- "Рано в кровать, рано вставать - горя и хвори не будете знать!" Сколько раз я говорила это Этельреду Неразумному, но куда там! Так он меня и не послушался.
"Этельред Неразумный! Он жил, кажется, в одиннадцатом веке. Бедняжка повредилась в уме, - подумал мистер Бэнкс, - не стоит с ней спорить".
- А Альфреда Великого вы тоже знали? - спросил он вежливо.
- Ха! Он был ещё хуже Этельреда. Обещал присмотреть за моими пряниками. "Не трогай их, - говорит, - я буду поддерживать огонь и присматривать!" А сам? Подкинул дровишек в печь да и забыл о пряниках начисто. Размышлял о своём королевстве, а имбирные звёзды тем временем превратились в уголья.
Имбирные звёзды! Всё-таки у Мэри Поппинс дар заводись странные знакомства.
- Ну, ничего, - сказал мистер Бэнкс успокаивающе, - остаются ведь настоящие звёзды, правда? Их не спалишь и с места не сдвинешь.
Не обращая внимания на новый взрыв визгливого хохота, мистер Бэнкс посмотрел на небо.
- А вот и первая звезда. Дети, загадывайте желание! А вот и вторая. Как они быстро появляются! Господи, до чего они сегодня яркие! - сказал он тихим от восторга голосом. - Как они мерцают - будто у них там праздник. Полярная звезда! Сириус! Небесные Близнецы! И вон… Да-да, я всегда узнаю его по поясу с тремя большими звёздами в ряд. Святые небеса! - вскричал вдруг мистер Бэнкс. - Их четыре! Или меня подводит зрение? Джейн, Майкл, вы видите? Лишняя звезда в поясе?
Они проследили за его пальцем, указывающим в небо, и действительно, там было что-то маленькое, мерцающее. Может быть, не совсем звезда, но что-то там определённо было.
Они сморгнули, не веря себе и наполовину всё-таки веря.
- Да, кажется, - прошептали они, не смея сказать громче.
Мистер Бэнкс подкинул в воздух свой котелок. Он был вне себя от радости.
- Новая звезда! Мир, рукоплещи! Джордж Бэнкс, проживающий в Доме Номер Семнадцать по Вишнёвому переулку, первый заметил её! Я должен сохранять спокойствие - да, спокойствие, оставаться рассудительным и невозмутимым.
Однако, несмотря на эти благие намерения, мистер Бэнкс был как в лихорадке.
- Мне немедленно нужно найти адмирала и одолжить у него телескоп. Всё проверить. Доложить Астрономическому обществу. Вы ведь доберётесь домой сами, Мэри Поппинс? Сами понимаете, я не могу откладывать такое дело! Доброй ночи, миссис Смит, - поклонился он Тётушке-Птичнице. - И вам доброй ночи, мадам…
- Миссис Корри, - сказал старушка, ухмыляясь.
Мистер Бэнкс, уже шагнувший прочь, остановился как вкопанный. Где он слышал это имя? Он уставился на странную маленькую женщину, потом зачем-то повернулся к Мэри Поппинс.
Обе дамы серьёзно смотрели на него, ничего не говоря и не двигаясь, словно застывшая иллюстрация, глядящая со страницы.
Внезапно мистеру Бэнксу показалось, что он находится совсем в другом месте. И ещё ему показалось, что он стал кем-то другим, оставаясь в то же самое время самим собой.
С белым воротничком, в бархатных штанишках, привстав на цыпочки в своих ботинках на пуговках, он прижимается носом к стеклянной витрине, протягивая кому-то трёхпенсовую монетку. В воздухе стоит густой запах имбирных пряников, древняя маленькая женщина лукаво спрашивает: "А что ты делаешь с золотыми звёздами?" И его собственный детский голос отвечает: "Я держу их под подушкой". "Разумный мальчик", - старушка кивает кому-то за его спиной, кому-то в шляпке с цветочками.
- Джордж, где ты?
И другой голос, помоложе, тоже выкрикивает его имя:
- Джордж! Джордж!
Чары разрушены.
Мистер Бэнкс снова оказался в Аптекарском садике, в привычном мире. "Это ничего, - сказал он себе, - минутное помешательство, игра воображения".
