Глава 2. Безумная ночь в цирке
Как жаль, что там, возле бассейна, не было зрителей! Только белая мышь единственная видела, как госпожа Магг ухитрилась сбросить в воду Хиггинса и сторожа. Потом она еще долго потешала своих друзей рассказом о том, как ловко Теодора провела Хиггинса и сторожа, как кувыркнулся в воздухе хозяин тюленихи, как сторож вынырнул и с выпученными глазами заорал:
- На помощь! Спасите, тону!
Вот так началась та безумная ночь. Это была ночь трюков, фокусов, чудес и веселых проделок. Представление началось падением Хиггинса и сторожа, а затем продолжалось еще добрых полчаса и в конце концов подняло на ноги всех жителей Ашби.
Вопли сторожа разбудили циркачей. Первым из своего фургона выскочил сам господин Блоссом. Но споткнулся о невесть откуда взявшегося поросенка и растянулся на земле. Хозяин цирка тут же вскочил и бросился на крики, летевшие из загона Софи, но снова упал. Странный поросенок путался у него под ногами и не давал бежать.
Вслед за Блоссомом выбежала заклинательница змей принцесса Фатима. В одной руке она держала зажженную свечу, в другой - молоток. Не успела она сделать и двух шагов, как мимо нее пролетела утка, хлопнула крыльями, и огонь погас. Принцесса Фатима поспешно вернулась в свой фургон, снова зажгла свечу, но едва она вышла наружу, как с неба на нее бросилась та же утка и снова погасила огонь.
А потом появилась госпожа Блоссом. Тут же навстречу ей затрусила старушка Бетти, чтобы, как всегда, выпросить у нее кусочек сахара. Но встревоженная криками хозяйка только отмахнулась от лошади:
- Не до тебя сейчас!
Старушка Бетти покорно опустила голову и пошла прочь, но при этом удивительно нескладно наступила копытом госпоже Блоссом на мозоль. Та взвизгнула от боли и заковыляла назад в фургон.
И все же как ни старались звери, Хиггинса и сторожа вытащили из воды. Слава Богу, тем временем Мэтьюз Магг открыл ворота цирка. Но Софи, которой О’Скалли строго-настрого наказал сидеть на клумбе среди цветов, не спешила покинуть свое укрытие - во дворе цирка бегали встревоженные артисты, повсюду мигали фонари, слышались голоса.
- Что? Что случилось? - спрашивал кто-то.
- Это ужасно! - отвечали ему. - Воры! Разбойники! Они зарезали господина Блоссома.
На самом деле никто не зарезал господина Блоссома. В ту минуту он в седьмой раз споткнулся о поросенка и в седьмой раз растянулся на земле. Не зная, что делать, он сел, обхватил голову руками и зарычал, как раненый зверь.
С Хиггинса потоками текла вода. От него за милю разило тухлой рыбой, но ему было не до этого. Пропала его Софи! Конечно, она не могла уйти далеко! И он бросился с фонарем в руке искать следы тюленихи.
И он действительно их нашел. На мягкой земле отчетливо виднелись отпечатки ластов. Тут же прибежали другие артисты. Целая дюжина людей с фонарями в руках пошла по следу одной-единственной тюленихи.
К счастью, в ту ночь уже столько ног пробежало по двору цирка, что идти по следу было не так-то просто. И все же погоня неумолимо, хотя и медленно, шаг за шагом приближалась к клумбе, где среди цветов с замирающим от страха сердцем лежала несчастная супруга вожака тюленьего стада.
Джон Дулиттл слышал крики и шум, доносившиеся из цирка, и понимал, что побег Софи обнаружен и что теперь надежды на ее спасение не осталось.
О’Скалли сидел возле бедняжки тюленихи и не знал, что делать. Ну что мог он, обыкновенный пес, против дюжины циркачей!
А что же делала Бу-Бу, сидевшая на крыше зверинца? Глазом опытного, поседевшего в сражениях генерала она спокойно взирала сверху на суету во дворе цирка. Она выжидала, когда все циркачи выскочат из своих фургонов и присоединятся к погоне. Она боялась, что кто-нибудь появится неожиданно во дворе и помешает ей осуществить замечательный план.
- Один, два, три… семь… десять… двенадцать… похоже, все, - бормотала сова.
