- Ой! - бестолковая Светка ухитрилась нажать на защелку, открывавшую крышку фотоаппарата. Вместо того чтобы захлопнуть ее как можно скорее, Акулиничева, как завороженная, смотрела на загубленную пленку и повторяла: - Честное слово, я ничего не трогала, она сама, сама открылась!
Барышева побледнела и поджала губы. Опасаясь бурной девичьей ссоры, я обещал потратить на Викторию целую пленку, и это ее несколько успокоило. Однако настроение у всех оказалось испорченным, и как только кончился дождь, мы быстренько разошлись по домам.
День третий. Часовых дел мастер
Детские кошмары больше не преследовали меня, и я переключился на более важную проблему - намеченный на сегодня зачет по химии. Напряжение нарастало постепенно, и к большой перемене, отложив привычные дела, почти все ребята занялись изучением конспектов и учебников. Я сидел на подоконнике и просматривал тетрадь, когда услышал голос Сережки Ивойлова:
- Панкратова, дай списать задачки!
Стоявшая тут же Татьяна поинтересовалась:
- Ты не выучил урок?
- Не успел. Мы с ребятами дотемна гоняли мяч. 56:48 в нашу пользу.
- Следовательно, ты проигнорировал свои прямые обязанности. - Большие светло-голубые глаза Панкратовой смотрели в упор, не выражая никаких чувств. - Сергей, я не дам тебе списать, ведь это противоречит правилам поведения в школе. Каждый должен получать те отметки, которые заслужил, а не пользоваться чужими знаниями.
- Шутишь…
Но Панкратова не шутила. Отстранив оторопевшего Ивойлова, она величественно проследовала в класс. Крутившаяся поблизости Светка многозначительно повертела пальцем у виска и вполголоса пояснила:
- Она с утра такая.
Поведение Татьяны удивляло. Хотя она и была круглой отличницей, но никогда особо не задавалась и в помощи страждущим не отказывала.
- Сережка, тебе моя работа не подходит? Правда, она далека от совершенства, но…
- Спасибо, Петька, - обрадовался Ивойлов и тут же испуганно вздрогнул от прозвеневшего над ухом звонка.
Пережив зачет и оставшиеся уроки, я сбегал домой, наскоро перекусил, а потом отправился в удивительную мастерскую Дмитрий Дмитрича. Подвальчик встретил меня приветливым перезвоном колоколов и улыбчивыми лицами циферблатов. Старик сидел, склонившись над разобранным механизмом, и в руке у него поблескивал бронзовый пинцетик. Не поднимая головы, мастер произнес:
- Входи, Петя. Рад тебя приветствовать в моей скромной обители.
Только теперь я как следует рассмотрел старого часовщика. Пожалуй, он сильно смахивал на ожившую мумию - высокий, жилистый, с венчиком седых волос вокруг лысины и слишком хорошо сохранившимися для его возраста крупными зубами. Должно быть, он носил вставные челюсти. А еще обращало на себя внимание старинное кольцо с черно-красным камнем, надетое на указательный палец левой руки Дмитрий Дмитрича…
- Да, я очень стар, мой мальчик, - будто прочитал мои мысли Часовщик. - Смешно, но хороший хронометр моего возраста может отлично функционировать, а я, увы, сдаю на глазах. Металл долговечней плоти, так заведено.
Я стоял, не зная, что ответить, а старик, помолчав, продолжил:
- Мой прадед, дед и отец были часовых дел мастерами, и я с радостью пошел по проторенному ими пути. Я знал, кому подражать и у кого учиться. Дед обладал огромным талантом. Он создавал удивительные механизмы, равных которым не было ни в России, ни в Европе. Этот человек мог наделять металл особой механической жизнью… Увы, дед родился не в свое время. Его таланты оказались не нужны советской власти, и остаток жизни он провел, ремонтируя будильники и ходики!
