Ю.В. Бромлей не относил к этническим признакам территорию из-за "неоднозначности" этого параметра, ибо "целостность территории… выступая в качестве важнейшего условия формирования этноса, не является строго обязательным фактором воспроизводства его частей". Территориальный признак тоже может "мигрировать" вместе с этносом. Отмечая далее, что проблема учета числа признаков этноса экономического и политического (государственного) характера опять-таки "решается далеко не однозначно", он приходит к выводам, что к чертам, свойственным всем этносам, "в первую очередь относятся характерные черты культуры (в том числе языка) и психики этноса, его сознание и самоназвание. Этот комплекс, на наш взгляд, и составляет ядро собственно этнических свойств".
В этнонациональных отношениях не различия, видимо, все же определяют сущность этнонациональных общностей, а самобытность как сущностное, а не поверхностное проявление лишь различий. До сих пор присутствуют в российской литературе термины "нации" и "народности", и как в XIX в. одних относят к ранним, а других к поздним этапам развития общества. В XXI веке такие подходы теряют свое значение. Этническое более ощутимое кровнородственное, компактное территориально и однообразное по языку (наречия), а этнонациональное – это социально-политическое пространство этнического существования и самоутверждения всего многообразия субкультурных явлений и наречий, свойственных для данной общности.
На фоне утвердившейся в политике иерархичности этнонаций и форм их обустройства в советском государстве привело и к попыткам определить концепцию "иерархичности" этносов. Ю.В. Бромлей считал, что кроме собственно этносов – "основных этнических подразделений" – совокупности людей, обладающей наибольшей интенсивностью этнических свойств и выступающей в качестве самостоятельных единиц общественного развития, существуют другие, как бы менее четко выраженные этносы. К таковым он относит: 1) "элементарные этнические единицы", или "микроэтнические единицы" – те наименьшие составные части основного этнического подразделения, которые представляют собой предел делимости последнего (к ним относятся главным образом семьи); 2) "субэтнические подразделения" – общности, у которых этнические свойства выражены с меньшей интенсивностью, чем у основных этнических единиц и которые являются их составными частями (к ним относятся этнографические, некоторые социальные, диалектные и расовые группы); 3) "макроэтнические единицы", или "метаэтнические общности" – образования, охватывающие несколько основных этнических подразделений, но обладающие этническими свойствами меньшей интенсивности, чем каждое из таких подразделений (к ним относятся "метаэтнополитические", "метаэтнолингвистические", "метаэтноконфессиональные" и другие общности). "Таким образом, – пишет Ю.В. Бромлей, – один и тот же человек может входить в несколько этнических общностей различных уровней. Например, можно считать себя русским (основное этническое подразделение), донским казаком (субэтнос) и славянином (метаэтническая общность)". Это все правильно, если только не путать этнические общности, субкультурные общности внутри и вокруг них, а также межэтнические общности. Они различны по природе и по уровню общности.
Следует сказать, что на одной территории, исторически находясь в контакте с другими людьми, человек формирует с ними определенную общность не только по этническим, но и по другим признакам: политическим, социальным, административным, профессиональным и иным. Более того, на разных исторических этапах и в конкретно-исторических условиях те или иные признаки могут стать более определяющими для данного человека, для данной общности.
Кроме того, этнос – явление комплексное. Именно отсюда и теория этноса Л.Н. Гумилева о биологической, географической, физической сущности этноса. Таким образом, он воздействовал на смягчение господствовавшей тогда позиции исторического материализма, которая утверждала ведущее значение в этносе, в нации "социальных", "классовых", а даже не "этнических" элементов. А Ю.В. Бромлей утверждал, что "социальное в нации находится в диалектической взаимосвязи, неразрывном единстве с этническим", хотя в конечном итоге и этническое – это лишь форма проявления социального, духовного в их общностной специфике. Растворение этнического в социальном, политическом – это ошибка советских исследователей и нынешних либералов-демократов, критикующих Ю.В. Бромлея. У них общая методология – отрицание, растворение этнического в социальном или политическом. Они боятся самобытности и самостоятельности этнического, этнонационального как любой самобытности даже в отдельном человеке. "Причесать всех под одну гребенку" – любимое занятие политологов, в том числе и этнополитологов. В этносе, этнонации, как и в сущности самого человека, людей, проявляется одновременно феномен природы, биологического, физического, социального, культурного и политического их творчества, жизнедеятельности и сотворчества. В.