И тогда она подлетела к окошку зверинца и крикнула:
- Пора!
По ее сигналу звери подняли такой шум, что волосы встали дыбом. Лев рычал, слон трубил, гиена выла, буйвол ревел… Казалось, что звери перессорились и передрались.
Идущие по следу тюленихи артисты цирка остановились как по команде.
- Что там случилось? Какая муха их укусила? - спросил господин Блоссом.
- Похоже, слои сорвался с привязи, - сказал сторож.
- Слон сорвался с привязи? - воскликнул Блоссом. - Так что же мы здесь делаем? Это Софи! Это Софи пробралась в зверинец и напугала слона!
Он выхватил из чьих-то рук фонарь и помчался туда, где в темноте ревели звери;
- Туда! - еще громче зверей заорали циркачи и помчались вслед за Блоссомом.
Только Мэтьюз Магг остался на прежнем месте. Он остался у ворот и притворился, что у него развязался шнурок. Только теперь он заметил, как О’Скалли словно из-под земли появился на клумбе и залаял.
- Беги! - кричал он Софи. - Плыви, лети, делай что хочешь, только выбирайся поскорее за ограду!
Подпрыгивая и хлопая ластами, Софи ползла по дорожке, а пес бежал рядом с ней и поторапливал.
Мэтьюз приоткрыл ворота, тюлениха переползла улицу и исчезла в темной двери необитаемого дома напротив. "Кошачий кормилец" закрыл ворота на замок и принялся заметать следы беглянки.
- Ну вот и все! - вздохнул он с облегчением и вытер пот со лба. - А я еще хвастался, что проделывал штучки потруднее, что помочь бежать тюленихе для меня раз плюнуть!
И тут в ворота кто-то постучал. Стук был настойчивым и требовательным. Дрожащими руками Мэтьюз открыл ворота - перед ним стоял полицейский. Сердце замерло у Мэтьюза в груди. Оно всегда замирало при появлении полицейских, которых он на дух не переносил.
- Я ничего не сделал, - скороговоркой выпалил он. - Я…
- Почему у вас шум ночью? - перебил его полицейский. - Вы подняли на ноги весь город. Одни говорят, что сбежал лев, другие - что наступил конец света.
- Нет, - успокоил Мэтьюз, - просто у нас слон расшалился, сейчас мы его утихомирим. Ничего страшного.
- Ну, это другое дело, - обрадовался полицейский. Ему вовсе не хотелось встретиться на пустынной улице с разгуливающим львом. - Действительно, ничего страшного. Доброй ночи. - И он ушел.
- Доброй и вам ночи. Кланяйтесь от меня господину главному полицмейстеру! - крикнул ему вслед Мэтьюз и запер ворота.
А Джон Дулиттл наконец-то услышал шаги, вернее не шаги, а странный звук, словно кто-то хлестал мокрым бельем по булыжной мостовой. Это Софи шлепала ластами.
- Ну слава Богу! - прошептал доктор. - Что случилось? Почему ты так задержалась?
- Всему виной ворота, - ответила, отдуваясь, Софи. - Они не вовремя открывались и не вовремя закрывались. Но не лучше ли нам поскорее выбраться из города? Мне кажется, здесь небезопасно.
- Сейчас нам лучше остаться здесь, - сказал доктор. - Ты переполошила весь город, и если нас увидят, то сразу же донесут в полицию. Где бы нам спрятаться и переждать?
Джон Дулиттл свернул в ближайший переулок и осмотрелся. Там стоял заброшенный дом с садом, обнесенный высокой кирпичной оградой.
- Вот если бы ты сумела перебраться через ограду, - рассуждал вслух доктор, - то мы могли бы спрятаться там, пока не уляжется суматоха в городе. Как же мне тебя туда переправить?
- Нужна лестница, - вдруг сказала Софи. - Лестница, и ничего больше. В цирке меня заставляли лазить по ней вверх и вниз, а публика смеялась. Не понимаю, что тут смешного?
- Ложись вот здесь в тень, чтобы тебя не заметили, и жди меня. Где сад, там и фрукты, а фрукты обычно собирают с лестницы.
Доктор подпрыгнул, ухватился руками за край ограды, вскарабкался наверх, а затем спрыгнул в клумбу с цветами.
