- Ах, господин барон Пибоди, - ответил с сомнением в голосе начальник тюрьмы и покачал головой, - это еще одно свидетельство того, насколько лишены человеческих чувств закоренелые преступники. Неужели добропорядочный человек сможет спать спокойно после того, как утопит в море жену?
Барон Пибоди в ответ хмыкнул:
- Добропорядочный человек не станет топить свою жену. А теперь, пожалуйста, оставьте нас наедине на четверть часа.
- Как прикажете, господин барон, - ответил начальник тюрьмы и закрыл за собой дверь.
Седой господин подошел к кровати и долго вглядывался в спокойное лицо доктора. Затем положил ему руку на плечо и встряхнул спящего узника.
- Джон, - позвал он доктора по имени. - Джон, проснись!
Доктор открыл глаза, приподнялся и спросил охрипшим со сна голосом:
- Где я? Ах да, в тюрьме.
Он взглянул на стоявшего рядом господина и неожиданно улыбнулся.
- Боже мой, да это же Вильям Пибоди! - воскликнул он. - Здравствуй, Вильям. Что ты здесь делаешь?
- Это я должен спросить у тебя, что ты здесь делаешь, - возразил седой господин.
- Конечно, ты прав, - согласился Джон Дулиттл. - С нашей последней встречи минуло лет пятнадцать. Ты помнишь, как мы тогда с тобой крепко поссорились из-за охоты на лис? Ты все еще охотишься?
- Всего два раза в неделю, - ответил барон Пибоди. - Чаще не позволяет служба. Пять лет тому назад я стал мировым судьей.
- Ты так и остался варваром, - сурово произнес доктор. - Охоту на лис следует запретить раз и навсегда! Что бы ты ни говорил, но у лисы нет надежды на спасение. Вы науськиваете на одну лису дюжину гончих. Кто вам дал право травить кого-либо собаками? Лиса хочет жить так же, как и мы с тобой, а вы толпой садитесь ид лошадей и со сворой лающих собак гоняетесь за несчастным, беззащитным животным. Стыд и позор!
Барон Пибоди присел на кровать рядом с доктором, покачал головой и рассмеялся.
- Ты совсем не изменился и поешь все ту же песню. Где же это видано, Джон? Ты попал в тюрьму за убийство, а когда я прихожу к тебе, заводишь старый спор об охоте на лис! Мы знакомы с тобой со школьной скамьи. Тогда ты только начинал разглядывать своих любимых жуков в увеличительное стекло. Неужели тебе до сих пор букашки милее всего на свете? Выслушай меня. Я пришел сюда не для того, чтобы спорить с тобой о правах лисиц. Как я тебе уже сказал, я здешний мировой судья. Через час тебя приведут ко мне на допрос, и тебе придется отвечать. Поэтому я хочу, чтобы ты сейчас же открыл мне, в чем дело. Я случайно увидел твое имя в списке арестованных. Тебя обвиняют в убийстве жены. Какая чушь! Конечно, тебе некого было убивать, потому что только сумасшедшая женщина согласилась бы выйти за тебя замуж. У тебя никогда не было жены и не будет. Но стражники в один голос утверждают, что взяли тебя на месте преступления и видели собственными глазами, как ты бросил женщину в море. Это правда?
- Это была не женщина.
- А кто? Или что? - настойчиво допытывался мировой судья.
Доктор Дулиттл долго рассматривал свои башмаки, словно стеснялся, что они такие грязные и покрыты дорожной пылью, а затем принялся ерзать на кровати - как мальчишка, которого уличили во лжи. Наконец он открыл рот и выдавил из себя признание:
- Это была тюлениха. Ее держали в корыте с протухшей водой и заставляли показывать разные трюки в цирке. Я выкрал ее, переодел женщиной и помог добраться до моря. Теперь она уже на пути в Аляску. Ты не представляешь, сколько труда мне стоило доставить ее от Ашби до Кардиффа! Дрессировщик вместе с хозяином цирка искали ее повсюду, вот мне и пришлось нарядить тюлениху в плащ и шляпку. Но в ту минуту, когда я наконец-то отпустил ее в море, береговая стража заметила меня и арестовала. Не понимаю, что тут смешного.
Барон Вильям Пибоди, до тех пор с трудом сохранявший строгий вид, откровенно рассмеялся.
