– Эй-эй, ты что делаешь! – крикнул он Чур-чуру с дальнего края ковра. – Зачем волшебное имущество портишь?!
Чур-чур не отозвался. Он жужжал электросваркой, сыпал искрами – и уходил в толстый ворс ковра-самолета все глубже. Вот он погрузился наполовину, вот осталась видна лишь его спинка, а вот он весь исчез внутри – только брызгали наверх искры. А потом исчезли и искры, исчез сам Чур-чур, а из того места, где он был, со свистом ударил поток воздуха. Чур-чур прожег в ковре-самолете сквозную дыру!
И тотчас ковер-самолет пошел вниз. Волшебный-то он был волшебный, но летать с дырой он не мог: воздух не держал его!
Чур-чур вынырнул из-под ковра и подлетел к Насте. Электросваркой он больше не жужжал, искры с него не сыпались.
– Ну вот, – сказал он. – Я же предупреждал.
– А я думала, ты друг! – гневно бросила ему Настя.
– Я слуга, – с печальным видом произнес Чур-чур. – Слуги друзьями не бывают.
Серый волк, паникуя, бегал по ковру-самолету от одного края к другому.
– Падаем, волшебница Настя, падаем! – кричал он. – Придумай что-нибудь, придумай!
– Да, придумай, – проговорил Чур-чур. Он будто пытался подсказать ей что-то. – Ты же волшебница.
Но Настя была волшебницей недавно, и придумать ничего не могла. Она даже приставила палец ко лбу, как Король-обжора, хотя и противно было походить на него, но ей это не помогло. Ковер-самолет задел верхушки деревьев, захлопал по ветвям, ниже, ниже – ближе, ближе к земле – и спланировал на нее. Где-то вдалеке шумел, ломясь сквозь деревья, Кит. Он и понятия не имел, что произошло в воздухе, и продолжал бежать, думая, что по-прежнему указывает им путь.
Но в противоположной стороне тоже шумело. Кто-то ломился сквозь деревья и там. "Король-обжора", – с замершим сердцем подумала Настя. Но прежде чем она глянула в ту сторону, Серый волк радостно закричал:
– Верблюд!
Это был Верблюд, не Король-обжора. Прижав крылья к бокам, чтоб не мешали, он что есть мочи несся сквозь лес и через мгновение остановился около Насти.
– Волшебница Настя! – вскричал он. – Я все видел! Твой ковер-самолет пришел в негодность. Садись на меня! Я готов рисковать. Лучше подвергнуться наказанью, чем отказать хорошему человеку в помощи!
– Слышал? – рявкнул Серый волк на Чур-чура, вившегося рядом.
– А мне что? – Казалось, Чур-чур пожал плечами (хотя их у него и не было.) – Мне указаний остановить верблюда не поступало. Летите себе спокойно куда хотите.
Настя поняла: хотя Чур-чур и стал врагом, но все же не до до конца.
– Чур-чурчик! – назвала она его по-старому – как тогда, когда он был просто другом. – Ты к Королю-обжоре обратно не торопись. Ты хоть у него и на службе, а что там тебе около него делать?
– Абсолютно нечего, – согласно отозвался Чур-чур.
Верблюд опустился на колени. Настя забралась к нему между горбами, Серый волк вспрыгнул к ней, и Верблюд поднялся, взмахнул крыльями…
Ух ты! Лететь на Верблюде было совсем не то, что на ковре-самолете. Ковер-самолет летел ровно, без колебаний, лишь посвистывал на скорости ветер в ушах, а на Верблюде так и бросало вверх-вниз. Он взмахивал крыльями – и подбрасывало вверх, он вел их обратно для нового взмаха – и вжимало в спину. Насте даже показалось, что она не удержится на Верблюде и сорвется. Но едва эта мысль посетила ее, она тут же прогнала ее прочь. Не имела она никакого права срываться. Раз мог летать на Верблюде Король-обжора, то неужели же не могла она? Только на всякий случай, чтобы совсем наверняка не бояться, она завела с Верблюдом беседу.
– А далеко ли лететь до острова? – спросила она.
– Не близко, – выворачивая назад голову, отозвался Верблюд.
