- Заходите, заходите, гости дорогие, - засуетилась Ёма. - Осторожно, ступеньки обвалились, а дверь просто так прислонённая, она с петель соскочила. Вот я ее отодвину, проходите в коридорчик и в зал. Где-то лучина была. Ага, вот она. Сейчас лучину зажгу, светло будет. Кыш! Пшёл вон!
И махнула рукой в сторону окна. В треснувшее стекло заглядывала светящаяся курносая морда, довольно милая. От ёминого "кыша" морда посинела и отвалилась.
- А я думала, баба Яга в лесу живёт, - сказала Даша, стоявшая к окну спиной и морду не заметившая.
- Раньше в лесу и жила, в избушке на курьих ножках. А потом люди ушли, и тут такая жилплощадь освободилась - загляденье! Два этажа, лестница, как во дворце! Одна стена, правда, рухнула, но ещё целых три осталось. Одинокой женщине три стены более чем достаточно. Вот крыша над залом советской истории протекает, так это ничего, там я себе душ устроила. Очень удобно. Как дождь, так я моюсь. А дожди у нас часто, так что моюсь я тоже часто. Зато какой дом! Особняк купца Юрганова, построен в 1851 году!
- А тебе-то, старая, что до Юрганова-купца? Когда он тут земской управой командовал, ты в парме сидела, мухоморы жарила, - подковырнул Ёму Вэрса.
- И не мухоморы, а Иван-царевичей, - надула губы Ёма. - Всё равно лестно в особняке жить. Я про Юрганова на мемориальной доске прочитала, она ещё не совсем плесенью заросла, кое-что разобрать можно. Нет-нет, здесь не надо располагаться, это был зал Природы, тут дует очень в дыру на улицу Ленина. Лучше поднимемся на второй этаж… осторожно, половины ступенек не хватает… нет, что ж вы за перила хватаетесь, они что - для того, чтобы хвататься? Это же музей, глазами глядите, а трогать нельзя, а то всё обрушится.
- Нашему коню пятиногому по этой щербатой лестнице не забраться, - возразил Пера. - И Гундыру тоже тяжело. Тем более перила почти рухнули. Так что сядем здесь, в зале Природы. Ближе к природе, так сказать.
- Природа, однако, - поёжился Вэрса. - Трупы зомби-зверей. Вон волк щерится, как живой, а из распотрошенного пуза опилки сыплются.
- И не трупы, и не зомби, а просто чучела, - сказал Пера. - Тут стояли чучела всяких зверей и птиц, что на здешней земле живут. Чтобы привести детей и показать: вот такие волки или там медведи ходят в парме, а не будете слушать мамку - они вас съедят. Очень круто и воспитательно.
- Нельзя детей на трупах воспитывать, хотя бы и на звериных, - покачал головой Вэрса. - А где остальные чучела?
- Люди их с собой увезли, когда уходили в большие города. Чтобы там в музее поставить и детям показывать. А чучело волка очень старое, ещё дореволюционное, оно бы не выдержало переезда. Из него и так труха сыплется, и хвост моль побила… хе-хе… Вот его и бросили, - пояснила Ёма.
- Огромный какой волчина, я таких и не видывал, - протянул Пера. - А уж я в своё время волков настрелял немеряно. Твой, Вэрса? Из твоего леса?
- Нет, - вгляделся леший в оскаленную запылённую морду. - Не мой… а вроде бы я его видел где-то… не уверен. Лицо знакомое, а кто - не припомню. Ёма, ты не помнишь этого волка?
- Волк и волк, - проворчала Ёма, отворачиваясь. - Нечего и глядеть. Чучело протухлое. Сам виноват. Так ему и надо, изменщику коварному.
Даше показалось, что стеклянные глаза чучела растерянно моргнули. Но это, конечно, ерунда - чучела не моргают.
- Хозяйка, куда присесть-то можно? - спросил Пера.
Ёма махнула рукой - на пол плюхнулся ковёр.
- На ковёр садитесь. Самолет, между прочим. Правда, сломанный. У меня только два стула: один из экспозиции "Быт купцов XIX века", а второй - на котором директор сидел. Пойду черинянь испеку да пельмени спроворю. А ты пока рассказывай, Пера, не томи гостей.
Глава 9. Убийство на рыбном пироге
- Это очень древняя земля, - начал Пера, погоднее устраивая лучину в светец. - Когда-то в непредставимые времена её создали коми-боги Ен и Омоль. Впрочем, вогулы утверждали, что не Ен и Омоль, а вогульский бог Нуми-Торум. И у русских тоже есть свои идеи на этот счёт. Но кто-то её создал явно - не сама же народилась. В прежние времена тут было… как это современное слово, вечно забываю… ага, прикольно. Или круто?
