– Играть!
Зайчик нёсся, словно сошёл с ума, гомон тонюсеньких голосочков подстёгивал его словно щелчок хлыста. А крошечные ручки всё тянулись и тянулись с разных сторон, хватая за волосы, за одежду.
Отбиваясь, Арсидис выпустил из рук повод, а Одди и Глен в одно мгновение остались без своих колпачков, в придачу у Глена проворные ручки сорвали хрустальную звезду, подарок короля Рила, выдрав её прямо с куском ткани.
Зайчик бежал, бежал и бежал до тех пор, пока звонкие голоса, не затихнув, растаяли вдалеке.
Выбравшись из леса, зайчик рухнул без сил на холодную землю и замер.
– Он устал, – проговорил Арсидис, выбираясь из возка, он посмотрел на зайчика и добавил – Бедняга, он совсем из сил выбился с этой гонкой.
Одди и Глен выбрались следом за Арсидисом.
– Теперь я понимаю, почему этот лес называется необитаемым, – проговорил Глен. – Интересно, что это за существа такие?
– Не знаю, – ответил Одди. – Может лесные эльфы или кикиморы.
– Лесные торусы мы. Лесные торусы! – произнёс тонюсенький голосок, и все трое с испугом посмотрели в сторону возка.
Из корзины с едой высунулась зелёная рожица малыша, рот у него был набит едой, и поэтому говорил он не слишком внятно.
– Лесные торусы. Лесные торусы! – прожевав ягоду винограда, повторил малыш и тут же с радостью предложил. – Давай играть!
Арсидис решительно подошёл к возку и, схватив за шкирку этого самого лесного торуса, вытащил его из корзины и поставил на землю рядом с собой.
– А ну-ка вылезай, маленький негодник! Залез он в корзину с ногами, какой фрукт!
Но строгий тон ничуть не испугал кроху, наоборот, резким прыжком лесной торус бросился на Арсидиса и повис у него на шее.
– Давай играть! Давай играть! Играть, играть!
Одди рассмеялся, а Глен, покачав головой, сказал.
– А ты ему, похоже, понравился, Арсидис.
Отбиваясь от назойливого торуса, Арсидис напрасно старался отцепить от себя цепкого малыша, но торус держался крепко-накрепко, то и дело повторяя.
– Давай играть! Ну, давай играть!
Понимая, что друга спасать как-то нужно, Глен, вытряхнув из корзины практически всю еду, понадкусанную торусом, с помощью Одди с великим трудом отцепил от Арсидиса малыша, и вместе посадили его в корзину, плотно закрыв сверху крышкой.
– Посиди-ка тут ещё немножко.
Корзина отчаянно подскочила вверх раз, другой, третий, затем упала на бок, и крышка свалилась, открывая выход торусу. Выпрыгнув из корзины, малыш гневно закричал, набрасываясь на Глена, справедливо посчитав его инициатором подобного с ним обращением.
– Только играть! Играть!
Арсидис предложил идеальное решение, пока помогал Одди оттаскивать торуса от Глена.
– Нужно вернуть его в лес.
И все четверо, включая и торуса, посмотрели в сторону леса. По-видимому, самого торуса подобная идея в восторг не привела, потому что он с отчаянным визгом бросился обратно в корзину и даже крышкой закрылся.
– Не пойду! – раздался его тоненький голосок. – Там скучно. Играть не с кем! С вами. Хочу с вами!
Вынув корзину из возка, Арсидис поставил её на землю.
– Извини, но ты остаёшься здесь. Иди в лес к своим братьям и сестрам.
Но торус наотрез отказался покидать корзину.
– Нет.
Тем временем зайчик, немного отдохнув, поднялся на ноги, и друзья поспешили продолжить свой путь.
Возок быстро удалялся от одиноко стоявшей корзины с лесным торусом. Скинув крышку, малыш некоторое время печально смотрел им вслед, держась за края корзины. Потом повернув голову в сторону леса, он скроил на мордочке забавную рожицу, заявил.
– Буду играть!
