Петя печалится: "Это ехать далеко, когда мы доедем! Ведь на это год надо!" Саня ему на то: "Это не твое дело, не печалься, как на ероплане улетим".
Пришли к кобылице. Саня выдергиват бич из-за кушака, наотмашь давай [ее] дергать: "Была кобылица – будь девица!" – три раза с приговором.
Ну, сделалась как есть девица! Стала еще в три раза красивее. Обчесал он ее.
Расстилат ковер-самолет, садит Марфиду-царевну, садит Петю, [кладет] свой бочонок, садится сам: "Ну-ка, ковер-самолет, неси туда, где наш батюшка живет!"
Прилетели туда, так неподалеку сели.
И зашли так в подходящий домик, попросились на квартирку все трое. Понятно, их приняли, угостили. "Такой-то есть у вас?" – спрашивают. "Есть", – говорят. "Приказчик такой-то у них торгует?" – "Торгует, торгует, как же. Уж старик тоже стал!"
Они так пошли к вечерку: как раз отец в лавке, приказчик, мать. Ну вот, расторговались, спрашивают: "Этот товар почем?" (Раньше не метр, аршин был.) – "Этот – семнадцать копеек аршин, этот – восемнадцать". – "Вот бы вы к нам попали, у нас такой товар пять-шесть копеек, а у вас семнадцать-восемнадцать!"
Приглашают старика-отца, и мать, и приказчика к себе в гости: "Вы не свободны будете ли завтра? Приезжайте к нам на обед".
Отец, и мать, и приказчик съездили к ним в гости, и назавтра старик приглашает к себе отгостить. Ну, там ишо гостей он назвал, – собрались все. "Ну, молодые люди, расскажите че-нибудь". Саня встает: "Да можно бы рассказать. Только вы перебивать будете. Вот если такой уговор доспем, чтоб не перебивать, можно, буду рассказывать". – "Да кто же будет перебивать?" – "Вот три лица пускай подпишутся: хозяин, приказчик и хозяйка. Пусть подпишутся, чтоб слова не перебивать!"
Ну, подписались они. Саня и принялся сыпать (вроде сызнова как бы сказка вся рассказывается!). Как дело дошло, что мать велела сыновей убить, мать-то и вскочила. "Это не может быть!" – говорит. Ну, тут-то ее и уняли: "Вы, – говорят, – подписку дали!"
"Когда повар принес эти щенячьи потроха и голову, приказчик взял с аппетитом покушать..." Приказчик вскочил: "Не может этого быть, чтоб съел щенячье мясо!" Тут его уняли: "Вы подписку дали!"
Когда как всё кончили, рассказали, отец все слушал – молчал, а как кончили, кинжал сгреб, жену заколол, а приказчика застрелил.
Остались Саня с Марфидой-царевной с отцом вместе, а Петя сел на ковер-самолет и улетел в свое царство. И жили хорошо как Петя, дак и Саня: торговал хорошо – ну, до советской республики. Советская республика пришла, все лавки уничтожила, и не знаю, жив ли, нет ли Саня, остался или убежал за границу.
Незнайко
Начинается сказка от сивки, от бурки, от вещей каурки. На море, на океане, на острове на Буяне стоит бык печеный, в заду чеснок толченый; с одного боку-то режь, а с другого макай да ешь.
Жил-был купец, у него был сын; вот как начал сын подрастать да в лавках торговать – у того купца померла первая жена, и женился он на другой. Прошло несколько месяцев, стал купец собираться в чужие земли ехать, нагрузил корабли товарами и приказывает сыну хорошенько смотреть за домом и торговлю вести как следует. Просит купеческий сын: "Батюшка! Пока не уехал, поищи мое счастье". – "Сын мой любезный! – отвечает старик. – Где же я его найду?" – "Мое счастье недолго искать! Как встанешь завтра поутру, выдь за ворота и первую встречу, какая тебе попадется, купи и отдай мне". – "Хорошо, сынок!"
На другой день встал отец ранешенько; вышел за ворота, и попалась ему первая встреча – тащит мужик паршивого, ледащего жеребенка собакам на съедение. Купец ну его торговать и сторговал за рубль серебром, привел жеребенка на двор и поставил в конюшню. Спрашивает купеческий сын: "Что, батюшка, нашел мое счастье?" – "Найти-то нашел, да уж больно плохое!" – "Стало быть, так надо! Каким счастьем Господь наделил, тем и владеть буду".
