– А крокодилы говорили про спутники, про слежку, – вспомнил Лера.
– Чушь, – дёрнул ухом осёл. – Сказки о том, чего на самом деле никогда не было.
В ангелы не годитесь
Выслушав рассказ Иоанна о веке милосердия, друзья не удержались и рассказали ему всю правду об инопланетянах.
– Позор! – возмутился старец. – Надо немедленно что-то предпринять.
– Да что вы им сделаете? – развёл руками Лера. – Они теперь такие же продвинутые, как и мы.
– Я знаю, что надо делать, – важно задрал морду Иоанн.
– Что? – разом посмотрели на него друзья.
– Надо обратиться к Богу.
Мальчишки вспомнили о силе, которая открывает двери, накрывает столы и стелет постели, и дружно закивали: – Попробуйте, пожалуйста.
Иоанн сложил перед собой передние копыта, воздел очи к потолку и зашептал молитву. Минута, другая, третья… – ничего не произошло. Осёл недоумённо помотал головой и внимательно осмотрел копыта.
– Ничего не понимаю, – признался он.
– А что тут понимать! – вскочил с дивана Шурка. – Просто ваш Бог на нас не распространяется.
– Не богохульствуйте, молодой человек, – смиренно опустил глаза долу старец.
– А давай сами у Бога защиты попросим? – предложил Лера.
– Точно! – обрадовался Шурка и уставился на соломенный диван.
– Раз! Два! Три! – сказал он, хлопнул в ладоши и поспешил сесть обратно рядом с другом.
Соломенная мебель задрожала, как ракета на старте, и оторвалась от пола.
– Ты что сделал? – испугался Лера. – Куда мы летим?
– К Богу! – объявил торжественно Шурка.
В следующий секунду диван вылетел в открытое окно. Далее он понёсся с такой невероятной скоростью, что друзья вскоре оказались среди белоснежных облаков.
– Смотри! – вытаращил глаза Лера. – Ворота.
И действительно, среди облаков в свете восходящего солнца алели самые настоящие деревянные ворота. Диван подлетел вплотную и остановился.
– Ничего себе! – ошарашенно огляделся Лера. – Это что получается, мы у ворот рая?
– Типа того, – кивнул Шурка, спустил с дивана ногу и осторожно ощупал ею пространство подле.
Под ногой, как ни странно, была твёрдь. Шурка встал на ноги и подошёл к воротам.
– Что дальше делать? – посмотрел на него Лера.
Шурка не ответил и крепко постучал в ворота кулаком. В ответ не раздалось ни звука, как будто он не по дереву бил, а по мягкому матрасу. Тем не менее, ворота тотчас приоткрылись, и к ним вышел седовласый старик.
– Апостол Пётр, – представился он. – По какой надобности Бога требуете?
– Здравствуйте, – закивали друзья, сразу же поняв, что апостол Пётр знает о них всё и вся.
– Хотим у Бога защиту попросить от инопланетян, – сказал Шурка.
– Сие никак невозможно.
– Почему? – поднялся с дивана Лера. – Мы же не виноваты.
– Вы не виноваты, – посмотрел на него апостол, – а вот ваш друг…
– А что я такого сделал? – удивился Шурка. – Фу-Фью сам напал, никто его не трогал. Взял и затащил в свою тарелку.
– Сего бы не случилось, – заметил Пётр, – пойди вы за Филей сразу, как только мама попросила, а не полчаса спустя.
– Так я передачу смотрел про инопланетян…
– Вот теперь сами и выпутывайтесь.
– Ну, тогда хоть Лерке помогите, – развёл руками в отчаянии Шурка.
– Захочет ли он без вас спасаться? – посмотрел апостол на Леру.
Лера отрицательно помотал головой: – Я друга не брошу.
– Что же нам теперь делать?
– Не отчаивайтесь, молодые люди. В любом случае Бог бы вам помощь не оказал. Под божьим покровительством находятся только ангельские и небесные силы.
– Получается, человечество живёт вне закона? – горько подытожил Шурка.
– Напротив, всё в рамках закона, – заверил апостол. – Но сие зависит от самого человека. Думает человек плохо – ему плохо, делает он плохо – ему ещё хуже. Внимательно читайте библию. Мы там всех честно предупредили: "ибо только помыслив зло, ты его уже сотворил".
– Что-то такое бабушка мне говорила, – наморщил лоб Лера.
– Так это же закон зла, – вспомнил Шурка. – Помнишь, – посмотрел он на Леру, – зло, выпущенное тобой, вернётся к тебе само да ещё два зла с собой приведёт.
– Истинно так, – закивал благодушно головой апостол. – Человеческая жизнь подобна шахматной партии. Только жизнь намного сложней. Сделал неправильный ход и жди потери – если не сразу, то чуть погодя.
– В общем, вы нам не поможете? – заключил Лера.