- Как только мне сказали, что ты утопил собственную жену, - простонал он, держась руками за живот и давясь от смеха, - я сразу же понял, что что-то тут не так. Уж у кого, у кого, а у Джона Дулиттла не может быть жены! Кстати, почему от тебя так воняет рыбой?
- От тюленей всегда пахнет рыбой, - ответил потупившись доктор, - а ведь мне пришлось нести ее на руках.
- Ты никогда не повзрослеешь, Джон, - покачал головой барон Пибоди. Он все еще продолжал хихикать. - Признавайся сразу, где тебя в последний раз видели в обществе странной дамы в плаще и в вуали? Если даже мне удастся освободить тебя от обвинения в убийстве, от кражи тюленихи тебе вряд ли удастся отвертеться. Боюсь, что даже я не смогу тебе помочь. Как ты думаешь, погоня уже пришла по вашим следам в Кардифф?
- Когда мы покинули Ашби, - промямлил Джон Дулиттл, - циркачи уже отказались от поисков пропавшей тюленихи. А по дороге нас приняли за переодетых разбойников. Никто ничего не подозревал, пока…
- Пока ты не бросил любимую жену в море, - закончил за него мировой судья. - Видел ли тебя кто-нибудь по пути в тюрьму?
- Нет, - уверенно ответил доктор, - нет, было еще слишком рано, даже солнце еще не взошло. А на берегу меня видели только стражники и еще одна женщина, как я понял, она приходится женой одному из них. Но на улице, когда меня вели в тюрьму, не было ни одной живой души.
- Что же, может быть, мне и удастся вытащить тебя отсюда, - сказал барон Пибоди. - Посиди здесь, пока я все не улажу. Надо, чтобы стражники, взявшие тебя на месте преступления, отказались от своих слов. А потом немедленно уходи из города.
- Кстати, стражники все еще ищут тело женщины? - спросил доктор. - Скажи им, чтобы не тратили время напрасно.
- Они уже прекратили поиски. С них хватило и того, что они нашли плащ и шляпку "жертвы". Я скажу им, что ты выбросил в море старую одежду. В общем-то это будет почти правда. Уж я постараюсь уладить все так, чтобы они держали язык за зубами, и в цирке ничего не узнают. Но прошу тебя, Джон, не приводи сюда свой зверинец и, будь так любезен, никого больше не бросай со скал в море. Не дай Бог, это войдет у тебя в привычку, и тогда тебе так просто не отвертеться. К тому же из-за тебя разорится цирк. А теперь посиди здесь еще немного, а когда тебя выпустят, не задерживайся в городе ни на минуту.
- Конечно, конечно, - ответил доктор. - Я очень благодарен тебе, Вильям. Но давай вернемся к охоте на лис. Представь себе, что ты лиса…
- Ты опять за свое? - не на шутку рассердился барон Пибоди. - Лисиц в лесах много, и нечего им плодиться.
Со скрипом открылась дверь, и в камеру вошел начальник тюрьмы.
- У вас очень удобная тюрьма, - сказал ему Джон Дулиттл. - Мне здесь понравилось.
Начальник тюрьмы и барон Пибоди переглянулись, пожали плечами и ушли. А доктор принялся расхаживать по Камере. Он вспомнил своих зверей, цирк и неожиданно для самого себя размечтался, какое замечательное представление можно было бы устроить с его друзьями. Когда через полчаса пришел тюремный надзиратель, он увидел, что арестант бродит по камере с мечтательной улыбкой на лице.
- Начальник тюрьмы просил передать вам поклон, - сказал надзиратель. - Он извиняется перед вами за ошибку, господин доктор, мы ни в чем не виноваты. Это все олухи из береговой стражи. Им все померещилось, а теперь они взяли свои слова назад. Вы свободны и можете идти куда вам угодно.
- Спасибо, - поблагодарил его доктор. - Сейчас я уйду. Хотя, честно говоря, уходить мне не очень хочется. Ваша тюрьма лучшая из всех, в которых мне довелось побывать. Передайте господину начальнику, что я был рад с ним познакомиться и не держу на него зла. Я прекрасно отдохнул и выспался. Камера светлая, тихая и уютная, было бы совсем недурно посидеть здесь пару месяцев и поработать как следует. А то там, на воле, одолевают разные заботы и на работу совсем не остается времени. Прощайте.