Взволнованный собственным рассказом, старик поднялся из - за стола, бодрой, но какой - то расхлябанной походкой прошелся по мастерской:
- Дед научил меня избегать легких путей, научил стремиться к своей цели, которая может оказаться важнее собственной жизни. В нашем роду из поколения в поколение передавалась легенда о его основателе - гениальном часовом мастере, который создал часы, способные подчинить человеческой воле само время. Он хотел победить смерть, а заплатил за свое творение жизнью - его растерзала толпа безумных фанатиков. В юности мне часто приходила на ум эта печальная история. Знаешь, о чем я думал, когда рассматривал собранные дедом автоматы?
- Нет… - пробормотал я, жалея, что пришел сюда и вынужден выслушивать тирады странного распалившегося старика.
- Есть ли предел совершенству? Можно ли создать автомат, неотличимый от человека? Я шел к ответу на этот вопрос всю жизнь… Следуй за мной, мой мальчик! - неожиданно скомандовал старик и скрылся между рядами стеллажей.
- Дмитрий Дмитрич… - не дождавшись ответа, я осторожно, боясь задеть стоявшие на полках часы, прошел в глубь оказавшегося довольно длинным подвальчика. - Дмитрий Дмитрич!
- Я здесь, - донеслось из сумрачного закоулка. - Ваш город очень стар, а людская память коротка. На этом месте стоял мужской монастырь, его подвалы сохранились и по сей день.
Часовщик отодвинул стеллаж, скрывавший плотно пригнанную к стене дверцу. Отворив ее, Дмитрий Дмитрич щелкнул выключателем, и я увидел крутую, сваренную из железных прутьев лестницу. Миновав полтора десятка ступеней, мы оказались в просторном сводчатом зале, освещенном несколькими лампами дневного света. Вдоль одной из стен стояло множество старинных станков, предназначенных для изготовления деталей часов, а у противоположной возвышались шкафы с пронумерованными ящиками и ящичками. Угол подземелья отгораживала ширма, перед которой стоял котел, наполненный застывшим веществом розового цвета. Обернувшись, я увидел у себя за спиной еще одну дверь.
- Ты угадал, Петр, нам сюда. - Часовщик достал болтавшийся на шее ключ, вставил его в замочную скважину. - Мы входим в святая святых, в сердце моей мастерской.
Дверь открылась - прямо на меня смотрела бледная, абсолютно лысая девица. Я невольно отпрянул и только спустя несколько мгновений сообразил, что это всего лишь выполненный в натуральную величину манекен с восковым лицом и бронзовым телом. Потом, осмотревшись, я заметил на длинном, стоявшем посреди комнаты столе еще два полусобранных металлических "скелета". По углам подземелья было разложено множество старинных книг, за стопками которых угадывалась еще одна неприметная дверца.
- Вот она, моя крошка Амалия, - с гордостью произнес Часовщик. - Правда, хороша?
Я вежливо закивал головой. Возможно, старик был отличным часовщиком, но вот художником оказался неважным - лицо манекена больше походило на грубую, второпях слепленную кустарем маску.
- А она умеет ходить?
- Ты плохо слушал меня, мой мальчик. Амалия не только в совершенстве владеет своим телом, она - мыслит! Я создал механический разум! На разгадку этой тайны ушла вся моя жизнь…
Дмитрий Дмитрич подошел к кукле и, вставив в отверстие на ее боку большой ключ, со скрежетом завел пружину. Внутри механизма что - то звякнуло, манекен кивнул головой и открыл большие стеклянные глаза.
- Крошка, поздоровайся с нашим новым другом.
- Здравствуйте, меня зовут Амалия, - проскрежетал механизм.
- Здравствуйте, Амалия. Меня зовут Петр. - Я чуть поклонился, делая вид, будто верю в необыкновенные интеллектуальные способности этой игрушки.
Довольный старик задал кукле несколько заранее придуманных вопросов, она складно ответила на них своим скрипучим, будоражащим нервы голосом. Потом Амалия сделала несколько неуверенных шагов и замерла с приподнятой над полом ногой - видимо, кончился завод ее пружины. Часовщик успел подхватить свое потерявшее равновесие творение и усадил его на стул.