– Не имеем права, – вздохнул Пётр. – Вы ведь не серафимы, не херувимы, не архангелы и даже не святые.
– А может, вы нас временно возьмёте на какую-нибудь ангельскую работу? – нашёлся Шурка. – Мы много чего умеем.
Апостол Пётр грустно улыбнулся.
– Вы, конечно, весьма продвинутые ребята, но в ангелы всё одно не годитесь.
– Почему это? – обиделся Лера, в первую очередь за друга и его выдающиеся способности.
– Потому, – принялся ласково объяснять Пётр, – что у вас ещё недостаточно опыта.
– Как недостаточно?! – удивился Шурка. – Я вон школу сумел на Луну отправить.
– Летящая на Луну школа – это круто, – согласился апостол. – Но чтобы стать одним из нас, нужен другой опыт.
– Какой другой?
– А такой: когда вас трижды предадут близкие, и вы трижды простите им; когда вас распнут на кресте и убьют за правое дело; когда вас ударят по одной щеке, а вы подставите для удара другую; когда после всего этого вы с улыбкой на устах и добром в сердце будете говорить: "возлюби ближнего своего, как самого себя". Вот тогда мы сами придём за вами.
Шурка почесал в затылке. Лера тоже озадаченно смотрел на апостола.
– Ладно, – сдался Шурка, и Лера кивнул в знак согласия. – Наверное, нам ещё рано к вам. До свидания.
– До свидания, – повторил эхом Лера.
Ослиное гетто
Опасаясь, что инопланетяне обнаружат их местоположение во времени, друзья решили долго не задерживаться в верхнем городе.
– Надо следы путать, – рассудил Шурка. – Как зайцы петляют, так и мы должны. А не то нас опять вычислят.
Услышав, что гости решили отправиться в нижний город к верблюдам, старец взялся их проводить.
– А не то вы заблудитесь, – заверил он.
И действительно, не прошли друзья и двух кварталов, как упёрлись в высоченную стену – ни ворот, ни дверей.
– За этой стеной, наверное, нижний город? – предположил Лера.
– Нет, – покачал головой Иоанн. – Нижний город намного ниже, а это гетто.
– Гетто? – не поверили мальчишки. – Для кого?
– Для ослов, разумеется, – усмехнулся старец и указал в сторону нижнего города, – а ещё для верблюдов.
Ничего не понимаю, – помотал головой Лера. – Зачем одних ослов и верблюдов держать отдельно от других?
– А что тут понимать, – воздел очи к небесам Иоанн, – это гетто для курящих ослов и для курящих верблюдов.
Мальчишки проследили за направлением его взгляда и увидели, что над гетто поднимаются клубы дыма.
– Но ведь это нарушение прав личности! – заметил Шурка.
– Полное нарушение, – охотно согласился старец. – Курение не только опасно, но ещё и очень заразно.
– Знаем-знаем, – отмахнулся Шурка, – одна капля никотина убивает лошадь…
– А полкапли – целого осла, – добавил с усмешкой Лера.
– Ничего вы не знаете, – выпятил нижнюю губу Иоанн.
– Как не знаем? – обиделся Шурка. – Одна пачка сигарет даёт дозу радиации в семь раз больше предельно допустимой. Сажа в лёгких оседает. А ещё в сигаретах содержится тридцать натуральных ядов.
– Всё верно, – похлопал себя ушами по голове осёл. – Но несчастья не из-за этого происходят, а из-за того, что Бог перестаёт помогать тем, кто сам себя убивает.
– Как это?
– А так. Если частичка Бога курит и умерщвляет себя, то Бог вычёркивает её из списка тех, кого он поддерживает и кому помогает. Курящий осёл сам не хочет благоденствовать. Тогда зачем ему благо?
– А ведь точно! – посмотрел Шурка на Леру. – Вон у меня батя – пока курил, у нас всё время денег не хватало. А как бросил, так сразу перестал болеть и зарабатывать стал много.
– Но самое страшное не это, – грустно покивал головой старец. – Когда количество глупых частичек достигает критического, с тем народом, где это произошло, начинаются всякие неприятности. Народ начинает чахнуть. И если не снизить число частичек-самоубийц, народ может полностью исчезнуть. Поэтому мы и оградили курящих ослов от некурящих. В противном случае зараза распространится на всё наше племя, и оно пропадёт ни за понюшку табака.
Шурка, впечатлённый изречениями старца Иоанна, присел на корточки и нарисовал пальцем на песке квадрат. Внутри квадрата он начертал большущий крест.
– Зачем это? – не понял Лера.
Ни слова не говоря, Шурка щёлкнул пальцами, как какой-нибудь заправский фокусник, и перед ним был уже не рисунок, а бархатная попона с вышитым золочёным крестом.
– Не превратится обратно в песок? – пощупал попону Лера.
– Никогда в жизни, – заверил Шурка.
