Её отказ прозвучал как-то особенно оскорбительно и окончательно взвинтил Наташу. Почему в собственный день рождения она должна терпеть эту дрянь? В конце концов она не обязана разводить политесы. Как сказал Виктор: "Если намёков не понимает, не фиг с ней церемониться".
- Хочешь сказать, что ты из себя вся такая положительная? - язвительно произнесла Наташа и нарочито выпустила дым Клавдии в лицо. - Кто не курит и не пьёт, тот здоровеньким помрёт.
- Не в этом дело. Просто есть толпа, а есть те, кто с ней не смешиваются, - ответила Клавдия, удивляясь своей находчивости и дерзости.
Прежде она терялась перед откровенным хамством, а теперь слова сами собой слетели с языка. Видел бы её сейчас Савва!
Замечание попало не в бровь, а в глаз. В зале большинство девушек и женщин сидели с сигаретами. Тщетно пытаясь придумать достойный ответ, Наташа не замечала, как роняет пепел себе на тарелку.
Тася поперхнулась и закашлялась.
- Вот видишь. Я тебе говорил. А ты: все курят, все курят... - вставил своё слово молчавший до этого Влад.
- Отстань, ты ещё тут разговорился, - отмахнулась Тася.
- Значит, мы толпа? Типа, все в дерьме, а ты в белом прикиде? - наконец обрела голос Наташа.
Назревал скандал. Настало время ретироваться. Клавдия была рада, что не успела признаться в розыгрыше. Ей вовсе не хотелось наживать врагов. Лучше отправить Клару в Питер и забыть. Она встала.
- Мне лучше уйти.
- Постой, - сказал Виктор и обернулся к девчонкам: - Вы чё все, сбрендили? Сначала одна цеплялась, потом другая.
- Это вы все с ума посходили. Перья распушили, как павлины. Новая юбка появилась, так готовы наизнанку вывернуться, - оборвала его Наташа.
- Я чё-то не пойму, тебя какая муха сегодня укусила? Критические дни? Мы собрались нормально оттопыриться, на ночь ещё в клуб забуриться. Девушка из Питера приехала. Чё она про вас подумает?
- А мне плевать, что она подумает. Явилась нежданная, незванная и ещё будет стебаться?
- Не ссорьтесь, - остановила их перепалку Клавдия. - Мне в любом случае пора.
Улица выглядела сказочно. Деревья увивали гирлянды мелких лампочек. Свежевыпавший снег искрился в свете фонарей. Даже тротуары были белыми, и в них вспыхивали блёстки, точно вкрапления слюды.
Клавдия ухватилась за Савву, чтобы не поскользнуться.
- Я сделала это! Представляешь, никто не догадался! - воскликнула она.
- Вот видишь, а ты боялась. Представляю, как у них вытянулись физиономии, когда они узнали правду.
- Но я им не сказала.
- Почему?
- Не знаю, - пожала плечами Клавдия. - Хотя нет. Вру. Знаю. Хочу, чтобы всё оставалось по-прежнему, тихо, мирно. На лекции пусть ходит Клюшка. Иногда лучше оставаться незаметной.
- А я думал, каждой девчонке хочется стать эффектной, чтобы на неё обращали внимание.
- Нет, сегодняшнего вечера мне хватило. Меня просто тошнит от этих бойфрендов. Считай, что мне нравится вести двойную жизнь, - рассмеялась Клавдия.
- Куда пойдём? - спросил Савва.
- К тебе. Ужасно хочется есть.
- Вот тебе и раз! Ты же со дня рождения, - удивился Савва.
- Там у меня не было аппетита.
- Давай зайдём в какой-нибудь ресторанчик.
- Нет, я устала быть моделью. Просто посидим вдвоём. Зажжём свечи, и ты пожаришь свою фирменную яичницу.
Глава 15
Тостер с громким щелчком выплюнул подрумяненные хлебцы. Антонина Павловна положила на тарелку дочери горячий тост.
- Как вчера прошёл день рождения? Накануне вечером поговорить не удалось.
Пока Антонина Павловна досматривала по "Культуре" очередную авторскую передачу, Клавдия поспешила лечь спать.
- Нормально, - лаконично и всеобъемлюще ответила Клавдия.