- Невозможно, - нервно рассмеялся он, встретившись взглядом с Мэри Поппинс.
- Всё возможно, - отозвалась она спокойно.
Мистер Бэнкс поднял брови. Она что, смеётся над ним?
- А невозможное? - Он тоже посмеётся в ответ.
- И невозможное, - кивнула она.
- Джордж! - снова позвал далёкий голос - на этот раз в нём послышался испуг.
- Я здесь! - отозвался он.
И он отвернулся от этого странного, лунатического, сумасшедшего мгновения - сна? Наваждения? Неважно!
"В конце концов, - подумал он, - куда ж без колдовства в Иванов день?"
- Ах, Джордж! - вскричала миссис Бэнкс, ломая руки. - Дети ушли на вечерний пикник, я не могу их найти. Вдруг они заблудились!
Мистер Бэнкс двинулся навстречу дрожащей фигуре, бредущей по лужайке.
- Как они могли потеряться? Они ведь с Мэри Поппинс. Уж она-то точно приведёт их домой. А ты пойдёшь со мной, любовь моя. Послушай, какая у меня потрясающая новость! В жизни не угадаешь! Похоже, я открыл новую звезду. Надо посмотреть на неё в подзорную трубу. Если это правда, я стану главным Звездочётом, а ты - настоящей звездой.
- Не говори глупости, Джордж, - хихикнула миссис Бэнкс. - Вечно ты со своими звёздами! Лишь бы меня разыграть.
Но она не сердилась, что он говорит глупости, и ей нравилось, что он зовёт её "любовь моя".
- Адмирал! Адмирал! Подождите! Нам нужно посмотреть в ваш телескоп!
Голос мистера Бэнкса слабеющим эхом проплыл над Аптекарским садиком. И в то же время ветер донёс песню, которую пели хором у озера:
Два - это двое детей синеоких,
На каждом зелёный венок.
Один - он как перст, и ему одиноко,
Он будет всю жизнь одинок.
- Всю жизнь, - прошептала Тётушка-Птичница, взглянув на небо. - Ну, мне пора. У меня на плите томится ирландское рагу, а сынок вернётся голодным.
Она кивнула на паркового сторожа, который всё ещё разбрасывал цветы и стебли, выкрикивая их названия небесам.
- Марь доброго Генриха! Омела! Любисток! Всё, что душе угодно!
И ни одна травка не упала на землю.
- Пойдём, Артур, - сказала миссис Вверх-Тормашками. - Пора нам домой.
- Если у нас есть дом, - проворчал мистер Вверх-Тормашками, всё ещё погружённый в меланхолию. - А ты подумала о пожарах и землетрясениях, дорогая? Всякое могло случиться.
- Вот увидишь, ничего не случилось… Приходи к чаю в четверг, Мэри. К тому времени всё наладится.
И миссис Вверх-Тормашками увела мужа прочь, указывая ему путь в сумерках.
- Подождите меня, миссис Смит, милочка! - по-птичьи зачирикала миссис Корри. Трёхпенсовики на её платье подмигивали, а то место, где к воротнику притронулась медвежья лапа, ярко сияло. - Я должна рано ложиться - не то погублю свою красоту. И что тогда скажет Прекрасный Принц? А? - И она скорчила гримасу своим гигантским дочерям. - Ну-ка, Фанни и Анни, пошевеливайтесь! Пошли-ка домой, вы ещё успеете сунуть под подушки по паре травок - цикламен и конский щавель творят чудеса. Может, мне наконец удастся сбыть вас с рук. Красавцы мужья и десять тысяч в год. Руки в ноги, хромые жирафы! Подтяните носки! Вперёд!
Сделав реверанс Мэри Поппинс и получив в ответ любезный кивок, миссис Корри удалилась, подскакивая в своих мягких ботиках между еле плетущимися дочерьми, а Тётушка-Птичница плыла сбоку по траве, словно судно на всех парусах.
Аптекарский садик, ещё недавно весёлый и шумный, теперь казался тёмным и замершим.
- Джейн, возьми юлу, - распорядилась Мэри Поппинс. - Нам тоже пора домой.
И разноцветная жестяная планета, которая так весело вертелась и жужжала, отправилась в корзинку, немая и безжизненная.
Майкл огляделся в поисках авоськи и вдруг вспомнил…
- Мне же нечего нести, Мэри Поппинс! - пожаловался он.
