В следующее мгновение рука ее просунулась между соснами – и заяц, отчаянно заперебирав лапами, взлетел в воздух. "Съем-растопчу, на морковку пущу!" – крик его прервался, превратившись в отчаянный визг. Ох, он, должно быть и обалдел. Представьте себя на его месте. Чтобы вдруг ни с того ни с сего, на ровном месте взмыть в воздух, словно Верблюд. Но Верблюда для полета по небесам Король-обжора наградил крыльями, а тут без всяких крыльев. Правда, за шкирку, почувствовал заяц, его кто-то держал, но кто это мог быть, когда никого рядом не было, и значит, держать его было некому? Но еще больше обомлел заяц, когда из этой пустоты вокруг, прямо в морду ему дохнул голос:
– Будешь еще за волками гоняться и издеваться, посажу на верхушку сосны и будешь там куковать.
– Зачччем… почччему… куковать? – задал этому невидимому голосу вопрос заяц. Он до того перепугался, что ничего не соображал. – Я-яя не ку-ку-кушка. Я-яя ку-ку-ковать не умею.
– Придется, – сообщил ему невидимый голос. – Если не перестанешь волков гонять.
– Я-яя… – весь дрожа, ответил голосу заяц, – ннникогда… бббольше ннникогда… стороной обходить буду!
– Смотри, – ответил голос. – А то придется куковать. Хоть и не кукушка.
После чего заяц обнаружил, что спускается по воздуху от вершин сосен к их подножию, лапы его коснулись земли – и невидимая рука, державшая его за загривок, исчезла.
– Смотри! – снова произнес голос. – Если что – и куковать.
Оказавшись на земле всеми четырьмя, заяц припустил от места своего чудесного вознесения к вершинам сосен, что было сил. Он несся с такой скоростью, что задние лапы у него не успевали за передними (а может быть, это передние не успевали за задними), и пару раз даже перекувыркнулся через голову. Но он, по правде говоря, согласился бы перекувыркнуться через голову хоть десять раз, только бы побыстрее, побыстрее умчаться от этого страшного, ужасного, жуткого места.
Глава десятая. В Настином полку прибыло
– Нет, великаншей мне тоже не понравилось быть, – сказала Настя. Дотронулась до себя волшебной палочкой, произнесла волшебные слова – верхушки сосен так и засвистели вверх, и она снова стала собой нормальной. – Самою собой быть лучше всего.
– Вот и я о том же! – поддержал ее Чур-чур. – Все должны быть самими собой. Виданное ли дело, чтобы зайцы волков гоняли!
– Позор! Позор! – услышали они чей-то всхлипывающий голос и увидели, что голос принадлежит тому самому волку, которого гнал заяц. Он обессиленно сидел под ближайшей сосной, и по морде у него катились слезы. – Это такой позор всего нашего волчьего народа – ни в сказке сказать, ни пером описать!
Настя недоуменно посмотрела на Чур-чура.
– Мы ведь в шапке-невидимке, – прошептала она Чур-чуру. – Почему же он с нами разговаривает, будто нас видит?
Чур-чур присмотрелся к волку.
– А! – воскликнул он затем. – Так это же сам Серый волк! Что ж, что он не видит. Он мой голос и не видя узнает. Привет, Серый волк, – сказал Чур-чур, обращаясь к волку. – Извини, я из-под шапки показаться не могу, а то за нами Король-обжора со своим Главным министром гоняются.
– Привет, Чур-чур, – смахивая лапой с глаз слезы, отозвался Серый волк. – Вот до какой жизни дожили! Это я, Серый волк, который саму Василису Прекрасную для Иван-царевича добыл, вынужден от какого-то жалкого зайчишки бегать!
– Все, теперь больше не будешь, – прокашлял Чур-чур. – Мы с ним так разобрались – он ни за одним волком больше гоняться не посмеет. А за тобой тем более.
– Так, кроме него, и другие есть, – продолжая всхлипывать, снова смахнул слезу Серый волк.
– Ничего, Серый волк, – сказал Чур-чур. – Мы тут с Настей, она нас в обиду не даст.
– С кем-кем? – Серый волк мигом перестал вхлипывать и вскочил на все четыре лапы. – С Настей? Правду говоришь? Так это она так с косым?
