Тремя милями ниже Санкт-Петербурга, там, где Миссисипи приобретает ширину чуть большую мили, находился длинный, узкий, лесистый остров с отмелью на верхнем его конце - то есть, самым подходящим местом для стоянки пиратского судна. Остров был необитаемым, лежал ближе к противоположному берегу реки, поросшему частым лесом, в который почти никто не заглядывал. Вот на него, на остров Джексона, и пал выбор будущих пиратов. Кого, собственно, они будут там грабить - этот вопрос в головы их как-то не пришел. Они отыскали Гекльберри Финна, и тот без промедления согласился составить им компанию, ибо ему было все едино, какой стезею идти по жизни. Мальчики разошлись, условившись встретиться в уединенном месте, - на берегу реки, в двух милях выше городка - и в излюбленный их час, то есть в полночь. Там стоял у берега маленький плот, который пираты решили захватить. Каждому надлежало принести с собой крючки, лесу и тот провиант, какой ему удастся похитить самым что ни на есть необъяснимым, таинственным образом. Еще и вечер не наступил, а они уже с упоением распространили по городку весть о том, что вскоре ему предстоит "кое-что узнать". И каждый, кто выслушивал их туманные иносказания, получал также предостережение касательно того, что ему надлежит "помалкивать и ждать".
Около полуночи Том, нагруженный вареным окороком и еще кой-какими мелочами, приблизился к густому подросту, тянувшемуся вдоль невысокого берегового обрыва, под которым находилось место встречи. Ночь стояла тихая, звездная. Могучая река лежала перед Томом, подобная спящему океану. Том прислушался - ни единый звук не нарушал тишину. Он свистнул, негромко, но отчетливо. Из-под обрыва донесся ответный свист. Том свистнул еще два раза - и на эти сигналы им тоже был получен должный ответ. А следом настороженный голос осведомился:
- Кто идет?
- Том Сойер, Черный Мститель Испанских Морей. Назовитесь и вы.
- Гек Финн, Кровавая Рука, и Джо Харпер, Ужас Морских Просторов.
Клички эти Том позаимствовал из любимых книжек.
- Хорошо. Говорите пароль.
И в задумчивой ночи два хриплых голоса произнесли страшное слово:
- Кровь!
Том спустил с обрыва окорок и сполз следом, по пути ободравшись и порвав одежду. Вообще говоря, к воде вела с обрыва удобная, простая тропа, однако она не обещала ни трудностей, ни опасностей, без которых пирату и жизнь не в жизнь.
Ужас Морских Просторов принес здоровенный кусок свиной грудинки и едва не надорвался, пока волок его к месту условленной встречи. Финн, Кровавая Рука, спер где-то большую сковороду и пачку недосушенного табачного листа, плюс несколько кукурузных початков для изготовления трубок, даром, что из всех пиратов курил и жевал табак только он один. Черный Мститель Испанских Морей сказал, что, не раздобыв огня, выступать в поход не стоит. Мысль была более чем разумная, поскольку о спичках в те дни почти никто еще и слыхом не слыхивал. В сотне ярдов вверх по течению стоял у берега огромный плот, и на нем горел костер. Мальчики прокрались к нему и стянули порядочную головню. Они обратили это предприятие в волнующее приключение, то и дело повторяя "Тсс!", замирая с прижатым к губам пальцем, хватаясь за рукояти воображаемых кинжалов и страшным шепотом отдавая друг другу приказы, суть которых сводилась к тому, что если "враг" шелохнется, должно будет "вонзить в него нож по самую рукоять", ибо "мертвые молчат". Мальчики, разумеется, знали, что плотовщики давно ушли в городок и слоняются сейчас по лавкам либо пьянствуют, однако не простили бы себя, совершив этот подвиг не на пиратский манер.
И наконец, их плотик отплыл от берега, - Том обратился в капитана, Гек правил кормовым веслом, Джо носовым. Том, стоявший в самой середке судна, насупив чело и скрестив на груди руки, негромким суровым шепотом отдавал приказы:
- Круче к ветру, по ветру держааать!