В глубине сада стоял небольшой сарай. Доктор открыл дверь и попытался на ощупь найти в темноте лестницу. Но его руки натыкались на грабли, лопаты, корзины, на что угодно, только не на лестницу. Тогда доктор вышел, занавесил окошко сюртуком, чтобы никто случайно не заметил, как он зажигает в сарае свет, и чиркнул спичкой.
Лестница стояла в самом углу, прислоненная к стене. Через минуту доктор уже шагал к ограде с лестницей на плече, затем влез на ограду, спустил вниз лестницу и шепнул:
- Софи, полезай сюда.
Животные не умеют лазить по лестницам, но, к счастью, Софи в цирке научили этому трюку. По правде говоря, на представлениях тюлениха проделывала его весьма и весьма неуклюже, почему зрители и смеялись над ней, но в ту ночь она вскарабкалась наверх, словно с детства только тем и занималась. Она ловко переступала ластами по ступенькам, легко подбрасывала вверх свое гибкое тело. Лестница трещала под ее тяжестью, но все сошло удачно - еще шажок, и вот уже Софи отдувается наверху кирпичной ограды.
Доктор втащил лестницу и спустил ее в сад. И тут Софи показала еще один трюк - она легла животом на лестницу и соскользнула вниз словно со снежной горки. Доктор кубарем скатился вслед за ней. И вовремя - на улице послышались голоса и топот: циркачи во главе с Блоссомом и Хиггинсом все еще метались по городу в поисках беглянки.
- Слава Богу, - с облегчением вздохнул доктор, когда голоса утихли вдали. - На этот раз нам повезло. Никому и в голову не придет искать тебя здесь. Что же ты делаешь, Софи?! Ты зачем разлеглась на цветнике? Иди сюда, на дорожку. Пойдем-ка устраиваться на ночлег.
- Разве нельзя остаться под открытым небом? - спросила Софи. Она с удовольствием кувыркалась в густой траве. - Мне здесь так хорошо!
- Нет, - возразил Джон Дулиттл, - когда рассветет, нас увидят люди из соседних домов. Лучше устроиться в сарае. Дверь в него открыта, к тому же внутри приятно пахнет сеном.
Из нескольких охапок сена и старых мешков доктор приготовил постели себе и Софи. Тюлениха не мешкая вытянулась, зевнула и сказала:
- Свобода - это прекрасно! Вы не устали, доктор? Что до меня, то я не могу двинуть ластом, даже если бы мне сулили за это большую свежую треску.
- Спи спокойно, - ответил ей Джон Дулиттл. - А я еще погуляю по саду.
Глава 3. В заброшенном саду
Доктор закурил трубку и пошел погулять по залитым лунным светом аллеям старого заброшенного сада.
Джон Дулиттл любил сады. Неухоженные, запущенные грядки и клумбы задели его за живое.
- Как жаль, что такой прекрасный сад умирает, - грустно вздохнул доктор.
Он вернулся в сарай, нашел там тяпку, корзинку, засучил рукава и взялся за работу. Сначала он решил было только очистить от сорняков клумбу с розами, затем не удержался и привел в порядок лавандовые кусты, а в конце концов так разошелся, что выполол все цветники и грядки.
- Если уж мы здесь живем и не платим за ночлег, - бормотал он про себя, складывая сорную траву в корзину, - то расплатимся с хозяином за гостеприимство хотя бы этой маленькой услугой.
Спустя неделю хозяин дома, молодой бездельник, сдал жилье своей пожилой тетушке и очень удивился, когда старая дама принялась расхваливать его на все лады за "такой чистый, ухоженный сад".
Закончив работу, доктор вдруг почувствовал, что ужасно проголодался. У беседки, утопающей в цветущей глицинии, он обнаружил несколько раскидистых яблонь. Увы, ни одного яблочка, даже самого маленького и кислого, не осталось на их ветках - соседские сорванцы потрудились на славу. Джон Дулиттл пошел на грядки в надежде найти хотя бы пару морковок, но и там удача не улыбнулась ему.
- Придется попоститься еще денек, - вздохнул доктор и лег спать с пустым желудком.
Утром Софи проснулась и сказала:
- Мне всю ночь снилось море, и от этого у меня разыгрался аппетит. Когда мы будем завтракать?