По-кошачьи выпрыгнув из корзины, торус огромными скачками помчался следом за возком. Дорога пролегала мимо поля с пшеницей и делала приличный крюк, чтобы сократить свой путь, торус свернул с дороги и поскакал прямо через поле. Завязая в высоких колосках, отчаянно визжа и высоко подпрыгивая, маленький торус, наконец, выбрался из этих страшных для него зарослей и шлёпнулся на твёрдую землю широкой тропы. Поднявшись на ноги, он взобрался на придорожный камень и стал терпеливо дожидаться возок.
Можно было себе представить ужас и удивление наших друзей, когда к ним в возок вспрыгнул торус. Они же думали, что отделались от назойливого малыша на совсем, но не тут-то было!
– Опять ты! – в один голос вскричали Арсидис и Глен. – О нет, только не это!
А добренький Одди, смирившись, принял решение.
– Ладно. Пусть едет с нами. Вернём его в лес на обратном пути.
Дождавшись решения, которое его вполне устраивало, торус шлёпнулся на сидение рядом с Одди и, уткнувшись ему в колени, сладко зевнул.
– Устал, – коротко сообщил он и мгновенно уснул.
А друзья всё продолжали своё путешествие, уверенно продвигаясь к своей заветной цели – замку волшебника Шима.
Глава седьмая
Был уже глубокий вечер, когда, наконец, показался замок волшебника. Это было поистине ужасное здание. Высокие чёрные стены возвышались над пологой каменной равниной и взмывали, как показалось усталым путникам, до самого неба. Замок был окружён крепостной стеной, а далеко внизу в горном ущелье бурным потоком неслась река. Луна то скрывалась за чёрными облаками, то показывалась, вновь освещая замок.
– Какое мрачное место, – прошептал Одди и переглянулся с друзьями.
Они молча кивнули, разделяя его точку зрения. Даже лесной торус и тот, притихнув с удивлением, смотрел на возвышавшееся над ущельем здание. Это было ему в новинку, потому что он ещё ни разу не покидал своё дерево в родном лесу, а тут такое. Выбравшись из возка, Арсидис подошёл к обитой железом двери в крепостной стене и трижды ударил в гонг.
Через какое-то время по ту сторону стены раздались тяжёлые шаги, и дверь раскрылась. Лицо привратника было каменным, словно ожила каменная глыба. Тяжело отступив в сторону, каменный привратник молча пригласил путников войти во двор.
Оставив свой возок за пределами стен, Одди, Арс и Глен вошли в дверь, торус тут же бросился следом за ними, но дверь с грохотом закрылась прямо у него перед носом, прежде чем он успел прошмыгнуть во двор.
– Забыли! Забыли меня! – заметался малыш вдоль стены.
Он изо всех сил старался подпрыгнуть как можно выше, чтобы перепрыгнуть через преграду, разлучившую его с новыми друзьями. Но у него ничего не получалось, ему не хватало сил, даже чтобы допрыгнуть до небольшого оконца над дверью.
– Забыли! Забыли! – Торус, опустившись на четвереньки, принялся быстро рыть, надеясь, что удастся сделать подкоп, но и тут у него ничего не вышло.
Камни были очень велики, чтобы справиться с ними, ему нужно было быть в десять, а то и в двадцать раз выше своего роста. Расстроившись, торус вернулся обратно в повозку и, подперев щёки руками, враждебно уставился на запертую дверь.
Одди со своими друзьями медленно поднимались по крутым высоким ступеням лестницы следом за своим провожатым.
Замок внутри казался ещё более мрачным, чем снаружи. Серые стены, серые потолки, серый каменный пол, и нет нигде ни яркого коврика, ни занавесок, только серый холодный камень.
Когда вдоль стен наши друзья увидели таких же каменных людей как тот, что вёл их за собой, то по их спинам прошёлся лёгкий, неприятный холодок.
– Наверное, это слуги волшебника Шима, – робко предположил Арсидис.
– Нет, молодой человек, – раздался грозный голос из пустоты. – Это не слуги. Это мои пленники.
Одди, Арсидис и Глен стали испуганно озираться по сторонам, пытаясь увидеть обладателя голоса, но, нет, никого по близости не было.
Раздался громкий смех, видимо, хозяин голоса остался доволен результатом, который он произвёл на незваных гостей.
– Кто Вы? – спросил Глен.