- Много народу было?
- Три девчонки, три парня. И я, как довесок. В словах дочери Антонине Павловне послышался упрёк. Она собиралась возразить, но её опередил звонок мобильного. Антонина Павловна удивлённо вскинула брови.
- Твой телефон? Кто это тебе звонит с утра пораньше?
У Клавдии перехватило дыхание. Кроме мамы и Саввы, ей почти никто не звонил. От такого раннего звонка веяло бедой. Она вдруг испугалась, что с Саввой что-то случилось. Девушка поспешно достала мобильник, посмотрела на дисплей и вздохнула с облегчением.
- Это - Наташа.
Клавдия встала из-за стола и удалилась в свою комнату.
Скрытность дочери неприятно задела Антонину Павловну. Прежде Клюшка не уединялась во время телефонных разговоров. Было любопытно, о чём они говорят, но воспитание не позволяло доценту кафедры философии подслушивать.
Между тем Клавдия недоумевала, что понадобилось бывшей подруге в такую рань. Классическая сова, Наташа вечно опаздывала на лекции и с утра была совершенно невменяемой. Но на этот раз она изменила своим привычкам. Голос в трубке звучал довольно бодро, даже агрессивно.
- Привет. Тебе Витька не звонил? - с места в карьер спросила Наташа.
"Значит, меня всё-таки раскусили", - пронеслось в голове у Клавдии. Впрочем, этого следовало ожидать. Наверняка они всё обсудили и поняли, что к чему. Маскарад подошёл к концу, но оправдываться она не собиралась.
- А почему он должен мне звонить?
- Твоя сестрёнка дала Витьке твой номер.
Сестрёнка? Значит, вчерашний розыгрыш приняли за чистую монету? Это радовало. Однако недаром говорят, что разведчики прокалываются на пустяках. Дёрнуло её дать свой номер телефона! Кто же знал, что Наташа его помнит!
Оставалось играть под дурочку.
- Зачем Вите мой номер?
- Она выдала твой номер вместо своего, - теряя терпение, объяснила Наташа.
Клавдия продолжала строить из себя идиотку:
- Зачем? У Клары свой мобильный.
- Ты у неё спроси зачем. Наверно, юмор у неё такой. Вы что, правда, близнецы?
- Да, а что, не похожи?
- Ничего общего! - с жаром заверила Наташа.
"Вот и славно", - подумала Клавдия, а вслух сказала:
- Конечно, Клара симпатичная.
- Больше корчит из себя. Кстати, она назад в Питер не собирается?
- Не знаю. С ней ничего нельзя загадывать наперёд. Она вообще не любит планировать.
Может через полчаса сорваться, а может пробыть несколько дней, - сказала Клавдия.
- У неё что, здесь роман? - допытывалась Наташа.
"Здорово тебя зацепило", - подумала Клавдия и подлила масла в огонь.
- Вроде того. Она вообще влюбчивая. В отличие от меня, у неё парней целая толпа. Даже удивительно, что мы сёстры.
- Ты в сто раз лучше, - лживо польстила ей Наташа и спросила: - Слушай, ты мне подруга?
- Ты же знаешь, - как ни в чём не бывало, ответила Клавдия.
- У меня к тебе просьба. Если Витька позвонит, сделай вид, что ты - это она. Ну, то есть Клара. Пошли его по холодку. И не говори ей, что он звонил.
- А вдруг она ждёт его звонка? - невинно поинтересовалась Клавдия.
- Если она не дала свой номер телефона, значит, не хочет, чтобы он ей звонил. Логично?
- Логично.
- Ну что? Сделаешь?
- Ты думаешь, она ему понравилась?
- Ой, я тебя умоляю! Ты же Витьку знаешь. Он любит хвост распустить, но это всё пустой трёп. Куда он от меня денется?
- А чего же ты тогда боишься?
- Профилактика, подруга, никогда не помешает. Это я так, на всякий случай.
- Ладно, постараюсь, - согласилась Клавдия и, чтобы Наташа не слишком расслаблялась, добавила: - Но ничего не обещаю. Он меня может раскусить. Ты же знаешь, я не умею обманывать.
