Валя взбивает подушку, аккуратно расправляет уголки наволочки. Потом разглаживает ладонями воротничок пижамы. Вот я какая хорошенькая, кудрявая. Она сидит на кровати, и правда, хорошенькая. Лицо, как розовый персик, нежное, а глаза синие и большие. Валя считает, что все должны её любить.
- Придётся, наверное, самосвал заказывать, - говорит она, а сама любуется помпонами на своих тапочках.
- Самосвал? Зачем? - встрепенулась доверчивая Туся Ильинская. - Зачем тебе самосвал?
- Не мне. Саше Лагутиной. Письма вывозить. Забросали её прямо письмами, никому столько не пишут. И кому она нужна-то? Удивляюсь.
- Ехидина ты, Валя, и вредная, - вдруг говорит Надя.
И никто не заступается за Валю. Но она сама не даёт себя в обиду.
- Сама ты противная, - спокойно отвечает Валя. - А Костю Курбатова в новую школу переводят, он больше не будет с Лагутиной в одной школе. Ага!
В это время в спальню входит Саша. Валя её не видит и продолжает:
- В специальную спортивную школу для одарённых детей. Потому что он, Костя Курбатов, знаете кто? Олимпийская надежда!
Саша остановилась у двери, там мало света, девчонки её не замечают. Она стоит растерянная. В другую школу. Значит, она больше не будет видеть его. И никогда больше они не встретятся у зелёного облупленного стола. И никогда не полетит от него к ней лёгкий быстрый шарик. Вот как происходят разлуки. На всю жизнь.
- Ты-то, Валя, чего радуешься? - спрашивает Туся. Она сердито и совсем не восхищённо смотрит на Валю. - Как будто это ты - олимпийская надежда. А сама за всё лето так и не научилась ракеткой по шарику попадать. Зря только место на площадке занимала. Вертится, крутится. А толку?
- Я вертелась? - Валя от возмущения забыла, что хмуриться ей не к лицу, и нахмурилась. - Я вертелась? Да меня приглашали! Поняла? А ты злишься, потому что тебя не приглашали.
- А мне и не надо. Я умных мальчиков уважаю. Понятно? А ты, Валя, и сама-то не больно умная.
- Обзываться каждый может, - не уступает Валя. - Саша ваша больно умная.
- Саша - да, а ты - нет, - подаёт голос из своего угла Саида Юсупова. - И хватит спорить.
Саша молча проходит к своей кровати. Девочки тоже замолкают. Только Туся спрашивает:
- Сделала альбом, Саша?
- Да. "Как мы провели лето" называется. Спокойной ночи, девочки.
Саша быстро укладывается и закрывает глаза. Она не хочет ничего говорить. "Вот и пишу тебе целое лето. Только ответа всё нету и нету", - повторяет Саша про себя. Красиво. Он, наверное, добрый и хороший.
Только ответа всё нету и нету. Перед её закрытыми глазами появляется почему-то худенькое лицо с большими сиреневыми глазами. А почему - Саша и сама не знает.
Входит вожатая. Почему так тихо в спальне у девочек? Вон мальчишки над чем-то смеются, отсюда слышно.
- Девочки, вы не заболели? - спрашивает Тамара.
- Мы здоровы, - отвечает за всех Надя. - Просто мы наговорились - во! - Надя показывает ладонью выше горла.
- Ну-ну. - Тамара пожимает плечами, гасит свет и тихо выходит. - Спокойной ночи, девчонки. Завтра прощальный костёр.
Саша лежит тихо. Какие девчонки хорошие. Она будет скучать и по Тусе, и по Саиде, и по Наде. А вот по Вале не будет. Не сошлись характерами. Раньше Саша была уверена, что все поклоняются красоте Тумановой. А вот и не все. И её, Сашу, девчонки готовы защищать. А красота вовсе не на всех так уж неотразимо действует. Будет Валька теперь знать.
Темно в спальне, в окно видны чистые крупные звёзды. В августе звёзды часто падают. И если успеешь загадать желание, пока звезда летит по небу, то желание обязательно исполнится. Надо только не растеряться и успеть загадать, пока звезда не погасла. И тут, как по заказу, одна звезда срывается со своего места и летит через всё небо туда, за поля, за леса. "Хочу, чтобы его не перевели в спортивную школу", - успевает подумать Саша. И только после этого звезда гаснет.