- Понеси сам себя, - посоветовала она коротко и, повернувшись к коляске, послала её вперёд яростным толчком. - Ну-ка, шагаем вперёд, и желательно с той ноги.
- А какая нога та, Мэри Поппинс?
- Та, что впереди, конечно.
- Но иногда это левая нога, а иногда правая. Они не могут обе быть той ногой, - возразил Майкл.
- Майкл Бэнкс! - Она бросила на него один из своих свирепых взглядов. - Если ты намерен стоять здесь и разглагольствовать, то оставайся. А мы идём домой.
Ему действительно хотелось поразглагольствовать, и он был не прочь поймать её на слове. Но Майкл знал, что Мэри Поппинс всегда выигрывает. И какой толк разглагольствовать совсем одному с пустотой, которая не может тебе ответить.
Он решил, что понесёт сам себя. "Но как это сделать? - размышлял Майкл. - Наверное, это легче сделать, когда что-то есть в руках". Он ухватился за ручку коляски и, к своему изумлению, стал мальчиком, который несёт себя сам.
Джейн встала с другой стороны от Мэри Поппинс, так что теперь они толкали коляску втроём. В этой незнакомой, пугающей пустоте детям было приятно чувствовать её так близко. Потому что это уже не был привычный дневной парк, где они играли каждый день. Они ещё никогда не приходили сюда так поздно и не знали, что темнота меняет мир и превращает все знакомые предметы в незнакомые. Те самые деревья, которые днём были просто деревьями, под которыми можно было укрыться от солнца или лазить по ним, когда не видит парковый сторож, теперь, в темноте, казались загадочными существами, живущими собственной жизнью, полной нераскрытых секретов. Казалось, они затаивали дыхание, когда люди проходили мимо.
Ромашки, рододендроны, лилии, которые при свете дня купались в зелени, теперь казались безымянными полчищами, затаившимися в засаде, готовыми наброситься в любую минуту.
Сама ночь была чужой страной, неисхоженной, неизведанной, и единственной точкой опоры оставался уверенно шагающий между ними силуэт - её тепло, её ситцевое платье, поношенная сумка и зонтик с ручкой в виде головы попугая. Они чувствовали всё это, а не видели, поскольку не смели поднять глаз. Да и не разглядеть было в этой темноте ярких красок. И бывают ли яркие краски? Может, они всё придумали?
Справа от них зашевелился куст. Оттуда донеслось невнятное бормотание. Вдруг сейчас ка-ак прыгнет?
- Должна же она где-то быть, - сказал куст. - Я должен был снять её, чтоб найти письмо.
Дети опасливо подняли головы и поглядели в темноту. Они поняли, что проходят мимо розария. А куст, который готов был на них наброситься, словно по волшебству, превратился в человека. Человек был одет щеголевато: в цилиндре, чёрном сюртуке и брюках в тонкую полоску. Он ползал на четвереньках, явно пытаясь что-то найти.
- Я потерял свою крикетную кепку, - объяснил он. - Здесь, у фонтана, под кустами роз. Вы, случайно, её не видели?
- Она в Аптекарском садике, - сказала Мэри Поппинс.
Премьер-министр присел на корточки.
- В Аптекарском садике! Но это в другом конце парка! Как она могла туда попасть? Кепки ведь не летают. А может… - Он смущённо огляделся по сторонам. - Может, в такую ночь и летают. В канун Иванова дня и не такое случается. - Он вскочил на ноги. - Ну, что ж, - сказал он, глядя на часы, - у меня как раз в обрез времени, чтоб найти её и добежать до Дворца. - Он приподнял цилиндр, приветствуя Мэри Поппинс, ринулся в темноту и врезался в куст, который воровато пробирался навстречу. - Это ещё что? - Премьер-министр вскрикнул и отскочил в сторону. - Нельзя так подкрадываться! Как будто на тигров охотитесь. Вы меня перепугали.
- Тс-с-с! - зашипел куст. - Где парковый сторож?
- Дорогой мой, ну откуда мне знать? Я не держу парковых сторожей в кармане. Сегодня всё не на месте. Где-нибудь он да есть. А зачем вам?
