– То же мне, спаситель нашелся, – расхохоталась Марьянка. – Меня не надо было спасать, потому что я к Кощею сама по доброй воле прибежала. Мы весь этот спектакль для тебя разыграли, а ты и поверил, тюха-растюха, ха-ха-ха!
Кузьма замотал головой, замахал руками и попятился.
– Нет, нет, нет… Этого просто не может быть… Ты же за меня замуж выйти хотела…
– Хотела, да раздумала. – Марьянка гордо глянула на Кузьму. – Я теперь царица Марьяна! Мне сам Кощей служит подставочкой для ног, понял. А ты мне не нужен, мужик лапотный.
Только сейчас Кузьма заметил, что Марьянка возле трона стоит в короне, а Кощей согнулся кренделем у её ног.
– Но я же смерть Кощееву принес, – прошептал Кузьма и вытащил из-за пазухи коробочку.
Но коробочка оказалась пустой, а Марьянка рассмеялась ещё звонче и, помахав над головой рогатой костью, проговорила:
– Я у тебя, Кузьма, косточку выкрала и во дворец побежала, а тебя оставила на съедение волкам. Но раз они тебя есть не стали, придется казнить тебя самой. Завтра устроим показательный суд на дворцовой площади. Пусть все знают, что происходит с дурачками, которые добрые дела делают, да людям помогают. Кощей, тащи его в темницу. Да пошевеливайся, узурпатор. Надоело мне на кузнеца смотреть. Пора важными государственными делами заниматься, деньги в сундуках считать, да указ писать, что отныне добрые дела будут караться смертной казнью!
– О-о-ох, – горько вздохнул Кузьма и поплелся следом за Кощеем. – Наверное, мне и правда лучше умереть, потому что смотреть на такое безумие я просто не смогу.
Баба Яга, Леший и Кикимора молча сидели на опушке леса и ждали Кузьму. Но вместо него вдруг появилась маленькая фея с прозрачными крылышками. Троица завороженно уставилась на малышку, платье которой переливалось всеми цветами радуги. На её голове сверкала корона из бриллиантов, а в руках блестела золотая палочка.
– Кузьма попал в беду, – запела фея нежным голосом, похожим на соловьиную трель.
– Фея, феюшка, – прошептала Баба Яга.
– Ф-е-е-е-я вернулась, – выдохнули Кикимора и Леший.
– Я вернулась, потому что Кузьма в беде. А ещё, потому что вы исправились, – пропела в ответ фея.
– Ура! – закричали Кикимора и Леший. – Ура, Василисушка, ты можешь желания загадывать!
Фея опустилась на руку Бабы Яги и проговорила:
– За триста лет ты, Василиса, все свои желания на гадости извела, поэтому у тебя осталось только одно желание. Выбирай, что ты хочешь: снова Василисой стать или Кузьму спасать?
Фея замолчала, а ее прозрачные крылышки быстро-быстро затрепетали.
– Долго думать я не буду, – радостно проговорила Баба Яга. – Конечно…
– Василисой стать! – наперебой закричали Кикимора и Леший.
– Тише, вы, – приказала им Баба Яга. – Я хочу… Я хочу спасти Кузьму!
Фея взмахнула золотой палочкой и исчезла. В ту же минуту на опушке появился Кузьма.
– Что за чудеса? – воскликнул он удивленно, огляделся. – Только что мне палач голову рубить собирался, да вдруг куда-то подевался.
– Кузьма! Как я рада тебя видеть целым, да невредимым! – выкрикнула Баба Яга и бросилась Кузьму обнимать, целовать.
– Кто ты, девица краса – русая коса? Откуда имя мое знаешь? – отпрянул от неё Кузьма.
– Неужели ты, Кузьма, Бабу Ягу не признал? – спросила красавица.
– Погоди, погоди, – Кузьма внимательно глянул на черноглазую девушку, одетую в парчовый сарафан, золотом расшитый, и радостно воскликнул:
– Значит, ты снова Василисой прекрасной стала? Значит, к тебе красота и молодость вернулись?
