- Не только вы, - Широков шутливого тона не принял, из равновесия не был выведен ни на градус, ни на миллиметр.
- Хорошо, - вздохнул Клюев. - Его когда убили? Восемнадцатого, говорите?
Широков кивнул.
- В котором часу, если это не засекречено в интересах следствия?
Широков опять не отреагировал на плохо скрытый сарказм.
- В девятом часу вечера.
- Вот, - удовлетворенно констатировал Клюев. - А я в восемь утра вылетел в Тбилиси.
- В Тбилиси? - похоже, полковник Широков был просто заинтригован. Еще бы - его-то теперь гораздо реже посылают в командировки в места столь экзотические.
- Ага, в Тбилиси. Приглашали на день рождения.
- У них еще и дни рождения отмечают? - что-то человеческое послышалось в голосе полковника Широкова: "Гля, козлы, вроде бы с голоду должны передохнуть, а все никак..."
- Случается, - подал плечами Клюев. - У меня даже билет до Тбилиси вроде бы сохранился. Впрочем, вам проще простого по регистрационным спискам проверить.
Широков выдержал красноречивую паузу: не беспокойтесь, мол, гражданин поднадзорный, все проверим, все перетрясем. Потом он спросил:
- А вы чем сейчас занимаетесь. Евгений Федорович? Где-нибудь трудоустроены?
Вот! Даже блатной, считающий "западло" иметь трудовую книжку, наверняка чувствует, что адреналина в его организме гораздо больше среднего при таком вопросе. Ты работаешь? Нет?! А как же до сих пор не подох с голоду?! Ты мать-одиночка? А что же это у тебя, суки, двухкомнатная квартира с мебелью?! У меня, шахтера, бля, того нету, а я почти не пью, всего по бутылке в день в среднем, я, сука-падла, в полпятого утра встаю, чтобы на смену успеть, вкалываю, как проклятый.
- Разумеется, трудоустроен, - бодро ответил Клюев. --Я служу охранником в фирме "Фея". Инкассация, сопровождение грузов, охрана офиса и тому подобное.
В частной фирме "Фея", которую содержала его подружка, Клюев появлялся не чаще раза в месяц - расписывался в платежной ведомости. Разумеется, в данной ситуации он руководствовался принципом: "Гусары денег не берут". С Линой Ставраки, директором фирмы "Фея", пылкой двадцативосьмилетней гречанкой, он и спал не слишком часто - раза четыре в месяц.
- Евгений Федорович, - теперь Широков паузу не выдерживал, но все равно Клюев мог быть уверен на сто процентов: и у Линки тоже будут интересоваться им, - Евгений Федорович, мы рассчитываем на вашу помощь в деле... в деле Петракова.
- Честно говоря, я более чем уверен, что Петраков пал, как сейчас говорят, жертвой разборок со своими партнерами, которых, наверное, следовало бы называть подельниками. Он глава "Торгового дома Петракова", насколько я помню. Да и вы это помните. Он наверняка стал бы губернатором на следующих выборах, как Немцов в Нижнем Новгороде. Наш народ экспроприаторов любит, независимо от того, у кого они забирают - у большинства или меньшинства. Я думаю, что убийство это следует рассматривать, как убийство бизнесмена, а не политика. - Клюев рассчитывал на то, что собеседник сочтет его типичным представителем масс, хотя и имевшим отношение к преторианской гвардии, человеком от сохи и молота, мышление которого формируется средствами массовой информации.
- Какие уж тут разборки, - вздохнул полковник Широков. - Ведь я же говорил вам: стреляли из тяжелого боевого арбалета, стреляли с большого расстояния, в полной темноте.
"Знаю я вас, охранников хреновых", - читалось во взгляде Широкова, - вы за сотню "зеленых" мать-отца пришьете, вы же ничего не умеете толком, кроме как кости ломать да убивать".
- Так ведь сейчас, имея валюту и возможность свободно кататься в дальнее зарубежье, можно что угодно привезти и ввезти.