Он направился к двери и вдруг остановился. "У меня же совсем нет денег, - подумал доктор. - Может быть, Вильям одолжит мне шиллингов двадцать на почтовую карету до Ашби? Как бы то ни было, прихвачу я с собой на всякий случай остатки каравая".
И он вернулся назад.
- Простите, - сказал он надзирателю. - Насколько я понимаю, хлеб дали мне и он теперь моя собственность. Позвольте, я заберу его с собой.
И доктор покинул тюрьму, где ему так понравилось.
Глава 4. Лиса по имени Ночная Теннь
К сожалению, мирового судью барона Вильяма Пибоди доктор уже не застал. Тот уехал охотиться на лис и должен был вернуться только к следующему утру. Джон Дулиттл снова оказался без гроша в кармане.
Он вышел на главную городскую площадь. Оттуда шли в разные стороны три дороги: на север, на юг и на восток. Сначала доктор хотел направиться на восток, но потом поразмыслил и решил, что лучше ему возвращаться в Ашби кружным путем, чтобы не встретиться с теми людьми, которые приняли его за разбойника.
Поэтому он побродил по площади, полюбовался на старую ратушу, а затем зашагал на юг. Утро было прекрасное. Вовсю светило солнце, шелестела листва, чирикали воробьи. Доктор нес под мышкой пол каравая хлеба и радовался жизни.
Вскоре город остался позади. К полудню доктор добрался до развилки дорог. Там стоял указатель с надписью: "До Эпплдейка - 10 миль". Красивая, обсаженная кустами дорога на Эпплдейк понравилась доктору больше, и он решил свернуть на нее.
- По такой дороге идти будет приятнее, - сказал он себе. - Да и название города - Эпплдейк- звучит неплохо.
Он шагал по узкой дороге. Время близилось к обеду, и пора было перекусить. Доктор поискал глазами ручеек, из которого можно было бы зачерпнуть свежей воды и запить успевший зачерстветь хлеб. Недолго думая, Джон Дулиттл перелез через живую изгородь и пошел по лугу к низине.
Там и в самом деле протекал ручей. На его берегах росли большие деревья, дававшие прекрасную тень. Доктор утолил жажду прохладной чистой водой, сел, прислонившись спиной к большому дубу, и принялся уплетать хлеб за обе щеки. Рядом с ним в траве прыгал скворец, Доктор бросил ему крошек. Птица благодарно пропела звонкую трель и вмиг склевала угощение.
Доктор заметил, что одно крыло у скворца не разгибается. Он взял птицу в руки и увидел, что перья на крыле склеены сосновой смолой и из-за этого бедная пичуга но могла летать. Он осторожно очистил крыло от смолы. Скворец вспорхнул и полетел охотиться на мошек, а доктор растянулся на траве и уснул под журчание ручейка.
Когда Джон Дулиттл открыл глаза, то увидел перед собой лисью семейку. Красавица лиса с тремя лисятами сидела в трех шагах от него и терпеливо ждала, когда доктор наконец проснется.
- Здравствуйте, доктор, - сказала лиса. - Меня зовут Ночная Тень. Я много слышала о вас и никак не ожидала, даже в мыслях себе представить не могла, что встречу ваш в нашем лесу. Я уже давно собиралась отправиться к вам в Паддлеби за советом и очень рада, что случай привел вас сюда. О том, что вы здесь, мне сказал скворец.
- В самом деле? - удивился доктор и сел. - Я тоже рад встрече с тобою. За каким советом ты хотела прийти ко мне в Паддлеби?
- Посмотрите одного из моих детей, - попросила лиса и показала лапой на толстенького лисенка. Тот с почтением поглядывал на знаменитого звериного доктора. - У него что-то с передними лапками.
- Ну-ка иди ко мне, малыш, - позвал доктор.
Лисенок без страха подошел к Джону Дулиттлу. Доктор посадил его к себе на колени и осторожно ощупал лапки.
- Он не может бегать так быстро, как другие мои дети, - говорила мать. - Когда за нами гонятся собаки, он не поспевает за остальными. Не можем же мы бросить его на растерзание, а поэтому всей семье грозит опасность. Посмотрите, что с ним. У нас в роду такого еще не бывало.
