- Никаких "но", дослушайте сначала мои соображения! С одной стороны, я вам очень благодарен, что вы сожгли мост! Кому он тут нужен? Не перебивайте! - воскликнул он хрипло, видя, что старик набрал в грудь воздуха для протеста. - Да, именно благодарен, ибо теперь здесь, в этом проклятом месте, нам нечего охранять и можно, грубо говоря, сматываться домой. Мы уже послали вчера гонца с докладом и с просьбой отозвать нас. Но, с другой стороны, я вынужден для начала вас арестовать, а там и расстрелять, возможно, если вам не удастся оправдаться. А оправдаться вам, наверняка, не удастся, потому что какое может быть оправдание, если мост сгорел, пропала собственность королевства, порученная нашей охране. У нас нет выбора: либо мы с вас снимем кожу, либо его величество - с нас! Но, как вы понимаете, своя рубашка ближе к телу, тем более - кожа! И мы не упустим возможности сберечь ее! Или я скверно рассуждаю?
Трудно разговаривать с человеком, не глядя ему в лицо, а тут было трудно и в лицо-то глядеть, едва белевшее в припотолочном чаду свечей.
- Дяденька, - сказал Вася, - вам же так неудобно стоять!
- И больно! - добавила Люба.
Действительно, голова его была согнута так неестественно, почти под прямым углом и так защемлена между накатом и телом-столбом, что казалось странным, что она круглая, когда должна быть расплющенной.
- Да, и неудобно и больно, - согласился офицер, - но что поделаешь, если я урод?
- А почему бы вам не выпилить дыру в потолке для головы?
- Оригинально, мальчик! Спасибо! Я над этим тоже много думал и нашёл более остроумное, по-моему, решение! Извольте убедиться! - Он наклонился, пленники при этом вобрали головы в плечи и ссутулились из боязни, что потолок обрушится на них, коли подпорка убралась, - но все осталось на месте, офицер приподнял с пола маленькую крышку, под которой обнаружился приямок, куда долговязый и переступил и, довольный, выпрямился. Теперь голова его уместилась под накатом. И у Земленыра блеснула озорная мысль - задёрнуть Сильвуплета в землю так, чтобы в лунке осталась торчать одна лишь голова, словно капустный кочан, а потом бы прикрыть её крышкой, а самим спрятаться и позвать солдат. То-то был бы их ужас, когда они, подняв крышку, обнаружили бы там живую голову своего начальника. Этот розыгрыш во всех деталях так понравился деду, что он, заранее расхохотавшись, едва не приступил к его исполнению, но вовремя представил все тяжкие последствия своей шутки. Во-первых, при малейшем вскрике офицера, а он не может не вскрикнуть, когда его потянут под землю, из люка грянут ружейные выстрелы. Во-вторых, если выстрелы не грянут, то грянет разоблачение Земленыра, о котором барбитураты и по долгу службы и по-житейски обязаны знать или слышать, ибо в самом народе о нем, наверняка, уже сложились легенды. И вместо мгновенной смерти от пули придёт затяжная смерть в ссылке, потому что его немедленно скрутят и вернут - найдут способ вернуть! - в тот же лес, а со спутниками варварски-безобразно расправятся. И сорвётся при самом завершении такая грандиозная экспедиция, в которую вложено столько усилий, волнений и мужества! Нет, будь он один, можно было бы, пожалуй, попробовать шутку, но рисковать целым коллективом и целым делом нельзя! Шутки прочь! И Земленыр тоскливо отряхнул ладони неведомо от чего.
А Сильвуплет между тем, как бы защемлённый в приямке и не имея возможности переступить для поддержания равновесия, мотался из стороны в сторону, словно некий чудовищный гибрид человека и растения, изредка придерживаясь за накат, и похвалялся:
- Не правда ли, моя идея остроумнее?
- Да, очень остроумно! - поддакнул Вася.
- Солдаты предлагали обить потолок сенными матами.
- Тоже здравая мысль!
- Да, но усложнённая. Надо плести маты, закреплять, а потом они станут крошиться, попадать в пищу, в глаза - осложнения. А ямка - просто! Выбросили десять лопат земли - и все! Значительно проще, чем делать дыру в потолке или матах!