Не внук, а мечта
На даче желтеют берёзы, и часто идёт дождь.
Текут по стёклам длинные струи, и Сашенька сквозь мокрое стекло смотрит на речку, вода вся в дырочках, как будто дождь вбивает в неё гвозди. И никого на мокром берегу.
Сашенька собирает чемодан.
Тренировочный костюм вместо синего стал почти белым - выгорел. А тёплую куртку так ни разу не надел, и резиновые сапоги тоже…
Недалеко от калитки большая лужа. Эх ты, лужа-океан, зелёные берега, крутые волны.
Подошли к нему близнецы Пашка и Машка, оба в плащах с капюшонами, один плащ голубой, другой розовый. В голубом Пашка, а в розовом Машка. Сунул Пашка ботинок в воду.
- Ага, не промок.
- Ну меня не промок.
Опять у близнецов соревнование. Скоро, наверное, драка начнётся, у них без этого редко обходится.
- Разойдись! - На полной скорости мчится по улице человек на велосипеде. Дождь, ветер - а он летит вперёд и сразу прямо в середину лужи. Вода из-под колёс в разные стороны! В восторге заорали Пашка и Машка. - Не сметь драться!
Кто этот смелый отчаянный велосипедист? А это Сашенька. Черенков Александр. Вон как лихо он ездит. Ничего не боится.
- А почему нельзя? - кричат вслед близнецы. - Почему не сметь?
- В дождь запрещается, - смеётся он.
Опять Сашенька мечтает? Опять мечты, миражи и видения? Нет, не видения и не мечты.
Сашенька Черенков на самом деле сидит на велосипеде! И довольно ловко едет вперёд. Куда это он под дождём? Какое такое у него неотложное дело появилось? Да есть одно дело. Едет Сашенька Черенков на почту, вот куда. И везёт он письмо.
Едет Сашенька быстро, лужи колёсами рассекает, лицо от дождя не прячет, ему надо, чтобы письмо дошло поскорее. Ему кажется, что это письмо очень ждут.
А в конверте, который Сашенька прячет от дождя на своей груди, совсем как отважный мушкетёр Д’Артаньян прятал секретное послание, - листок в линейку. А на этом листочке такое стихотворение: "Никогда обо мне не узнает та, которой стихи посвящал. О другом человеке мечтает, несмотря, что пижон и нахал". Ну и пусть не совсем удачно, особенно последняя строчка. Зато Сашенька решился на атаку, пошёл в открытый бой. Ай да Сашенька. Против кого? Против самого Курбатова Константина. Ведь что ни говори, а это совсем новый для Сашеньки этап в жизни: не ворчит про себя, а высказался открыто. Будь что будет, страх отброшен. Впрочем, это, кажется, строки из новых Сашенькиных стихов, сочинявшихся на дороге под дождём, когда он крутил педали велосипеда. И велосипед, как верный конь, нёс его вперёд, только вперёд. Сашенька спешил, как будто там, в конце посёлка, его ждал не синий почтовый ящик, а сама Саша Лагутина.
И он увидел её. Она стояла недалеко от мокрой золотой берёзы, и дождь сыпал на неё свои холодные капли, а она улыбалась Сашеньке и говорила: "Как хорошо ты ездишь на велосипеде. Я и не знала, что ты умеешь. Дай покататься, Сашенька". А он соскочил с седла и сказал: "Садись, Саша, и катайся сколько хочешь. Хоть всю жизнь. Дарю тебе велосипед. На память. Вот так". Мокрая берёза в жёлтых листьях. Вот скамейка, вот почтовый ящик. Никакой Саши, конечно, здесь нет. Это Сашенькина мечта. Откуда здесь возьмётся Саша Лагутина? Она в лагере "Светлые полянки". И третья смена подходит к концу, но ещё не кончилась.
А Сашенька мечтатель и фантазёр. Это у него надолго. Может быть, на всю жизнь. На всю жизнь! - как любит говорить Саша Лагутина. А что в этом плохого? Пусть человек мечтает, и придумывает, и фантазирует. Хорошо. Когда надо, пусть совершает поступки, а когда хочет - пускай мечтает. Одно другому не мешает.