- Есть, сэр!
- Так держааать!
- Есть так держать, сэр!
- На румб впраааво!
- Есть на румб вправо, сэр!
Плот понемногу продвигался к середине реки, и мальчики, разумеется, понимали, что приказы эти отдаются только для шику, и ничего определенного не означают.
- На каких парусах идееем?
- На брифоках, топселях и бом-кливерах, сэр!
- Подняяять бом-брамселя! Эй, там, на реях, полдюжине матросов лиселя ставить! Да поживей!
- Есть, сэр!
- Грот-брамселя развернуть! Шкоты и брасы! Шевелись, молодцы!
- Есть, сэр!
- Клади под ветер - лево руля! К абордажу товьсь! Лево, лево! Ну, братцы! Дружнее! Так держааать!
- Есть, так держать, сэр!
Плот прошел середину реки, мальчики повернули его направо и налегли на весла. Вода в реке была невысокая, течение слабое - две-три мили в час. И в следующие три четверти часа на плоту едва ли прозвучало хоть одно слово. Вскоре на дальнем берегу показался городок. Лишь пара-тройка мерцающих огоньков указывала, где он раскинулся, мирно спящий за огромным, смутным, усыпанным звездами простором воды, ничего не ведающий о свершающемся на реке великом событии. Черный Мститель недвижно стоял, скрестив на груди руки, "вперяя прощальный взгляд" в места своих первых радостей и последних страданий и жалея, что "она" не может видеть сейчас, как он возвышается на палубе корабля посреди бушующих волн и бесстрашно смотрит в лицо опасностям и смерти, устремляясь с угрюмой улыбкой на устах в своему роковому концу. Для того, чтобы убрать остров Джексона подальше от городка - так, чтобы его и видно-то не было, - требовалось лишь малое усилие воображения, и Том, совершив его, "вперял прощальный взгляд" с сердцем разбитым и удовлетворенным сразу. Двое других пиратов тоже "вперяли", да так долго, что едва не позволили течению пронести их мимо острова. Впрочем, они вовремя заметили эту опасность и приняли меры, позволившие ее избежать. Около двух часов ночи плотик сел на мель в двух сотнях ярдов выше верхней оконечности острова, и пираты в несколько заходов перенесли свой груз на сушу. Среди прочего, на плоту имелся старый парус, - мальчики натянули его над проходом в кустах, так что получился навес для хранения провианта, сами же они намеревались, как то и пристало изгнанникам, спать, если позволит погода, под открытым небом.
Углубившись на двадцать не то тридцать шагов в суровую глубь леса, они отыскали большое бревно, разожгли близ него костер и, решив поужинать, поджарили на сковороде грудинку, добавив к ней половину своего запаса кукурузных лепешек. Прекрасное получилось пиршество - на свободе, в глуши девственного леса, покрывавшего не исследованный, необитаемый остров, вдали от людских жилищ, - мальчики заверили друг друга, что к цивилизации они теперь нипочем не вернутся. Пламя костра освещало их лица, отбрасывало красноватые отсветы на колонны подпиравших своды лесного храма стволов, на глянец листвы и на плети дикого винограда.
Когда с последним хрустким ломтиком грудинки и последним куском кукурузной лепешки было покончено, мальчики, исполненные довольства, растянулись на траве. Можно, конечно, было подыскать местечко и попрохладнее, но кто же станет отказывать себе в такой романтической радости, как жар бивачного костра?
- Здорово, а? - спросил Джо.
- Еще бы! - ответил Том. - Что сказали бы наши мальчишки, если бы увидели нас сейчас?
- Сказали? Да они бы жизнь отдали, лишь бы попасть сюда, - так, Гекки?
- Да наверное, - согласился Гекльберри, - мне, во всяком случае, такая жизнь подходит, лучше не надо. Я уж и не помню, когда наедался досыта, ей-богу, - опять же никто сюда не придет, никто к тебе не прицепится и бранить ни за что, ни про что не станет.
