Ангел и Газзи внимательно обшаривают глазами дерево. И тут Клык удивленно откликается:
- Я здесь!
Он и вправду здесь. Сидит верхом на ветке, прислонившись спиной к стволу.
Я моргаю:
- Я смотрела - тебя здесь не было.
- Не говори глупостей, был.
- Не было, - поддерживает меня Надж. - Я тоже там смотрела. Прятался, наверно, за стволом. Дуришь нас, что ли?
- Я все время сидел здесь. И пальцем не пошевелил, - настаивает Клык.
- Я тебя тоже не видал, - с серьезным лицом вступает Игги.
На что я скорчила рожу и сказала:
- Игги, я скорчила тебе рожу.
- Короче, - говорит Клык, пожимая плечами. - Хватит препираться. Я тут все время был.
Через пять минут он снова исчез.
- Клык! Клык, ты где? - Я вглядываюсь в темноту.
Темно. Тут, дорогой читатель, против фактов не попрешь. Но у меня острое птичье зрение. Мы все довольно хорошо видим, даже ночью. Все члены стаи на месте. Я вижу их не хуже, чем при дневном свете.
- Я здесь, - откликается Клык.
Там, откуда доносится его голос, ничего нет.
- Ты что, за деревом? - раздраженно спрашиваю я.
- Слепая ты, что ли? Вот он я, здесь, прямо перед тобой!
И он возник из темноты прямо у меня под носом. Он и его благоприобретенное новое дарование.
Давай, дорогой читатель, отнесем его за счет спонтанных мутаций.
19
Нет, собственно говоря, Клык не мог сделаться полностью невидимым. Скорее, как бы это объяснить?.. Он темный, волосы черные, крылья черные, одежду носит только черную. Теперь прибавьте-ка к этому его врожденную неподвижность. Получается, что если он не шевелится, то полностью сливается с тем, что вокруг. Стоит ему снова пошевелиться, и вы его снова видите. Замрет снова - хоть час его ищи, прямо под носом взгляд будет скользить по нему, как по пустому месту.
- Я тоже так хочу попробовать, - говорит Газзи и замирает, даже не дышит.
- Ничего у тебя не выходит, - трясет головой Надж. - Ты как колонна на пустой площади торчишь.
- А я? - интересуется Игги, складывает крылья и встает в позу статуи.
- Не, тебя тоже видно, - говорю я ему.
- Меня не видно, - настаивает он.
Бросаю в него большущую шишку. Она с громким стуком ударяется ему в грудь, и он вопит от боли.
- Ну что, могла бы я в тебя попасть, если бы не видела, где ты стоишь? - не знаю, что убедительнее, мои резоны или синяк от шишки.
- Вы что, серьезно, меня не видите? - Клык явно собой доволен.
- Сказано же тебе, если ты молчишь и не шевелишься, не видим, - в сотый раз повторяю я ему.
Он улыбается во весь рот. Ему весело, а нам жутко: на фоне шершавой коры сияют его белоснежные зубы. И больше ни-че-го. Он потряс головой - бам - снова весь Клык. У меня закрадывается подозрение, что эти его новоявленные таланты будут меня здорово раздражать.
- Совсем забыла, мне надо пару вещей вам сказать, пока мы все спать не легли, - я вдруг вспомнила о наших неотложных вопросах. Слышу, что Тотал начал что-то недовольно бормотать. Фиг с ним, пусть бормочет.
Игги притворился, что спит, и нарочито громко захрапел. Швыряю в него еще одной шишкой.
- Хватит меня тиранить, - он трет руку.
- Зато ты теперь можешь к нам присоединиться. Теперь послушайте все. Мы с вами снова в пути. Ирейзеров больше не существует, и флайбоев мы тоже давненько не видели. Но не мне вам говорить, что остатки ИТАКСа перегруппировываются и собирают силы для новой войны. К тому же кто-то пытался нас взорвать. Поэтому не будут лишними пара правил, так сказать, руководство к действию. Во-первых, нам больше двух дней на одном месте оставаться нельзя. Сорок восемь часов - максимальная продолжительность одной стоянки. Движение - залог нашей безопасности.
