От одного воспоминания становится зябко. И ещё комары в лесу. Правда, к этому можно привыкнуть… Нет, индейская школа всё-таки лучше, чем школа белых людей. Там не сидят, не гнутся за столом, не пишут в тетрадях "МАМА МЫЛА МАШУ", "МАША ЛЮБИТ МАМУ". Там только слушают и запоминают…
Ну разве сравнишь Большого Оленя с учительницей Верой Фёдоровной?
Андрей посмотрел на Веру Фёдоровну и улыбнулся.
Он представил её в индейской одежде, с луком за
плечами и с топором-томагавком в руке. И ещё представил, как она пробирается по лесу по чуть заметной тропе в кустах, а за ней - цепочкой - все ученики их класса, и самый последней - очкастый Гришка Новиков. Он так плохо видит, что всё время спотыкается и падает, тяжело ворочается в кустах, теряет очки, а Вера Фёдоровна покрикивает:
- Новиков, не отставай! Новиков, ты нас задерживаешь!
И тут на тропу выскакивает дикая коза, останавливается, удивлённо смотрит на людей. Вера Фёдоровна командует:
- Стойте!
Вынимает из чехла лук, накладывает стрелу.
- Смотрите все, как я буду стрелять! - говорит она.
Все смотрят. Коза тоже смотрит.
- Подождите, я тоже хочу! - кричит Гришка Новиков, выползая на четвереньках из кустов.
Вера Фёдоровна прицеливается.
Стрела летит куда-то к вершинам деревьев.
Коза провожает её глазами и говорит:
- Бе-е-е-е!..
Андрей роняет голову на стол и хохочет, хохочет до слёз.
Соседка Ира Антонова толкает его в бок:
- Ты чего?
- Почему ты смеёшься, Васильев? - спрашивает Вера Фёдоровна. - Встань!
Андрей встаёт.
- Почему ты мешаешь работать?
- Я не мешаю.
- Как же не мешаешь, когда все пишут, а ты смеёшься?
- Вера Фёдоровна, а вы умеете стрелять из лука? - вдруг спрашивает Андрей.
По классу проносится хихиканье.
- Из лука? - глаза у Веры Фёдоровны становятся вдруг весёлыми. - А какие системы луков ты знаешь, Васильев? Ну-ка, иди к доске и нарисуй лук.
Андрей рисует мелом дугу, стягивает её концы тетивой.
- Что это за лук?
- Это… просто охотничий лук. Индейский.
- Ты нарисовал простой лук. Такие были только у первобытных людей. А индейские луки не простые, а сложные. Ты видел когда-нибудь индейский лук?
- Видел…
- Помнишь, как он устроен?
"Как же устроен лук? - думает Андрей. - Тот, который мне дал на охоту Большой Олень, я даже не успел рассмотреть хорошенько… Эх!"
- Садись. О луках мы поговорим потом.
… Вот тебе и Вера Фёдоровна! Откуда она всё знает?
- Что, съел? - хихикает Ирка Антонова.
Андрей показывает ей кулак и отворачивается.
… Бобр, Мокасин и Ремень, вероятно, опять в лесу у водопада. Шумят под ветром деревья. Оседают на лицо холодные брызги. Мокасин разжигает костёр. Может быть, ребята убили кролика или наловили рыбы и сейчас будут поджаривать кусочки мяса на концах стрел. А вечером вернутся в лагерь и в типи, у огня будут рассказывать друг другу о своих приключениях…
Сегодня же вечером - к ним, туда, на поляну, и внимательно рассмотреть, как устроен индейский охотничий лук!
* * *
Дома, сразу же после школы, он заставил себя сесть за стол и сделать уроки. Он старался не смотреть в сторону шкафа. Лучше потратить сейчас два часа на домашние задания, зато потом можно целый вечер провести в индейском лагере.
Но вот наконец всё готово. Он уложил ручку, учебники и тетради в портфель, заполнил дневник на следующую неделю. Всё в порядке. Можно спокойно отправляться в Канаду.
Он открыл шкаф и потянулся за книгой с разноцветными стрелами на обложке. Но книги на месте не оказалось. Не было её и на нижней полке, и на самой верхней полке. Андрей опустился на колени и заглянул под шкаф. Пусто. Только тяжёлые папины гантели в углу.