– Ах, быть не может! – вскрикнула Василиса и к ручью побежала. А из ручья на нее красота ненаглядная смотрит и улыбается. Тут и царь с царицей от чар избавились, снова людьми стали. Принялись они друг друга обнимать, целовать, со счастливым избавлением поздравлять, да Кузьму благодарить, злато-серебро ему за избавление сулить. Отмахнулся Кузьма:
– Не нужно мне ваше злато-серебро. Я уж и так рад радешенек, что вы человеческий облик приобрели. Пора мне в кузницу идти, делами заниматься, да людям помогать…
– Помогите! – раздался истошный вопль и на поляну выбежал Кощей. – Люди добрые, помогите, спасите меня от царицы Марьянки. Житья от неё совсем нет. Это не девица, а ненасытная тигрица. Всё золота ей мало. Всё нарядов ей мало. Всё злых дел ей мало. Теперь она вздумала дворец перестраивать. Хочет золотом крышу золотить, а внутри все стены, полы и потолки золотыми сделать, чтобы никто ее деньги да богатство унести не смог.
– Ужас! – всплеснула руками царица.
– Безумие, – насупился царь.
– Это я вам ещё не все рассказал, – перебил их Кощей. – Марьянка хочет свою фигуру из золота отлить, на дворцовой площади поставить, чтобы весь народ трижды в день приходил на площадь поклоны перед этой золотой фигурой бить, ножки ей целовать и царицей Марьяной величать. Ой, сил моих больше нет. Умереть бы, да не могу, бессмертный я. А смерть моя у царицы Марьянки на груди висит. Она с ней ни днем, ни ночью не расстается. Помогите, люди добрые, приютите горемычного Кощея.
Сжалилась Василиса над Кощеем, спрятала его, а тут и Марьянка на опушку прибежала. Волосы растрепанные в разные стороны торчат. Вместо платья лохмотья. Вместо короны на голове банка ржавая. Нос крючком, глаза, как два уголька, горят, того и гляди, пожар начнется.
– Выходи, узурпатор, от меня не спрячешься! – грозно скомандовала Марьянка.
– Не надо шуметь, Марьянка, – вышел вперед Кузьма. – Нет здесь никого, кроме нас.
– Не смей мне перечить, я видела, как Кощей сюда побежал, – прикрикнула на него Марьянка. – Лучше выдайте его подобру-поздорову, а не то, я вот что сделаю…
Марьянка запрыгнула на пень и высоко подняла над головой рогатую кость – смерть Кощея.
– Считаю до трех. Три, – крикнула она и сломала кость.
Загремел гром, засверкали молнии, небо померкло, из черной тучи дождь полил проливной, а сквозь шум и свист холодного ветра зазвучали страшные слова:
Вечно быть тебе Марьянка ведьмой,
старою каргой!
Будешь ты бродить по лесу
и стучать своей клюкой.
Даже звери, даже птицы позабудут,
что девицей раньше ты была когда-то.
Стань навек Ягой горбатой!
Вскрикнула Марьянка, сгорбилась, скрючилась и в лес умчалась.
С тех пор никто её не видел, только частенько стали в лесу стоны да постукивание костяной клюки слышать.
Кузьма женился на Василисе Прекрасной. Живут они в деревне, всем вокруг помогают. А детишек своих так учат:
– Зачем делать зло, если можно делать добро? Зачем быть плохими, если можно быть хорошими? Не сдавайтесь, не пасуйте перед трудностями, идите вперед. Помогайте тем, кто попал в беду. Помните, что мы в юности посеем, то в старости пожинать будем! Не думайте о славе, богатстве, почестях, и они сами к вам придут.
Царь с царицей мудро правят своим государством, с соседями дружат, никому зла не желают, пакостей не делают. Даже Змей Горыныч прилетает к ним в гости чаи гонять да беседы беседовать.
А на том месте, где Кощей умер, образовалось Кощеево озеро, в водной глади которого, как в зеркале, отражаются все людские пороки. Если парень девушке в любви клянется, она его непременно к Кощееву озеру зовет, чтобы проверить настоящая у него любовь или обманная.