- Угу, - согласно бормочет Тотал, сонно уткнувшись Ангелу в колени.
- Правило номер два, - продолжаю я, загибая пальцы. - Никаких дружб с людьми не заводим. По крайней мере, до окончания Апокалипсиса.
- А что такое Апокалипсис? - интересуется Газман.
- Главным образом, полное разрушение мира, каким мы его знаем. А доверять людям не будем даже и после Апокалипсиса.
Как же так, Макс! Ты сама человек… по большей части, - говорит Голос.
Ирейзеры тоже были "по большей части" людьми, что не помешало им быть ирейзерами. К тому же, ты знаешь, что я имею в виду.
- Однако, - продолжаю я свое капитанское обращение к стае, - нельзя не отдать должное тому доброму и хорошему, что встречается нам на пути. Например, моя мама. И Элла. И домашние пирожки. Нельзя позволить нашим врагам превратить нас в злобных, подозрительных, угрюмых человеконенавистников.
Делаю паузу в ожидании, что стая сейчас заклеймит меня позором за лозунги и директивы.
- Раз, два - левой! Раз, два - правой, - многозначительно скандирует Клык, а Игги добавляет:
- Тебя что, подменили?
- Ха-ха, - не смутившись, продолжаю я. - Давайте по очереди назовем три хороших, положительных, жизнеутверждающих момента сегодняшнего дня. С кого начнем?
Молчание.
- Надж?
- Ммм…
- Ну-у… Обед был пальчики оближешь, - говорит Тотал. Оставшись в живых после моего испепеляющего взгляда, он примирительно добавляет: - Ладно, ладно, нас сегодня никто убить не пытался.
- Молодец, это, действительно, положительный момент.
- И мы все вместе, - продолжает Тотал.
- Два. У тебя прекрасный, оптимистичный взгляд на мир. Давай, Тотал, продолжай.
- У меня нет блох.
Я опешила:
- Ээээ… Наверное, это и вправду хорошо. Не буду отрицать, что это еще один плюс.
Тотал, довольный собой, гордо выпятил грудь.
- У меня тоже нет блох, - заявляет Игги.
- Спорим, у тебя есть, - встревает Газзи.
Я вздыхаю. Тема блохи вырастает до размеров слона, и дискуссия переходит в острые формы. Завтра снова попробую провести жизнеутверждающую пятиминутку. Лидерство это у меня уже в печенках сидит.
20
Подземное
Соляной купол, находящийся на четверть мили под землей, с легкостью вместил бы несколько футбольных полей. Подобные геологические образования встречаются в разных местах на планете. Но это находится под некоей страной средней Европы. Во время первой и второй мировых войн здесь сберегли от бомбежек союзников многие национальные сокровища. В наши дни речь идет о превращении этой гигантской системы подземных пещер и туннелей, многие из которых шириной в четырехполосное шоссе, в герметически закупоренное хранилище радиоактивных отходов.
- Нельзя сказать, чтобы это была такая уж нелепая идея. Тем более, что идиоты-люди продолжают производить атомную энергию без малейшей мысли о том, что делать потом с отравляющими среду побочными продуктами, - бурчит себе под нос Обер-директор.
Его маленькое моторизированное кресло бесшумно движется по каменному полу. Возможно, когда этот подземный мир будет в конце концов продан, ему, Обер-директору придется переносить свою штаб-квартиру в какое-то новое место. Но пока это исключительно удобный, исключительно надежный и безопасный центр его операций.