- Да, просто и остроумно! Но ещё проще и остроумнее - сесть, - подсказал Вася и кивнул на чурбак.
- Правильно, юноша! О, ты сообразительный малый! Далеко пойдёшь!
- Если не расстреляете.
- Вот именно. Молодец!
Офицер с явным облегчением сел, жестом предложил сесть и остальным, и лишь тут наши путешественники смогли толком разглядеть его. Молодое, гладко выбритое лицо, с уродливо длинным, как зачаток хобота, носом - и здесь подтвердилась щучья наблюдательность! Казалось, что сильно отвислый нос и сильно загнутый вверх, как вешалка, подбородок образовывали когда-то некую единую декоративную деталь, что-то вроде ручки, как у пивной кружки, а потом хозяин для удобства приёма пищи часть этой ручки отбил, и остатки превратились: верхний - в нос, нижний - в подбородок. На офицере был такой же грязный китель, как и на солдатах, только с берестяными погонами, которых тоже коснулась копоть и, видно, жар, потому-то они покорёжились и обшелушились. От левого лацкана кителя был оторван порядочный кусок.
- Я хотел было углубить всю землянку, - продолжил офицер свою мысль, - а потом нашёл более остроумное решение. Знаете, я привык во всем искать остроумные варианты! Я приказал отрыть себе особую комнату, но своим габаритам! - Он кивнул на дверь и хохотнул, хотя ничего остроумного в этом действии не было. - И уж там-то я блаженствую! - И Сильвуплет потянулся, выламывая руки и ноги и этим показывая, как он блаженствует. - Очевидно, именно в моей комнате вам и придётся сидеть под арестом в ожидании казни. Как порядочный человек, я обещаю не затягивать дела.
- Да нет, мы не спешим, можно и затянуть, тем более, вопрос о поджигателях совершенно тёмен, - заметил Земленыр.
- Почему же тёмен, когда ясен?
- Почему же ясен, когда тёмен? И вся "тёмность" в том, господин офицер…
- Зовите меня просто Сильвуплетом - это моё родное имя, от которого я уже начинаю отвыкать. Все господин офицер да господин офицер - надоело!
- Хорошо! Итак, Сильвуплет, вся загвоздка в том, что мы не сжигали моста. Мы вышли к реке, когда от моста остались, как говорится, ножки да рожки. Вот ведь какая история, господин, простите, Сильвуплет!
- Вот вы и попались, господа хорошие! Ловлю вас на лжи! - И Сильвуплет хищно потёр ладони. - Если бы мост был сожжён, то как бы вы переправились через реку?
- Обыкновенно - по плоту! Вернее, на нашем друге и помощнике, который играл роль плота!
- Опять ложь! Эта река необыкновенная, это Нож-Река!
- Мы знали!
- И её обыкновенно пересечь невозможно!
- Ошибаетесь, Сильвуплет, возможно! Раз мы здесь - значит, возможно. К вашему сведению, раз в сутки Нож-Река останавливается на отдых и…
- Чертовщина! Как вы узнали про это?
- В реке живёт наша помощница!
- Чепуха! У вас слишком много помощников! - пробрюзжал офицер.
- Да! И мы горды этим! - заявил дед.
- Но все равно, мост подожгли вы! Не знаю, зачем, но вы! Я в этом так уверен, что даже не хочу знать, кто вы такие и откуда?
- И напрасно!
- Нет, по данному делу это меня не интересует. С абстрактными злодеями проще расправляться: виноват - к стенке - пли! - и никаких переживаний! А то расспросишь, расчувствуешься, начнёшь жалеть, и все кувырком - не служба будет, а квашня!
Сильвуплет при этом победоносно улыбнулся. Но улыбка не шла ему - рот неимоверно растягивался, нос и подбородок сближались почти до соприкосновения, и лицо переставало походить на лицо, а голова снова как бы становилась пивной кружкой. Впрочем, не шла ему и серьёзность с рассудительностью, в его устах все казалось ложным и притворным - несимпатичный облик.
- Логично-то логично, но… - возразил Земленыр и помедлил, дав растаять офицерской улыбке. - Мы не единственные, кто мог поджечь мост. Впрочем, я, кажется, уже перехожу к защите, но прежде чем перейти к ней на полную мощность, я бы хотел сделать одно любопытное предложение. Не возражаете?