– А долго ли? – зашла тогда Настя с другой стороны.
– Ничего, сил у меня хватит, – ответстствовал Верблюд.
– Сил-то у тебя хватит, – сказала Настя. – А если Король-обжора догонит нас раньше, чем мы долетим?
– Ох, плохо нам будет! – взревел Верблюд. – Мне, во всяком случае.
– Не бойся! – крикнул Верблюду Серый волк. – Волшебница Настя за тебя заступится.
– Заступись, волшебница Настя, ох, заступись! – проревел Верблюд. – На тебя вся надежда.
"А у меня на тебя", – хотелось сказать Насте, но она не сказала. Зачем было пугать Верблюда, что она еще совсем молодая волшебница и многого не знает. Тут ей пришло в голову, что зато много знает сам Верблюд! Ведь возя на себе Короля-обжору, он наверняка узнал какие-то его тайны.
– У Короля-обжоры есть волшебная палочка? – спросила она Верблюда.
– Нет, волшебной палочки у него нет, – сказал Верблюд. – Еще не хватало, чтобы у него была волшебная палочка.
– А как же он тогда колдует? – поинтересовалась Настя.
– Он читает волшебные заклинания. Сыплет каким-то порошком и мажет какой-то мазью.
– Так, значит, на расстоянии он ничего сделать не может? – осенило Настю. – Ему, чтобы нам вред причинить, нужно быть рядом с нами?
– Рядом, волшебница Настя, рядом, – согласился Верблюд. – Мазью помазать, порошком посыпать.
Настя запрыгала на верблюжьей спине не в такт взмахам его крыльев и захлопала в ладоши:
– Отлично! Не бойся, Верблюд, Король-обжора нам уже не опасен. Мы здесь, он там. Ничего он нам сделать не может.
– У него теперь Чур-чур есть, – подал голос Серый волк. – Чур-чур ему и ковер-самолет починит, и всякие другие волшебные вещи добудет, и еще много чего сумеет. Так что, волшебница Настя, ко всему будь готова.
Но Настя уже и сама досадовала, что позволила себе быть такой легкомысленной. С Чур-чуром в слугах Король-обжора оставался грозным врагом. И хорошо, что Серый волк напомнил о ковре-самолете. Ведь они оставили его там, где произвели свою вынужденную посадку, и если ковер-самолет еще не был в руках Короля-обжоры, то каждое мгновение это могло произойти!
Впрочем, она не подала вида, что встревожилась. Не хватало только, чтобы Верблюд снова затрясся от страха.
– Не пугай, Серенький, – сказала она. – У кого Чур-чур, а у меня волшебная палочка. Не будет у них ковра-самолета. – С этими словами она взмахнула волшебной палочкой и произнесла: – Ковер-самолет, я тебя вызывала, ты в моем пользовании, явись ко мне.
И тотчас ковер-самолет со всего размаху хлопнулся перед ней Верблюду на передний горб. Точнее, одним концом на горб, а другим на голову, завесив Верблюду глаза.
– Что?! Что такое? – Верблюд, ослепнув, суматошно захлопал крыльями, закрутился в воздухе на одном месте. – На нас напали? Мы окружены? Что делать?! Волшебница Настя, помоги!
Настя едва удержалась, чтобы не рассмеяться, – до того это было потешно.
– На нас напал ковер-самолет, – сказала она, принимаясь сворачивать ковер-самолет в рулон, чтобы тот не мешал верблюду. – Вернее, упал.
– Да, вернее упал, – поддержал ее Серый волк, так и давясь со смеху.
Настя скручивала ковер и внимательно смотрела, чтобы не пропустить места, где Чур-чур прожег дыру.
Она не напрасно смотрела так внимательно. Если бы она смотрела не с таким тщанием, она бы пропустила это место! Потому что дыры уже почти не было. От нее осталась одна маленькая, еле заметная дырочка – с трудом просунуть мизинец, – а вся остальная дыра была уже заштопана. Так искусно – не знай Настя, что она тут была, ни за что бы не подумала, что это штопка. Вовремя Серый волк напомнил ей о ковре-самолете. Еще бы немного – Чур-чур закончил его починку, Король-обжора с Главным министром сели на него и догнали их во мгновение ока.