- Как? - спросил он, сверкнув глазами.
- В девятнадцатом веке ее бы назвали чудом. Да и сейчас она производит сильное впечатление. Амалию вполне можно считать идеальным механическим роботом.
- Она разумна! Она может мыслить!
- Дмитрий Дмитрич! - не выдержал я. - Вы создали замечательную игрушку, вы просто гений, но… Не знаю, в курсе ли вы, насколько велики возможности современных компьютеров, но даже с их помощью пока не удалось создать модель человеческого мозга. Железо не может мыслить! Я слышал, что автоматы вроде этого были первыми программируемыми механическими устройствами, но они отличаются от современной техники, как паровоз от космического корабля. Это тупик, вам никогда не осуществить свою мечту.
Беда в том, что я не умею вовремя промолчать. Старик выслушал мою речь очень серьезно, а потом спросил:
- Ты в этом уверен? - и ушел в глубь помещения, к сваленным у стен книгам.
Мы долго молчали, и было слышно, как тихонько потрескивает над головами лампа дневного света.
- Я очень стар, - внезапно заговорил Часовщик, - большую часть жизни я посвятил созданию этих автоматов. Амалия показалась тебе нелепой игрушкой только потому, что мне не удалось как следует отладить ее механизм. Возраст берет свое - пальцы потеряли былую гибкость, зрение - остроту. Это работа для молодых. Поэтому я и искал себе помощника. Ты проворен, умеешь обращаться с техникой, чувствуешь ее душу. Ты мог бы помочь мне. Но я ошибся - современным ребятам интересны только компьютеры, а все остальное кажется ржавым хламом…
Признаюсь, мне стало жаль этого ветхого, всеми забытого старика. Каково было долгие годы идти к заветной цели и вдруг в один день узнать, что вся твоя жизнь прошла впустую?
- Дмитрий Дмитрич, а что надо делать?
- Осталась только сборка. Детали для тех двух автоматов, - он указал на стол, где лежали "скелеты", - давно изготовлены, необходимо только собрать отдельные узлы и смонтировать их на каркасе. В принципе с такой работой можно управиться за несколько дней, но проблема в том, что некоторые детали, например винтики, так малы, что я их просто не вижу.
- Знаете, Дмитрий Дмитрич, я постараюсь вам помочь. Конечно, мне не удастся торчать здесь целыми днями, но в свободное время… Может быть, вы и в самом деле сотворите чудо.
Старик заулыбался, демонстрируя фальшивые зубы, и тут же предложил мне в качестве тренировки разобрать и собрать механизм старого будильника. Мы поднялись наверх, и я взялся за дело. Сперва возня с крошечными детальками показалась невероятно скучной и трудной работой, но постепенно она начала увлекать меня все больше и больше…
- Он попросил помочь отворить дверь гаража, а когда я поранился о ключ, вытер кровь платком и, ни слова не говоря, ушел со двора…
Сережка Ивойлов заглянул ко мне после обеда, решив поделиться последними новостями, и теперь с озабоченным видом расхаживал по комнате, демонстрируя пораненную руку.
- Сережка, а как он выглядел?
- Обыкновенно. Взгляд у него был какой - то странный. Помнишь выскочившую на футбольное поле безумную девушку и ее спутника? Мой знакомый немного смахивал на того парня.
- Блондин с длинной челкой?
- Точно.
Я рассказал Ивойлову о вчерашней встрече со странным грубияном. Чем больше Сережка слушал, тем мрачнее становился.
- Это заговор, - пробормотал он. - Вполне возможно - инопланетный. Пришельцы обожают ставить над людьми эксперименты. Не удивлюсь, если нас скоро похитят эти серые твари с огромными глазами и безжизненными лицами… Бр-р-р! Кошмар!
Сережка Ивойлов славился своей безудержной фантазией и склонностью к мистификациям, но сегодня в его голосе звучал неподдельный страх:
- Петька, мне кажется, что за мною скоро придут…
- Кто?