…Однажды Сашенька сидел на веранде и смотрел в цветное окошко. На этот раз он выбрал жёлтое окошко. Он видел жёлтый забор, жёлтый берег Истры, жёлтые стволы берёз. На жёлтой дорожке появилась жёлтая бабушка с жёлтым бидоном. Она вошла на веранду и оказалась не жёлтой, а обыкновенной.
- Кашу сварил? - спросила бабушка.
- Сварил, бабушка.
- И пол вымыл, и пыль вытер. Ты не внук, а мечта. Садись завтракать. У нас сегодня огурцы.
- Сейчас, бабушка. Иду.
А сам продолжал смотреть в жёлтое окошко. Жёлтый Лёша прошёл по жёлтой тропинке вниз к реке. Он нёс жёлтые удочки. И рубаха на нём была жёлтая. А вон проехала незнакомая девочка на жёлтом велосипеде. И глаза у неё были, конечно, жёлтые.
- О чём ты мечтаешь, Сашенька?
- Да так, бабушка. Интересно - вот так всё жёлтое, а так - всё синее. Хорошо смотреть в цветные стёкла.
- А, хорошо. Я тоже люблю эти стёкла. Но больше люблю не сидеть и смотреть, а что-нибудь делать. Движение - это прекрасно. Пошли позавтракаем, а потом я тебе покажу одну вещь.
- Какую, бабушка?
- Потерпи. Сюрприз имеет свои законы.
Сашенька быстро поел и уставился на бабушку.
- А посуда? Я мою, ты вытираешь. Давай быстро.
- Бабушка, - заныл Сашенька, - а нельзя посуду потом? Ну, бабушка.
- А мухи? Давай быстрее.
Какой человек не любит, когда ему делают сюрприз? Любой любит. Лишь бы сюрприз был приятным. А уж бабушка всегда знает, чем обрадовать своего внука.
- Где сюрприз, бабушка? - спросил Сашенька, когда была вытерта и убрана в шкафчик последняя чашка.
- Пошли.
Они спустились с крыльца, обогнули дом и подошли к забору. Там, за кустами малины, где дорожка заросла крапивой, что-то блестело. Отсвечивало на солнце что-то чёрное, металлическое. И сияли зеркальные линии. Сашенька побежал прямо через крапиву. Велосипед! Это был велосипед, самый настоящий, чёрный, взрослый, с золотыми буквами. Колёса и руль, седло и педали - велосипед! Сколько раз Сашенька садился на велосипед! Взлетал в седло, легко оттолкнувшись от земли. И нажимал на педали, и летел вперёд. И звонил в звонок. Все расступись, едет Черенков Александр! Только всё это было в мечтах. А на самом деле этого никогда не было. Ни разу.
И вот настоящий велосипед, сияющий и сверкающий, стоит перед ним, легко прислонившись к забору. Сашенька гладит руль и седло, и спицы, и педали, и шины, и звонок. Какой прекрасный велосипед. И как жаль, как обидно, что нельзя вот прямо сейчас сесть и поехать, куда вздумается. Чтобы завертелись колёса, замелькали спицы, чтобы ноги нажимали на педали, а глаза смотрели далеко вперёд. Нельзя, нельзя. Почему? Ну конечно, читатель. Ты догадлив. Потому нельзя, что Сашенька Черенков не умеет ездить на велосипеде. Не умеет. В мечтах ездил, а на деле - не пробовал.
- Бабушка! - Он не хочет её огорчать, ему неловко, но надо признаваться. - Я не умею кататься на велосипеде. Так уж получилось, бабушка.
А бабушка?
Она весело смотрит и нисколько не огорчается. Она отвечает немного невпопад:
- А они - шуба. Да тьфу на неё, на эту шубу. Прелесть, правда?
- Прекрасная машина. Только…
- Садись и поезжай. Что ты мнёшься, как телеграфный столб?