Если любовь настоящая, то отражаются в водной глади молодые да красивые влюбленные. Если же обман в сердце, то из озера Кощей да Баба Яга глядят. Тут уж только ноги уноси куда подальше, а то выскочат и на дно утянут…
Закончил Петрушка свою сказку, смотрит, а вместо ручейка целая река образовалась. Да такая полноводная и широкая, что не перейти. А на том берегу люди стоят, платочками машут и кричат:
– Иди скорее к нам, Петрушка. Нам свою сказку расскажи.
– Я не против, да как на ваш берег попасть?
– Мы тебе сейчас ероплан вышлем.
Тут и правда над Петрушкиной головой ероплан закружился, загудел:
– Посадки просим!
– Пожалуйте, – отозвался Петрушка. – Вам где удобнее – на берегу, али на поляне?
– На поляне, – кричат.
– Пожалуйте на поляну.
Приземлился ероплан на поляну, взял на свой борт Петрушку и снова в небо взмыл. Смотрит Петрушка сверху и диву дается:
– Красота-то какая, люди добрые!
Покружил ероплан над землей и на другом берегу приземлился.
– Здравствуйте, люди добрые! Низкий вам поклон за привет и ласку, за то, что в гости позвали, на ероплане покатали, моими сказками заинтересовались.
Оказали Петрушке особую честь. Напоили, накормили его, в баньке попарили, а потом в кресло у камина усадили, приготовились сказки слушать.
Не стал Петрушка вспоминать про то, что когда-то было, а потом быльем поросло. Он придумал совершенно новую сказку и назвал её:
Страна сновидений
Далеко-далеко, там, где небо сходится с землей, лежит Страна Сновидений. Всё в этой стране красиво и правильно, везде порядок и чистота. Медленно проплывают белые кучевые облака, а в них, как в люльках, нежатся сны. Стройные деревья чуть слышно шевелят ветками, приглашая отдохнуть в прохладной тени. Птички поют колыбельные песни, а цветы расплескивают сладкий, усыпляющий аромат. Жизнь в Стране Сновидений размеренная и спокойная, никто никуда не спешит, никто не кричит, никто не плачет. Жители Страны Сновидений люди добродушные, веселые и совсем не злые. Они ведут тихие, задушевные беседы, любуются красками родной страны, сочиняют песни, пишут стихи, придумывают хорошие сказки. А ещё они любят собираться на главной площади, чтобы кружиться в медленном вальсе. Это кружение напоминает осенний листопад, когда разноцветные листья, оторвавшись от деревьев, неспешно скользят вниз, совершая замысловатые пируэты.
А правит Страной Сновидений мудрая и очень справедливая царица Дрёма. Каждый вечер, как только солнышко ныряет в море, царица отворяет ворота Страны Сновидений и отправляет четырех своих верных всадников на все четыре стороны. Всадник на чёрном коне едет на север, всадник на рыжем коне – на юг, всадник на белом коне – на запад, а всадник на пегом коне – на восток. В руках у каждого всадника мешочки со снами. В красном мешочке – веселые сны для добрых и хороших, а в синем – сны для злых, жестоких, завистливых и капризных.
Кони у всадников волшебные, земли копытами не касаются. Летят кони по небу, как огромные птицы, а всадники сны рассыпают налево – направо.
Злые и завистливые спят неспокойно, на кроватках ворочаются. А хорошие и добрые спят спокойно, положив руки под щечку, и мирно посапывают.
Пролетят всадники над землей с севера на юг и с запада на восток, да к царице Дрёме возвращаются, где мир, спокойствие и порядок.
Но однажды вернулись всадники в Страну Сновидений и не узнали её. Куда-то исчезли все краски. Всё кругом стало серым, мрачным, холодным. Птицы умолкли, звери в норы попрятались, деревья листья сбросили, цветы завяли.