- Не знаю. Я чувствую присутствие чьей - то злой воли. Давай обратимся за помощью к Светке, она лучше, чем кто - либо, может подсказать, откуда придет беда.
- Брось, ты ее переоцениваешь. У нее неплохо развита интуиция, и только. Остальное - пылкое воображение.
- Уговорим ее провести сеанс, - настаивал Ивойлов.
- Не верю я в эти спиритические сеансы и гадания по стеклу! И вообще, для связи с "потусторонним миром" Акулиничевой требуется как минимум четверо добровольцев, разве ты забыл?
- Отлично, в таком случае махнем к Вике, - не растерялся Сережка, - у нее и родители с работы приходят поздно.
- Ладно. Если ты сумеешь уговорить девчонок, то и я приму участие в этом самообмане.
Ивойлов тут же завладел телефоном и минут через двадцать напряженных переговоров сообщил, что все уладил. Собравшись, мы быстренько вышли из дома.
- Ребята, идите к нам! - донесся с футбольной площадки голос Арины. - Мы два мяча пропустили, спасайте положение.
- Не можем, нас ждет дело государственной важности! - откликнулся Сережка.
Оставив игравших в футбол мальчишек, она подбежала к нам, пригладила пятерней растрепанные волосы и поинтересовалась, о каких важных делах идет речь. Арина никогда не участвовала в спиритических сеансах и, узнав о предстоящем свидании с духами, решила составить нам компанию. Увидев возле дома Барышевой торопившуюся на встречу Светку, мы все вместе поднялись на третий этаж, и Сережка нажал кнопку звонка.
- А я хотела порадовать вас настоящей итальянской пиццей, - улыбнулась хозяйка дома, - но не успела.
- Ничего, мы поможем, - утешила ее Акулиничева.
- Жаль, что я не ем после шести, - пожаловалась Арина. - Обожаю итальянскую кухню.
Девчонки толпились у плиты, я, чтобы не сидеть без дела, взялся натачивать ножи, и только один Ивойлов, не найдя подходящего занятия, взволнованно ходил из угла в угол.
- Сколько можно возиться с этой пиццей?! - возмущался я. - Нельзя ли поскорее перейти к делу?!
- Между прочим, выражение "э уна пицца" переводится как скучища или тягомотина, - немедленно сообщила Вика.
- Сережа, неужели ты веришь в то, что к нам на огонек заглянет какой - нибудь призрак или Свете откроется грядущее?
- Ты, Арина, недавно переехала и еще не представляешь, в каком месте поселилась, - охотно начала объяснения резавшая колбасу Барышева. - В нашем скромном городишке постоянно происходят самые невероятные события. Это звучит довольно дико, но здесь запросто можно повстречаться с призраком или даже с настоящим вампиром.
Арина звонко рассмеялась.
- Говорят, мы живем на перекрестке миров, и потому чудеса - обычное явление для этого места, - вмешалась в разговор Светка.
- Девчонки, вы меня разыгрываете!
Стук в дверь прервал разговор, и только тогда мы заметили отсутствие Ивойлова. Я стремглав выскочил на лестничную площадку:
- Сережка!
- Ешьте свою пиццу! - раздалось снизу.
Общими усилиями Сережку уговорили вернуться в дом, и мы занялись тем, ради чего, собственно, и пришли к Барышевой. Наполнив водой самую глубокую кастрюлю, Света отнесла ее в комнату, поставила на журнальный столик, зажгла пару свечей и попросила задернуть шторы. Когда все было готово, она спросила:
- Сережа, я так толком и не поняла, чего ты хочешь? Узнать будущее? Попросить совета у духа?
- Не знаю. Страх проник всюду, может быть, ты увидишь его причину.
- Тогда начнем. Расслабьтесь и, не думая ни о чем, просто смотрите в воду…
Акулиничева действовала не хуже профессиональной гадалки, и это меня раздражало. Невольно я представил, как выглядело наше собрание со стороны, и чуть не рассмеялся - сосредоточенно смотрящие в кастрюлю люди производили комическое впечатление. Представляю, что думала о таком времяпрепровождении Арина! Смотревшая в воду Светка неожиданно подалась вперед:
- Я снова вижу свечи…
- И мне они неплохо видны, - не выдержала Арина. - Две сувенирные свечи из красного парафина, которые стоят прямо перед моим носом.
