Лешка очень рассчитывал, что за месяц Ахметов остынет. Однако Моя Длина возразила:
- А Маратик дома сидеть отказался. Он говорит, что предок ему сегодня купит электронную коляску для инвалидов. И он завтра на ней припрется в школу. То есть Олесь его на джипе до школы довезет, а дальше он сам.
- Фиг ли он по лестнице на своей электронной коляске поднимется, - еще на что-то надеялся Пашков.
- По лестнице его тоже будет поднимать Олесь Убейволк, - пояснила Школьникова. - Дядя Хама приставил его к Марату, пока гипс не снимут. Иначе, говорит, сын еще себе и руки сломает.
- Чуяло мое сердце… - завел свое Темыч.
- Ты лучше о Лешке подумай, - перебил Женька.
- Действительно, - заволновался Пашков. - Если бы Марат просто по школе на костылях шкандыбал, это бы для меня никакой опасности не представляло. А хорошая электронная коляска ездит почти со скоростью автомобиля.
- Вот я и говорю! Попух наш Лешка! - с трагическим видом воскликнул Женька.
"Лучше бы Марат сломал руки, - подумалось Лешке. - Хотя нет. Все равно бесполезно. Он бы меня догнал, а потом по башке - гипсом". И от одной только мысли о боксерском ударе гипсом Лешка зажмурился.
- Ай-ай-ай, Лешенька, - нараспев произнесла Катя. - Плохо твое дело, да?
- Прорвемся, - с вымученной улыбкой откликнулся тот, однако на душе у него скребли кошки.
Всем в две тысячи первой школе было известно, что под "откровенным разговором" Марат подразумевает грубое физическое воздействие.
- Надо тебе на справку садиться, - с сочувствием посмотрел Женька на Лешку.
- Да уж, Ребенок, это единственный для тебя способ выжить, - процедила сквозь зубы Моя Длина.
- Пашковы не отступают! - вспыхнул Лешка. - И вообще, хватит, - пресек неприятный разговор он. - Как-нибудь сам разберусь.
Оптимист по натуре, Лешка уже обдумывал новый план. Коляска, пусть и быстроходная, может передвигаться только в свободном пространстве. Значит, Марат, судя по всему, попытается догнать его, Лешку, в каком-нибудь из коридоров или, например, в вестибюле. Исходя из такой посылки, надо просто глядеть в оба. Тем более что во время перемен в коридоре шастают толпы народа, и Марат на своей коляске там особо не разгонится. Даже с помощью Убейволка. То есть Лешка всегда успеет смыться. А там, глядишь, Марат и вообще оттает. Сколько, в конце концов, можно злиться из-за какой-то трещины.
Поняв это, Пашков почти совсем успокоился.
- Пойдем, Машка, по сигарете выкурим, - предложил он.
- Бросила, - коротко отвечала Моя Длина.
- Когда? - изумился Лешка.
Вся компания тоже с большим удивлением посмотрела на Машку.
- Сегодня, - поморщилась девочка. - До окончания конкурса ни одной сигареты. Иначе у меня будет плохой цвет лица.
- Он у тебя, Машка, всегда хороший, - пылко заверил Пашков.
- Не вмешивайся, Ребенок. Мне виднее, - осадила его Школьникова. - И вообще, Катька, - повернулась к подруге она. - Нам пора. Только-только успеем забежать домой. Скоро ведь репетиция.
- А мы чего будем делать? - посмотрел на остальных Женька.
Выяснилось, что у всех сегодня есть какие-то дела дома. Женька был очень разочарован. Он катастрофически не переносил одиночества.
- Ничего, - обратился к нему Темыч. - Посидишь и почитаешь "Господ Головлевых". У нас послезавтра опять литература. И Роман тебя обязательно спросит.
- Типун тебе на язык! - замахал на него руками Женька.
- Мое дело предупредить, - хмуро произнес Темыч. - А там делай, как знаешь.
- Придется читать, - с трагическим видом заявил долговязый мальчик. - Ладно. Пошли, ребята.