Настя скрутила ковер-самолет, устроила его рулон поудобней у себя на коленях, Серый волк залез на него сверху, и успокоившийся Верблюд продолжил свой полет над лесом к озеру с островом посередине и тремя соснами на нем.
Глава семнадцатая. Схватка в воздухе
Лететь, как сказал Верблюд, оставалось еще минут десять. Настя достала из кармана хрустальное яблоко и вгляделась в него. Она решила на всякий случай посмотреть, что там поделывают Король-обжора с Главным министром.
Она была уверена, что увидит их на том самом месте в лесу, где ковер-самолет опустился на землю, когда Чур-чур прожег его, рвущими на себе волосы от досады, что ковер-самолет исчез у них из-под носа, но нет! Король-обжора и Главный министр сидели в большой ступе, стремительно летящей над лесом, Король-обжора держал в руках большую метлу и правил ею, как заправская Баба яга. Она увела у них из-под носа ковер-самолет, а Чур-чур достал им другое средство передвижения!
Первым делом, увидев Короля-обжору с Главным министром в ступе, Настя взмахнула волшебной палочкой и приказала ковру-самолету отправиться на свое место, где он хранился. Теперь, раз у Короля-обжоры была для полетов ступа, держать ковер-самолет у себя не было никакой нужды. Серый волк, сидевший на ковре, кувыркнулся в воздухе и упал Верблюду на спину, едва не скатившись с нее.
– Надо же предупреждать, волшебница Настя, – обиженно сказал он. – Так недолго и шею себе свернуть. Я ведь мог и вниз сверзиться.
– Ой, Серенький, извини, извини! – торопливо погладила его по загривку Настя. – Не подумала о тебе. Король-обжора за нами в ступе Бабы яги летит.
– В ступе Бабы яги? – недораслышав, повернул назад голову Верблюд.
– В ступе Бабы яги, – опередив Настю, подтвердил Серый волк.
– Это плохо! Ох, это плохо! – заныл Верблюд. Он было замахал крыльями с удвоенной силой, но тут же и перестал. – Ступа такую скорость развивает… Она даже быстрее ковра-самолета может. Они нас догонят. Нам от них не уйти.
– Спокойно, Верблюд, спокойно, – сказала Настя. Хотя на самом деле, как только увидела в хрустальном яблоке Короля-обжору с Главным министром летящими в ступе, ей самой стало так тревожно – хоть зажмурься. Но не было у нее такого права – зажмуриваться. – У них Чур-чур, а у нас волшебная палочка. Посмотрим, кто кого.
За мгновение до того, как сказать про волшебную палочку, она и понятия не имела, что делать, но только сказала, как тут же и поняла – что.
Она обернулась назад, вытянула перед собой волшебную палочку в направлении, где должны были находиться Король-обжора с Главным министром, и проговорила:
– Повелеваю, чтобы ступа с Королем-обжорой и Главным министром потеряла скорость и опустилась на землю.
После чего тотчас глянула в хрустальное яблоко.
Однако Король-обжора с Главным министром, как неслись в ступе, так и неслись. Только Король-обжора теперь еще изо всех сил орудовал метлой, словно подметал ею – с одной стороны ступы, с другой, – прибавляя ступе скорости.
– Нет, волшебница Настя, – сказал Серый волк тихо, чтобы не услышал Верблюд и не запаниковал снова. – Против владеющего волшебной силой волшебная палочка не действует.
Настя растерялась. А она-то думала, что нашла решение. Понятное дело, нужно было колдовать, но как? Она не знала. Все же она была совсем юной волшебницей.
– Что же делать, Серенький? – так же тихо, как он, спросила она.
– Ты же волшебница, не я, – ответил ей Серый волк.
– Но я правда не знаю, что делать, – в отчаянии прошептала Настя.
– Подумай, волшебница Настя, подумай еще. Подумай хорошенько, – подбадривающе сказал Серый волк. – Ты знаешь, ты точно знаешь. Ты только подумай!
Настя и без того думала, что было сил. Но легко дать совет "подумай". А если тебе никогда раньше не приходилось быть волшебницей?