Но Акулиничева не поддалась на провокацию, продолжая изображать медиума:
- Я лечу над этими сияющими холмами, спускаюсь все ниже, ниже… Свечи… Теперь их очень хорошо видно. Некоторые догорают и гаснут в снегу, а вот… вот длинные, высокие, белые свечи, но они почему - то тоже погасли…
Отведя взгляд от кастрюли, я вновь посмотрел на Арину. Она сидела между Светкой и Викой, прилежно всматривалась в воду, но в ее чуть раскосых изумрудных глазах горели лукавые искорки смеха.
- Довольно, ребята, кроме Светки, здесь никто ничего не увидит, - решительно произнес я, встал и, бросив случайный взгляд на поверхность воды, заметил отражение множества светящихся точек…
- Духи сегодня явно не в настроении, - поддержала меня Вика. - А я к тому же страшно хочу есть. Пойду поставлю пиццу в духовку.
Атмосфера в комнате была довольно мрачная. Обиженная Акулиничева сидела в сторонке, переживая по поводу прерванного сеанса, а Ивойлов по - прежнему раздражал всех своей нервозностью. Решив разрядить обстановку, я рассказал о механических игрушках старого часовщика. Информация произвела должное впечатление - всем немедленно захотелось познакомиться с железной Амалией и ее чудаковатым создателем.
- Петенька, миленький, отведи нас к своему Дмитрий Дмитричу! - взмолилась Барышева.
- Старик производит впечатление скрытного человека, неизвестно, захочет ли он с вами говорить.
- А мы дождемся результатов переговоров за дверью и, когда дело пойдет на лад, нагрянем к нему в гости, - предложил Ивойлов и, внезапно помрачнев, добавил: - Если, конечно, этой ночью меня не похитят инопланетяне.
- Жаль, что завтра я весь день занята, - сообщила Арина, - но надеюсь, вы расскажете мне обо всем увиденном.
Аромат свежеиспеченной пиццы отвлек от разговоров. Соблюдавшая диету Арина отправилась домой, а остальные приступили к дегустации кулинарного "шедевра" Виктории.
День четвертый. Что случилось с Сережкой?
В школе отменили два последних урока, и, не заходя домой, вся наша компания отправилась в часовую мастерскую. Оставив ребят в подворотне, я спустился в подвальчик. У Дмитрий Дмитрича был посетитель. Краснощекий мужчина лет пятидесяти принес в ремонт стилизованный под старинные часы кварцевый будильник. Часовщик с отвращением посмотрел на блестевшую фальшивой позолотой коробку:
- Милостивый государь, вы ошиблись адресом. Я потомственный часовщик и так же, как мой прадед, дед и отец, работаю исключительно с механическими часами. Новомодная электроника точна, но у нее нет души. Она, как и ваш кварцевый монстр, мертворожденное дитя. Несите прочь своего мертвеца!
- Я что - то не понял…
- Ступайте, голубчик, у нас перерыв.
Подняв голову, старик увидел меня, улыбнулся, протянул для рукопожатия высохшую, костлявую ладонь.
- Рад тебя видеть! Хочешь познакомить своих друзей с Амалией?
- Как вы догадались?
- Ах, Петр, я слишком долго живу на свете и многое могу понять по глазам… Ступайте, ступайте, - поторопил он замешкавшегося посетителя.
- Дмитрий Дмитрич, можно я сбегаю за своими друзьями?
- Конечно.
Обрадованные девчонки лавиной скатились по лестнице, а шедший позади них Ивойлов успел шепнуть мне на ухо:
- Петька, они рядом. То, что они сделают, хуже смерти.
Увидев нашу компанию, старый мастер пристально, одного за другим оглядел Светку, Сережку и Вику.