Толстенные кишки кабеля, некоторые чуть ли не с фут диаметром, змеятся с поверхности земли вниз по сводам. Они несут свежий воздух, воду и электричество. К тому же здесь установлены воздухоочистители, непрерывно поглощающие углекислый газ и выделяющие кислород. Они чуть слышно гудят, переезжая из помещения в помещение. Доедут до барьера, повернут и продолжают движение в другом направлении.
Самому Обер-директору кислород особенно не нужен - только 23 процента его организма зависят от поглощения кислорода. Но затхлый воздух неприятен и плохо пахнет.
Конференц-зал Обер-директора расположен в стороне от центрального туннеля. Он примыкает к директорскому кабинету, со столом розового дерева и стеной, покрытой двадцатью экранами, по четыре в высоту и по пять в длину.
- Сэр? - Ассистент-человек остановился на почтительном расстоянии и уважительно склонил голову.
- Вы закончили все приготовления? - спрашивает Обер-директор.
- Да, сэр, все готово. Предаукционный показ может начаться по вашему сигналу.
- Отлично. Все интересующие нас участники приняли приглашение?
Ассистент гордо выпрямился:
- Да, сэр, абсолютно все, до единого.
- Тогда начнем.
21
Подземное
Электронные реле четко отреагировали на сигналы, поданные Обер-директором глазами. Загорелись плазменные экраны, и на каждом появилось лицо лидера страны или крупной международной корпорации. Поняв, что трансляция включена, мужчины и женщины на экранах слегка заерзали и поправили установленные перед ними крошечные микрофоны. Даже если кто-нибудь из них и был поражен необычной и, попросту скажем, гротескной внешностью Обер-директора, виду никто не подал. Всех их заранее информировали и подготовили.
- Приветствую вас, - открыл заседание Обер-директор странным механическим голосом.
Он быстро прервал доносящиеся со всех экранов ответные приветствия.
- Хочу для начала пояснить наши сегодняшние цели и задачи. Поэтому позвольте мне осветить некоторые существенные пункты. - Он слегка развернул свое кресло и глянул на большой экран справа от него. Экран загорелся, и на нем ожили изображения шести оборванных тощих детей.
- Это экспонаты нашего аукциона. Они продаются в комплекте. Теоретически комплект можно разбить и продать их поодиночке. Но я не рекомендую вам это делать, поскольку с уверенностью могу сказать, что подобное решение подорвет успех вашей миссии.
- Поясните в деталях, что именно нам показывают, - настойчиво прерывает Обер-директора диктатор, недавно провозглашенный Си-Эн-Эн одним из десяти худших нарушителей прав человека. - До сих пор вся информация о них ограничивалась только слухами.
- Перед вами шесть образцов, полученных в результате экспериментов рекомбинантной генетики. Данным образцам была сделана прививка птичьей ДНК на человеческую. Из всех привитых данные образцы оказались наиболее жизнестойкими. Прививка птичьих генов наделила образцы способностью летать, как птицы.
Обер-директор моргнул дважды, и на экране за его спиной пошел короткий фильм - съемки шестерых летающих детей. Хоть и не показав виду, Обер-директор остался доволен реакцией - восхищенные ахи, вздохи и восклицания донеслись до него с каждого экрана.
- Все они отлично летают, - продолжил он. - У них удивительное чувство направления. Их ткани обладают редкостной регенеративной способностью, и раны у них заживают исключительно быстро. У них хорошо развитый интеллект, они быстро соображают и устойчивы к трудным условиям.
- Ваши слова звучат так, словно вы ими восхищаетесь, - наклоняется вперед женщина, прозванная "железная леди силиконовой долины".
- Восхищаюсь? - переспрашивает Обер-директор. - Отнюдь. Я ими не восхищаюсь. На мой взгляд, они генетическая случайность или даже ошибка.
Никто не посмел упомянуть его собственную, мягко говоря, странную форму.
- Но я не так глуп, чтобы недооценить их, как недооценили мои предшественники.
В последовавшие за этим несколько секунд молчания клиенты оценивали как Обер-директора, так и возможности выставленного им на продажу продукта. Потом Обер-директор моргнул, и экран за ним погас.