О телефон! Союзник лжецов. Как искусно умеет лгать голос, когда нельзя заглянуть в глаза.
Клавдия нажала на кнопку отбоя, чтобы пресечь дальнейший разговор.
Копившиеся день за днём обиды всплыли из глубины души. Какое удовольствие устроить Наташе встряску, заставить ревновать и нервничать! День начался совсем недурно.
Клавдия вернулась на кухню.
- У Наташи что-то случилось? - не удержалась от вопроса Антонина Павловна.
- Ну что у неё может случиться? Просто звонила сказать, что сегодня на лекции не придёт. После вчерашнего решила взять тайм-аут.
- Кстати, ты мне так и не рассказала про день рождения.
Клавдия пожала плечами.
- Особенно рассказывать нечего. Посидели, поели.
- А как твой новый наряд?
- Девчонки его уже видели. Мы же вместе покупали. Забыла? - спросила Клавдия, глядя на мать честными глазами.
Как обмазанный маслом борец ускользает из рук противника, так и Клавдия мастерски уходила от разговора. Антонину Павловну раздражала нарочитая отчуждённость дочери. Что это? Болезнь роста? Запоздалый переходный возраст? Антонина Павловна была искренне уверена в том, что делает всё, чтобы сблизиться с дочерью. Но её попытки натыкались на непонятное упрямство.
Конец завтрака прошёл в молчании. Когда Клавдия перед уходом в университет привычно натягивала пуховик, Антонина Павловна не удержалась от сарказма.
- Ну и что же ты не носишь своё шикарное пальто и сапоги?
"Потому что они из моей новой жизни, в которую я впускаю только избранных", - подумала Клавдия и молча пожала плечами.
Антонина Павловна упустила миг, когда дочь была готова поделиться мыслями и чувствами, а теперь время откровенных разговоров безвозвратно кануло в небытиё.
- Вот видишь, как всегда, я оказалась права, - сказала мать.
- "Как всегда", - эхом повторила Клавдия.
- Не иронизируй, пожалуйста. Твои покупки - это выброшенные на ветер деньги и больше ничего. Не подумай, что я тебя попрекаю, но впредь относись к выбору вещей более вдумчиво.
"Когда я их выбирала, я была вдумчива, как никогда", - послала Клавдия мысленную реплику.
В последнее время она всё чаще вела с мамой молчаливый диалог. Впрочем, это не имело значения. У неё было ощущение, что даже если бы она кричала маме в ухо, та продолжала бы слышать только себя.
Клавдия всё больше удивляла Савву. Ему казалось, что любая девчонка мечтает выглядеть привлекательной, но Клавдия упорно не желала расставаться с прежним обликом. Только наедине с ним она сбрасывала маску серости.
- Почему ты продолжаешь цепляться за убогий наряд, который тебе совсем не идёт? - не выдержал он, когда Клавдия в очередной раз явилась на встречу в оттянутых на коленках джинсах и бесформенном свитере.
- Здравствуй, пожалуйста! А кто щеголяет перед тобой в вечернем туалете? Я же всегда переодеваюсь, - напомнила Клавдия.
- Только здесь. А почему ты не можешь быть такой всегда? Зачем загоняешь себя в рамки убогости? Почему не позволяешь себе быть такой, какая ты есть на самом деле?
- А какая я? - спросила Клавдия.
- Белая и пушистая. Тебе ведь нравится превращаться в принцессу. Я это чувствую.
- Мало ли что мне нравится. Мне не нужны проблемы.
- Какие проблемы? Чего ты боишься?
- Если я явлюсь в универ в прикиде, думаешь, народ от радости захлопает в ладоши? Видел бы ты, как на меня окрысились девчонки в кафе. А ведь для них я была всего лишь случайной незнакомкой. Теперь представь на минутку, если они узнают, что я сделала из них идиотов?
Савва задумался. Рассуждения Клавдии были не лишены логики. Девушка продолжала:
- Сейчас меня никто не замечает. Я живу тихо, и меня не трогают.
- Может, ты и права. Но ведь нельзя всю жизнь притворяться!
- Универ - это не вся жизнь. И там я не собираюсь выставляться напоказ.
- Но на танцы ты можешь ходить в человеческом облике?