- Такой вариант, конечно, нельзя исключать. - Нарушив принцип: "Молчи, за умного сойдешь", Широков одновременно подтвердил справедливость еще одной пословицы: "Чем выше мартышка влезает на дерево, тем лучше видна ее задница." Последующие его упражнения в риторике убедили Клюева в том, что террористам, действующим во вверенной Широкову области, не следует быть слишком осторожными.
Ладно, хрен с ними со всеми, с террористами и Широковым. Но вот то, что он, Клюев, ни сном не духом не ведавший о зависимости его судьбы от судьбы злополучного главы "Торгового дома" (дельца теневой экономики, если уж выражаться языком масс-медиа), будет теперь взят "под колпак" подручными товарища (был этот мудила "товарищем", им же и останется) Широкова - факт несомненный. Разумеется, никто не помешает ему в поездках в так называемое зарубежье, на "семейные торжества", но о поездках будут знать. Жизнь его, хм, несколько разнообразится.
Да хрен с вами со всеми еще раз. Побегайте за мной, последите. Может быть, и вам, козлам, жизнь более интересной покажется.
Они с Бирюковым встретились у валютного бара, одного из заведений, который держал хороший знакомый Клюева Влад Рогунов. Бар открывался в семь вечера, народа в это время там собиралось всего ничего, настоящий "гудеж" (при пятидесяти "баксах" за вход!) начинался часа на два позже. Сам Влад часто присутствовал при открытии заведения, у него на это время были назначены встречи с деловыми партнерами и просто хорошими знакомыми, к которым себя мог отнести и Клюев.
Внешне Влад Рогунов немного напоминал своего знаменитого тезку с центрального телевидения, но он старался походить на него гораздо больше, чем это было на самом деле. Влад Рогунов был явно полнее телезвезды, носил абсолютно идентичную прическу, такие же усы, такие же очки и такой же галстук-бабочку.
Как и полагалось в таком заведении, на входе стоял швейцар. Скорее все-таки вышибала. Парень лет двадцати, вида устрашающего - только не на взгляд специалистов вроде Бирюкова и Клюева. Очень много узловатого, бугристого мяса, которое не способен как следует пробить нервный импульс. Холка бычья, что подчеркивается стриженным затылком, руки-крюки, что бросается в глаза благодаря коротким рукавам пиджака из гладкой ткани, грудь - колесом, крой пиджачка очень свободный, лацканы отстоят друг от друга чуть ли не на метр. Центнер мышц, упакованных в модные шмотки и политых терпким одеколоном или дезодорантом.
- Слоны - мои друзья, - приветствовал стража Клюев. - Как здоровье, Сережа?
Здоровье "шкафа" Сережи оказалось в полном порядке.
Внутри небольшого помещения царили роскошь - достаточно, впрочем, сдержанная, не бьющая в глаза - комфорт, уют. И хозяин, Влад Рогунов, присутствовал.
- Вот, нам повезло, Николаич, - сказал Клюев, - можем лицезреть личность незаурядную. Он здесь появляется столь же редко, как красное солнышко в осеннем Альбионе.
Влад стоял за стойкой рядом с барменом и взбивал для кого-то из очень хороших или очень нужных знакомых коктейль. На Рогунове был ослепительно белый пиджак и белая сорочка с черным шелковым галстуком-"бабочкой". Бирюкову показалось, что Рогунов походит на знаменитого телетезку больше, чем это описывал Клюев. За столиком в зале сидели всего четверо посетителей, да у стойки бара крутилась на табуретке дама - именно для нее Влад и взбивал коктейль. Шелковый пиджак, золотая цепочка на шее, перстенек с рубином размером чуть ли не с голубиное яйцо, изысканная прическа, лайковые брючки в обтяжку. Может быть, валютная путана, может быть, бухгалтер СП, может быть, жена или любовница коммерческого директора этого самого СП. На вид даме было около тридцати, она рассказывала Владу о своих взаимоотношениях с особью мужского пола, изъясняясь на местном диалекте:
- А я ему и говорю: "Ну и шо?!" А он на меня смотрит, как тот баран. А я говорю: "Чем ты докажешь, шо это я взяла, а не хто-то другой?"