И Катя, Таня, Темыч и Женька заспешили домой. Их многоэтажка находилась в конце Большой Спасской улицы. Катя и Женька жили во втором подъезде, а Таня и Темыч - в четвертом. Лешка пошел дворами к себе на Садовое кольцо. Моя Длина, крикнув вслед Кате, чтобы та не задерживалась, поспешила в Докучаев переулок. А Олег, пройдя вверх по Портняжному, свернул во двор, обнесенный металлическим забором, за которым высилась двенадцатиэтажная башня из розового кирпича.
У Олега в квартире Компания с Большой Спасской собиралась чаще всего. Во-первых, до нее было рукой подать от школы. Во-вторых, просторная гостиная Беляевых свободно вмещала семь человек. И, в-третьих, родители Олега по будним дням с утра до вечера пропадали у себя в фирме, и никто не мешал ребятам вынашивать самые рискованные планы.
Подобных планов у Компании с Большой Спасской за минувшие два с половиной года возникало множество. В начале восьмого класса Олег и его друзья умудрились раскрыть самое настоящее преступление. С той поры с ними что-то случилось. Как с ужасом говорили по этому поводу Андрей Станиславович и его фронтовой друг по Афганистану майор милиции Владимир Иванович Василенко, ныне работающий в отделении милиции на Сретенке, "эти семеро словно притягивают к себе криминал". Так или нет, но с той поры расследования Компании с Большой Спасской продолжились. Последнее, двадцатое по счету, дело ребята завершили совсем недавно.
Множество раз Андрей Станиславович и Владимир Иванович, к помощи которых Олег и его друзья обращались в критических ситуациях, умоляли их больше не заниматься самодеятельностью, а попросту сообщать "обо всех подозрительных случаях". Компания с Большой Спасской обещала, что в следующий раз именно так и поступит. Однако потом все повторялось сначала. Ибо, по мнению ребят, прежде, чем отрывать от дела майора Василенко, нужно убедиться, что случай и впрямь подозрительный. Ну, а пока они убеждались, преступление оказывалось раскрыто.
Из родителей больше всех негодовал папа Олега, Борис Олегович. Он вообще отличался большой эмоциональностью, а потому после каждого расследования метал громы и молнии в адрес "оболтуса сына", который вместе "с другими оболтусами" вознамерился, по мнению Беляева-старшего, "свернуть себе шею во цвете лет" вместо того, чтобы учиться, поступить в институт, а защитив диплом, унаследовать фирму, ради будущего процветания которой он, Беляев-старший, просто из кожи вон лезет.
Именно на работу к отцу и направился сегодня после уроков Олег. Откуда оба они поехали к старому приятелю Бориса Олеговича. По словам Беляева-старшего, это был единственный человек, которому он мог доверить свои зубы. Вернулись отец и сын домой лишь к восьми вечера. У Бориса Олеговича еще не отошел наркоз. Поэтому он разговаривал лишь левой половиной рта, что немало встревожило его жену, Нину Ивановну.
- Боренька, что с тобой? - осведомилась она.
- Со мной повный повядок, - прошамкал муж.
- Ты уверен? - не оставляло волнение Нину Ивановну.
- Зуб вывечиви и запвобивовави, - сообщил все тем же уголком рта Беляев-старший.
Олег, не выдержав, засмеялся. Борис Олегович, шамкая и коверкая слова, разразился гневной тирадой. По его мнению, в этом доме все, кроме него, совершенно лишены сочувствия к ближнему. Стоит, мол, человеку сделать "какой-то паршивый наркоз", как все готовы до потери пульса над ним издеваться.
- Да кто над тобой издевался? - удивился Олег. - Просто ты так смешно говоришь!
Тут Беляев-старший почувствовал, что анестезия неожиданно отпустила.
- Ладно, - уже вполне нормально произнес он. - Раздеваемся, и ужинать.
- Вот видишь, Боренька, - ласково улыбнулась Нина Ивановна. - Все хорошо. А ты волновался.
- Я никогда не волнуюсь, - без тени сомнения проговорил муж. - И вообще, я самый спокойный человек в этом доме.
И с этими словами глава семейства Беляевых отправился в спальню снимать костюм.