Она снова обернулась назад и вытянула волшебную палочку в направлении Короля-обжоры с Главным министром.
– Повелеваю, чтобы на пути ступы с Королем-обжорой и Главным министром появилась сетка!
В следующий миг, увидела она в хрустальном яблоке, ступа с Королем-обжорой и Главным министром на полном ходу врезалась в какую-то преграду, и та, спружинив, отбросила их назад, словно мячик.
– Есть! – закричала Настя и захлопала в ладоши. Она поняла: напрямую против Короля-обжоры сделать она ничего не может, а обходных путей – сколько угодно!
– Что "есть", волшебница Настя? – спросил, оборачивая к ней морду, Верблюд.
– Попались, которые кусались! – счастливо ответила ему Настя.
Но Король-обжора недаром учился волшебству у самого Евгения Анатольевича Кощея бессмертного. Метя метлой во все стороны, он выправил ступу, попробовал взлететь выше сетки – не получилось, попробовал поднырнуть под нее – не получилось опять. Тогда он подлетел к ней поближе, достал из кармана круглую коробочку, открыл ее, обмакнул в нее палец и очертил им на сетке овал размером со ступу. После чего побормотал что-то себе под нос, выждал мгновение – и взмахнул метлой. Ступа двинулась вперед – и полетела, полетела, набирая скорость. Король-обжора вырезал в сетке дыру!
Серый волк, смотревший в хрустальное яблоко вместе с Настей, воскликнул:
– Они прорвались, волшебница Настя!
– Это они думают, что прорвались, а я так не думаю, – ответила ему Настя.
Она вновь наставила в сторону ступы с Королем-обжорой и Главным министром волшебную палочку, чуть помедлила и произнесла:
– Повелеваю, чтобы на Короля-обжору с Главным министром напал рой пчел!
О, что они с Серым волком увидели в хрустальном яблоке!
Король-обжора с Главным министром запрыгали-закрутились в ступе, словно их с размаху посадили на горячую сковороду. Главный министр закрутил руками, будто ветряная мельница крыльями, а Король-обжора замахал метлой во все стороны. Ступа заметалась на месте, подпрыгнула вверх, скакнула вниз, а там и вовсе грохнулась оземь.
– Попались, которые кусались! – не удержавшись, снова вскричала Настя.
– Король-обжора с Главным министром? – обернувшись к ним, вопросил Верблюд.
– Они, миленькие! – ответил Верблюду Серый волк.
– А как они попались? – попросил уточнить Верблюд. – А то я тут лечу, машу крыльями и ничего не знаю.
– К пчелам на съедение они попались! – торжествующе выдал Серый волк.
Однако же справиться с Королем-обжорой было не так просто. Отмахиваясь метлой, он исхитрился достать из кармана еще одну коробочку, открыл – и дунул в нее. Белое облачко поднялось из коробочки, скрыв собой ступу, а когда оно рассеялось, Король-обжора с Главным министром уже не прыгали, не вертелись, не крутили руками, не махали метлой. Они сидели в ступе совершенно спокойно, и та поднимала их в воздух. Король-обжора обсыпал пчелиный рой волшебным порошком, прочел заклинание – и пчелы больше не были им помехой.
– Придумывай, волшебница Настя, что-то еще! – закричал Серый волк. – Придумывай!
Настя уже придумала. Она наслала на Короля-обжору и Главного министра полчища комаров. Потом, когда Король-обжора расправился с комарами, она напустила на них с Главным министром туман. С туманом Король-обжора тоже справился. За туманом последовал дождь с градом, что, надо сказать, оказалось не слишком большой помехой. Вымокнуть Король-обжора с Главным министром вымокли, и по несколько хороших шишек градинами заработали, но это ненамного задержало их. Как ни часто взмахивал крыльями Верблюд, они догоняли его. Насте, чтобы увидеть Короля-обжору и Главного министра в ступе, уже не нужно было глядеть в хрустальное яблоко – она видела их и так, невооруженным глазом.
И тут на Настю снизошло озарение. Приказать ступе Бабы яги остановиться она не могла, но она могла испортить ее, как испортил ковер-самолет Чур-чур!