Куст подвинулся поближе и оказался Лорд-мэром и двумя Советниками. Их одежда была обмотана вокруг тела, а голые ноги белели в темноте.
- В том-то и дело. Он нам совсем не нужен. Нам нужно выбраться из парка так, чтоб он нас не заметил.
Лорд-мэр откинул полу одежды и показал большую банку, наполненную водой.
- Корюшка! Вот он вам задаст, если поймает! Лорд-мэр, сам нарушающий собственные законы! Спросите о стороже вон у той леди, она только что сказала мне, где моя кепка. А мне пора! Спокойной ночи.
Лорд-мэр обернулся:
- А, это вы, мисс Поппинс! Какая удача! - Он опасливо огляделся и на цыпочках побежал по траве. - Скажите, - зашептал он ей на ухо, - не видали ли вы случайно…
- Паркового сторожа? - подсказала Мэри Поппинс.
- Тш! Не так громко. Он может услышать.
- Нет, не может, - заявила Мэри Поппинс с загадочностью сфинкса. - Он далеко, в другом конце парка.
Будь она трижды терновым кустом - это ещё не повод выдавать паркового сторожа, который нынче ночью забыл и думать о правилах.
- Прекрасно, - обрадовался Лорд-мэр и подозвал Советников. - Мы можем пробраться домой по главной аллее и заодн<5, - он подмигнул своим спутникам, - полакомиться вишенкой-другой.
- Боюсь, их все оборвали, - сообщила им Мэри Поппинс.
- Что - все? - Представители власти были глубоко шокированы. - Вандализм! Мы поговорим с королём. Куда катится мир?!
Они продолжали возмущаться громким шёпотом, пробираясь по парку со своей банкой.
Коляска поскрипывала на пути. Высокие призрачные тени вырастали пред ней и убегали при её приближении. Чёрная, густая тень прошмыгнула мимо, чихая, - это была Элин в полицейском жакете, накинутом на плечи, с собственным полицейским эскортом. Ещё одна тень вынырнула из темноты, и оказалось, что это мисс Ларк и Профессор с двумя собаками, держащимися позади с таким видом, будто они не хотят, чтоб их заметили.
- Доброй ночи всем! - чирикнула мисс Ларк, завидев небольшую группку. - И какая прекрасная ночь! - Она махнула рукой, указывая на небо: - Вы когда-нибудь видели такое сияние, Профессор?
Профессор запрокинул голову.
- Надо же! Кажется, кто-то решил устроить фейерверк.
Сегодня, случаем, не пятое ноября?
- Доброй ночи, - сказали Джейн и Майкл звонко и в первый раз посмотрели вверх. Они так заняты были темнотой вокруг и переменами, которые произошли на земле, что совсем забыли про небо. Но искрящиеся звёзды над ними, такие яркие и близкие, - праздник явно был в полном разгаре - тоже были творением ночи. Да, ночь создавала пугающие контуры, но потом исправлялась, и они оказывались кем-то знакомым. И кто, если не ночь, указал им дорогу к дому? И вот они идут по обе стороны коляски, причём каждая нога - именно та, что надо, неважно, правая или левая.
Перед ними за вереницей вишнёвых деревьев замаячили огоньки - не такие яркие, как те, что над головой, но всё же достаточно весёлые. Казалось, что каждый домик в переулке зажигается от соседнего, наклонившись поближе. Созвездия сияли вверху и внизу, земля и небо оказались соседями.
- Ах, Профессор, довольно спать на ходу! Нам пора ужинать, и собакам тоже. - Мисс Ларк сжала локоть своего приятеля, который восторженно пялился в темноту.
- Дорогая мисс Шарк, я не сплю на ходу. Я смотрю на упавшую звезду. Видите - вон там, на шляпке у леди.
Он сорвал с головы треуголку из газеты и отвесил Мэри Поппинс поклон.
Мисс Ларк поднесла к глазам лорнет.
- Что за чушь, Профессор! Падающие звёзды просто сгорают в атмосфере! Они никогда не падают на землю. Это обычное голубиное перо, выкрашенное светящейся краской или чем-то в этом роде. Фокусники часто устраивают такие трюки.
И она потащила его за собой.
- Это вы, Профессор? - окликнул мистер Бэнкс, который нёсся по переулку на всех парусах с миссис Бэнкс на буксире.