Андрей снова осмотрел полки. Может быть, папа поставил книгу на место, когда уходил на работу? Она стояла вот здесь, недалеко от "Тома Сойера". У папы для каждой книги своё место в шкафу, и он сердится, когда этот порядок нарушают. Странно, почему её нет? Ведь он хорошо помнит, что положил её на среднюю полку, когда мама погнала его спать. Где же книга сейчас?
Андрей ещё и ещё раз просмотрел названия на корешках.
"Земля Солёных Скал" исчезла.
В прихожей щёлкнул замок. Это пришла мама.
Андрей бросился к ней.
- Ма, ты не видела "Землю Солёных Скал"?
- Ты уже пообедал? Я тебе всё оставила на плите. Только включить газ и подогреть, - сказала мама.
Ну, вот… У мамы всегда на уме одно и то же. Сейчас она скажет, что сначала нужно было поесть, а потом делать уроки.
- Ма, честное слово, я не хочу есть! Я потом, вместе с тобой…
- Ну что ты у меня за человек, Андрей! Всё делаешь наоборот. Сколько раз я тебе говорила, что сначала нужно поесть, а потом заниматься. Нет, придётся мне тебя перевести на продлённый день в школе. Там по крайней мере сыт будешь.
- Не хочу на продлённый день! - закричал Андрей. - У нас в классе никого нет на продлённом дне!
- Если бы ты был самостоятельным… - вздохнула мама.
- Я самостоятельный! Ну что делать, если есть не хочу? Зато все уроки сделал!
- Иди погуляй, - сказала мама, - а я пока приготовлю обед.
- Не хочу! Хочу к Сат-Оку в Канаду! Где книжка?
- Ты её не получишь. Хватит того, что ты вчера читал до двух часов ночи.
Ага, значит, всё-таки она её спрятала! Вот почему её нет в шкафу!
- Мам, ну дай, пожалуйста. Я не буду до двух часов. Честное слово! Я совсем немножко. Мне очень нужно…
- Я сказала: не дам. Не проси. И сегодня опять буду говорить с отцом, - жестко сказала мама и прошла на кухню.
Андрей вернулся в комнату и остановился у шкафа.
Что делать?
Дорога в Канаду закрыта. Он не увидит ни Маленького Бобра, ни Ремня, ни Мокасина, не побывает в лагере у водопада и никогда уже не узнает устройство охотничьего лука.
По щеке Андрея поползла горячая капля. Он вытер её ладонью.
За открытыми дверцами шкафа на полках стояли книги. А там, за их стенкой, - чудесная машина, на которой можно куда угодно.
- Стоп!
Сейчас он так и сделает.
Пусть не будет "Земли Солёных Скал" и Маленького Бобра. Зато есть Том Сойер, Чарлз Марден, Васька из казачьей станицы. Можно опять взять наугад какую-нибудь… Вот эту, хотя бы.
Он снял с полки небольшую толстую книжку и открыл её.
Ого, какие картинки! А название! "Кондуит и Швамбрания"!
Интересно, что это такое?
В машину! В машину!
Раз!
Два!!
Три!!!
Кто-то крепко взял его за руку выше локтя.
Андрей поднял глаза.
Рядом с ним стоял высокий плотный человек в тёмно-синем мундире с золотыми пуговицами, с рыжеватой, расчёсанной надвое бородой и с хитро прищуренными глазами.
- Тэк-с, тэк-с, тэк-с, новенький, - сказал он густым голосом. - Идём в класс.
Он повёл Андрея по длинному пустому коридору мимо высоких жёлтых дверей, за которыми слышались шум, какое-то хлопанье, смех.
"А ведь это школа - догадался Андрей. - Только очень не похожа на нашу. И что это за человек? Почему у него синяя форма и какие-то звёздочки на лацканах пиджака?"
Одна из дверей открылась, из неё высунулась стриженая мальчишеская голова.
Увидев Андрея и человека в форме, мальчишка пискнул: "Инспектор!" - и захлопнул дверь. Но было поздно.
Инспектор, всё так же держа Андрея за руку, отворил дверь и заглянул в класс.
Там, за жёлтыми партами с чёрными блестящими крышками, сидели мальчишки в одинаковых серых рубашках со стоячими воротниками, и все, как один, стриженные ёжиком.
Увидев инспектора, мальчишки вскочили.
Дробно хлопнули крышки парт.