После ужина Олег, удалившись к себе в комнату и плотно затворив дверь, решил исполнить важную дипломатическую миссию. Конфликт Пашкова с Ахметовым мог вылиться во множество неприятностей. Олегу хотелось добиться заключения мира. Однако, едва связавшись по телефону с Маратом, он понял: миссия невыполнима. Во-первых, Ахметов предупредил, чтобы в школе его завтра не ждали. Механическая инвалидная коляска уже куплена, однако бедного Марата подвергли на всякий случай полному обследованию и даже сделали томографию.
- Они говорят, у меня легкое сотрясение мозга, - объяснил Ахметов. - Поэтому надо несколько дней полежать.
"Теперь Пашков уж точно попух", - с грустью отметил про себя Олег, а вслух произнес:
- Слушай, ты вроде башкой-то не ударялся.
- Как это не ударялся? - возразил Марат. - Там ведь, на боксе, как получилось. Я обо что-то споткнулся, начал падать. Схватился за провод, но все равно упал. А на меня сверху телекамера плюхнулась. И прямо по башке. Но у меня так все остальное болело, что я на башку даже не обратил внимания. А теперь вот чувствую: вроде немного кружится. Ты, Олег, кстати, как Пашкова завтра увидишь, передай от меня большое спасибо.
- Знаешь, Марат, - все же предпринял попытку мирного урегулирования Олег. - Конечно, Лешка - болван, но ты на него не сердись. Он ведь зла тебе не желал.
- Вот чудик! - засмеялся Марат. - Да я на него теперь совсем и не сержусь. Я серьезно ему благодарен. Не урони он меня сегодня, я бы с этим сотрясением продолжал ходить. И возникли бы осложнения. А тогда, врачи говорят, на боксе можно было бы ставить точку. В общем, Олег, еще несколько дней полежу, а потом ждите.
Марат повесил трубку. Олег, облегченно вздохнув, созвонился с Пашковым. Тот усиленно прикидывался, будто ему "без разницы", однако по голосу чувствовалось, что новость сильно его обрадовала. Потом Олегу позвонила Таня. Они только что разговаривали с Катей, которая возвратилась с репетиции конкурса.
- Там такое было, Олег… - продолжала девочка.
- Что? - насторожился тот.
- Только учти: под большим секретом, - ответила Таня. - Ни одной живой душе…
Глава IV
Моя Длина не знает, что и подумать
Таня со слов Кати поведала Олегу такую историю. Репетиция не понравилась Моей Длине с первых же минут. Школьникова сочла, что ритмичка Элеонора Васильевна учит их ходить по подиуму совсем не так, как надо.
- А как надо? И как не надо? - полюбопытствовал Олег.
- Знаешь, по телефону мне это довольно трудно объяснить, - усмехнулась Таня.
- А остальные девчонки тоже были недовольны? - осведомился Олег.
- Да нет. Катька говорит, остальным понравилось. Просто Моя Длина с самых первых шагов два раза чуть не упала. Ну, и Элеонора начала ей втолковывать, что она не так ноги ставит. Машка жутко обозлилась. Тем более что на репетиции сидел Андрей Станиславович.
- Ясно, - хмыкнул Олег.
- В общем, Моя Длина принялась втолковывать ритмичке, что, мол, во всех лучших домах по подиуму принято ходить гораздо медленнее. Ритмичка сказала, что ей виднее. А тут еще Дуська Смирнова вмешалась. "Мне, - заявляет, - темп Элеоноры Васильевны очень удобен". Элеонора возьми и скажи: "Вот, Школьникова, чем спорить, учись у Смирновой. Смотри, как она хорошо двигается".
- Воображаю, что было с Моей Длиной, - сказал Олег.
- Нет, не воображаешь, - ответила Таня. - У Машки сделалась такая злобная физиономия, что Катьке даже немного страшно стало. В общем, Машка и говорит ритмичке сквозь зубы: "Может, мне еще у Смирновой уроки брать?" А Элеонора, святая простота, видимо, не почувствовала никакого подвоха и отвечает: "Вообще-то было бы совсем неплохо. Тебе, Школьникова, надо как следует подиумныи шаг освоить".
- Ну, ничего себе! - воскликнул Олег.
- Ты слушай дальше, - продолжала Таня. - Школьникова сжала кулаки. У Катьки вообще душа ушла в пятки. Но Машка сдержалась. Только тихо так говорит: "Насчет уроков мы еще поглядим". Но все равно у нее настроение жутко испортилось.