Отец отправился с товарами в иные земли, а сын стал в лавке сидеть да торгом заниматься, и была у него такая привычка: идет ли в лавку, домой ли ворочается – завсегда наперед зайдет к своему жеребенку. Вот невзлюбила мачеха своего пасынка, принялась искать ворожей, как бы его извести; нашла старую ведьму, которая дала ей зелья и наказала положить под порог в то самое время, как пасынку надо будет домой прийти. Ворочаясь из лавки, купеческий сын зашел в конюшню и видит – его жеребенок стоит во слезах по щиколки; ударил он его по бедру и спрашивает: "Что, мой добрый конь, плачешь, а мне ничего не скажешь?" Отвечает жеребенок: "Ах, Иван – купеческий сын, мой любезный хозяин! Как мне не плакать? Мачеха хочет извести тебя. Есть у тебя собака; как подойдешь к дому, пусти ее наперед себя – увидишь, что будет!" Купеческий сын послушался; только собака через порог переступила – тут ее и разорвало на мелкие части.
Иван – купеческий сын и виду не подал мачехе, что ведает ее злобу; на другой день отправляется он в лавку, а мачеха к ворожее. Старуха приготовила ей другого зелья и велела положить в пойло. Вечером, идучи домой, зашел купеческий сын в конюшню – опять жеребенок стоит по щиколки во слезах; ударил его по бедру и спрашивает: "Что, мой добрый конь, плачешь, а мне ничего не скажешь?" – "Как мне не плакать, как не тужить? Слышу я великую невзгоду, хочет мачеха тебя совсем извести. Смотри, как придешь в горницу да сядешь за стол, мачеха поднесет тебе пойло в стакане – ты его не пей, а за окно вылей; сам тогда увидишь, что за окном поделается". Иван – купеческий сын то и сделал: только вылил за окно пойло, как начало землю рвать! Он и тут не сказал мачехе ни слова.
На третий день отправляется он в лавку, а мачеха опять к ворожее; старуха дала ей волшебную рубашку. Вечером, идучи из лавки, заходит купеческий сын к жеребенку и видит – стоит его добрый конь по щиколки во слезах; ударил его по бедру и сказал: "Что ты, мой добрый конь, плачешь, а мне ничего не скажешь?" – "Как мне не плакать? Хочет тебя мачеха совсем извести. Слушай же, что я скажу: как придешь домой, пошлет тебя мачеха в баню и рубашку пришлет тебе с мальчиком; ты рубашку на себя не надевай, а надень на мальчика: что тогда будет – сам увидишь!" Вот приходит купеческий сын в горницу, вышла мачеха и говорит ему: "Не хочешь ли попариться? У нас баня готова". – "Хорошо", – говорит Иван и пошел в баню; немного погодя приносит мальчик рубашку. Как скоро купеческий сын надел ее на мальчика, тот в ту же минуту закрыл глаза и пал на помост совсем мертвый; а как снял с него эту рубашку да кинул в печь – мальчик ожил, а печь на мелкие части распалась.
Видит мачеха – ничто не берет, бросилась опять к старой ворожее, просит и молит ее, как бы извести пасынка. Отвечает старуха: "Пока конь его жив будет, ничего сделать нельзя! А ты притворись больной, да как приедет твой муж, скажи ему: видела-де я во сне, что надо зарезать нашего жеребенка, достать из него желчь и тою желчью вымазаться – тогда и хворь пройдет!" Пришло время купцу возвращаться, сын собрался и пошел навстречу. "Здравствуй, сынок! – говорит отец. – Все ли у нас дома здорово?" – "Все благополучно, только матушка больна". Выгрузил купец товары, приходит домой – жена лежит на постели, охает. "Тогда, – говорит, – поправлюся, когда мой сон исполнишь".
Купец тотчас согласился, призывает своего сына: "Ну, сынок, я хочу зарезать твоего коня; мать больна, надо ее вылечить". Иван – купеческий сын горько заплакал: "Ах, батюшка! Ты хочешь отнять у меня последнее счастье". Сказал и пошел в конюшню.