И. Козлов и сегодня считает, что, "пренебрегая наукой, в высшем законе страны – Конституции Российской Федерации (1993 г.), преамбула начинается словами "Мы, многонациональный народ Российской Федерации…", так как в этнологии (этнографии) термином "народ" (как и равноценным ему "этнос") обозначались все типы этнических общностей, включая "нацию". Далее он пишет: "Показательно, что в статье 5 этой Конституции дано и правильное словоупотребление – "равноправие и самоопределение народов". Вероятно, юристы, составлявшие Конституцию, скалькировали начало преамбулы с конституции США ("We, people of the USA…"), но употребление там слова "people" по смыслу, насколько я понимаю, означает прежде всего "люди", а не "народ". Но такого не было, ибо мне пришлось быть одним из авторов статьи 5 Конституции Российской Федерации. Во-первых, "народ" – это наиболее нейтральное и по-русски принятое название с точки зрения восприятия людьми. Русский человек, как впрочем и нерусский, у нас не очень знает, что такое "этнос". А понятие "народ" имеет смысл и этнический и социальный. Ибо "народ" шире, чем этнос, этнонация и близко подходит к определению нация-государство, нация-согражданство. Во-вторых, на том этапе нужен был мостик с "советским народом", чтобы не терять уже достигнутый уровень сформировавшейся исторической общности наших людей. Узаконенное словосочетание "многонациональный народ Российской Федерации" по существу близко родственно повсеместно отвергнутому в политической, да и в научной литературе понятию "советский народ", и только журналисты не замечали понятийную этнополитическую несуразицу". Ученых интересует терминология, а политиков – реальная жизнь и установки на общность, единство. На том этапе, когда нам с большим трудом приходилось удерживать, сохранять многонациональную общность в новой России, отрицать нации-этносы и писать сразу о нации-государстве означало не понимать суть происходящих событий, а значит и вести их к трагедии. Ведь В.И. Козлов писал о советском народе, а многонациональный народ России как бы стал правопреемником многонационального народа Советского Союза. Кроме того, это был период отказа от старых понятий, дефиниций и борьбы новых. Но это не словесный каламбур, а реальность. Понятие "многонациональный народ" наиболее адекватно отражает общность наших народов, людей, граждан Российской Федерации. Это социокультурная общность, в которой люди согласились жить (в согражданстве) одним государством (только согласились в новых условиях), а становление нации-государства, гражданской нации – процесс перспективный. Были и есть попытки изменить привычное и закрепленное в Конституции понятие "нация" (как одного из исторических типов "этноса") или "народ", вложив в него смысл "согражданства". Не дойдя до такого уровня общности, провозглашая нацию-согражданство и отрицая тут же нацию-этнос, – это значит проявлять деструктивный подход, который тормозит формирование российской нации. Российская нация отражает политическую, перспективную сущность нашей многонациональной общности. И это не должно означать отказа от наций-этносов. Такой вызов приведет к взрыву. Недопустимо навязывать искусственно, сверху новые формы общности людей, а важно набраться исторического терпения и мудрости. Ибо историческими категориями являются как этнонация, так и нация-государство. И процесс это эволюционный.
В наше время трудно разобраться с историческим прошлым, когда самые издаваемые историки у нас – математики Фоменко с Носовым и с их достойным оппонентом Аджи, которые творят не историю народов и государства, а "свою историю", в лучшем случае как историю "своей этничности" независимо от истории и этногенеза стран и народов. Идет растаскивание истории нашей российской общности, отрыв ее от общности народов, навязывание истории искусственно придуманной в кабинетах терминологии, тем более, когда рядом тоже формируется целая "библиотека сепаратизма" (Кавказ, Поволжье), "библиотека расизма" (Санкт-Петербург, Ростов, Москва), когда самыми великими объявляются только сами по себе русские, угро-финны, тюрки, татары, чеченцы, аварцы, мусульмане, при этом забывается обо всех других. Параллельно с ними по всем газетам и журналам выступают новые теоретики с отрицанием понятий "этнос", "нация", "национальная политика". И это вместо того, чтобы помогать людям, своим согражданам формировать идентичность их сознания как этнонациональностей, граждан страны на основе более или менее принятых терминов.
Марксизм-ленинизм со своими достижениями и догмами уходит, а на смену приходят национал-шовинизм и национал-сепаратизм, нацизм и расизм со всеми трагедиями, где каждый народ велик не только сам по себе, но при "ничтожестве" другого народа. И это в условиях, когда люди и так перепуганы тем, что у них "отнимут" национальность, культуру, язык, тем, что они растворятся в условиях глобализации. В полукриминальном постконфликтном российском обществе мало места для благополучных идей. И тут важно не терять связи преемственные, как теоретические, так и практические. А ученые должны не запутывать, а прояснять. Теория и идеология тоже становятся криминальными, с призывами идти "стенка на стенку". Здесь особую роль играет и мифология, когда человек уводится в прошлое или будущее, но лишается настоящего. А люди хотят жить сегодня, сейчас. И они на это имеют право. Человек в своей природной, этнической, культурной, гражданской сущности имеет одну только жизнь. И она связана с определенными общностями, в составе которых проходит становление человека.