Глава пятнадцатая
ШКВАЛ ЧУДЕС
- Я вас слушаю! - отозвался офицер, поудобнее притираясь к чурбаку.
- Сильвуплет, мне очень нравится, что вы во всем стараетесь найти остроумное решение!
- Это мой принцип!
- Очень мило! Знаете, мы близки по духу. Я тоже не люблю будничных, лобовых действий, без игры ума и воображения. Так вот, нельзя ли и в нашем деле, коль такое завелось, то есть вместо ареста и расстрела поискать что-нибудь более остроумное? Ну, арест - это ещё куда ни шло, а вот расстрел - ну, совершенно не остроумно, более того - глупо!
- Вы так думаете?
- Разумеется!
- Хм, неожиданный поворот! - Сильвуплет оторопело уставился в пол и запустил обе пятерни в свою кудлатую шевелюру, массируя кожу и этим как бы возбуждая мозговую активность, которая, вполне возможно, могла пригаснуть от одних приказов и постоянного перекоса головы. - А что тут может быть более остроумного? - спросил наконец он.
- Например, отпустить!
- Браво! - воскликнула Ду-ю-ду.
- Отпустить? - Офицер прыжком перелетел на сенное ложе, улёгся и вперил глаза в потолок, потом приподнялся на локтях и переспросил: - Я не ослышался? Отпустить?
- Да-да! Поистине остроумное решение - отпустить! До расстрела и дурак бы додумался, а вот отпустить - это в высшей степени оригинально! Это поступок мудреца!
- Браво-браво! - поддержала опять Ду-ю-ду.
- Кто сказал "браво"? - вдруг насторожился Сильвуплет.
- Я! - призналась Ду-ю-ду.
- Кто это я? - не понял офицер.
- Я! Я! - И Ду-ю-ду, чтобы привлечь внимание Сильвуплета, осторожно прошлась с одного плеча Васи на другое. Мальчик даже ссутулился, чтобы ей легче было шагать.
- Ты? Птица? - поразился офицер.
- Да, я птица!
- Нет, это невозможно! Нам это нельзя! Нам запрещено, чтобы были чудеса!
- Но если вам запрещено, это не значит, что чудес вообще нет, - заявила Ду-ю-ду. - Вы верите своим глазам? Вы же видите - я есть! Я - чудо! Значит, чудеса есть! Логично?
- Чур-чур-чур! - отмахнулся Сильвуплет, беспомощно улыбаясь и опять обращая свою голову в подобие пивной кружки. - Ну, ладно, одно маленькое чудо я Как-нибудь переживу, тем более что к делу оно не относится! А к делу относится вот такой вопрос: как же вас отпустить, когда вы даже не попробовали оправдаться?
- Мы попробуем, немедленно! И ручаюсь, что это нам удастся! - заверил дед.
- Но даже если оправдаетесь, то как же мост, на кого свалить вину? Нас же взгреют, мягко говоря, за него!
- И об этом можно подумать. Можем даже вместе подумать! У нас три светлых головы, то есть четыре, прости, Ду-ю-ду, да плюс ваша - наверняка мы найдём что-нибудь остроумное.
- Гроза! - тут же выдала Люба. - Которая, кстати, сегодня может разразиться.
- О! - воскликнул дед. - Гроза! Замечательно! Что может быть естественнее грозы в степи? Тучи, гром! Трах-тарарах! Молния попадает в сухой мост, и начинается пожар! Логично?
- Логично, но я не люблю грозы! У нас тут сразу становится грязно, сыро, холодно - брр! И так живём как кроты, а то совсем как черви! Нет, грозу лучше не надо! - закапризничал офицер.
- Тогда пираты подожгли! - предложил Вася.
- Какие тут пираты? За четыре месяца я ни одной лодчонки на воде не видел. Дикий край!
- Не важно, что нет. Главное - могут быть. На реках положено водиться разбойникам!
- Да, тут разбойники есть, но не на воде, а на суше, - задумчиво припомнил Сильвуплет. - Вы слышали про опасность РП?
- Краем уха.