Жеребенок увидал его и стал говорить: "Любезный мой хозяин! Я тебя отводил от трех смертей; избавь ты меня хоть от единыя, попроси у своего отца – в последний раз на мне проехаться, погулять в чистом поле с добрыми товарищами". Просится сын у отца погулять в последний раз на своем коне;
отец позволил. Иван – купеческий сын сел на коня, поскакал в чистое поле, позабавился со своими друзьями-товарищами, а после написал к отцу такую записку: лечи-де мачеху нагайкою о двенадцати хвостах; кроме этого снадобья, ничем ее не вылечишь! Послал эту записку с одним из добрых товарищей, а сам поехал в чужедальние стороны. Купец прочитал письмецо и принялся лечить свою жену нагайкою о двенадцати хвостах; скоро баба выздоровела.
Едет купеческий сын по полю чистому, раздолью широкому, видит – гуляет рогатый скот. Говорит ему добрый конь: "Иван – купеческий сын! Пусти меня погулять на воле; выдерни из моего хвоста три волоска; когда я тебе понадоблюсь – только зажги один волосок, я тотчас явлюсь перед тобой, как лист перед травой! А ты, добрый молодец, ступай к пастухам, купи одного быка и зарежь его; нарядись в бычью шкуру, на голову пузырь бычий надень и, где ни будешь, о чем бы тебя ни спрашивали, на все один ответ держи: не знаю!" Иван – купеческий сын отпустил коня на волю, нарядился в бычью шкуру, на голову пузырь надел и пошел на взморье. По синю морю корабль бежит; увидали корабельщики этакое чудище – зверь не зверь, человек не человек, на голове пузырь, кругом шерстью обросло, подплывали к берегу на легкой лодочке, стали его выспрашивать – из ума выведывать. Иван – купеческий сын один ответ ладит: "Не знаю!" – "Коли так, будь же ты Незнайкою!"
Взяли его корабельщики, привезли с собой на корабль и поплыли в свое королевство. Долго ли, коротко ли – приплыли они к стольному городу, пошли к королю с подарками и объявили ему про Незнайку. Король повелел поставить то чудище пред свои очи светлые. Привезли Незнайку во дворец, сбежалось народу видимо-невидимо на него глазеть. Стал король его выспрашивать: "Что ты за человек? – "Не знаю". – "Из каких земель?" – "Не знаю". – "Чьего роду-племени?" – "Не знаю". Король плюнул и отправил Незнайку в сад: пусть-де наместо чучела птиц с яблонь пугает! – а кормить его наказал со своей королевской кухни.
У того короля было три дочери: старшие хороши, меньшая еще лучше! В скором времени стал за меньшую королевну арапский королевич свататься, пришел к королю с такими угрозами: "Если не отдашь ее из доброй воли, то силой возьму". Королю это не по нраву пришло, отвечает арапскому королевичу: начинай-де войну; что велит суд Божий! Собрал королевич силу несметную и обложил все его государство. Незнаюшко сбросил с себя шкуру, снял пузырь, вышел на чистое поле, припалил волосок и крикнул громким голосом, богатырским посвистом. Откуда ни взялся его чудный конь – конь бежит, земля дрожит: "Гой еси, добрый молодец! Что так скоро меня требуешь?" – "На войну пора!" Сел Незнаюшко на своего коня доброго, а конь его спрашивает: "Как тебя высоко нести – в полдерева или поверх леса стоячего?" – "Неси поверх леса стоячего!" Конь поднялся от земли и полетел на вражье воинство.
Наскакал Незнайко на неприятелей, у одного меч боевой выхватил, у другого шишак золотой сдернул да на себя надел, закрылся наличником и стал побивать силу арапскую: куда ни повернет так и летят головы – словно сено косит! Король и королевны с городовой стены смотрят да дивуются: "Что за витязь такой! Отколь взялся? Уж не Егорий ли Храбрый нам помогает?" А того и на мыслях нет, что это тот самый Незнайко, что ворон в саду пугает. Много войск побил Незнаюшко, да не столько побил, сколько конем потоптал; оставил в живых только самого арапского королевича да человек десять для свиты – на обратный путь. После того побоища великого подъехал он к городовой стене и говорил: "Ваше королевское величество! Угодна ли вам моя послуга?" Король его благодарил, к себе в гости звал; да Незнайко не послушался: ускакал в чистое поле, отпустил своего доброго коня, вернулся домой, надел пузырь да шкуру и начал по-прежнему по саду ходить, ворон пугать.