- Вот и по мне - самая распрекрасная жизнь, - сказал Том. - Ни тебе подниматься с утра пораньше, ни в школу тащиться, ни умываться и прочие глупости делать. Понимаешь, Джо, пират, когда он сходит на берег, вообще ничего делать не обязан, а отшельнику, ему же приходится помногу молиться, да и вообще в его жизни ничего веселого нет, сидит целыми днями один, как сыч.
- Да, тут ты прав, - отозвался Джо, - об этом я не подумал. А теперь вот попробовал пиратом пожить и понял, так-то куда лучше.
- Тут еще вот в чем дело, - сказал Том, - отшельников нынче не очень-то и жалуют, а пирату везде почет и уважение. И потом, отшельнику приходится спать на самом жестком месте, какое он найдет, и возлагать на себя вретище и пепел, и под дождем все время стоять, и…
- Чего это ради он на себя вретище-то с пеплом возлагает? - поинтересовался Гек.
- А я откуда знаю? Положено ему, вот и возлагает. Отшельники всегда так делают. И ты бы делал, если б в отшельники подался.
- Черта с два я это делал бы, - сказал Гек.
- Ну а что бы ты тогда делал?
- Не знаю. Но этого делать не стал бы.
- Так ведь, Гек, ты бы обязан был. Как бы ты от этого отвертелся?
- Да просто не согласился бы и все. Ну, сбежал бы.
- Сбежал бы! Ну и получился бы из тебя не отшельник, а неумеха какой-то. Срамотища.
Кровавая Рука промолчал, он уже нашел для себя занятие по душе. Во время разговора он выдалбливал кукурузный початок и теперь, приладив к нему толстый стебель, набил получившуюся трубку табаком, приложил к нему уголек и выдохнул облачко ароматного дыма, - то был истинный пир его души. Прочие пираты с завистью наблюдали за тем, как он предается этому величавому пороку, и каждый из них втайне решил, что в скором времени и сам освоит его. Наконец, Гек спросил:
- Ладно, а пираты что делать должны?
Том ответил ему так:
- О, пираты, они живут как у Христа за пазухой: захватят корабль и сожгут, а деньги зароют на своем острове, в каком-нибудь месте пострашнее, где водятся привидения и прочее, чтобы они никого к кладу не подпускали, а команду корабля поубивают - заставят их всех по доске прогуляться.
- А женщин они на остров свозят, - прибавил Джо, - женщин пираты не трогают.
- Точно, - согласился Том, - женщин они не трогают, потому что пираты люди великодушные. Да и женщины им непременно попадаются очень красивые.
- И одеваются они не во что попало! Это уж дудки! У них вся одежда сплошь в золоте, серебре и брильянтах, - с пылким восторгом сообщил Джо.
- У кого? - спросил Гек.
- У кого - у пиратов.
Гек уныло оглядел свой наряд.
- Сдается, в моей одежке меня в пираты не примут, - с горестным сожалением сообщил он, - а другой у меня и нету.
Однако друзья заверили Гека, что изысканные наряды появятся у него очень скоро, после первой же пиратской вылазки. А для начала сгодятся и нынешние жалкие лохмотья, хоть у состоятельных пиратов и принято выходить на первое дело, одевшись поприличнее.