- Ага, чтобы мама гадала, куда это я хожу по вечерам, разряженная в пух и прах? К тому же тогда мне придётся после универа возвращаться домой, а не к тебе.
- Да, это минус, - согласился Савва и спросил: - Слушай, а у тебя вещи хранятся в отдельном шкафу или у вас с матерью один на двоих?
- В отдельном. У меня своя комната.
- Тогда притаскивай всё ко мне. Будешь у меня переодеваться.
- Ты в своём уме?
- А что? Всё равно после лекций ты идёшь сюда. А вечером переоденешься и вернёшься домой, как обычно, чтобы мать не волновать. О, смотри-ка: мать не волновать - у меня прямо стихи получаются.
- Стихи у тебя бредовые. И идея - тоже, - отмахнулась Клавдия.
Гром грянул в субботу, две недели спустя. Антонине Павловне позвонила коллега и предложила горящие билеты на "Лебединое озеро". Это было как нельзя кстати. Антонина Павловна уже забыла, когда в последний раз была в Большом. Да и воскресные культпоходы с Клавдией снова стали редкостью. Предстоящая защита докторской диссертации отнимала слишком много сил и времени.
- Клюшка, сегодня мы идём в театр, - радостно объявила она. - Устроим себе праздник. Выйдем пораньше, пообедаем в каком-нибудь уютном ресторанчике. Собирайся.
Клавдию новость не обрадовала. Неожиданный поход в театр таил подводные камни. В мозгу раздался тревожный звоночек.
- Мам, у меня же занятия, - попыталась отвертеться она.
- У тебя каждый день занятия. Можно подумать, ты готовишься стать балериной. Если разочек пропустишь, ничего страшного не произойдёт. Не каждый день мы ходим в Большой. "Лебединое озеро" - это тоже танцы. Так что одевайся.
Когда через полчаса нарядная и надушенная Антонина Павловна вышла из спальни, на дочери были всё те же джинсы.
- Ты ещё не одета? Поторапливайся. Нам нужно заехать за билетами.
- Я так поеду, - тихо сказала Клавдия.
- Что значит "так"? - поморщилась Антонина Павловна. - В театр можно одеться поприличнее.
- Сейчас в театр никто не наряжается, - робко сопротивлялась Клавдия.
- А для чего тогда ты купила белую юбку и сапоги? Да и пальто нужно хоть изредка проветривать.
Клавдия и сама понимала, что мама права. Она бы с удовольствием нарядилась, если б могла, но белоснежный наряд висел в шкафу у Саввы. Две недели она по вечерам щеголяла в новом облике, и ничто не сулило подвоха. Если б знать про театр заранее, хотя бы накануне! Тогда она успела бы забрать вещи и мама ни о чём не догадалась бы. Впрочем, теперь об этом думать было поздно. Клавдия сделала ещё одну попытку избежать разоблачения:
- Мы опоздаем. Нам надо ещё забрать билеты и пообедать.
- Успеем, если не будешь тратить время на препирания. Что за глупое упрямство!
Антонина Павловна распахнула шкаф дочери и удивлённо спросила:
- А где пальто?
Клавдия должна была предвидеть, что когда-нибудь ей придётся ответить на этот вопрос, и всё же он застал её врасплох.
- Я... его отдала.
- Кому?
- Одной девочке. Его ведь всё равно нельзя носить в университет.
Антонина Павловна опустилась на краешек дивана и, глядя дочери в глаза, спросила:
- Погоди, а сапоги и юбку ты тоже отдала?
Клавдия кивнула. Не в силах выдержать прямой взгляд матери, она опустила глаза и, чтобы хоть как-то исправить ситуацию, поспешно заверила:
- Но она вернёт. Я ей только на время дала, поносить.
- Что значит "на время"? Это что, пункт проката? Как можно давать кому-то свои личные вещи? Мы же не в таборе живём.
- Я знаю, но ей было нужно. На свидание. Я подумала, что всё равно не ношу. Ничего страшного не случится, если она наденет пару раз. Она же не сносит.
- Не в том дело, сносит или не сносит. Есть правила гигиены.
- Я отдам вещи в чистку. Не волнуйся. Завтра всё будет на месте.