– Она, она, – радостно подтвердил Чур-чур. – Будем освобождать Евгения Анатольича Кощея бессмертного и Варвару Ивановну Бабу ягу. Присоединяешься к нам?
– Я? Что за вопрос?! – шерсть на загривке у Серого волка встала дыбом. – Считай, уже присоединился. Что надо делать, говорите!
– Но первым делом я верну тебе твои естественные размеры, – произнесла Настя и потянулась волшебной палочкой, чтобы коснуться Серого волка, – Чур-чур ее остановил.
– О, моя госпожа и повелительница, – проговорил он. – Если бы все было так просто. Я тебе не успел дообъяснить. На самом деле волшебная палочка не всесильна. Она не действует на волшебство, совершенное не ею. Ты не можешь превратить ею волка в нормального волка, а зайца в нормального зайца. Это нужно знать особое заклинание. А его знают только Король-обжора и Евгений Анатольевич Кощей бессмертный с Варварой Ивановной Бабой ягой.
Настя протянула волшебную палочку Чур-чуру.
– На, тогда подержи ее, где у тебя все хранится, чтобы мне попусту не мешала.
– Как моей госпоже и повелительнице будет угодно! – прокашлял Чур. Он притянул к себе палочку, словно магнитом, и она исчезла.
Серый волк стоял перед ними со встопорщенной шерстью на загривке.
– Так что надо делать? – повторил он. – Я готов!
Готов-то ты готов, подумала про себя Настя, да что от тебя толку, если тебя какой-то заяц гоняет. Но вслух она произнесла:
– Нам сейчас нужно выкрасть у Короля-обжоры хрустальное яблоко. Чтобы увидеть, где стоит невидимая избушка на курьих ножках, в которой заключены Евгений Анатольевич Кощей бессмертный с Варварой Ивановной Бабой ягой.
– Да, вот такая у нас задача, – поддакнул Насте Чур-чур. – Есть какие-то предложения? – Словно сам он выдвинул уже тысячу и одно предложение и предложениями Серого волка осталось их только проверить.
Серый волк опустил шерсть на загривке, снова сел и задумался.
– Надо, чтобы Король-обжора где-нибудь оставил хрустальное яблоко. А я бы его уже сцапал, – проговорил он наконец.
– Молодец, ума палата! – воскликнул Чур-чур. – Чего это он будет его где-то оставлять?
Но Насте мысль Серого волка понравилась.
– Нет, а если как-то вынудить его оставить? – вопросила она. – Найти какой-нибудь способ?
Чур-чур загудел сразу тремя или даже четырьмя электросварками. Такова была интенсивность мыслительного процесса, протекавшего в нем.
– Кажется, я знаю нужный способ, – сказал он наконец, возвращаясь к своему обычному жужжанию. И в голосе его прозвучало коварство: – Моя госпожа и повелительница, конечно же, не боится всякую лесную нечисть?
Глава одиннадцатая. Предложение Чур-чура
Всякую лесную нечисть? У Насти зашлось дыхание. Ха-ха, кто бы это мог сказать про себя, что ему нипочем встреча с лешим-кикиморой-водяным. Разве только последний врун. А Настя не была вруньей. Наоборот, она была очень правдивой девочкой. Но разве можно было признаться в своем страхе, когда речь шла о спасении лесного братства? И Настя ответила Чур-чуру:
– Я же волшебница. Волшебнице ли бояться лесную нечисть?
Чур-чур смущенно покашлял.
– Прошу прощения, моя госпожа и повелительница. Это я так неудачно пошутил.
– Прощаю, – милостиво ответила ему Настя.
– Я понял! Я понял! Я понял! – закричал Серый волк. – Мы договариваемся с лешими, они заводят Короля-обжору в чащобу, требуют от него в обмен на то, что покажут дорогу, отдать яблоко, и тут я – тут как тут!..
– Молодец, ума палата, – снова сказал Чур-чур. – Королю-обжоре достаточно в хрустальное яблоко посмотреть – и все дороги у него как на ладони, выбирай любую, по какой выбираться.
– А что ты тогда имел в виду, говоря о нечистой силе? – спросила Чур-чура Настя.