Влад не узнал - во всяком случае, в течение ближайших пяти минут - доказал ли смотревший, как баран, индивидуум участие дамы в процессе экспроприации или отчуждения собственности, потому что Влад увидел Клюева.
- Женя! Какая честь для нашего скромного заведения! Приятно видеть тебя с товарищем, приятно знать, что хоть кто-то из старых друзей помнит Влада, иначе бы мой кабачок давно прогорел.
- Ладно тебе плакаться, - по-свойски сказал Клюев, подавая Владу руку через стойку.
Он-то знал, что часа через два здесь от "старых друзей" протолкнуться нельзя будет, и дым табачный сгустится настолько, что его ножом резать можно будет.
- Тебе как всегда? - совсем по-листьевски улыбнулся Влад из-под усов. - Ты, как Делон, не пьешь одеколон?
- Именно. Два двойных "бургона". Польско-венгерского производства.
- Ай, как ты меня обижаешь! Ай, как ты меня уже обидел! - хитровато-грустно улыбаясь, балагурил Влад. При этом он споро завершил приготовление коктейля для лайково-шелковой дамы, отмерил по две порции виски для Клюева с Бирюковым, велел бармену подать жареных орешков и включил телевизор - "Сони" с огромным экраном. Телевизор сразу заговорил: "Шоу гоу он", - представление продолжается. Несравненный певец и знаменитый педрила Фредди запрокидывал голову, размахивал микрофоном, зажмуривался, потом сверкал карими, горящими, словно уголья, глазами - страдал, одним словом.
- Ты представляешь, - сказал Влад, обращаясь к шелково-лайковой даме, но с явным расчетом на то, что его будут слышать и остальные посетители, - этот жопошник после смерти оставил своей бабе двадцать семь миллионов. Фунтов стерлингов. Это потяжелее, чем "баксы", не говоря уже об очень легких "деревянных".
- Реакция дамы на сообщение Влада оставалась невыясненной - по той простой причине, что не успела последовать. Да и конец фразы Влада о "деревянных" потонул в грохоте, треске, звоне.
"Шкаф" Сережа, выбив своими центнерными телесами входную дверь, частично сломав ее, наполовину снеся с петель, рассеивая по мягкому войлочному покрытию пола осколки стекла и деревянные обломки, рухнул у самой стойки бара. Ему еще повезло - голова незадачливого вышибалы избежала столкновения с ножкой табурета - толстым стальным стержнем, покрытым никелем.
Грохот был настолько сильным, а разрушения столь впечатляющи, что Клюеву в первый момент показалось, будто в дверь с улицы пальнули из гранатомета.
Впрочем, могло случиться и такое, как он понял уже в следующее мгновение - в помещение ввалилась куча почти одинаково одетых - словно это была их униформа - кавказцев: кожаные куртки, спортивные костюмы, кроссовки. Двух мнений ни у кого из находившихся в баре возникнуть не могло: "наезд", наглый, дерзкий, совершаемый почти что средь бела дня, в центре города. Лицо Влада мгновенно стало неотличимым по цвету от его белоснежного пиджака. Дама, тонко взвизгнув, в долю секунды оказалась в углу под телевизором, с экрана которого извращенец Фредди истерически извещал всех, что шоу, мол, гоу, он.
Да уж, шоу, ни отнять, ни прибавить. Сережа, надо отдать ему должное, не собирался слишком долго отдыхать на полу, он довольно ловко для его комплекции откатился в сторону и вскочил на ноги. Но постоянно пребывать в вертикальном положении в этот теплый апрельский вечер ему было не суждено. Не успел он сделать шаг навстречу непрошенным гостям, как схлопотал мощный удар ногой в живот. На сей раз он уже положил свою коротко стриженную светловолосую голову к самым ногам лайково-шелковой дамы, вызвав еще один истерический вскрик.