- Так-так-так, - проговорил доктор и перевернул лисенка на спину. Теперь все четыре его лапки торчали вверх. - Здоровый, крепкий малыш, но у него плоскостопие. Из-за этого передние лапки быстро устают. Пусть каждый день, утром и вечером, делает упражнения - сначала встать на цыпочки, потом опуститься, снова встать и снова опуститься. Вот так, раз-два, раз-два, раз-два… Следи, чтобы он не ленился и повторял упражнение не меньше двадцати раз, и он очень быстро поправится. Через две-три недели ты его не узнаешь.
- Спасибо, доктор, - поблагодарила лиса. - Если бы вы знали, как много забот и хлопот с этими сорванцами. Иногда с ними просто сладу нет. А ты, Звоночек, - обратилась она к больному лисенку, - каждый день, утром и вечером, будешь вставать на цыпочки тридцать раз. Я не хочу, чтобы в нашей семье завелось это… плоскостопие. Наш род очень старый и славный… Ой, что это?
Лиса умолкла. Ее красивый пушистый хвост вздрогнул и приподнялся, а в широко открытых глазах мелькнул страх. Мгновение спустя из-за холма донесся ненавистный всем зверям звук охотничьего рожка.
- Рожок! - шепнула мать-лиса и задрожала. - Они идут! - И она как безумная, не зная, что делать, заметалась вокруг детей. - Будь я одна, я бы спутала следы и ушла от собак, но дети!.. Ах, зачем только я среди бела дня привела их к вам, доктор! Но я так боялась, что к вечеру вы уже уйдете, а теперь собаки найдут нас по следу. Как же мне быть?
Звук рожка приближался, затем к нему присоединился лай собак. Лисята испуганно жались к матери. Доктор встревоженно вглядывался в лес.
- Ты знаешь этих собак? - спросил он лису.
- Да, они уже давно за мной охотятся, - ответили Ночная Тень. - Это собаки из Дитхема, лучшие в округе. На прошлой неделе они гнались за мною и моей сестрой. Я запутала следы и ушла, а сестру собаки поймали. Ох, опять звук рожка, у меня от него замирает сердце. Как я могла вывести детей из норы днем?!
- Не бойся, - успокоил лису доктор. - Сегодня собаки не тронут ни тебя, ни твоих лисят. Малышей я спрячу в карманы. Ну-ка прыгайте сюда, сорванцы! А ты полезай ко мне под сюртук. Повыше, на спину. Что, хвост висит? Ничего, мы сунем его в брючный карман. А теперь я застегнусь на все пуговицы, и тебя никто не заметит.
- Может быть, собаки нас и не увидят глазами, - возразила лиса, - но уж запах наш почуют наверняка. Вам не удастся нас спасти.
- Лишь бы вас не заметили люди, - сказал доктор, - а с собаками я справлюсь. Сидите тихо, не шевелитесь и, что бы ни случилось, не вздумайте бежать.
Джон Дулиттл стоял посреди поляны с лисятами в карманах и лисой под сюртуком и ждал, когда появятся собаки. Звук рожков, голоса людей, лай собак и ржанье лошадей становились все слышнее. И вот на поляну выбежали собаки. Они на мгновение остановились, принюхались и побежали туда, где стоял Джон Дулиттл. За ними по полю мчались верховые охотники в красных куртках.
Впереди охотников скакал сам барон Вильям Пибоди. Не доезжая до леса, он крикнул всаднику, ехавшему рядом с ним на красивом сером коне:
- Джонс, скачите на ту опушку и остановите собак. Пусть они сначала окружат лесок, а не то Галловей вспугнет лису. Смотрите за собаками в оба.
Всадник пришпорил коня и, взмахнув плеткой, громко крикнул:
- Галловей, ко мне!
Галловей уже мчался прямо на доктора, но как только послышался голос хозяина, хорошо обученный пес послушно остановился и лаем подозвал остальных собак. Тем временем с холма спустились остальные охотники: нарядные дамы, господа и даже двое священников верхом на крупных лошадях.
- Столько хлопот, чтобы поймать одну-единственную маленькую лису, - не удержался и съязвил доктор. - Взрослые люди, а ведут себя как расшалившиеся мальчишки.
Подгоняемые улюлюканьем и плетками охотников собаки окружили заросли.