Мы проходим период методологического хаоса и понятийно-категориальной сумятицы, когда нет никаких методологических и моральных обязательств. Тут трудно сразу и однозначно определиться. Главное сейчас – не впадать в крайности, доводя частные теории и конъюнктурные идеологемы до господствующих догм. Понятие "многонациональный народ" отличается по своему социально-политическому содержанию от понятия "советский народ". В новом понятии прежде всего нет внутреннего разделения самих этнонаций по социально-классовому признаку. Но определенная историческая преемственность между этими общностями есть. И, исходя прежде всего из идентичности данной общности, люди различных национальностей согласились жить в общности "российский народ". Народ как общность может быть этносом, но он может быть и соэтничностью, полиэтничностью. И если люди живут в одном государстве, их общность, единство как народа, как "нации-согражданства" неминуема. Но в согражданстве не исчерпывается этнос и этничность, этнонация, этнонациональность, более того, это новый уровень их самоутверждения. В новой общности они самостоятельно получают перспективы своего развития. Утверждение же реалий одних общностей при захоронении других, свойственное для ряда работ этнологов, носит деструктивный характер. Социально-этнические процессы исторически развиваются на основе заимствования и преемственности. Здесь глубокие связи и зависимости. А однобокое, искусственное отрицание, свержение этносов-наций и насаждение сверху политический нации – подходы, разрушающие историческую общность людей, в том числе и различных национальностей, отторгающие их друг от друга. А на такой основе трудно создавать и общность людей как граждан страны.
Этнонации: не умственные конструкции, а реалии жизни
В. А. Тишков заявляет, что этносы существуют якобы исключительно в головах этнографов и что вместо этой "умственной конструкции" реально существует лишь некое культурное многообразие, мозаичный, но стремящийся к культурности и самоорганизации континуум из объективно существующих и отличных друг от друга элементов общества и культуры". Но культура – продукт многообразия творческой деятельности людей, в том числе концентрирующие элементы и способы социального и духовного творчества индивидов, объединенных в общности и пользующихся ее коллективным потенциалом. "Культура всегда шире места (пространства, среды), где она совершается". Она шире и индивидуального творчества. Культура как феномен – это результат еще и сотворчества людей.
Подходы В.А. Тишкова были подвергнуты критическому анализу многими учеными. Так, Ю.И. Семенов в статье "Этнология и гносеология" подчеркивает, что постмодернистское влияние оказалось "заразным" и разрушительным. В 1994 г. появилась статья В. Роктянского, оправдывающая постмодернистские подходы в этнографии. Активизировалась постмодернистская деятельность и директора Института этнологии и антропологии В.А. Тишкова. В статье "О нации и национализме" (1996 г.) им было заявлено, что "нация – это политический лозунг и средство мобилизации, а вовсе не научная категория" и что понятие "нация", как таковое, "не имеет права на существование и должно быть исключено из языка науки". Непонятно почему, ибо сам В.А.Тишков и был тем, кто превращал этнос из явления исторического, социокультурного в однобокое согражданство, то есть в "политический лозунг". Эти идеи лишь на первый взгляд казались постмодернистскими и прогрессивными из-за заимствования западной терминологии, но советую всем традиционалистам не мешать, а удалиться в "башни из слоновой кости". Он сам тем временем усиленно ремонтировал "старую башню великодержавного шовинизма", утверждая реальности и жизнеспособности как бы одного этноса-нации, подход, реализованный с кровью на Западе, но который уже дважды разваливал Россию (в 1917 и в 1991 гг.). "Евроремонт" великодержавного шовинизма вновь нужен, чтобы сказать о существовании лишь одной нации-этноса, которая вновь как бы должна доминировать в старой имперскости, но в новой форме "согражданства" под девизом, что "империи создают расово чистые народы, а помеси эти империи разрушают". Более откровенно и открыто эти идеи пропагандируются от Хомякова и Солженицына и до "либерального империалиста" Чубайса, при этом забывается, что мы имеем дело не с физикой и химией, которые не имеют этнонациональных границ, а с общественными явлениями со своими социально-этническими и культурными многообразиями (по форме и содержанию). И попытки их подогнать под расово-этнические характеристики одной этнонации не приведут к формированию единой нации в России. И самое главное, такие подходы размывают и истинно самобытную этничность, этнонациональность русских.
В последнее время делаются попытки в СМИ, в литературе пренебрегать понятием "россиянин" и активно использовать понятие "русский": "Русская девушка Елена Исимбаева стала лучшей спортсменкой года", хотя в фамилии и имени явно видно переплетение национальностей и культур "многонационального народа". При этом нет понимания того, что такое однобокое навязывание вызывает отторжение части людей, граждан России от российской идентичности, в том числе и у русских. Реакция русского человека понятна, когда искусственно навязывается европоцентризм. "Мудрость нашего времени состоит в признании за каждой культурой ее права на самостоятельное существование, в отстаивании равенства всех культур". Но при этом никто не отрицает не только общности культур народов России, но и ведущей роли в нашей духовной общности русского культуроцентризма. Духовное лидерство русской культуры в жизни наших народов естественно, ибо и оно создается исторически творчеством россиян разных национальностей, но это все только в том случае, если не отрицается за каждой культурой "право на самостоятельное существование" и "отстаивается принцип равенства всех культур". При всей общности в культуре всегда есть пласты с "этнодифференцирующими и этноинтегрирующими элементами и структурами" (В.М. Межуев). Отрицание этих элементов разрушает культурную общность народов, их стремление к самостоятельному творчеству и сотворчеству.