- Ты меня удивляешь. Почему я должна одевать твоих подружек? У них что, своих родителей нет? Это та самая подружка, с которой ты ходила за покупками? Она тебе посоветовала, что купить? - спросила Антонина Павловна и, не дожидаясь ответа, продолжала: - Простота хуже воровства. Она выбирала вещи не для тебя, а для себя. А ты, наивная дурочка, готова всё отдать. Вот что: звони своей подружке, и чтобы все вещи сегодня же были дома.
- Хорошо. Я сегодня позвоню, - пообещала Клавдия.
- Не сегодня, а сейчас. Ни в какой театр мы не пойдём до тех пор, пока ты не вернёшь всё домой.
Клавдия взяла мобильный телефон и хотела выйти из комнаты, но Антонина Павловна преградила ей выход. Излишняя тактичность ни к чему хорошему не приводила. Клавдия набрала номер Саввы и, как только он снял трубку, выпалила:
- Мне нужны мои вещи. Потом всё объясню. Встретимся через час на Китай-городе. Собери всё.
Она нажала кнопку отбоя прежде, чем Савва успел что-либо произнести.
- Через два часа вещи будут дома. Довольна? - с вызовом сказала Клавдия.
- И нечего на меня дуться. Ты сама виновата. Кто так делает? Из-за тебя мы не попадём в театр, и, кроме того, ты поставила меня в неловкое положение. Я пообещала, что возьму билеты, а теперь надо как-то тактично отказаться.
Клавдию покоробило, что мама даже не задумалась, как она будет смотреть в глаза мифической подружке. А если бы она на самом деле одолжила вещи?
- Ты меня тоже поставила в неловкое положение. Так что мы квиты, - напомнила Клавдия.
- Не груби. Это разные вещи, - сухо отрезала Антонина Павловна.
Клавдия промолчала. Спорить было бесполезно. Каждый раз, когда у матери не находилось аргументов, она приводила непоколебимый довод - это разные вещи.
Глава 16
Погода вела себя, как капризная барышня. Холода сменялись слякотью, а потом снова ударял мороз, превращая тротуары в каток. Зима то рьяно бралась за работу, вьюжила, гнала позёмку и засыпала город снежным конфетти, то сникала и уступала место оттепели. Сугробы оседали, а снег превращался в грязное месиво.
В жизни Клавдии тоже чередовались белые и серые полосы. В университете, где она для всех оставалась неприметной мышкой, жизнь текла уныло и бесцветно. Зато вечера были наполнены музыкой, танцами, прогулками, походами в театр. И тогда Клавдия сбрасывала серую "мышиную шкурку" и превращалась в утончённую девушку в белом. Правда, после того, как пальто пришлось вернуть домой, в будни фокус с переодеванием проделать не удавалось. Но подаренное Саввой платье Клавдия носила с собой и при первой же возможности с радостью меняла джинсы на белоснежное, невесомое, точно паутинка, одеяние.
Домой Клавдия приходила только ночевать. Она старалась вернуться раньше Антонины Павловны, чтобы не нарываться на очередную ссору. Впрочем, отношения с матерью и без того были более чем прохладными. Они практически не разговаривали.
Игра в молчанку входила в арсенал воспитательных мер Антонины Павловны. Когда она хотела наказать дочь, объявляла ей бойкот. Это действовало безотказно. Клавдия признавала свою неправоту, вымаливала прощение, и наступало примирение. Но на этот раз Клавдия и не думала отступать. Она как будто не замечала насупленного вида и нарочитого молчания матери и покорно играла роль немой. Антонине Павловне казалось, дочь даже рада, что не надо ничего объяснять.
В воскресенье днём Клавдия, ни слова не говоря, собралась уходить. Это было последней каплей, переполнившей терпение Антонины Павловны. Молчать дальше не имело смысла.
- Клавдия, сними куртку. Нам нужно поговорить, - велела Антонина Павловна.
Когда мама называла её Клавдией, это означало, что разговор предстоит не из приятных. Впрочем, этого следовало ожидать. Состояние холодной войны не могло продолжаться вечно. Клавдии самой надоело угрюмое молчание и скорбный вид матери. Она стянула куртку и вернулась в гостиную.
- Куда это ты собралась?