Ну разве столбы мнутся? Впрочем, бабушка за это не отвечает. Она выводит велосипед на дорожку и хлопает ладонью по седлу: садись, Сашенька. Бабушка придерживает велосипед сзади, и он влезает в седло. И хватается за руль, а больше на этой неустойчивой машине держаться не за что. И медленно, неуверенно ставит ноги на педали - а больше их девать и некуда, так уж устроен велосипед. И нога сама нажимает педаль, а другая нога - другую педаль. И велосипед трогается с места. И конечно, хочет сразу повалиться набок.
- Не упадёшь, я держу. Главное - движение. На одном месте обязательно упадёшь. Не бойся, я держу крепко.
И он выезжает на улицу, он едет по дороге, выписывает зигзаги, виляет. Сзади бабушка держит велосипед за седло. Раза два она не удержала, Сашенька свалился. Он потирает коленку, локоть. Поднимает велосипед.
- Бабушка, может, на сегодня хватит? А завтра ещё?
- Ну что ты? Ты способный, ты бесстрашный. Помнишь, как быстро ты научился плавать?
Как важно вовремя напомнить человеку, какой он молодец.
Сашенька снова в седле. Конечно, он бесстрашный. И не каша, и не лапша. И не хуже других. Никто никого не хуже. Бывают минуты слабости, но их надо преодолеть. Хорошо, что бабушка так крепко держит седло.
- Сашенька! На велосипеде не умеет! А я давно умею! - Это Аллочка, конечно. Вышла из своей калитки и стоит, только её не хватало.
- Бабушка, может, хватит? - тихо спрашивает Сашенька.
- Ничего подобного, - тихо отвечает бабушка, - тем более девочка смотрит. Ты что? Садись, поехали.
Он потирает ушибленный локоть. Не так уж и больно, в траву падать мягко.
И снова Сашенька на велосипеде. И опять вперёд, потихоньку. Только руки держат руль чуть увереннее. И спина чуть крепче. И голова не мотается, как былинка на ветру. И зигзаги меньше - путь почти прямой.
- Подумаешь, девочка, - ворчит Сашенька. - Аллочка-кричалочка.
Бабушка трусцой бежит за велосипедом, это придаёт Сашеньке уверенность. Бабушка держит крепко. Хорошо, что бабушка сильная. Не зря она каждое утро делает зарядку, плавает. А зимой каждое воскресенье ходит с подругой на лыжах.
- Девочка, - ворчит Сашенька, а сам крутит, крутит педали.
- Всё равно - девочка, - тихо отвечает бабушка. - Ты мужчина и никогда перед женщиной не показывай слабость. Стыдно.
Да ладно, ладно. Он постарается.
Велосипед едет, Сашенька спокойно нажимает на педали, не дёргает руль, и руль больше не вырывается из рук. Велосипед слушается! Медленно, не спеша, вперёд. Ветер не воет в ушах, до этого ещё далеко. Но всё-таки! Сашенька едет на велосипеде. Это оттого, что бабушка крепко держит его велосипед и не даёт ему повалиться.
- Бабушка! Еду! Лучше, правда, бабушка?
Она не отвечает. Не слышит? Он тогда погромче:
- Бабушка! Смотри, как получается!
- Молодец! Хорошо! Сашенька! - кричит бабушка издалека.
Сашенька не заметил, как она перестала его держать. Она стоит у калитки. А он едет, едет сам. Сам едет!
И Аллочка кричит во всё горло:
- Сашенька научился на велосипеде! Смотрите!
От неожиданности Сашенька делает зигзаг и всё-таки валится набок. Но это уже не имеет никакого значения.
…Теперь он на своём велосипеде каждый день ездит за хлебом и на почту. А иногда за молоком. Если бидон повесить на руль и ехать ровно и аккуратно, молоко не расплещется. А без бидона можно носиться с огромной скоростью.
Жалко, что не видит Сашеньку в эти минуты тот человек, который, может быть, стал бы относиться к нему иначе…
Телеграмма
Сегодня Сашенька приехал на почту на закате. Сейчас он опустит письмо в синий почтовый ящик, не слезая с велосипеда. Это совсем нетрудно, если держаться за забор. Вот как всё складно получается - Лёша обещал взять Сашеньку сегодня на рыбалку. Не Фиму, не Аллочку, не Пашку-Машку, а именно Сашеньку. Потому что не они, а он, Сашенька, ухитрился накопать червей за старым колодцем. Лёша сказал:
- Завтра вечером возьму тебя с собой на рыбалку. Ты, Сашенька, хотя и на два года младше, а всё равно толковый.