Но и обидчик его не удержался на ногах: Клюев, немного подпрыгнув, залепил ему настолько мощный круговой удар ногой в голову, что он улетел в тот же угол, что и вышибала. Выглядел он намного менее живым, чем Сережа, а уж тот-то был на удивление хмур и неподвижен.
С Бирюкова в момент слетело оцепенение, он ощутил острый укол ревности - надо же! Клюев! Такой тоби-маваши-гери! Одним прыжком Бирюков преодолел расстояние до группки кавказцев, нырком ушел от встречного удара и уменьшил численность противника еще на одну боеспособную единицу, сломав мощным маваши-учи челюсть невысокому коренастому рыжеватому типу. Совсем как в "Иметь и не иметь" Хемингуэя: "Я врезал ему в челюсть и почувствовал, как она подалась под рукой, словно мешок с орехами." Застывшие зрители такой хруст и услышали, будто кто кувалдой раскрошил с десяток орехов. Затем Бирюков лихо крутанул свой коронный ура-маваши, и еще один кавказец свалился, словно кегля - Бирюков попал ему пяткой выше и сзади уха, поближе к затылку.
Положение Бирюкова и Клюева было более выгодным, чем положение кавказцев - те сгрудились у входа, не имея свободного пространства для маневра, а противники просто "вырубили" находившихся с краю. Прошло не более десяти секунд с того момента, как швейцар Сережа отправился "отдыхать", а его участь уже разделили еще трое. Трое - как раз половина из всей компании налетчиков. Но оставшиеся получили больше простора для деятельности.
Да и действия кавказцев теперь были куда как более опасны. Один из них выхватил пистолет и направил его на Клюева, который метался влево и вправо, не давая возможности прицелиться. Бирюков почти наощупь поймал за спину один из стульев, стоявших у еще неопрокинутого столика, и по дуге метнул его в человека с пистолетом. Кавказец заметил летящий предмет слишком поздно, он загородился от него правой рукой, в которой держал пистолет. Стул оказался слишком тяжелым и летел слишком быстро, деревянная его спинка припечатала кавказца по затылку, тот покачнулся. Раздался выстрел, пуля вошла в пол. Клюев прыгнул вперед, оказавшись сбоку от стрелявшего. Захват руки с пистолетом, прием, который в айкидо называется котэ-гаэши, и в результате пистолет остался в левой руке Клюева, а кавказец, описав в воздухе довольно большую дугу, хлопнулся на пол - головой к ногам Клюева, как и предписывалось приемом. Подошва клюевской "саламандры" припечатала голову упавшего к полу.
В следующий момент прозвучал еще один выстрел, но стрелял не Клюев - в руке тощеватого, по горло затянутого в черную кожу абрека прыгал точно такой же ПМ, как и у Клюева. За своей спиной Клюев услышал звон разбитого стекла. "Драка в салуне, блин, да и только", - подумал он и прострелил абреку правое плечо - прострелил уже в полете, так что следующая пуля, предназначенная ему, тоже попала во что-то бьющееся и хрупкое.
- Руки вверх, сука!!! - Клюев успел перекатиться-перекувыркнуться и вырос перед тем кавказцем, что был без оружия. А поскольку руки последнего поднимались вверх слишком медленно, Клюев врубил ему стволом "Макарова" в висок. Кавказец рухнул. Так же, как и тот, подстреленный в плечо - Бирюков, подпрыгнув, ударил его носком ботинка в подбородок. Это, возможно, показалось бы ему излишним в иное время. То-то и оно, что в иное время. Этот, раненный в плечо, еще мог быть опасным - он продолжал удерживать пистолет в правой руке, повисшей плетью, и тянулся к нему левой рукой. Вот тут-то его и достал Бирюков.
- А-атлично, Николаич! - воскликнул Клюев. Он окинул взглядом поле битвы, зрителей, сбившихся в стайку под стеной, потом взглянул на окно. - Отрыв, Николаич, отрыв! Менты припожаловали. Посторонись, Влад!