- Но больше она не спотыкалась? - спросил Олег.
- Сначала нет, - пояснила Таня. - Но когда она в очередной раз изображала проход, в дверь стали подглядывать мальчишки из младших классов. Сперва они просто открывали дверь и хихикали. Потом, видно, им этого показалось мало. И они стали друг друга заталкивать внутрь. И как раз, когда Школьникова шла мимо двери, один из них вылетел прямо ей под ноги. И Машка плюхнулась на пол. А Дуська Смирнова начала громко смеяться.
- Младшеклассник-то жив? - хорошо был известен Олегу характер Моей Длины.
- Катька говорит, слегка пострадал, но все-таки жив, - пояснила Таня. - Ритмичка с Андреем вместе его отстояли. Правда, не сразу. Ну, в общем, Андрей всю эту малышню погнал вон. Ритмичка, чтобы разрядить обстановку, попросила Школьникову снова пройтись. Машка пошла. И тут, можешь представить, на ее жутко дорогой туфле из какого-то очередного бутика сломался каблук. И она опять растянулась, причем прямо перед Андреем. Бывает же такое.
- Не повезло, - искренне посочувствовал Олег. - Сегодня явно не день Моей Длины.
- Вот и Катька так считает, - сказала Таня. - Она тоже оказалась в трудной ситуации. С одной стороны, ей было жалко Машку. А с другой - всех охватил истерический хохот. И они никак не могли остановиться. Даже Андрей с ритмичкой не удержались.
- Не надо все-таки было Машке участвовать в конкурсе, - искренне полагал Олег.
- Вот ты это ей и объясни, - усмехнулась Таня. - Только, боюсь, она не поймет.
- Не поймет, - подтвердил Олег. - А Катька не рассказывала, конкурсантки-то, кроме Дуськи, есть?
- Что ты все с этой Дуськой? - ревниво произнесла Таня.
- При чем тут я? - поторопился успокоить ее Олег. - Я просто о Моей Длине волнуюсь. Представляешь, какой у нее будет шок, если она проиграет.
- У меня лично будет шок, если она выиграет, - ни на секунду не верилось Тане в победу Моей Длины. - Вспомни девчонок из одиннадцатых классов - Ленку Пилявскую и Жанну Лескову.
- А они что, тоже участвуют? - удивился Олег. - Им-то зачем?
- А остальным, по-твоему, зачем? - ответила вопросом на вопрос Таня.
- Остальным-то для самоутверждения, - откликнулся мальчик. - А Жанне и Ленке это ни к чему. И так все при них.
- Что-то ты, Олежка, в последнее время стал чересчур наблюдательным, - в голосе Тани послышалась обида.
- Вот это мне нравится! - возмутился Олег. -
Сама мне только что о них напомнила, а теперь я виноват.
- Да шучу я, шучу, - уже взяла себя в руки девочка. - Понимаешь, Катька сказала, что на фоне остальных Моя Длина совершенно не смотрится. Даже в своих бутичных прикидах.
- Ну Катерина, положим, у нас с детства отличалась большой доброжелательностью, - словно бы вскользь заметил Олег.
- Боюсь, в данном случае она права, - вздохнула
Таня. - И даже спонсорство матери Мою Длину не спасет.
- Это уж точно, - ответил Олег.
Поболтав еще немного, они с Таней распрощались до завтрашнего утра. Однако в половине одиннадцатого девочка позвонила вновь.
- Слушай, Олег, - с волнением проговорила она. - Я только что разговаривала с Моей Длиной.
- Неужели она решила поделиться с тобой своим позором? - охватило недоумение мальчика.
- Вовсе нет, - скороговоркою отвечала Таня. - Понимаешь, за Машкой кто-то следил.
- Да у нее, наверное, на нервной почве развилась мания преследования, - сказал Олег. - Такое иногда случается.
- Все может быть, - не возражала Таня. - Но Машка говорит, за ней не один раз следили.
- То есть? - заинтересовался Олег.
- Ну, сначала она возвращалась после репетиции…
- Так ее же вроде Пашков должен был встречать, - вспомнилось Олегу.
- Он-то встретил, - откликнулась Таня. - Но Машка в расстроенных чувствах его прогнала.