Мало-помалу разговор стал замирать, веки маленьких беглецов утяжелила дремота. Трубка выпала из пальцев Кровавой Руки, и он заснул мирным сном усталого, не ведающего угрызений совести человека. А вот Ужасу Морских Просторов и Черному Мстителю Испанских Морей сон дался с гораздо большим трудом. Оба прочитали молитву - мысленно, не вставая с земли, поскольку никого, кто мог бы заставить их преклонить колени и помолиться вслух, поблизости не наблюдалось. Сказать по правде, они подумывали о том, чтобы молитву и вовсе не читать, однако заходить столь далеко побоялись - так ведь недолго и специально для тебя заготовленной молнией по башке получить. И оба сразу же приблизились к самому краешку неминучего, казалось бы сна, - однако к обоим явилась нежданная и совершенно неугомонная гостья. А именно, совесть. Их начали томить смутные опасения, что сбежав из дома, они поступили нехорошо, затем явились мысли об украденной свинине, а следом начались мучения уже настоящие. Мальчики пытались отогнать их, напоминая совести, что им и прежде не раз случалось тибрить всякие там сладости да яблоки, однако ее такого рода мелкие увертки не брали, и в конце концов, они поняли, что факты - упрямая вещь, что хищение сладостей это всего лишь "баловство", присвоение же таких ценностей, как окорок и грудинка - уже чистой воды кража, а на ее счет в Библии особая заповедь имеется. И оба дали себе слово, что, предаваясь пиратству, они никогда не запятнают себя преступным воровством. Тут совесть пошла на мировую, и наши на редкость непоследовательные пираты спокойно заснули.
Глава XIV
Счастливое становище корсаров
Проснувшись поутру, Том поначалу удивился - куда это его занесло? Он сел, протер глаза, огляделся. И, наконец, понял. Занималась прохладная, серенькая заря, от наполнявшего лес безмолвного покоя веяло упоительной безмятежностью и миром. Ни единый листок не шевелился в лесу, ни единый звук не нарушал величавых размышлений Природы. Бисерные капли росы покоились на травинках и листьях. Костер покрылся слоем белесого пепла, прямая струйка синеватого дыма поднималась из него в небо. Джо и Гек спали.
И вот далеко в лесу вскрикнула птица, ей ответила другая, потом послышался дробный стук дятла. Постепенно прохладная серость утра сменялась белизной, звуки множились, все вокруг оживало. Перед замечтавшимся мальчиком разворачивалось чудо Природы, восстающей от сна и принимающейся за дневные труды. По росистому листу пополз зеленый червячок, время от времени приподнимавший в воздух две трети своего тельца, "принюхиваясь", а затем продолжавший путь - это он мерку снимает, сказал себе Том; когда червячок по собственному почину пополз в его сторону, Том замер, словно окаменев, надежды его то возрастали, то никли, ибо маленькое создание то направлялось к нему, то проявляло склонность свернуть в сторону; когда же оно на мучительный миг задумалось, искривив в воздухе тельце, а затем решительно спрыгнуло на ногу Тома и поползло по ней вверх, душа мальчика возликовала, ибо случившееся означало, что ему в самом скором времени достанется новый наряд - роскошный мундир пирата, тут и сомневаться нечего. Следом откуда ни возьмись появилась и приступила к обычным трудам своим процессия муравьев; один из них отважно вцепился в дохлого паука, и поволок эту в пять раз превосходившую его размерами добычу вверх по древесному стволу. Коричневатая божья коровка забралась по травинке на головокружительную высоту; Том склонился к ней, прошептал: "Божья коровка, пора полетать, дом твой горит, надо деток спасать", и она, расправив крылья, полетела проверить, правду ли он ей сказал, - чем вовсе не удивила мальчика, который давно уже знал, что букашка эта с легкостью верит любым измышлениям насчет пожаров, и не раз пользовался ее простодушием. Затем показался навозный жук, натужно толкавший перед собой скатанный им шарик, Том тронул жука пальцем, чтобы посмотреть, подожмет ли он ножки, изображая покойника. Птицы к этому времени уже просто-напросто бесчинствовали. Прямо над головой Тома уселся на ветку дерева дрозд, северный пересмешник, и залился трелями, с наслаждением передразнивая своих пернатых ближних; мелькнула, как всполох синего пламени, горластая сойка: она опустилась на сук совсем рядом с мальчиком - руку протяни, - и, склонив головку набок, принялась с неутолимой любознательностью разглядывать чужаков; серая белочка и какой-то зверек покрупнее, сильно смахивавший на лису, заскакали вокруг, то и дело присаживаясь, чтобы осмотреть мальчиков и обменяться впечатлениями - похоже, здешние обитатели человека сроду не видели и не знали, стоит его бояться или не стоит. Теперь Природа проснулась окончательно и все в ней пришло в движение; длинные копья солнечного света пробивали там и сям густую листву, и между ними порхали бабочки.