– То, что тебе не помешало бы с ней подружиться, – невозмутимо ответствовал Чур-чур.
– Я не против, – нетерпеливо сказала Настя. – Я готова. Но зачем? Как это поможет нам выкрасть хрустальное яблоко?
– Ты с ними подружишься, они по твоей просьбе заманивают Короля-обжору в чащобу, требуют в обмен на дорогу отдать яблоко, а тут – я тут как тут! – фонтаном взорвался Серый волк.
Соревнование в скорости с зайцем явно не пошло на пользу его уму. Похоже, он даже не понял, что повторил свое прежнее предложение, уже отвергнутое Чур-чуром. Но на этот раз Чур-чур не стал насмехаться над ним. Он сделал вид, будто бы Серый волк не раскрывал пасти.
– Король-обжора доверяет лесной нечисти, – сказал он Насте. – Король-обжора думает, раз они нечисть, они за него и против Евгения Анатольевича Кощея бессмертного.
– А они не за него? – быстро спросила Настя.
– С какой стати! Я же тебе рассказывал, как им жилось при Евгении Анатольевиче Кощее бессмертном. Никто не ругался их именами, никто их не обзывал, не мутил им воду в болотных бочажинах, не наряжался ими для потехи, чтобы попугать других. А теперь только и слышишь, как ругаются и обзываются: "Чтоб леший тебя взял!", "Кикимора ты болотная!" – и все в таком духе.
– Значит, они против Короля-обжоры? – уточнила Настя.
– "Против"! – воскликнул Чур-чур. – Да они только о том и мечтают, чтобы он провалился в тартарары.
Настя захлопала в ладоши:
– Отлично! Значит, они наши союзники!
Чур-чур осаживающе покашлял.
– То, что они лишь и мечтают, чтобы Король-обжора провалился в тартарары, еще не значит, что они наши союзники. Они теперь снова так никому не доверяют, что на самом деле они никому не союзники. Но вот если удастся с ними подружиться…
– Тогда они заманивают Короля-обжору в чащобу, забирают у него хрустальное яблоко, а тут – я тут как тут, – быстро проговорил Серый волк.
Настя рассердилась. Это же надо до такой степени потерять весь ум!
– Нет, – сказала она Серому волку. – Ты еще не тут как тут, а сидишь и слушаешь, что говорят умные люди.
– Да, – печально отозвался Серый волк, – я заметил: с тех пор, как стал маленьким и все время боюсь зайцев, я удивительно поглупел.
– Тогда, если хочешь снова стать умным, последуй Настиному совету, – проронил Чур-чур.
Серый волк согласно покивал головой.
– Я ужасно снова хочу быть умным и мудрым. Все понимать и все знать. И чтобы вокруг говорили, как раньше: "Мудр и умен, как Серый волк".
– Если ты с ними подружишься, – обращаясь к Насте, продолжил Чур-чур, – они тебе сами предложат, как обхитрить Короля-обжору и выманить у него хрустальное яблоко. Король-обжора думает, что раз волшебник, то он их сильнее и они в полной его власти. А на самом деле у них столько всяких приемчиков строить всем каверзы, – он об этих приемчиках не имеет и понятия.
– А тебе они разве тоже не доверяют? – спросила Настя.
– О! – воскликнул Чур-чур. – Мне в первую очередь. Ведь я же, считается, главный враг всей нечистой силы. Сказал "чур-чур меня" – и никакая нечисть ничего тебе сделать не сможет.
– А ты им не враг? – снова спросила Настя.
Чур-чур погудел электросваркой.
– Если они никому ничего плохого не делают, то не враг.
Что ж, Насте все было ясно.
– Тогда вперед, к нечистой силе, – сказала она. – Знаешь, как до них добраться?
– Да знаю один омуток, где они хороводятся, – проговорил Чур-чур.
– Тогда вперед, к нечистой силе! – следом за Настей произнес Серый волк. – И я с вами. Чуть что – и я тут как тут.
Ковер-самолет, будто соткавшись из воздуха, опустился перед ними на землю. Большой, плотный, с красивым цветным орнаментом и длинными мохнатыми кистями по бокам. Они все трое забрались на него, а когда забрались, Чур-чур позвал Серого волка к ним с Настей – спрятаться под под шапкой-невидимкой.