– Повелеваю, – наставила она в сторону Короля-обжоры и Главного министра волшебную палочку, – чтобы в ступе Бабы яги завелось сто тысяч жуков-древоточцев!
– Волшебница Настя, ты голова! – восхищенно воскликнул Серый волк, понявший, чего хочет Настя.
Однако же, хотя сто тысяч жуков-древоточцев – это целая армия, результат их работы не мог быть мгновенным. Король-обжора с Главным министром приближались и приближались. Сначала, оглядываясь, Настя стала различать их лица. Лица у них были искажены злобой. Потом до Насти стали доноситься их голоса:
– Сотру в порошок, порошок – в мешок, мешок – в горшок и в печь на огонь! – кричал Король-обжора.
– Сотрем в порошок, в мешок, в горшок – и на огонь жариться! – вторил ему Главный министр.
– А сдашься сама, может, еще и прощу! – орал Король-обжора.
– Если сама, то, может, в печь на огонь и не будем! – расшифровывал его "милость" Главный министр.
– Ох, получишь! Будешь знать, как в наши владения незванно соваться! – блажил, не мог сдержаться Король-обжора.
– Получишь! Будешь знать! Соваться она! – эхом повторял Главный министр.
Так, крича, они подлетели совсем близко, еще немного – и можно дотянуться метлой. Настя уже думала снова поставить сеть, чтобы хотя б ненадолго задержать их, или напустить туман, или свалить им с неба на голову по табуретке, чтобы туман возник у них в головах. Но не понадобилось ни сети, ни тумана, ни табуреток. Вдруг раздался страшный треск, и дно у ступы вывалилось. Жуки-древоточцы сделали свое дело. Король-обжора с Главным министром заткнулись на полуслове и исчезли в ступе. Вернее, исчезли сверху ступы, а снизу, наоборот, появились. Сначала ногами, а там, мгновение спустя, и всем остальным. Чтобы перейти к свободному полету вниз на вершины деревьев. Метла, выпущенная Королем-обжорой из рук, закувыркалась в воздухе следом за ними. И следом за ними полетели, на лету превращаясь в прах, остатки ступы, а из них черным дождем высыпалось сто тысяч жуков-древоточцев.
– Ой, они же разобьются! – воскликнула Настя, только тут понявшая до конца, что устроила.
– Не разобьются, – похмыкал Серый волк. – С ними Чур-чур. Он не позволит.
Верхушки деревьев приняли на себя Короля-обжору с Главным министром, затрещали под ними и скрыли их в своей зелени.
Глава восемнадцатая. Переправа через озеро
– Вижу воду, – вытягивая вверх шею, объявил Верблюд. – Еще пять минут – и будем у озера.
– Мы победили, мы победили, мы победили! – затанцевал Серый волк, рискуя свалиться со спины Верблюда.
– Подожди, – остановила его Настя. – Рано еще радоваться. Не забывай, с ними Чур-чур.
Она была права, радоваться еще было рано. Они уже почти достигли озера, когда услышали сзади свист воздуха, словно бы его со скоростью что-то рассекало. Настя оглянулась – их догонял ковер-самолет с Королем-обжорой и Главным министром. Он несся так быстро, что Король-обжора с Главным министром, чтобы не слететь с него, не стояли на нем, не сидели, а лежали. Настя догадалась, что произошло. Ведь она же отправила ковер-самолет туда, где он хранился! Нужно было просто сбросить его вниз, в лесную чащобу, и когда бы он понадобился, потребовала бы его явиться к ней. Ковер-самолет оставался бы за ней, и никто, кроме нее, не мог бы им воспользоваться. А так Чур-чур вызвал его оттуда, где он был ничейный, дочинил – и Король-обжора с Главным министром снова отправились за ними в погоню.
– Верблюд, наддай жару, наддай! – закричал Серый волк, когда Настя сообщила, что там за свист сзади.
Но Верблюд уже выдохся. Сначала удирать от ступы Бабы яги, теперь от ковра-самолета. У него уже не хватало сил просто лететь. Крылья его взмахивали все реже, реже, он опускался все ниже, ниже, он уже задевал ногами верхушки деревьев, уже задевал их брюхом. И только лес оборвался, тут же обессиленно опустился на прибрежный луг.