- Боюсь, что сегодня нам придется обойтись даже без обеда и без ужина, - ответил ей доктор. - Мне нельзя выходить на улицу днем, но когда стемнеет, я найду какую-нибудь рыбную лавочку и куплю тебе пару селедок.
Софи только вздохнула. Она была сильная и мужественная, но с каждым часодо голод мучил ее все сильнее и сильнее. Доктору тоже приходилось несладко, а к полудню он уже так проголодался, что принялся шарить по углам сарая в поисках хотя бы луковицы.
- Послушайте, доктор! - шепнула вдруг Софи. - Похоже, лает собака. Если они пустили собак по нашему следу, мы пропали!
Доктор вышел наружу и прислушался. Действительно, из-за ограды доносился лай.
- Не волнуйся, это О’Скалли, - успокоил Джон Дулиттл тюлениху.
У ограды росла старая ветвистая груша. Доктор вскарабкался на нее, уселся на ветке, нависшей над оградой, и осторожно выглянул на улицу.
- Что случилось, О’Скалли? - спросил он.
- Я принес новости, - тихо пролаял пес. - Втащите меня к себе.
- Погоди минутку, сейчас что-нибудь придумаем, - ответил доктор.
Он слез на землю, побежал в сарай, нашел веревку и корзину, снова вскарабкался на грушу и спустил корзину на веревке на улицу. О’Скалли сел в корзину, и доктор втащил его наверх, а оттуда пес уже сам очень ловко с прыгнул на землю. В корзине лежал принесенный псом сверток. В нем были четыре булочки с сыром, бутылка молока, две селедки, бритва и кусочек мыла.
- Мы спрятались в сарае, - шепнул доктор. - Пойдем туда.
Софи очень обрадовалась и в мгновение ока проглотила рыбу. Доктор хотел растянуть удовольствие и решил откусывать понемножку, но зубы сами собой, помимо его воли, отхватили сразу полбулочки.
- Умница! - похвалил пса Джон Дулиттл с набитым ртом. - Как ты узнал, что мы здесь и что у нас нет еды? Мы едва не умерли с голоду.
О’Скалли подал тюленихе вторую селедку и рассказал:
- Когда Софи наконец сбежала из цирка, все бросились на ее поиски. Блоссом до утра рыскал по городу. Бу-Бу встревожилась и сказала: "Будем надеяться, что доктор не покинет город этой ночью. Лучшее, что он сейчас может сделать, - затаиться до поры до времени". Мы всю ночь не сомкнули глаз и ждали, что с минуты на минуту вас и Софи доставят обратно в цирк под стражей. Но наступило утро, а вас еще не поймали, да и вообще, никому в голову не пришло, что доктор Джон Дулиттл может быть замешан в похищении тюленихи. А Блоссом и Хиггинс упрямо продолжали искать Софи. И тогда Бу-Бу послала меня выяснить, остались вы в Ашби или сумели улизнуть. Утро выдалось влажное, - продолжал пес, - в такую погоду искать следы - одно удовольствие. Я
обежал все окрестности, но нигде не учуял вашего запаха. Тогда я вернулся к Бу-Бу и сказал: "Доктор все еще в Ашби, если только он не улетел по воздуху". "Летать он еще не научился, - ответила мне Бу-Бу. - А жаль! Это значит, Что он спрятался. Найди его и сразу же возвращайся ко мне. Я тем временем приготовлю для него что-нибудь поесть. Да и Софи небось уже проголодалась".
Пес почесал за ухом и снова заговорил:
- Я долго бегал по городу, пока не нашел то место, где вы вышли из почтовой кареты. Ваши следы повели меня к цирку, к дому, где вы ждали Софи, а затем вдруг ваш запах исчез возле ограды сада. Я не мог понять, в чем дело: по воздуху вы и вправду не летаете, в мышиную норку вам тоже никак не пролезть. Пока я стоял и ломал себе голову, из-за ограды вдруг пахнуло вашим табаком. Я и не знал, что вы с Софи так хорошо прыгаете!
Софи улыбнулась и облизала измазанные жиром усы, а доктор проглотил вторую булочку с сыром и рассмеялся.