– А то представь себе, – сказал он, – смотрит Король-обжора в хрустальное яблоко и видит – летишь ты по воздуху без всяких крыльев.
– Вот умора будет, – фыркнула Настя.
– Вот пусть увидит, как Серый волк умеет, – хвастливо отозвался Серый волк.
– Он сразу поймет, что это ты с нами на ковре-самолете летишь, – объяснил Чур-чур. – Нас под шапкой-невидимкой он видеть не может, ковер-самолет для него и так невидим, а тут ты по воздуху, как Верблюд.
– Да, – протянула Настя, – а я и не сообразила. Чур-чурик, ты такой умный. Не представляю, что бы я без тебя делала.
Чур-чур почему-то не ответил ей на эти слова. Только словно бы хмыкнул.
– Вели, моя госпожа и повелительница, ковру-самолету лететь, – сказал он.
Настя не стала выдумывать всяких необыкновенных и красивых команд.
– Лети! – просто приказала она, и ковер-самолет взмыл в воздух. Поднялся, покачиваясь, между стволами сосен к их вершинам, протиснулся между ветвями, и над головой открылось просторное небо. – А куда теперь? – растерянно спросила Настя.
– Если моя госпожа и повелительница прикажет ковру-самолету слушаться меня, – сказал Чур-чур, то тогда управление им я могу взять на себя.
– Слушайся Чур-чура, – отдала распоряжение Настя.
В тот же миг ковер-самолет развернулся, рванул вперед и помчался над верхушками сосен – только засвистело в ушах. Это Чур-чур мысленно дал ему команду лететь к тому самому омутку.
Глава двенадцатая. Жуткое место
С высоты полета Настя увидела край леса, откуда вошла в него, дорогу через поле, с которой свернула в лес полакомиться земляникой, не зная еще, что ей тут предстоит, а в другую сторону леса было необъятно – не видно конца. И сколько летели – так конца и не открылось. А ковер-самолет приземлился в такой чащобе – Настя и не представляла, что могут быть такие места. Лежали друг на друге старые поваленные деревья, рос между их стволами молодой лес, и темно было – словно солнце село, начались сумерки, и скоро наступит ночь. Насте даже стало немного страшно. Хотя, конечно же, она не подала вида.
– И где же твой омут? – спросила она у Чур-чура самым превеселым голосом.
– А вон, погляди за спиной, – указал Чур-чур.
Настя повернулась, пригляделась – и увидела. Прямо под стволами поваленных гниющих деревьев, петляя из стороны в сторону, текла небольшая речка. Она так заросла яркой зеленой травой, что сразу заметить ее было просто невозможно. В одной из своих петель река разливалась шире обычного, образуя словно бы озерцо, – это, надо думать, и был тот самый омут.
– Жуткое какое место, – проговорил Серый волк. Шерсть на загривке встала у него дыбом. – Сколько лет по лесу бегаю, а никогда сюда и не забегал.
– Все в жизни бывает когда-то в первый раз, – умудренно отозвался Чур-чур. – Я и сам тут только раза два был.
– Ну и где вся эта нечисть? – отважно спросила его Настя. – Готова знакомиться.
– Ты-то готова… – Странная нотка прозвучала в хриплом голосе Чур-чура. Он словно бы чувствовал себя виноватым перед Настей. За что он мог чувствовать себя виноватым?
– А кто не готов? – осведомилась у него Настя.
Если бы у Чур-чура были ноги, можно было бы сказать, что он смущенно перетаптывается с ноги на ногу – такой у него был вид.
– Я ведь тебе уже говорил, – начал он потом, спотыкаясь на каждом слове, – что все эти лешие-кикиморы считают меня своим главным врагом. Пока я с тобой, они к тебе знакомиться не придут.
– Так, – проговорила Настя. – И что?
– А то, – продолжая спотыкаться, произнес Чур-чур, – что мне нужно оставить тебя.
– Оставить?! – Настя подумала, что она ослышалась. – Как оставить? Король-обжора знает теперь твое имя! Позовет тебя – и ты станешь его слугой.
– Да, стану, – согласно ответил Чур-чур.
– И при этом ты хочешь оставить меня?