- Каждому из вас выдан пакет с полной информацией, - оповестил он потенциальных покупателей. - Больше ни на какие вопросы я отвечать не буду. Я извещу вас, когда и где будут происходить торги. Примите во внимание, что стартовая цена - пятьсот миллионов долларов.
Экранизированная стена перед Обер-директором зашелестела неясным бормотанием "собравшихся".
Обер-директор соизволил слегка улыбнуться:
- Но, в конце концов, трудно назначить цену за возможность править миром.
22
Надземное
- Все готово к демонстрации, сэр. - Ассистент, как всегда, стоит с опущенной головой, с трудом удерживаясь от того, чтобы не сказать "Мой господин" или даже "Ваше Преосвященство". Что поделаешь с этими людишками: ими правят эмоции, и запугать их ничего не стоит. В новой жизни им места не будет.
Едва моргнув глазом, Обер-директор дал знак начинать.
На высоте десяти ярдов над его головой легкая тень выдавала наличие пещеры. По сведениям его шпионов, дети-птицы часто выбирают пещеры под свои привалы. И Обер-директор надеялся, что настоящая демонстрация будет успешнее предыдущей.
- Почему они не начи… - грозно начал он, но в тот же момент его глаза зафиксировали едва уловимое движение сверху на скале. Он пристально уставился на отвесную каменную стену, но ничего не заметил. Нет, вон там что-то движется. Отличный камуфляж. Солдат, как краб, движется по скале вбок, на нем чуть заметно одно-единственное крошечное пятно кожи. Только полностью сосредоточившись и в четыре раза увеличив масштаб изображения в своих встроенных внутренних рецепторах, Обер-директор замечает, что тьма-тьмущая солдат движется по скале ко входу в пещеру.
Один из них набрасывает на входное отверстие тонкую, почти невидимую сеть. Обер-директор улыбается. Даже с таким увеличением ему надо изо всех сил вглядываться, чтобы различить на скале какое-либо движение. А его ассистент хмурится, щурится и вообще ничего не видит. Глазу обыкновенного человека просто-напросто не под силу заметить солдат-хамелеонов со встроенным в клетки кожи механизмом мимикрии и камуфляжа.
Размышляя об этих новейших изобретениях, их внедрении и массовом применении, Обер-директор подключился к каналу прослушивания закодированных сообщений, которыми обмениваются солдаты группы захвата. Это новое поколение, поколение Джей, снабжено способностью мыслить и только рудиментарными эмоциональными способностями. Но опыт показывает, что на практике применение заложенных в них возможностей проходит гораздо эффективнее, чем у предшествующих поколений.
Их легче контролировать, чем ирейзеров и летающих роботов. Но при этом мыслительные способности позволяют им анализировать приказы и принимать решения соответственно обстоятельствам. Роботы были в состоянии только механически исполнять приказы. У них полностью отсутствовали механизмы размышления, независимых действий и адаптации к меняющимся обстоятельствам.
У следующей за роботами модели Джей обнаружились свои минусы. И главный из них - эмоциональность: с одной стороны, кровожадность делала их полностью неконтролируемыми, чуть только они выходили на след добычи. Но с другой, если что-то вызывало их сочувствие, никто не был в состоянии заставить их перешагнуть через себя и убить намеченную жертву.
Так что на данный момент новое поколение Джей - самое эффективное.
Солдаты на стене на мгновение остановились, повинуясь единому импульсу, исходящему из всеобщей команды. Потом, быстро подняв сеть над входом, все, как один, ринулись в пещеру. Кто бы там ни сидел, слаженные действия группы захвата полностью исключали возможность побега.
Несколько подразделений высунулись из темного жерла пещеры и швырнули с высоты шесть набитых гамбургерами манекенов. Ни один гамбургер не был съеден. Солдаты в точности выполнили приказ по захвату цели и теперь победоносно вскинули руки.