– Где Вы? – подхватил Арсидис.
– Это волшебник, – ответил Одди. – Он единственный обитатель замка. По крайне мере, живой.
– Гном прав, – опять раздался голос, и прямо перед ними возник тот самый старик, которого они видели в блюде. – Я волшебник Шим. Отвечайте, кто вы такие и что вам потребовалось в моём замке?
Одди ответил, потому что у Арсидиса и Глена языки вообще к нёбу прилипли, они не смогли даже хоть что-то сказать.
– Мы к Вам пришли из Латании. Меня зовут Одди, а это мои друзья Арсидис, он радужный снип, а это Глен – он тоже гном.
Волшебник Шим, вскинув одну седую бровь, с интересом посмотрел на Арсидиса, на его чистенький нарядный костюмчик из голубого и синего бархата, каким его снабдил господин Сит, на его ослепительно белые волосы.
– Радужный снип? – произнёс он недоверчиво. – Очень интересно. Я ещё ни разу не видел радужных снипов. Очень любопытный экспонат для моей коллекции.
– Коллекции? – произнёс Арсидис при виде каменных истуканов, стоявших вдоль стен, его начинал пробирать страх. – Я не понимаю… я экспонат?
Продолжая кривить губы в злой усмешке, волшебник, оставив Арсидиса без ответа, перевёл взгляд на Одди и повторил свой вопрос.
– Так зачем вы пришли ко мне? Обычно по доброй воле ко мне никто не приходит.
Одди ответил, глядя на то, как волшебник лёгким движением руки зажёг факелы на стенах и большой камин. Но в этом мрачном зале ничто даже дневной свет был не в силах разогнать веками сгущавшийся мрак.
– Мы узнали от короля Рила – правителя Тасу, что Вы похитили Хрустальный Жезл.
– Ну, было дело, – добродушно согласился волшебник, направляясь к высокому каменному креслу, стоявшему на небольшом возвышении в центре зала. – Только я не похищал жезл. Я забрал его. Но это не столь важно. Важно то, что вы явились ко мне именно за Хрустальным Жезлом.
Одди подтвердил на свой страх и риск, вступая в переговоры с волшебником, который по своей сути не был добрым.
– Да, мы пришли за Хрустальным Жезлом и надеемся, что Вы поступите весьма разумно и вернёте его королю Рилу.
– С какой это стати? – надменно фыркнул волшебник. – Почему я должен возвращать Хрустальный Жезл королю Рилу? Он бесхарактерный глупец, у него в голове одно веселье. У него жезл находился в огромной опасности. Любой мог беспрепятственно проникнуть в замок и забрать жезл, что я собственно и сделал. Но в отличие от кого-либо я не стараюсь использовать силу Хрустального Жезла в своих корыстных целях. Сила жезла очень велика, и я не могу позволить, чтобы он попал в руки какого-нибудь злодея. А вы можете передать королю Рилу, что я полностью снимаю с него всю ответственность за жезл и беру её на себя. Отныне и навсегда Хрустальный Жезл будет храниться в моих владениях.
Одди спросил, хотя ответ волшебника исчерпывал этот вопрос полностью.
–Значит, Вы не вернёте жезл королю Рилу?
– Нет, – твёрдо произнёс волшебник Шим. – Я не верну жезл ни королю Рилу, никому либо ещё. Он мой. Так что уходите отсюда подобру-поздорову, пока я не обратил вас в камень и не пополнил вами свою коллекцию.
Арсидис судорожно сглотнул слюну и умоляюще посмотрел на Одди.
Волшебник, взмахнув рукой в сторону двери, открыл её и обратился к одному из своих каменных истуканов.
– Проводи гостей до выхода, чтобы они случайно не заблудились и не вошли не в ту дверь.
Каменный истукан отделился от стены и, тяжело ступая, медленно пошёл к выходу.
Одди и его друзьям ничего не оставалось делать, как пойти за ним следом.
Когда за ними захлопнулась дверь крепостной стены, Одди от расстройства уселся прямо на землю неподалёку от двери.
Торус едва увидел их, как оживился, и тут же бросился к Арсидису, что-то радостно лопоча.