Вот как сказал Лёша, такие слова не часто услышишь, особенно от такого взрослого сдержанного человека. Сашенька сразу понял, что теперь он поймает штук сто ершей, а может, и щуку. Мечтая об этом, он подъехал к зелёному домику, на котором была вывеска: "Отделение связи". Это и была почта.
Сашенька достал из кармана конверт. Там были стихи, которые казались Сашеньке очень хорошими. "Летают весёлые птицы, летают горячие искры, летит к тебе эта страница с далёкого берега Истры". На самом деле это не были такие уж замечательные стихи, но они выражали Сашенькино настроение - немного грустное, немного мечтательное, а именно настроением ему и хотелось поделиться.
Письмо с шорохом упало в ящик и стукнулось о железное дно. Всё, можно мчаться обратно, Лёша, наверное, ждёт его у своей калитки.
- Мальчик, постой, не уезжай!
В дверях почты стояла женщина, которая обычно сидела внутри, за барьерчиком, и принимала бандероли и заказные письма.
- Послушай, мальчик, отвези телеграмму на Лесную, дом шесть. Здесь недалеко, я не могу почту оставить. Будь добр. Знаешь, где Лесная?
- Конечно, знаю. - Сашенька взял сложенный листок. - Я все улицы в посёлке знаю. Пока пешком ходил - не все улицы знал, а теперь-то я на велосипеде. Я эту телеграмму с большой скоростью доставлю. Раз-два - и на Лесной. А потом раз-два - и на реке.
Сашенька помчался по дороге, женщина с почты что-то говорила ему вслед, но он не слышал.
Вот и Лесная улица, мягкая от опавших сосновых иголок. Велосипед пружинит, как будто едет по матрасу. Сашенька затормозил у дома номер шесть и крикнул:
- Вам телеграмма! Здравствуйте! Я привёз телеграмму!
Приятно кого-то обрадовать. Телеграммы чаще всего бывают поздравительные, так считал Сашенька. Или кто-нибудь в гости приезжает из другого города, тоже весело…
Из дома быстро вышла старушка, накинутая на её плечи шаль зацепилась за дверную ручку, но старушка не отцепила, она быстро шла к калитке, к Сашеньке, а шаль так и осталась висеть на двери.
Старушка взяла телеграмму и сказала "спасибо". Ну вот и всё, сейчас Сашенька нажмёт на педали и полетит к Лёше. И так задержался. Лёша, может быть, сердится: куда подевался этот Сашенька? Зря я с ним связался. И тут Сашенька примчится - вот он я. И они пойдут на речку и будут ловить рыбу. И Сашенька сразу научится и поймает штук сто или больше.
И вдруг старушка опустилась на скамейку у калитки, задрожала, слезы полились по щекам, а телеграмма упала в траву.
- Как же так? Как же так? - повторяла старушка и раскачивалась, закрыв лицо. - Сестра, Соня, умерла. Как же так?
Сашенька растерялся. Это была совсем чужая женщина, он впервые в жизни видел её. Но Сашенька спрыгнул с велосипеда, подошёл и погладил её по плечу. Он сел с ней рядом. Чем можно помочь? Что нужно сказать? За кем сбегать? Он не знал, он просто сидел рядом. И может быть, это было самое трудное для него и единственное, что нужно было сейчас этой старой женщине. Когда у человека большое горе, с ним иногда нужно просто посидеть рядом. Ничего этого Сашенька не знал. И хотелось спросить: "Что мне сделать?" Если бы она сказала, он бы сразу всё сделал, и стало бы легче. Но она сама растерянно спросила:
- Что же теперь делать?
И Сашенька почувствовал, что он сейчас умнее и главнее.
Так они сидели у калитки долго. Потом старушка сказала:
- Ступай домой, тебя, наверное, ищут.
- Посижу, - твёрдо ответил он. - Я не маленький.
Потом приехал из города сын старушки, высокий быстрый человек. Он прочёл телеграмму, обнял мать, повёл её в дом. Потом вышел, пожал руку Сашеньке - то ли попрощался, то ли поблагодарил.