– А что делать, моя госпожа и повелительница! – воскликнул Чур-чур. – Придется рисковать. Может быть, он меня и не позовет.
– А если позовет?
– Значит, он станет моим господином и повелителем.
– И ты станешь помогать ему поймать меня?! – воскликнула теперь Настя.
– Стану, – подтвердил Чур-чур.
Настя прямо задохнулась от негодования.
– Какой же ты… Чур-чур! – проговорила она потом.
– Такой, какой есть, – закашлял Чур-чур. – А кто выдал Королю-обжоре мое имя?
– Положим, это я, – не увиливая, призналась Настя.
– Вот и не надо меня ни в чем обвинять. Не выдала бы имя, ничего бы и не было.
Серый волк, молча слушавший их, подал голос:
– Волшебница Настя, не беспокойся! С тобой я! Пусть я стал маленьким, но я все равно Серый волк!
Настя промолчала. Она не хотела обижать Серого волка. Надеяться оставалось только на саму себя.
– Что ж, – сказала она Чур-чуру, – вали, предатель.
– Я не предатель! – воскликнул Чур-чур. – Я с тобой всей душой и сердцем!
От гнева он заиграл такими переливами красок – словно с неба под шапку-невидимку залетел кусочек радуги.
– Друзья! Друзья! – позвал Настю с Чур-чуром Серый волк. – Не надо ссориться. Когда друзья ссорятся, все, что затеяно, идет прахом. А если действуют согласно, то все получается. Несмотря ни на что!
Совет его был достаточно мудр, следовало признать это. Все же, хотя он и стал маленьким, кое-что в нем от прежнего Серого волка осталось.
– Ладно, – сказала Настя Чур-чуру, – раз уж так получилось, то уходи. Но если понадобишься и я тебя позову, ты тут же объявишься? Если, конечно, не будешь в это время у Короля-обжоры.
Ей хотелось сказать "в прислужниках у Короля-обжоры", но она мужественно удержалась. Что говорить, все же это она выдала Королю-обжоре имя Чур-чура.
– О, моя госпожа и повелительница, – отозвался Чур-чур, – можешь не сомневаться: объявлюсь тут же. На-ка вот, – извлек он из воздуха волшебную палочку. – Пусть она будет с тобой. Она тебе поможет бороться с Королем-обжорой в мое отсутствие. Я не знаю всех ее возможностей, но уж превратиться во что ты захочешь, хоть в льва, хоть в дерево, она тебе позволит.
Волшебная палочка перекочевала в Настину руку, а Чур-чур зажужжал-зажужжал двумя, тремя, четырьмя электросварками – все громче, громче, – и вдруг все оборвалось, а сам он исчез.
– Ой! – вырвалось от неожиданности у Насти.
– Что? – спросил Серый волк. – Подевался незнамо куда?
– Точно, – подтвердила Настя.
– Не бойся, Настя, – снова сказал Серый волк, – я с тобой. Если что, я тут как тут.
– А как ты будешь знать, где я? – спросила Настя. – Ты же меня под шапкой-невидимкой не видишь.
– Что ж, что не вижу, – отозвался Серый волк. – У меня все же волчий слух. Мне хватит знать, где ты, шороха твоих шагов.
Настя прислушалась к звукам вокруг. Но вокруг стояла такая тишина – она услышала, как часто и сильно бьется у нее в груди сердце.
– И как же мне заинтересовать нечистую силу своей особой, чтобы они пришли со мной знакомиться? – немного погодя спросила Настя у Серого волка.
Серый волк похмыкал.
– Пусть тебя это не заботит. Ты их уже заинтересовала, можешь не сомневаться. Они такие любопытные – сами прибегут, нужно только немного подождать.
– Сколько немного? – Настя сгорала от нетерпения. Уж если предстояло встретить лицом опасность, так чем быстрее, тем лучше.
– А ты сядь под сосенку, посиди отдохни, там и видно будет, – сказал Серый волк – с такой мудрой интонацией, прямо как был большим. – Может быть, и поспи. Устала ведь, наверно?
– Вот еще. Ничего я не устала, чтоб спать, – бодро ответила ему Настя. Но, подумав немного, решила и в самом деле присесть под дерево. Все же ждать сидя, было лучше, чем стоя.