– И как нам теперь быть? – проговорил Одди, подпирая голову руками. – Жезл у волшебника Шима, а он отдавать его нам не собирается.
– Может быть, попробуем его выкрасть? – предложил Арсидис, изо всех сил стараясь отчикнуть от себя торуса, вцепившегося мертвой хваткой в его воротник.
Глен спросил, грустно усмехнувшись.
– Ага, чтобы он нас превратил в камень? Нет, Арсидис, это слишком рискованно. Он очень сильный волшебник.
Одди понимал, что на этот раз у них ничего не получилось. Они проиграли. Опустив голову, Одди медленно побрёл за Гленом и Арсидисом к повозке.
– Это несправедливо, почему волшебник Шим отказывается вернуть Хрустальный Жезл? Тасийцы специально изготовили его для того, чтобы помочь Велесу.
Арсидис попытался успокоить Одди, по-дружески похлопав его по полечу, он сказал.
– Ничего тут не поделаешь. Видимо, придётся с этим смириться и рассказать обо всём Тонхироду, когда он вернётся. Я думаю, что он нас выслушает и что-нибудь придумает. А мы тут совершенно бессильны.
– Он даже не захотел нас выслушать, – продолжал сокрушаться Одди. Он рассеянно гладил торуса по всклокоченным волосам, а тот, словно кошка, от удовольствия жмурился и урчал.
Проехав примерно с час, друзья почувствовали себя такими уставшими, такими разбитыми, что решили прямо здесь, под открытым небом переночевать.
– Может нам устроиться на ночлег? – спросил Глен устало. – Мы все устали, а зайчик тем более. Весёлое занятие – целый день тянуть повозку с двумя гномами, одним снипом и торусом.
Едва только заслышав, что кто-то упомянул о нём, торус открыл слипающиеся глаза и пролепетал прежде чем вновь уснуть.
– Лесным торусом, лесным. Спать.
Одди погладил его по голове и согласился с Гленом.
– Ты прав. Нам действительно просто необходимо отдохнуть и как следует подумать о том, как нам быть дальше.
Набрав сухих веточек от скудно растущих на каменистой почве деревьев и сухой травы, друзья развели костёр, используя пока ещё небольшие магические знания Арсидиса, что он получил от Тонхирода. Не смотря на столь позднее время, от ужина никто отказываться не стал.
Перекусив, все четверо улеглись спать прямо на траве возле возка. Арсидис, Одди и Глен уснули мгновенно, а вот торус, торус едва только сомкнул глаза, тут же их открыл. Сладко потянувшись, он, перекатившись с боку на бок, попытался уснуть, но тут он заметил, что из кармана курточки Арсидиса высовывается какой-то прозрачный пузырёк, заткнутый пробкой, а в нём отчаянно мечется нечто. Что это, торус не знал, но он очень хотел познакомиться. Сна ни в одном глазу как не бывало, вскочив на ноги, торус одним ловким прыжком прыгнул через Одди и аккуратно приземлился между Арсидисом и Гленом. Уцепившись обеими руками за толстую для него верёвку, торус с усилием потянул за неё, вытаскивая пузырёк из кармана спящего Арсидиса.
Немного усилий и склянка с Люциус Гарто медленно выползла из кармана и осветила всё вокруг себя…Спящих, повозку и деревья.
Глен поморщился от яркого света и, закрывшись рукой, отвернулся, чтобы ему в лицо не светило.
Торус испуганно обхватил пузырёк обеими руками, быстро поскакал прочь от спящих, чтобы не разбудить их. А то вдруг Арсидис проснётся и отнимет у него бутылочку с этим интересным светящимся существом. Ведь до этого он же прятал его, совсем не желая делиться со всеми. А они просто поиграют и всё, торус положит бутылочку на место, и никто ничего не узнает.
Рассуждая, таким образом, торус, присев в сторонке на камень, осторожно постучал крохотным кулачком по стеклянным стенкам.
– Привет. Давай поиграем?
Напугавшись, Люциус Гарто ещё отчаяннее заметался по своей стеклянной темнице. Сочтя это согласием, торус вцепился обеими ручками за пробку и с силой потянул за неё с намерением освободить своего нового друга. Совсем немного усилий и пробка с глухим звуком выскочила из горлышка, а Люциус Гарто, вырвавшись на свободу ослепительным столбом света, высоко взмыв в воздух, стрелой полетел домой, в Латанию.