- Мы ее поймаем! - громко, хоть уши затыкай, кричал толстяк на маленькой лошаденке. - Погодите, не спускайте собак, подождем Джонса. Сегодня лиса будет наша!
- Ну уж нет, только не сегодня, - решительно воскликнул доктор. Лицо его помрачнело. - Сегодня, пузан, лису я тебе не отдам.
Собаки нетерпеливо носились взад-вперед вокруг кустов и ждали только команды, чтобы броситься по следу и настигнуть добычу. Наконец подъехал Джонс, протрубил в рожок, и собаки понеслись в кусты. Доктор Дулиттл стоял посреди поляны и озирался. Со всех сторон к нему бежали собаки. Галловей прыгнул доктору на спину и свалил его с ног. Свора чуяла лисий запах, лаяла и бесновалась вокруг лежащего на земле доктора. Казалось, еще минута - и собаки разорвут его на клочки. Но Джону Дулиттлу все-таки удалось встать на ноги.
- Уходите отсюда прочь, - крикнул он по-собачьи. - Это моя лиса, и я ее вам не отдам. А заодно уведите подальше этих горе-охотников.
Когда собаки услышали, что человек говорит с ними на их языке, они сразу поняли, кто стоит перед ними.
- Простите нас, господин доктор, - пролаял Галловей, красивый борзой пес, белый с рыжими подпалинами. - Я же не знал, что это вы, поэтому и прыгнул на вас сзади. Сказали бы нам сразу…
- А на других прыгать можно? - возмутился доктор. Он рассердился не на шутку и даже замахнулся на пса, который полез обнюхивать его карманы. - Как я мог сказать вам сразу, если вы в кутерьме ничего не видели и не слышали? Хватит меня обнюхивать! Галловей! Охотники уже идут сюда, уведи их подальше.
- Так и быть, доктор, ради вас мы готовы на все, - ответил Галловей. - Хотя, судя по запаху, в кармане у вас не одна лиса.
- Здесь все ее семейство, - сказал доктор. - И я ни кого из них не дам в обиду.
- Подарите мне хотя одного лисенка, - попросил пес. - Вы даже не представляете, какие они разбойники. Они воруют кур и кроликов.
- Ни за что, - наотрез отказался доктор. - К тому же лисы не воруют, они добывают себе пропитание. А что бы делал ты, если бы тебя не кормили люди? Уходи поскорее…
И тут на поляну выехал барон Вильям Пибоди.
- Кого я вижу! Джон Дулиттл! - воскликнул он. - Ты случайно не видел здесь лису? Собаки шли по ее следу и привели нас в эти заросли.
- Если бы я и видел лису, - строго произнес доктор, - то ни за что не сказал бы тебе об этом. Ты же знаешь, что я считаю охоту на лис дурным занятием.
- Да уж знаю, - проворчал Вильям Пибоди и посмотрел на собак, уныло снующих по кустам. - Не могли же они потерять след! Все это очень странно! Ах, теперь я понял, в чем дело! Они прибежали сюда, потому что учуяли запах рыбы, запах тюленя. Ты весь провонял рыбой, Джон.
Тем временем собаки сделали вид, что снова взяли след лисы, и побежали через луг. Охотники поскакали за ними. Барон Пибоди, который успел спешиться, поскорее вскочил в седло.
- В следующий раз, Джон, придется мне оставить тебя в тюрьме, - сказал он. - Ты сбил собак со следа.
Лисенок беспокойно шевельнулся в кармане доктора. Пришлось доктору дать ему щелчок, чтобы сорванец не выдал себя. К счастью, барон уже сидел на коне и смотрел вслед другим охотникам.
- Господи, чуть было не забыл! - вскричал доктор и побежал за бароном. - Погоди, Вильям! Не мог бы ты одолжить мне шиллингов двадцать? У меня нет денег на обратный билет до Ашби!
Барон повернулся в седле и придержал лошадь.
- Я с удовольствием одолжу тебе не двадцать, а сто шиллингов, - сказал он, - только поскорее убирайся отсюда и не мешай мне охотиться. Вот, держи деньги.
- Спасибо, Вильям, - обрадовался доктор, взял деньги и сунул их в карман к беспокойному лисенку. - Я вышлю их тебе по почте.
Доктор стоял на опушке и смотрел, как охотники с криками и улюлюканьем исчезают вдали.