- Мы не прыгали через ограду, - объяснил он. - Мы перелезли через нее по лестнице. Но как тебе удалось притащить сюда столько еды?
- Да, это было не так-то легко, - признал О’Скалли. - Бу-Бу и Крякки приготовили булочки, а я потихоньку стащил пару селедок из запасов Хиггинса. Молоко нам еще утром принес молочник. Белая мышь вспомнила, что вы терпеть не можете ходить небритым и посоветовала положить в сверток мыло и бритву. Стоило мне появиться на улице с пакетом в зубах, как тут же за мной погнались мальчишки. Потом встретилась старушка. "Какая умная собачка! Иди сюда, покажи, что ты несешь своему хозяину!" А затем дело пошло еще хуже - мне повстречались настоящие разбойники. Бродячие псы учуяли рыбу и булочки и погнались за мной. Пришлось остановиться и задать им трепку, а это было не так уж и легко…
- Ты умный и храбрый пес, - сказал доктор, прожевывая последний кусочек булочки и открывая бутылку с молоком. - Хорошо, когда у человека есть верные друзья. Спасибо за бритву, а то я уже изрядно оброс. К сожалению, у нас нет воды.
- Как же я об этом не подумал?! - воскликнул О’Скалли. - А что, если развести мыло в молоке?
- Прекрасная мысль! - обрадовался доктор. - Я еще никогда не брился с молоком!
И он намылил щеки и взялся за бритву. Когда его щеки снова стали гладкими, он с одобрением посмотрел на свое отражение в окошке и сказал:
- Вот теперь другое дело, я снова похож на доктора Дулиттла, а не на бродягу, ворующего чужих тюленей.
- Мне пора идти, - пролаял О’Скалли. - Я обещал остальным зверям поскорее вернуться и рассказать, что с вами и как вы себя чувствуете. Все они очень беспокоятся за вас. Если этой ночью вам не удастся покинуть город, утром я снова принесу вам еду. Хиггинс и Блоссом не оставили надежду отыскать Софи, так что вам надо смотреть в оба. Уж лучше вам пересидеть здесь два-три дня, чем поторопиться и попасться.
- Спасибо, что навестил нас, - ответил ему доктор. - Кланяйся от меня всем моим друзьям и скажи им, что я благодарен им за помощь.
Потом они с О’Скалли украдкой проскользнули к груше, доктор снова влез на дерево, поднял пса в корзине наверх и осторожно опустил его на землю по другую сторону ограды.
Прошел час, другой. Все было спокойно. Тюлениха нежилась на охапке сена, а доктор читал газету, в которую была завернута принесенная псом еда.
- Как вам кажется, доктор, - спросила Софи, - нам удастся этой ночью выбраться из города? Мне так не терпится поскорее оказаться в море!
- Запасись терпением, - ответил Джон Дулиттл. - Путь туда неблизкий. Как только стемнеет, я выгляну на улицу и посмотрю, можно ли нам трогаться в путь.
Прошло еще полчаса. Доктор встал, подошел к ограде и прислушался. С улицы доносились голоса. Скорее всего, это были жители города, идущие по своим делам.
- Пока еще рано, - сказал доктор тюленихе, когда вернулся в сарай. - Вечер сегодня теплый, и горожане не спешат по домам.
- Ох! - тяжело вздохнула Софи. - Неужели мы никогда не уберемся из этого сада? Бедный мой Тофти!
И она тихонько всхлипнула.
Еще через час Джон Дулиттл снова направился к ограде. Только он хотел было влезть на грушу и выглянуть наружу, как с улицы послышался лай О’Скалли:
- Доктор, вы здесь?
- Что случилось? - пролаял в ответ Джон Дулиттл.
- Хозяин цирка вместе с Хиггинсом только что уехали куда-то в коляске. Перед отъездом Блоссом заглянул к Мэтьюзу Маггу и велел начинать вечернее представление без него. Бу-бу считает, что лучшего времени для побега и не придумать. Представление начнется через полчаса, все жители города соберутся у нас, и вы тогда беспрепятственно покинете город. Вы слышите меня, доктор?
- Слышу, О’Скалли, слышу, - ответил доктор и посмотрел на часы. - Через полчаса мы уходим. По какой дороге поехал Блоссом с Хиггинсом?