Том растолкал остальных пиратов, все трое с гиком и треском понеслись по лесу и через пару минут уже гонялись, голые, друг за другом по прозрачной воде, под которой белел песок отмели. Никакой тоски по городку, спавшему вдали, за величавым речным простором, они не испытывали. Некое заблудившееся течение или просто легкий подъем воды сняли с отмели и унесли их плот, но мальчиков случившееся только обрадовало, ибо оно отзывалось сожжением мостов, еще соединявших их с цивилизацией.
Они возвратились в свой лагерь освеженными, довольными и до жути голодными, и вскоре костер запылал снова. Гек отыскал неподалеку родник, из которого била чистая, холодная вода; мальчики соорудили из широких листьев дуба и ореха подобия чашек и обнаружили, что вода, подслащенная очарованием дикого леса, вполне заменяет кофе. Джо принялся нарезать к завтраку ветчину, однако Том и Гек попросили его повременить немного, направились к реке, к многообещающей с виду заводи, забросили удочки и были немедленно вознаграждены за это. Джо не успел еще и соскучиться, как они вернулись, неся изрядных размеров окуня, двух ершей и соменка - провизию, которой хватило бы на пропитание целой семьи. Мальчики поджарили свой улов вместе с ветчиной и изумились, ибо такой вкусной рыбы прежде еще не едали. Они не знали, что чем быстрее речная рыба попадает из воды на сковородку, тем лучше для едока, и совсем не думали о том, что наивкуснейшая приправа к любому блюду создается сном под открытым небом, беготней, купанием ну и, конечно, голодом.
Позавтракав, они полежали немного в тени, Гек выкурил трубку, а после все трое отправились исследовать лес. Они шли, весело топая, перепрыгивая через рухнувшие стволы, продираясь сквозь густой подлесок, проходя под напыщенными лесными монархами, с корон которых, подобно регалиям, свисали до земли плети дикого винограда. А время от времени им встречались укромные полянки, устланные травой и украшенные цветами.
Они обнаружили множество такого, что их порадовало, но ничего, способного по-настоящему поразить. Выяснилось, что остров имеет примерно три мили в длину и четверть мили в ширину, что от ближайшего берега его отделяет протока шириной едва ли в две сотни ярдов. Каждый час они купались и потому в лагерь вернулись уже под вечер. Слишком проголодавшиеся, чтобы заниматься рыбалкой, они набили животы холодным окороком и разлеглись в тени, побеседовать. Однако разговор скоро начал выдыхаться, а там и замер вовсе. Пронизывавшая лес торжественная тишина, ощущение одиночества начали сказываться на настроении мальчиков. Они задумались. Некое неопределимое томление овладело их душами. В конце концов, оно приобрело неясные, но все же очертания, - то была понемногу набиравшая силу тоска по дому. Даже Финн, Кровавая Рука вдруг размечтался о ступеньках привычных крылечек и пустых бочках. Впрочем, каждый из них устыдился этой слабости, а отваги высказать свои мысли ни одному не хватило.
Вот уже немалое время мальчики смутно сознавали, что до них долетает издалека странный звук, - так каждый из нас слышит порой тиканье часов, но сознательно его не отмечает. Однако теперь загадочный звук стал более явственным и силой добился признания. Мальчики дрогнули, переглянулись и навострили уши. Последовало долгое молчание, совершенное, ничем не нарушаемое, а затем издали приплыло по воздуху низкое, мрачное "бумм".
- Что это? - вполголоса спросил Джо.
- Хотел бы я знать, - шепотом ответил Том.
- Это не гром, - испуганно сообщил Гекльберри, - потому как гром, он…
- Тихо! - потребовал Том. - Не говори - слушай.
Они прождали сто, как им показалось, лет, и снова торжественную тишину нарушило приглушенное буханье.
- Пошли, посмотрим.