- В ожидании преподавателя в классе должна быть тишина, - сказал инспектор мягким и в то же время противным голосом. - Ты думаешь, я тебя не заметил, Семёнов? Четвёрка за поведение. После урока принесёшь мне в учительскую твою записную тетрадь.
Выглядывавший в коридор мальчишка опустил голову.
Инспектор обвёл своими прищуренными глазами ребят и подтолкнул Андрея к правому проходу между партами:
- Третья у окна. Запомни.
Андрей прошёл к третьей парте и встал рядом с толстым, на целую голову выше него парнем.
Инспектор подошёл к кафедре.
- Тэк-с. Ну, стрючки, отшарлатанили? Погоняли голубей? Смирно!! Гавря Степан, убери брюхо! Спрячь живот в ранец! Второй год, мерзавец, сидишь, а за партой стоять не умеешь, болван! У-у, хохляндия! Эй, чей это там дурацкий затылок? А-а, это твой, Туфельд? Я тебе говорю, слышишь? Чего рожу воротишь. Оболтус! Доберусь до тебя… Ну, что, обормоты? Не хочется небось начинать учёбу? Распустились, разболтались за лето, отвыкли? Ничего, нахватаете лебедей и колов, живо в себя придёте! Горлопаны! Галахи!
Никогда ещё Андрей не слышал таких слов.
Он толкнул в бок толстого соседа:
- Чего это он ругается?
- Молчи! - прошипел сосед. - А то как запишет в кондуит…
- Виркель, молчать! - крикнул инспектор. - Два часа без обеда! Повтори!
- Два часа без обеда… - уныло повторил толстый и переступил с ноги на ногу.
Андрей осторожно повернул голову.
Ребята стояли за партами с равнодушными тупыми лицами.
Ну и школа!
- А ты, ты новенький! - продолжал инспектор. - Прощаю на первый раз. Запомни, что ты не в приготовительном, а в Покровской мужской гимназии. Повтори!
- В Покровской мужской гимназии… - повторил Андрей.
- Тэк-с… Стоять! Не шевелиться! Не шуметь!
Инспектор вышел из класса.
Сейчас же в дверь протиснулся очень широкий и очень рыжий человек. Он был тоже в форменном мундире, но мундир сидел на нём так, будто вот-вот лопнет. Крахмальный воротник подпирал снизу толстые бегемотовые щёки. Из-под рыжих косматых бровей смотрели водянистые зеленоватые глазки.
- У-у, баргамот… - прошептал толстый сосед Андрея.
Преподаватель положил на кафедру журнал, уставился на класс и захихикал:
- Хи-хи-хи! Отгуляли каникулы? Ну, здравствуйте, хи-хи-хи, здравствуйте! Садитесь, хи-хи-хи, садитесь, садитесь..
Ребята сели.
Преподаватель тоже расплылся на стуле. Рыжий хохол топорщился на его голове. Рыжее хихиканье заполнило все уголки класса.
- А вот сейчас мы, хи-хи-хи, посмотрим, хи-хи, что вы забыли за лето… Сейчас, хи-хи-хи, пойдёт к доске, хи-хи, Алеференко.
К кафедре вышел высокий худой мальчишка. Взял мел.
- Нарисуйте, хи-хи-хи, треугольничек.
Алеференко начал рисовать треугольник.
- Это кто, математик? - шёпотом спросил Андрей у Виркеля.
- Математик. Монохордов его фамилиё.
- Злой?
- А ты думаешь!..
- Так, так, так, Алеференко, хи-хи-хи… - повернулся Монохордов к доске. - Это что же, хи-хи, ты нам здесь изобразил, хи-хи-хи?..
- Этот… как его… треугольник, - ответил Алеференко.
- А теперь, хи-хи-хи, покажи у этого треугольника, хи-хи, гипотенузу.
Алеференко начал водить мелом по сторонам треугольника, но гипотенузы не обнаружил. Гипотенуза пропала неизвестно куда.
- Хи-хи-хи… какой это ты, хи-хи, треугольник мне нарисовал?
- Какой? - Алеференко упёрся тяжёлым взглядом в доску. - Самый простой… треугольный…
- Так-так-так, хи-хи-хи… Ну что ж, хи-хи-хи, нарисуй мне тогда четырёхугольный треугольник, хи-хи.
Алеференко начал неуверенно рисовать на доске.