Прошло ни много ни мало времени, опять пишет к королю арапский королевич: "Коли не отдашь за меня меньшую дочь, то я все государство выжгу, а ее в полон возьму". Королю это не показалося; написал в ответ, что ждет его с войском. Арапский королевич собрал силу больше прежнего, обложил государство со всех сторон, трех могучих богатырей вперед выставил. Узнал про то Незнаюшко, сбросил с себя шкуру, снял пузырь, вызвал своего доброго коня и поскакал на побоище. Выехал супротив него один богатырь; съехались они, поздоровались, копьями ударились. Богатырь ударил Незнайку так сильно, что он едва-едва в одном стремени удержался; да потом оправился, налетел молодцом, снес с богатыря голову, ухватил ее за волосы и подбросил вверх: "Вот такто всем головам летать!" Выехал другой богатырь, и с ним то же сталося. Выехал третий; бился с ним Незнаюшко цельный час: богатырь рассек ему руку до крови, а Незнайко снял с него голову и подбросил вверх; тут все войско арапское дрогнуло и побежало врозь. В те поры король с королевнами на городовой стене стоял; увидала меньшая королевна, что у храброго витязя кровь из руки струится, снимала со своей шеи платочек и сама ему рану завязывала; а король звал его в гости. "Буду, – отвечал Незнайко, – только не теперь". Ускакал в чистое поле, отпустил коня, нарядился в шкуру, на голову пузырь надел и стал по саду ходить, ворон пугать.
Ни много ни мало прошло времени – просватал король двух старших дочерей за славных царевичей и затеял большое веселье. Пошли гости в сад погулять, увидали Незнайку и спрашивают: "Это что за чудище?" Отвечает король: "Это Незнайко, живет у меня вместо пугала – от яблонь птиц отгоняет". А меньшая королевна глянула Незнайке на руку, заприметила свой платочек, покраснела и слова не молвила. С той поры, с того времени начала она в сад почасту ходить, на Незнайку засматриваться, про пиры, про веселье и думать забыла. "Где ты, дочка, все ходишь?" – спрашивает ее отец. "Ах, батюшка! Сколько лет я у вас жила, сколько раз по саду гуляла, а никогда не видала такой умильной пташки, какую теперь видела!" Потом стала она отца просить, чтоб благословил ее за Незнайку замуж идти; сколько отец ее ни отговаривал, она все свое. "Если, – говорит, – за него не выдашь – так век в девках останусь, ни за кого не пойду!" Отец согласился и обвенчал их.
После того пишет к нему арапский королевич в третий раз, просит выдать за него меньшую дочь. "А коли не так – все государство огнем сожгу, а ее силой возьму". Отвечает король: "Моя дочь уж обвенчана; если хочешь, приезжай – сам увидишь". Арапский королевич приехал; видя, что такое чудище да на такой прекрасной королевне обвенчано, задумал Незнайку убить и вызвал его на смертный бой. Незнайко сбросил с себя шкуру, снял с головы пузырь, вызвал своего доброго коня и выехал таким молодцом, что ни в сказке сказать, ни пером написать. Съехались они в чистом поле, широком раздолье; бой недолго длился: Иван – купеческий сын убил арапского королевича. Тут только король узнал, что Незнайко – не чудище, а сильно могучий и прекрасный богатырь, и сделал его своим наследником.
Стал Иван – купеческий сын со своей королевною жить-поживать да добра наживать и родного отца к себе взял; а мачеху казни предали.
Гуси с Руси
Бывало, заблудил в лесу Грозный царь Иван Васильевич. Ходил-ходил, дошел до избушечки. А тут жили старик и старуха. Старик на завалинке посиживает и говорит: "Я, старуха, сегодня приехал по сеннишко, заворотил санишко, вдруг прилетел сокол, сел на кол, прилетела сова, села под ясна сокола и вдруг тресь сокола и говорит: "Сукин сын, – говорит, – ты, сокол! Где бывал, что слыхал?" – "Я был в матушке-Москве белокаменной и слыхал, что хотят Грозного царя Ивана Васильевича ядой извести!"