Профессор выглядел растерянным.
- Да, я полагаю, это я. Во всяком случае, люди так считают… Самого я не вполне уверен.
- Потрясающая новость! Я открыл новую звезду!
- Вы имеете в виду ту, на шляпе? Я её видел.
- Да нет же, не на шляпе, а на поясе. До этого их было три - блистательное трио. Но сегодня я ясно различил четвёртую.
- Мисс Шкварк говорит, это люминесцентная краска.
- Краска? Что за чушь! На небе краской ничего не нарисуешь! Вон она, настоящая, не нарисованная. Я проверил. Адмирал Бум тоже. Мы смотрели на неё в телескоп. А кто такая эта мисс Шкварк?
- Ларк! - поправила мисс Ларк. - Неужели трудно запомнить, Профессор? Ларк - значит "жаворонок".
- Нет-нет, это был не жаворонок. Он ведь видел её в телескоп, а телескопы не лгут.
- Конечно, нет. Телескоп показывает факты. Мы теперь спешим в планетарий. Нужно сообщить им.
- Но Джордж, как же дети? - вмешалась миссис Бэнкс.
- Не волнуйся. Говорю тебе, с ними всё в порядке. Надень-ка шляпку, а я сменю галстук. - Мистер Бэнкс задыхался от волнения. - Может, они назовут её моим именем. Вообрази! Это и есть слава! Небесное тело, названное в честь Бэнкса!
И счастливый астроном поволок миссис Бэнкс в сторону дома.
- А почему Бэнкс? Я всегда считал, что его зовут Купер. И я мог бы поклясться, это была шляпа, а не пояс. Хотя память у меня, конечно, уже не то, что прежде. Если она, конечно, была у меня прежде…
Запутавшийся Профессор с надеждой огляделся в поисках своей упавшей звезды.
Но мисс Ларк не намерена была долее терпеть весь этот балаган. Она решительно взяла Профессора за руку и повела его ужинать.
Профессор беспокоился зря. На сей раз память его не подвела.
Его упавшая звезда держала путь в Вишнёвый переулок. Перо сверкало среди маргариток, и свет его отражался в вишнях, свисающих из-под полей шляпы.
Джейн и Майкл смотрели на перо, потом переводили взгляд на небо. Ослеплённые сиянием звёзд, они искали и нашли наконец…
Да-да! Им не нужен был никакой телескоп.
Среди небесных светил пояс Ориона горел на мощном теле невидимого владельца: три ярких звезды выстроились в косую линию, а рядом, маленькая, скромная, светилась, будто светлячок, четвёртая звёздочка.
Когда они выходили из дому, не было ни сияющего пера, ни лишней звезды. Значит, все приключения оказались правдой. Наконец-то можно твёрдо в это поверить. И, встретившись глазами с Мэри Поппинс, они поняли, что она знает, что они знают. Всё возможно: и небесный свет на вполне земной шляпке, и земное свечение на небесном поясе. Они плелись рядом с ней, задрав головы и любуясь на небесную иллюминацию. "Как там их небесный праздник? - думали Джейн и Майкл. - Один, вероятно, хвастает новым украшением на ремне, другая щеголяет шиньоном; остальные демонстрируют свои сокровища. И найдётся ли там, наверху, кто-нибудь, кто, тряхнув головой, напомнит, что "по одёжке встречают"? Нет! Этот кто-нибудь идёт сейчас между ними".
Позади соловей мистера Твигли снова принялся петь. Прямо перед ними были Главные ворота. Пока коляска скрипела, приближаясь к ним, дети рассматривали россыпь светящихся окон за вишнёвыми деревьями. Парадная дверь Дома Номер Семнадцать, которую родители в суете забыли закрыть, отбрасывала свет на дорожку сада, словно приветствуя их.
- Мэри Поппинс, - спросила Джейн, когда коляска отсчитывала последние метры сегодняшней прогулки, - что вы сделаете со своими серёжками?
- Съем, - лаконично ответила Мэри Поппинс. - С чашкой крепкого чая и тостом.
- Ну да, для чего же ещё вишни, если не для этого!
- А как же моя авоська? - Майкл потянул её за рукав.
- Будь любезен, не висни на мне. Я тебе не садовая калитка!
- Но где она? Скажите! - требовал он.