- Везет бедному Лешке, - посочувствовал Олег.
- Не говори, - продолжала девочка. - В общем, Машка пошла к себе домой одна. И когда свернула из школьного двора в Докучаев переулок, заметила, что за ней увязался какой-то тип.
- Ну, точно мания преследования! - воскликнул Олег, - Мало ли кто мог идти в ту же сторону по Докучаеву.
- Все не так просто, - ответила Таня. - Потому что Моя Длина этого типа уже раньше видела.
- Когда и где? - решил уточнить мальчик.
- Возле собственного подъезда, когда шла на репетицию. Теперь Машке кажется, что он тогда вроде бы тоже за ней пошел. Но первый раз она, естественно, не придала этому значения.
- А второй раз что было? - теперь случай с Моей Длиной казался Олегу и впрямь странным.
- Машка вошла к себе в подъезд, поднялась на второй этаж и посмотрела в окно. Этот тип топтался возле подъезда.
- Слушай, Танька, по-моему, я понял, - внезапно развеселился Олег. - Наверное, у Пашкова появился конкурент. Тип-то молодой или старый?
- Школьников а говорит, молодой, - ответила Таня.
- Ну, вот, - в том же тоне продолжал Олег. - Наверное, он хочет таким образом завести знакомство с Моей Длиной. Походит, походит, потом как бы невзначай заговорит. Ну и, сама понимаешь…
- Полный бред, - возразила Таня. - Чем выдвигать дурацкие версии, лучше дальше послушай.
- Я весь внимание, - хмыкнул Олег. Ему уже казалось, что история со слежкой не таит в себе ничего серьезного.
- Так вот, - судя по Таниному голосу, ей совершенно не передалось игривое настроение друга. - Позже Моя Длина вместе с матерью поехали на какой-то модный вернисаж в частном выставочном зале. Но Маша говорит, что даже не смогла как следует насладиться искусством.
- Что, слишком много народа было? - усмехнулся Олег. - Картины загораживали?
- Совсем нет, - ответила Таня. - Во-первых, когда они с матерью вышли из дома, Школьникова опять заметила этого самого парня. А на вернисаже ей сразу бросился в глаза… Ну, попробуй угадать - кто?
- Наверное, Лешка Пашков, - сказал Олег. - Пробрался на модную тусовку, чтобы лишний раз полюбоваться Моей Длиной в очередном вечернем платье от "Дома Версаче".
- Кончай, Олег, - рассердилась Таня. - Уже не смешно.
- Ну, ты сегодня просто как Темыч, - поддел ее ДРУГ.
- Школьникова увидела того самого директора туристической фирмы "Диамант-сервис-плюс".
- Что-о? - мигом оставило игривое настроение Олега. - Который закатил скандал в "Авангарде-два"?
- Именно, - подтвердила Таня.
- Ну и чего он? - осведомился Олег.
- Да так, вообще ничего. Машка сказала, что он вроде бы вежливо поздоровался, но сам факт…
- Действительно, - задумчиво произнес Олег. - Третий раз за последние два дня на глаза попадается.
- Вот и Машка поразилась, - продолжала Таня. - Многомиллионный город, а куда ни пойдет, везде оказывается директор этого "Диаманта*. Но испугало Машку совсем другое. Они уже с матерью уходили с вернисажа. Зинаида Николаевна как раз открывала машину. Тут Мою Длину окликнул какой-то их знакомый. Она обернулась. И вдруг ей на глаза попался генеральный директор, а рядом с ним <- тот самый парень, который за ней сегодня следил в Докучаевой.
- А Машка уверена? - спросил Олег.
- Ей кажется, что да, - сказала Таня.
- Почему кажется? - удивился Олег.
- Потому что парень почти тут же исчез, - внесла ясность Таня. - Школьникова говорит, что там было полно народа.
- Может, ей все-таки показалось? - все еще сомневался Олег. - Или она вообще нарочно все выдумала.
- Зачем ей такое выдумывать? - не понимала Таня.
- Ну, с гонором Моей Длины совсем нелегко пережить такое, как на сегодняшней репетиции, - объяснил мальчик. - Вот она и решила компенсировать неудачу.
- Хорошенькая компенсация, - засомневалась Таня.