А Иван Васильевич у ворот стоит, все слышит. Тут он и вышел и говорит:
"Ну, дедушко, что ли, вези меня на конях куда ли". – "Повозки у меня, – говорит, – нет, а если хочешь, в короб сядь. В коробу свезу".
Запрягает кобылу-то да говорит: "Старуха, я одним глазом обе ноги ознобил". Старуха: "Ох-ох-ох, что ты!" А Иван Васильевич и спрашивает: "Чо такое ты говоришь?" А старик говорит: "Старуха катанцы шила да один глаз оставила. Я на одну ногу дырявый надел да на другую переобул. Обе ноги ознобил".
Запрягает коня в короб и покрикивает: "Тпру, Пень-губа, тпру, Пень-губа!" А Иван Васильевич: "Что такое?" – "У меня тесть был пень, а теща губа, а конь от них, я и зову Пень-губа".
Он взял за пояс топор и говорит: "Вот хорош топор. Я этот топор во сне ногами нашел". А Иван Васильевич:
"Что такое, что такое?" – "Есть у нас река Сон. Дак я вброд пошел и ногами топор ущупал".
Ну и сел Иван Васильевич в короб, а старик говорит: "Вот я ум в бересте везу". А Иван Васильевич ему говорит: "Ну, дедушко, к тебе будут летать гуси с Руси, так ты им перья тереби".
Ну, приехали, а ему тут кушанья и вьпитья приготовлены. Он боярам и говорит: "Я, – говорит, – знаю, что вы меня обпоить, обкормить ладили. Ну, быть вам живым, если вы три загадки отгадаете. А не отгадаете, так голова с плеч! Первая загадка – что такое одним глазом обе ноги ознобить? Вторая загадка – как во сне топор ногами найти? Третья загадка – как ум в бересте возить? Этот мужичок все отгадал".
Ну, они не знают, как отгадать. Стали они к тому старичку ездить, отгадать просить. А он им за это закатил дать по сту рублей, по золотой карете, по коню, по горностаевой шубке. Ну, они ему и навезли. Весь двор завалили. Он им отгадал.
Вот царь приехал и спрашивает: "Общипал, дедушко, гусей с Руси?" А он говорит: "Не то что перья общипал, я и шубы снял, мездру содрал! Вот как я", – говорит.
Деревянный орел
В некотором царстве, в некотором государстве, а именно в том, в котором мы живем, сошлись два мастера и поспорили: один говорит – я лучше тебя умею работать, а другой – я. Этот слух дошел до царя. Царь, конечно, призвал их обоих и говорит: "Так как вы спорите, то я вас помирю. Сделайте по вещи и принесите мне, я посмотрю и тогда скажу вам, который лучше из вас может работать". Да еще спросил у них: "Есть ли у вас деньги, чтобы заправить материал?" Конечно, золотых дел мастер первый сказал: "На мою работу нужен материал ценный".
И спросил у царя большую сумму денег.
А деревянных дел мастер только спросил у царя пять рублей, да и то с этими пятью рублями зашел в трактир и пропил четыре рубля. Вышел из трактира и видит: везет мужик воз осколков для лучины. Вот он подошел к нему и купил за рубль у него этот воз. А золотых дел мастер закупил себе то, что ему требуется, и в разных местах принялись за работу.
Вот первый – золотых дел мастер – сделал утушку с утятами, принес царю, напустил лужу воды во дворе, пустил утушку в воду, утка поплыла – и за ней утята плавают, точно живые. А деревянных дел мастер принес целую ношу лучины, начал на дворе прикладывать лучина к лучине и сложил орла-самолета. Сел, конечно, сам первый, пролетел над царским дворцом и сделал на дворе посадку, а потом прокатил и государя.
Вот государь и говорит: "Вот что, золотых дел мастер, твоя работа чиста и хороша, но деревянных дел мастер лучше тебя работал". Дал, конечно, обоим денег. Золотых дел мастера отпустил, а деревянных дел мастера оставил у себя при дворце.
Так прошло долго ли, коротко время. У этого государя был мальчик. Когда исполнилось мальчику двенадцать лет, то государь призвал деревянных дел мастера: "Вот тебе даю работы, чтобы ты в каждый день прокатил моего сына на орле-самолете".
Вот так и стал работать деревянных дел мастер у государя. Прокатил сына по двору раз в день и больше ничего не делает.