Он перемахнул через стойку, сметая бутылки и стаканы, прочую тонкую-звонкую ерунду и едва не сшиб второго бармена, который как раз надумал выбраться из-под стойки, под которой благополучно спрятался.
Бирюкову не оставалось ничего иного, как проделать то же самое - перемахнуть через стойку. Перед этим он успел подобрать пистолет с пола. Вслед за Клюевым он нырнул в узкий дверной проем, потом пробежал по полутемному коридору, заставленному картонными ящиками до самого потолка. Клюев сдвинул тяжелый засов, распахнул стальную дверь, и они оказались в тихом дворе: жилые дома, полуразрушенные "грибки", столики с доминошниками и алкашами и котельная в стороне, огороженная не очень высоким забором.
- Вперед! - скомандовал Клюев и рванулся к забору. Только препятствия позволяют эффективно уходить от погони.
Бирюкov успел уже перемахнуть вслед за Клюевым через забор, когда в двери подсобки появился омоновец - высокие шнурованные ботинки, темная форма, короткоствольный автомат. Он быстро окинул взглядом дворик, заметил забор, какое-то время на него смотрел, затем вернулся в бар.
- Оторвались, падлы, - бросил он в ответ на вопрошающий взгляд.
А Клюев с Бирюковым быстро пересекли несколько дворов и, переходя на относительно умеренный шаг, появились на той же улице, с которой входили в бар Влада, только в двух кварталах от последнего. Черный микроавтобус "Тойота" маячил перед баром.
- Х-хы! - выдохнул Клюев, выравнивая дыхание. - Чуть не влипли. Уж я этих козлов знаю: сначала бы душу вышибли, а потом стали бы разбираться. Да и разбираться незачем, что мы, что кавказцы были бы названы "участниками мафиозной разборки" и пополнили бы победоносную статистику бойцов за покой и безопасность граждан России. Но вот что меня еще занимает, Николаич: как это они так быстро возникли, менты? Да не простые, а ОМОН.
- Случайность? - предположил Бирюков.
- Случайность, знаешь ли, только тогда имеет право так называться, когда один раз бывает. А две случайности подряд - это уже чудо. Я, конечно, на открытие не претендую, но мне кажется, что это именно так. Больше двух случайностей сразу - это привычка. Случайность номер один - мы оказались у Влада в то время, когда на него "наехали" эти бандиты. Случайность номер два - через пару минут омоновцы объявились, которых в случае надобности не докликнешься. Вывод - чудо.
- А если это была запланированная операция по захвату рэкетиров? Ну, вели их, а в момент нападения повязали?
- Вот так, значит?.. Нет, слишком уж рискованная затея: там столько народу могло оказаться, а у кавказцев "пушки". Так бандитов не вяжут, ты уж мне на слово поверь.
Клюев еще вглядывался какое-то время в сгущавшиеся сумерки, прорезаемые светом зажегшихся фонарей. Потом он сказал:
- Ладно, "зелень" при нас осталась. Попади мы в лапы к тем мудакам, были бы голыми. А как же: "У преступников изъята крупная сумма в валюте и несколько "стволов" оружия. Зубров организованной преступности повязали, Евгения К. и Валерия Б. А раз нас все же не повязали, будем считать, что вообще ничего не случилось, и заглянем в одно уютное заведеньице.
- На которое тоже "наедут", как только мы там появимся, - в тон ему продолжал Бирюков.
- Николаич, старина, да ведь это менее вероятно, чем попадание двух снарядов в одну воронку. Хватит с нас одного чуда за вечер. Этого даже для телебоевика за глаза.
В небольшом ресторане "Юбилейный" они распили две бутылки шампанского в компании привлекательных девушек Лады и Марины, пожелавших продолжить вечернюю программу. Клюев мягко, но вполне определенно дал понять, что у "мальчиков" несколько иные планы на сегодня. Похоже, что Клюев кого-то искал, он достаточно долго шептался с официантом в "Юбилейном".