Обер-директор моргнул ассистенту, завороженно, с явным отвращением смотрящему на манекены.
- Слушаю вас, сэр? - ассистент открывает маленький черный чемодан с высокоэффективным электрическим генератором.
Обер-директор посылает солдатам шифровку, и они стремительно слезают со скалы, легко и уверенно, как пауки, точно попадая ногами в выбоины и незаметные глазу щербины и даже не помогая себе руками.
Ассистент их боится, но хорошо понимает, что показывать страх нельзя. Солдаты окружают его. Ни единой эмоции не отражается на их лицах.
- Подходите сюда, - нервно бормочет ассистент.
Первый солдат делает шаг вперед и поворачивается вполоборота, подставляя ассистенту плечо. Ассистент дрожащими руками прикрепляет идущие от генератора провода и включает ток. От быстрого и сильного разряда солдат заметно дергается, напрягается, потом расслабляется. Лицо его обмякает. Следующий солдат делает шаг вперед.
Наркотическое действие электрического разряда на поколение Джей хорошо известно: он их одновременно и стимулирует, и успокаивает. Использование электричества в качестве поощрения усугубляет наркотическую зависимость. Солдаты его жаждут. Не получающие электростимуляции становятся непредсказуемыми и агрессивными. Это безусловный недостаток дизайна.
Но над ним уже работают.
23
- Макс, куда мы теперь направляемся? - Надж аккуратно переворачивает сосиску над небольшим костерком.
Именно об этом я думала сегодня весь день.
- Может, в Чили? - чисто обструганной палкой помешиваю содержимое консервной банки, пристроенной на горячих углях.
Газзи достает из огня свою сосиску и бухает на нее перец чили. Сейчас начнет кашлять и плакать.
- Давайте полетим обратно во Францию, - просит Надж. - Мне там ужасно понравилось.
- Ага, во Франции было хорошо, - соглашаюсь я. - Но четыре французских отделения ИТАКСа несколько портят дело.
Мы недавно совершили стремительное путешествие по Европе. В нашем туристическом фокусе были различные места заключения и нарушения человеческих прав и свобод, управляемые психованными дядьками и тетками под эгидой Корпорации ИТАКСИКОН. Дополнительно мы уделяли внимание кондитерским выпечным изделиям и последним достижениям европейской моды. Согласись, дорогой читатель, наша жизнь куда как эклектична.
- А может, подадимся в Канаду? - предлагает Игги. - Канада вроде здоровское местечко.
- Хммм… Не знаю.
Сказать по правде, я еще не решила, куда нам податься. Мне хочется уйти подальше от всех и вся. Но, похоже, нам нигде нет укрытия от всех тех, кто задался целью нас или уничтожить, или использовать в своих целях. Всюду нас поджидает то Школа, то Институт, то какое-нибудь безликое, но не менее злонамеренное заведение.
Игги шарит по земле руками в поисках мусора. Собирает его и заталкивает в пластиковый мешок. Мне слышно, как, дотрагиваясь до разных оберток, бутылок и банок, он бормочет:
- Белый. Коричневый. О-о-о… Странно… прозрачный. Опять коричневый… Голубой…
- Как ты думаешь, что я хочу тебе сказать? - Ангел только что откусила здоровущий кусок сосиски, и понять, что она хочет сказать с набитым ртом, у меня нет никакой надежды. Но зато есть нехорошее подозрение, что она сейчас заявит что-нибудь типа: "У меня открылась новая способность". Так и есть:
- У меня открылась новая способность.
Клык и я с отвращением переглядываемся через ее голову.
- Ты имеешь в виду что-то новенькое? Помимо способности разговаривать с рыбами?
Она кивает.
Господи, спаси и помоги… Надеюсь, запускать глазами молнии она пока не научилась.
- И что же это такое? - интересно, упаду я в обморок от ее ответа, или все-таки выдержу?