Торус, чувствуя себя обманутым, с отчаянным визгом подпрыгивал вверх, стараясь схватить Люциус Гарто.
– Играть! Играть! Играть!
Огромными скачками торус мчался следом за улетавшим от него Люциус Гарто. Вдруг, откуда ни возьмись, прямо перед ним возник человек, и прежде чем малыш успел хоть что-то понять, быстро накрыл его сачком.
– Попался! – довольно прохрипел он отвратительно грубым голосом. – Так, что тут у нас?
Вытащив из сачка, вырывавшегося из его руки торуса, он с любопытством покрутил его в разные стороны.
– Что это? Что это за существо? Мелкое… может быть луговой… как их там? – он задумался, вспоминая всех известных ему существ, селившихся на лугах, но на ум так ничего и не шло. Сунув торуса в мешок, он махнул рукой. – Ладно, потом разберусь с ним.
Торус отчаянно затрепыхался в мешке, стараясь выбраться на свободу, но всё напрасно, ткань была слишком прочной.
– Пусти! Пусти меня! Пусти!
– Ути-пути, какие мы разговорчивые, – хрипло посмеялся человек, вприщур оглядываясь по сторонам.
Человек с мешком был Гут – охотник за редкими видами живых существ. Он охотился за ними по всей стране, похищал младенцев из колыбелек, воровал детей, гулявших в парках, и заманивал хитростью молодых и несмышлёных юношей и девушек, чтобы потом продать их в рабство или как диковинку жутким коллекционерам живых существ различных рас. И в его распоряжении был не только мешок. Везде и всюду за ним следовали три большие повозки из твёрдого дерева с железными прутьями на дверях и маленьких окнах. Его преданные помощники сидели на крышах и козлах, управляя сильными и быстрыми лошадьми. В повозках уже было немало представителей различных рас.
– А теперь ещё и это, – довольно усмехнулся охотник, бросая мешок с торусом на скамеечку рядом со своим кучером. – Езжай помедленнее. Возможно, этот малыш был не один. Чутьё меня ещё ни разу не подводило.
И не подвело и на этот раз. Буквально через несколько сотен метров, охотники увидали прогоревший дотла костерок, возок, запряжённый зайчиком и трёх уставших путников, которые спали крепким сном.
Возок и зайчик особого внимания не привлекали, мало ли точно таких же возков по всей стране, да и зайчик был совершенно обычным. Нет, всё внимание охотников было сконцентрировано на спящих путниках.
– Будь я трижды проклят, если это не гномы! – присвистнув, прошептал Гут, он аж весь затрясся от алчности. – За них ребята можно сорвать немалые денежки! А это с ними кто? На гнома не похож… Ладно, потом разберёмся. Окружайте их ребята, только тихо, очень аккуратненько, чтобы не разбудить.
Покинув свои места, помощники Гута, вооружившись сетью, верёвками и железными, грубой ковки кандалами, стали медленно обходить, обступая спящих.
В этот самый момент чуткое ухо зайчика уловило какой-то слабый шум, исходивший из ближайших зарослей дикого колючника. Открыв глаза, зайчик прямо перед собой увидел целую ватагу каких-то страшных людей, и, отчаянно закричав, он со всех ног бросился бежать вместе с телегой.
Проснувшись от этого дикого крика и шума уезжавшей повозки, Одди, Арсидис и Глен испуганно повскакивали со своих мест и были тут же схвачены и связаны помощниками папаши Гута.
– Добро пожаловать, мои бесценные, – громко рассмеявшись, поприветствовал их папаша Гут. – Как же я рад этой встрече с вами! Правда я не могу даже и надеяться на то, что наши чувства взаимны. Но папаша Гут очень рад нашей встрече!
Одди исподлобья посмотрел на высокого, мускулистого охотника в тёмно-коричневом охотничьем костюме и высоких, грубых башмаках. Лицо его было обезображено шрамами и обветрено, крючковатый нос, нависая над тонкой верхней губой, делал его похожим на хищную птицу.