- Ваше счастье! А мы по горло сыты этими шельмами! Настрадались - дальше некуда! Никакой управы на них - вот уж истинные разбойники! Вы думаете, почему мы в землянке живём? От бедности? От лени? Ничего подобного! Из-за этих каналий. Трижды возводили шикарные особняки - сжигали! Пришлось в землю зарыться, чтоб им ни дна ни покрышки! А как быть с наблюдательным пунктом, спрашивается? Один сколотили - сгорел, второй - сгорел! Тогда кто-то нашёл остроумное решение: замаскировать его под камень - стоит! Эти злыдни так и считают его камнем, даже не приближаются.
Путешественники ничего не понимали, и Земленыр спросил:
- А кто же эти РП?
- Раскалённые Пауты! Рыскают по степи всеми ночами. Мы даже конюшню под землёй сделали. Лошадей пасём только днём. Как-то одна лошадь слишком далеко ушла в степь, и к вечеру мы не смогли найти её. И вдруг в полночь - дикое ржание. Выскакиваем - а это наш Буланый летит домой что есть духу и весь аж светится, облепленный раскалёнными паутами. Чем поможешь? Ничем! Будь он поумней, сам бы к реке кинулся, но - скотина! Мы спрятались и наблюдаем. Ближе, ближе. Видим… ужас: это же огненный скелет скачет, как бы по инерции - до того быстро твари зажарили его и сожрали. Подскакал и рухнул у камня - груда костей! Вот гады что вытворяют! А мост почему-то не трогали, вот уже лет пятьдесят стоял.
- Это, конечно, страшно! Но когда я сказал, что мы не единственные, кто мог поджечь мост, я имел в виду не РП, а совсем других, - сказал Земленыр. Вас, барбитуратов. Вы сами сожгли мост! Как это ни странно!
- Сами? Мы что, сумасшедшие?
- Не знаю. Но наши сведения абсолютно точны! Хотите подробности?
Сильвуплет пересел снова на чурбак и воззрился на Земленыра.
- Интересно. Давайте.
- Солдат было трое. Жечь начали вечером с того берега. Командовал поджогом офицер.
- Вот это здорово! Я же здесь единственный офицер! - воскликнул Сильвуплет.
- Стало быть, вы и командовали! - безжалостно заключил старик. - Приметы офицера такие: длинный и тощий.
Сильвуплет вытянул ноги поперёк всей землянки и заметил:
- Похоже.
- Нос висюлькой.
Тот схватился за нос, помял его, щёлкнул по нему и опять согласился:
- Похоже. Нет, хитрецы, меня не проведёте! Это очень просто: смотрите на меня и описываете. Вы придумайте что-нибудь поостроумнее!
- Можно. Помните, вы захлебнулись дымом и склонились над водой? А в это время вам кто-то крикнул: "Именем короля! Что здесь происходит?"
- И это можно придумать, - небрежно ответил Сильвуплет, пристальней, однако, оглядывая троицу и даже хохотнув - Уж не вы ли это крикнули?
- Нет, не мы! Но слушайте дальше. Вы с перепугу сорвались в воду, но, к счастью, выплыли. До купанья у вас вот здесь, на лацкане, висела голубая медаль, а после купанья медаль исчезла. Не так ли, Сильвуплет? Согласитесь, что такое не придумаешь, если не знаешь! - Офицер схватился за порванный лацкан, словно загораживая его - Ну что, убедительно я оправдываюсь? Вы признаетесь, что сами сожгли мост? Или нужны ещё доказательства?
- И про медаль можно сочинить, - не сдавался Сильвуплет.
- Хорошо! Копнём глубже! - начал сердиться Земленыр. - У вас была медаль?
- Была.
- А сейчас её нету… Где она?
- Это не ваше дело. За медаль я отвечаю перед его величеством, и я отвечу, если придётся.
- Трудно вам будет ответить что-либо вразумительное, потому что ваша медаль у нас. Люба! - Девочка разжала ладонь. - Вот она! - Сильвуплет резко вскочил, прямо взвился, ударился макушкой о накат и снова упал на чурбак, причём голова осталась после удара скособоченной, именно поэтому он, видимо, и промахнулся, метнув к медали свою метровую длань. - Не спешите, Сильвуплет! Вы её получите после обещания отпустить нас. Мы её нашли на дне реки! Точнее, не мы - у нас, как видите, нет жабр! - а наша верная водная помощница.