- Хватит, хи-хи, - сказал Монохордов. - Садись, хи-хи-хи, болван! Где ты видел, хи-хи, хотел бы я знать, четырёхугольный треугольник? У тебя голова четырёхугольная. Единица, хи-хи!
Ну и гимназия! Ну и Монохордов!
Андрей повернулся к Виркелю.
- Слушай, у вас все учителя такие?
- Тш-ш-ш! - сказал Виркель. - Запишет!
- Ну и что, что запишет?
- Без обеда оставит.
Тьфу, ну и скучища! Андрей едва дождался конца хихикающего урока. Ему показалось, что никто ничего не знает, даже сам преподаватель.
Когда зазвенел звонок и Монохордов вышел, класс взорвался неистовым грохотом.
Часть гимназистов бросилась в коридор.
Кто-то взобрался на кафедру, и притопывая ногами, запел:
Ды тёмна ноч-ка,
Ды я бою-ся…
К Андрею подсел здоровенный парень в потрёпанной гимнастёрке:
- Твоё фамилиё как? Васильев?.. А моё - Фьютингеич-Тпрунтиковский-Чимпарчифаречесалов-Фимин-Трепаковский. А ну, повтори, без передышки!
Андрей повторить не смог.
- Насобачишься! - успокоил парень. - Я второй год в третьем классе сижу… А ты откуда сюда?.. Макуху лопаешь? Нет? Не знаешь, что это такое? Хе! Узнаешь, когда без обеда оставят. Закурить есть? Нема?.. Ну и дурак.
Он хлопнул Андрея по макушке ладонью и побежал в коридор.
Тотчас его место занял другой, белый и лопоухий.
- У тебя отец кто? Инженер? Инженер молодой, в спину раненный, торговал на базаре рыбой жареной… А это что? - Он показал куда-то вниз, под парту.
Андрей наклонил голову.
В тот же миг белобрысый ухватил его пальцами за нос и сильно дёрнул вниз.
- Пусти, дурак!
- Дурачок, дурачок, в магазине пятачок… Ну, что сопли распустил, чего маешься? Без обеда посидишь, напугаешься…Инженеров сынок.
Андрея окружили со всех сторон, затормошили, задёргали.
Какой-то гимназист схватил пуговицу на его рубашке:
- Это чья?
- Моя! - сказал Андрей.
- На, держи, раз твоя! - И, вырвав с мясом пуговицу, он сунул её Андрею в руки.
- А это чья? - схватил он следующую.
- Не знаю, - сказал Андрей.
- Значит, не твоя? - И, вырвав вторую пуговицу, мальчишка бросил её на пол.
- Надзиратель идёт! Цап-Царапыч! - крикнул кто-то от двери.
Мальчишки разбежались.
В классе появился низенький человек с моржовыми усами и круглыми вытаращенными глазами.
Он оглядел вытянувшихся за партами гимназистов и подошёл к Андрею.
- Встать!
Андрей откинул крышку парты и встал.
- Почему в классе шум?
- Н… не знаю.
- Новенький? Почему в таком виде? - Надзиратель показал жёстким пальцем на рубашку Андрея, где лохматились дырки от вырванных пуговиц.
- Это не я… - пробормотал Андрей. - Это они… это случайно…
- Форма должна быть аккуратной. Нужно следить за своей формой, - сказал надзиратель жестяным голосом. - Три часа без обеда. Повтори.
- Три часа без обеда…
- А теперь марш в коридор!
И Цап-Царапыч выгнал всех из класса.
В коридоре Андрея снова окружили мальчишки. Они прыгали, кривлялись, строили страшные рожи, бегали перед ним на четвереньках.
"Может быть, они все сумасшедшие?" - мелькнуло в голове у Андрея.
Кто-то ударил его под вздох так, что потемнело в глазах.
- Инженерский сынок!
- Ах так!..
Не помня себя, Андрей схватил за планку рубашки первого, подвернувшегося под руку, притянул к себе и тоже ударил.
Больно ударили по ногам. Повалили на пол.
- Куча мала!
Сверху рухнули на спину визжащие, барахтающиеся, потные тела. Дышать стало нечем. Андрей почувствовал, что теряет сознание.
- Пустите!!
Щёлк-щёлк. Тишина.
И он снова в комнате, около шкафа.
Ф-фу!..
Он обвёл комнату глазами.
Всё на месте - портфель, куртка, письменный стол, на котором разложены учебники и тетради…