Поднял попону, встряхнул и накинул ослу на спину.
– Это вам для торжественных проповедей.
– Благослови вас Господь, – благодарно вздохнул Иоанн. – Пусть путь ваш будет долгим и счастливым.
Шурка неожиданно обнял старца за шею, что-то шепнул ему на ухо, и у того от изумления глаза полезли на лоб.
– Не может быть, – сказал он шёпотом.
– А вы попробуйте, – подбодрил его Шурка.
Лера ничего не мог понять, но тут Иоанн задрал голову и запел священный псалом. Вместо ослиного рёва из его глотки вырвалось нежнейшее сопрано.
– Ёлки-палки! – опешил Лера. – Ты ему голос преобразовал.
Из-за стены гетто раздались крики.
– Кто это так красиво поёт?! – спрашивали курящие ослы.
– А нельзя ли повторить?! – интересовались курящие верблюды.
Иоанн не заставил себя ждать и запел молитву о вреде курения. Не успел он пропеть и половины, как из-за стены донеслись дикий рёв, дружный топот копыт, фырканье и смачные звуки плевков. Кроме того, слышны были восторженные крики и обещания не курить больше никогда в жизни.
– Хотим быть здоровыми и красивыми!! – кричали хором ослы с верблюдами. – Мы перестанем себя убивать, только пойте нам такие прекрасные молитвы каждый день!
Под песнь Иоанна и восторженные крики курительного гетто мальчишки обошли стену и спустились в нижний город.
Нижний город
Первым, кого встретили друзья на улице нижнего города, был одногорбый верблюд.
– Дромадер Оскар, – представился верблюд, вежливо склонив голову набок.
– Захарьев Саша, – кивнул ему в ответ Шурка.
– Стопочкин Валера, – отозвался Лера.
– Какие-то странные у вас породы, – удивился верблюд. – Стопочкин, Захарьев. Не слышал о таких никогда.
– Вовсе это и не породы, а наши фамилии, – обиделся Лера. – Вы нам свою назвали, мы вам – свои.
– Фамилии? – ещё более удивился верблюд. – Да у меня фамилии сроду не было. Имя есть – Оскар, вот и всё.
– А Дромадер? – напомнил Шурка. – Вы же сами сказали: "Дромадер Оскар".
– Ха-ха-ха! – рассмеялся верблюд. – Так дромадер и есть моя порода. Это значит – одногорбый домашний верблюд.
Услышав это, друзья и сами от смущения захихикали.
– А какие ещё верблюжьи породы бывают? – поинтересовался Лера, когда Оскар хорошенько отсмеялся, отплевался и обтёр морду длинным языком.
– Всего-то три, – фыркнул Оскар, услышав опять о породах, – если не считать нары.
– Нары? – переглянулись друзья. – Тюремные, что ли?
– Не знаю, о чём вы там говорите, – поджал губы Оскар, – а наши нары – это очень выносливые и сильные животные. Родом они происходят от нас – дромадеров и от другой породы – бактрианов.
– Тогда это и не порода вовсе, а гибрид, – понял Лера.
– Ну да, – согласился Оскар, – каждый нар наполовину дромадер, наполовину бактриан.
– Бактриане тоже домашние верблюды? – уточнил Шурка.
– Конечно. Только у бактриан два горба, как у хаптагов.
– А это кто?
– Тоже двугорбые верблюды, но дикие – бродят себе по пустыне без всякого дела. У домашних бактриан и горбы побольше, и ступня пошире, и мозоли на коленях будь здоров. Настоящие работяги.
Рассказывая о верблюдах, Оскар вёл друзей по улицам в сторону пустыни. Нижний город располагался уступами на громадных горных ступенях. С высоты казалось, будто дети расставили на лестнице игрушечные домики.
– Мы здесь по национальному признаку живём, – сказал дромадер Оскар, когда они миновали пару кварталов.
– По национальному? – не поверил Лера. – Вы, наверное, опять про породы говорите?
– Нет, теперь про национальности.
– Какие же у верблюдов могут быть национальности?
– Ну, не скажите, – скривил свои громадные губы Оскар и кивнул в сторону ближайшего квартала. – Вот здесь живут калмыцкие бактриане, а в соседнем квартале, – повернул он морду, – казахские. А далее монгольские…
На самой обширной горной ступени располагалась городская площадь. Всё её пространство занимали рыночные ряды, в которых продавали самые разнообразные товары для верб-людов. В продуктовых лавках лежали молодые побеги саксаула, высились горки лука и ежовника, навалом лежали ветви парнолистника с крупными сочными листьями, а ещё эфедра и тростник в увесистых связках. Отдельно в корзинах блистали обрызганные водой листья тополя.
Ещё в лавках висели серебряные колокольчики, упряжь, панамки с дырками для ушей и даже зонтики, которые благодаря специальной конструкции держались над головами верблюдов.