Новое чудо почти потрясло Сильвуплета, и он испуганно спросил:
- Кто же вы в конце концов?
- Вот с этого, уважаемый начальник, и следовало начинать, а то "диверсанты!", "расстрел!" Моё имя, к сожалению, засекречено. Скажу лишь, что я тоже берёзорощевец, подданный его величества Барбитура. Я дипломатический работник, по заданию министерства иностранных дел я готовил одну очень ответственную операцию в Безводном Королевстве, - робко начал сочинять старик, хотя понимал, что робкая ложь может лишь испортить дело, что тут надо лгать крупно, вдохновенно, в государственном масштабе, и чем глобальнее будет ложь, тем ему больше поверят, и деда понесло: - К несчастью, тамошние работники оказались не дураки - меня раскрыли и всю мою семью схватили. Мне с детьми чудом удалось бежать - это мои дети, как вы понимаете! - Он указал на Любу с Васей, - а наша бедная мама осталась в руках полиции! - Земленыр сокрушённо уронил голову на кулаки, поставленные на стол, и из его груди вырвались рыдания.
Ребята с удивлением и интересом слушали рассказ старика, при последнем его восклицании Люба не выдержала и заплакала навзрыд. Она вспомнила свою настоящую маму, представила её ужас, когда она утром не обнаружила дочери, и её тщетную беготню по деревне.
- Успокойся, дочка! - Земленыр приласкал девочку.
- Да, да, успокойтесь! - поддержал и Сильвуплет. - Может, все обойдётся!
- Вряд ли! Они там такие жестокие! - воскликнула Люба. - Бедная мамочка!
Вася удивлялся теперь уже игре двух артистов, понимая, что от этой игры зависит их жизнь, но хоть как-то подыграть им не находил в себе способностей, лишь сказал, тронув клювик Ду-ю-ду:
- Вот кто помог нам спастись! А сама чуть не погибла!
- Мою жену может спасти от расправы только срочный протест нашего министерства иностранных дел! Срочный! Понимаете? А вы тут нас держите!
- Но я же не знал!
- Так вот знайте. Итак, вы не только отпускаете нас, но и даёте нам карету с лошадьми, чтоб мы наверстали упущенное время, - повелительно заявил Земленыр.
- Карету - пожалуйста, но лошадей, клянусь, нету! Одну сожрали РП, на второй ускакал Барбитурат с донесением.
- Это хромой? - спросила Ду-ю-ду, тоже понимая, что офицера нельзя сейчас выпускать из состояния потрясения.
- Да, хромой! И это вы знаете?
- Конечно! - ответил Земленыр, благодарно кивнув птичке. - Тогда мы будем добираться сами! Только напишите бумагу. Я знаю, что для въезда в столицу нужно разрешение.
- Да-да, таков порядок. Я все сделаю.
- И немедленно!
- Только распоряжусь кое о чем. - Офицер поднялся. - Конечно, я здесь полновластный хозяин, но и солдат надо поставить в известность.
- Пожалуйста! - разрешил дед. - Только без глупостей! Не вздумайте приказать солдатам силой отобрать у нас медаль и прикончить нас! Птичка все равно упорхнёт и все расскажет кому надо! Вам же будет хуже!
- Что вы! У меня ничего подобного и нет в мыслях! - солгал Сильвуплет, потому что именно эти мысли мелькнули у него.
- И ещё! Наверху остался ещё один наш помощник. Он несколько странного вида, не упадите в обморок и прикажите обращаться с ним повежливей!
- Хорошо! Сколько же у вас помощников?! - не то спросил, не то восторгнулся офицер.
- Сколько надо, чтобы чувствовать себя в безопасности! Причём везде: на земле, в воде и в воздухе!
- И под землёй! - добавила Люба.
- Завидую! Мне бы так! А то три тупых лоботряса! Хорошо хоть, что особой помощи тут не требуется: только охотиться и варить - на это им хватает ума и сноровки. Преданные, конечно, как псы! Нюкстёзя! - вдруг крикнул он.
В люк свесилась голова.
- Я здесь, господин Сильвуплет!
- Ты собака!
- Гав! Гав!