Смотрят всадники и диву даются: "Что стряслось?" Отвели они своих коней: рыжего, черного, белого и пегого в конюшню и во дворец поспешили к царице Дрёме. А её нигде нет. Пропала, словно в воду канула. Стали всадники кричать, звать царицу, но всё напрасно. Нет её нигде. Ни ветер, ни дождь, ни снег не сказали, где искать царицу. Солнышко так огорчилось, что надолго за чёрную тучу спряталось. А Луна скорбно рот скривила:
– Ничегошеньки не знаю…
Приуныли всадники. Как быть? Что теперь делать? Кто мешочки снами наполнит? Кто скажет, кому какой сон приготовлен? Что со Страной Сновидений без царицы Дрёмы будет?
Долго всадники сидели размышляли, задремать даже успели. Вдруг перед их глазами сизый туман заколебался, а из тумана появился странный человек, одетый с ног до головы во все чёрное. Лицо человека напоминало застывшую маску печального клоуна.
– Я – Рамшок Великий! – проговорил человек. Голос его прогремел, как гром. Глаза зло засверкали, а тонкие губы приоткрыли ряд кривых желто-коричневых зубов. – Отныне я буду править Страной Сновидений, а вы будете мне прислуживать! – закончил он свою немногословную громоподобную речь.
– Не станем мы тебе прислуживать, – гордо вскинув голову, сказал Белый всадник.
– Воля твоя, – ехидно проскрипел Рамшок и ткнул крючковатым пальцем в Белого всадника. Сине-фиолетовая молния пронзила юношу, и он окаменел. А на лице Рамшока появилась скорбная гримаса.
– Рад служить вам, Великий правитель Страны Сновидений, – преклонив колена, проговорил Чёрный всадник. – Мы в вашем распоряжении, что прикажете делать?
– Прикажу отправляться на землю и продолжить рассыпать сны с севера на юг и с запада на восток, – миролюбиво ответил Рамшок. На лице появилась новая маска – маска добродушного человека.
– А кто же нам наполнит мешки снами? Кто скажет, кому какой сон приготовлен? – поинтересовался Рыжий всадник.
– Я, кто же ещё? – рассмеялся Рамшок.
От этого смеха осыпались последние листья на деревьях, сгустились чёрные тучи, и мрак стал почти непроглядным.
– Подавайте сюда свои мешки, я наполню их своими лучшими снами, – строго приказал Рамшок, а на его лице снова появилась новая маска. Теперь он был похож на человека-льва, которому не стоило перечить.
Рамшок принялся наполнять синие и красные мешки снами, приговаривая:
– Наконец-то, вы рассыпете по земле настоящие ужасы, кошмары, ночные страхи и темные желания – всё то, что я люблю больше всего на свете. Мои сны заставят этих гнусных людишек бояться темноты, вздрагивать от шорохов и кричать от ночных кошмаров. Все, все, все будут бояться меня, Рамшока Великого!
Всадники оседлали коней и выехали за ворота. Ехали они медленно с понурыми головами. Никому не хотелось рассыпать кошмары на землю. Надо было что-то придумать, но что?
– Братцы! – сказал Чёрный всадник. – Я нашел выход из положения. Мы не станем рассыпать сны над землей. Мы вытрясем наши мешки над морем!
Всадники остановились и переглянулись.
– Что это братец с тобой случилось? – поинтересовался Пегий всадник. – Ты же обещал служить Рамшоку верой и правдой, а теперь на попятную?
– Ах, братцы, не думал я, что вы такие недогадливые, – покачал головой Черный всадник. – Вы же видели, что Рамшок с Белым всадником сделал. Зачем же нам всем погибать, не лучше ли притвориться и перехитрить злодея?
– Дело ты говоришь, братец, – похвалил его Рыжий всадник. – Хоть ты и чёрен снаружи, но душа у тебя добрая и ум светлый. Давайте вытрясем наши мешки над морем, а потом над землей с пустыми мешками пролетим.
Так всадники и сделали и к Рамшоку вернулись. Он встретил их с льстивой улыбкой и велел отправляться к своему помощнику Кит-сажу, ответственному за подготовку снов.
Целый месяц Китсажу наполнял мешки всадников кошмарами и ужасами, а всадники их выбрасывали в море. Завелись в море страшные рыбы пираньи, акулы, иглобрюхи, мурены, осьминоги, медузы и электрические скаты. Зато дети на земле продолжали спать спокойно. Никто темноты не боялся, от ужасов и ночных кошмаров не кричал.
– Что за безобразие? – рассердился Рамшок. – Почему я не вижу никаких результатов? Неужели ты, Китсажу, разучился делать ужастики? Да я тебя в порошок сотру. На той стороне Луны сгною.
– Не гневайтесь, Ваше Злейшество, – завопил Китсажу. – Я всё делаю так, как надо. А вот эта троица вызывает у меня подозрение. Нужно бы Вам их вначале не проверить, а потом уже и за меня приниматься.
Рамшок прищурил свои и без того узкие глаза, подумал:
– А ведь пройдоха Китсажу говорит дельные вещи. С чего это вдруг я стал таким доверчивым? Почему сразу не проверил эту троицу?
Вызвал Рамшок к себе всадников, надел маску добродушия и мягким, елейным голоском проговорил:
– Сегодня ступайте только на три стороны, а на четвертую не ходите. Довольно с них жутких снов, пусть передохнут.
Уехали всадники, а Рамшок достал из клетки сизого голубя, превратил его в царицу Дрёму, на трон усадил и велел мешочки снами наполнять. Потом ткнул крючковатым пальцем в каменное тело Белого всадника. Пробежала сине-фиолетовая молния по камню, ожил всадник и к ногам царицы бросился:
– Как я рад вас видеть, милая царица.
– И я рада тебя видеть. Да только вот братцы твои давненько уехали, а ты все спишь не просыпаешься, – укоризненно покачала головой Дрёма. – Седлай скорее коня, да отправляйся сны рассыпать.
Вручила Дрёма Белому всаднику мешки со снами. Он коня оседлал и на юг помчался. Рамшок Дрёму снова в сизого голубя превратил, в клетку посадил и уселся на трон всадников поджидать.
Вернулись всадники, коней в стойла поставили, мешочки повесили и спать легли. Не знали они, не ведали, что хитрый Китсажу посадил в каждый мешочек верных своих слуг. Слуги выждали немного, пока всадники уснут, выбрались из мешков и к Рамшоку с докладом побежали.
– Ваше Злейшество, все самые любимые ваши ужасы и кошмары на дне морском рыб кормят. Сговорились всадники сны в море высыпать, а потом с пустыми мешками над землей летать. Спят себе люди без снов и видений.
– Ах, так! – заревел Рамшок, а на лице сразу несколько масок за один миг сменились. – Да я эту троицу в порошок сотру, на той стороне Луны сгною…
– Ваше Злейшество, не стоит их на ту сторону Луны отправлять, – воскликнул Китсажу. – Там же в башне царица Дрёма сидит. Не ровен час…
– Как ты смеешь меня прерывать? Как ты смеешь думать, что они смогут найти Дрёму? – рявкнул Рамшок. Китсажу от обиды даже позеленел. – Я не просто отправлю эту троицу на ту сторону Луны, я превращу их в сухой лист, сухой цветок и сухую ветку. И велю бросить на улицы города, чтобы толпы горожан стерли их в порошок своими подошвами! Тебе всё ясно?
– Ясно, – промямлил Китсажу, сжав кулаки. – А кто сны рассыпать будет?
– Нам хватит одного Белого всадника, который будет работать за четверых, – рассмеялся Рамшок. – Ступай и приготовь как можно больше ужасов, кошмаров и ночных страхов.
Китсажу поклонился и удалился готовить свои ужастики. Он брал добрые сны и бросал их в котел, стоящий на огне. Туда же Китсажу добавлял зависть, злость, раздражительность, ложь, измену, клевету и безразличие. Он всё это тщательно перемешивал большой деревянной ложкой, доводил до кипения, некоторое время настаивал, а потом закрывал в темный чулан, чтобы не началось брожение, чтобы никакие микробы добра не смогли проникнуть внутрь. Работу свою Китсажу любил и выполнял очень тщательно. Но сегодня он был так взбешен, что не заметил, как маленький вихрастый мальчик-сон спрятался в темном углу.