- Да ты не майся, говори нормальными словами, - пожалела его Даша.
- Нет, раз я делаю вид, что молодой, то и говорить должен молодёжно, - вздохнут Пера.
"У тебя всё равно не получается", - подумала Даша, но не стала Перу огорчать.
- Покрывали эту землю волны Великого Пермского моря, потом давили на неё многометровые толщи Вечного льда. Море высохло, лёд уполз на север, и поселились здесь всякие жители. В лесах обитали звери и лесные духи, в воде - рыбы и водные божества, каждое дерево было разумным, в каждом камне светилась душа… Люди тоже были, они пришли с юга, когда отступил ледник. Древние племена неведомого языка, теперь их называют чудь. Потом на нашей земле сделались те народы, какие ты знаешь. Коми-пермяке жили здесь, коми-зыряне - к западу, где твоя родина, Даша. Но это братья, близкая родня. На севере и на востоке, за Камнем, жили вогулы, на их языке - манси, тоже родня, но дальняя. Они были воинственны, нападали на поселки коми - сие считалось доблестью, а не злодейством. Ещё севернее жили ненцы, пасли оленей - ух, хорошие охотники! У всех были свои лесные и водяные божества.
- Мы с вогульскими духами не ссорились, - вставил Вэрса. - Что нам делить? Земля велика, лесов на всех хватит. Это люди вечно выясняют, кто сильнее.
- Да, - грустно кивнул Пера. - Выясняют. То вогулы придут с войной на коми землю, то татары из Сибирского царства, то новгородцы да суздальцы, да московиты - за мехами. Крутые разборки всю дорогу.
- Это я по истории учила, - сказала Даша.
- И вот в XV веке русские заявились сюда навсегда, - продолжил Пера. - Хотя коми их, что характерно, не звали. И привели своего Бога и святых - ну, тут мы сильно не возражали, Бог хороший, добрый. И постепенно эта земля стала русской. И Чердынь - русский город, только название осталось коми-пермяцкое: "чер" или "шер" - это ручей, "дынь" - устье. И были здесь богатые земли, много деревень и красивых городков.
- А теперь?
- Всё менялось медленно. Сначала люди сделались равнодушны, коми-пермяки забыли коми-язык, а русские исковеркали свой русский матом и чужестранными словами. Из деревень жители стали уходить в города. Из маленьких городов - в большие. Деревни и мелкие города пустели, разрушались, тратить деньги на их восстановление было невыгодным, а любить родной дом считалось стыдным. Всё дальше и дальше на юг и запад отселялись люди - за нормальными заработками, за интересной городской жизнью, за карьерой… это ведь не преступление - хотеть хорошей жизни, правда?
И наконец люди ушли совсем, и Чердынь опустела. И Покча, и Искор, и Ныроб, и Пянтег, и Редикор…
- В Редикоре страшно, - вздохнул Вэрса.
- Уходя, люди забрали с собой своих богов, - грустно сказал Пера. - В здешних разрушенных церквях нет больше доброго Иисуса и заботливого Николая Угодника, милосердной Богоматери и строгого Петра… они ушли вместе с людьми, чтобы не бросать их, непутёвых. А опустевшие церкви и города заняли прежние хозяева здешних мест, древние духи коми и вогулов. Они тут жили до прихода христианских святых, он остались с этой землёй навсегда.
- Без людей скучно, - опять вздохнул Вэрса. - Орты - разве это компания?
- Про орта я тебе уже объяснял, Даша, это нечто вроде души - сказал Пера. - Они не злые, просто бродят - и всё. Правда, если попадётся безголовый орт - это плохая примета, к смерти. Здесь ведь много людей умерло за тысячи лет, много ортов осталось. Святой Николай когда здесь хозяйничал, то не давал им выходить на свободу, а он ушёл - орты и повылазили.
- В Редикоре ортов - что комарья летом, - сказал Вэрса. - И злые они какие-то.
- Орты не бывают злые, - удивился Пера.
- Может, спортились, - пожал плечами Вэрса. - Дальше я расскажу, дальше Пера не знает. И вот все люди ушли, и боги ушли, а на опустелую нашу землю, как мухи на мертвечину, стали слетаться Чужие. Мы чать не поленом прибитые - сообразили, что они с других миров. Люди называют их инопланетяне. Они прут и прут, считая эту землю ничейной. Может, себе забрать хотят? А мы пытаемся сохранить наш край для людей - вдруг они ещё вернутся? Хотя надежды мало, конечно… Но это бы ещё ничего. Тревожит другое. А вдруг люди ушли не просто так? Не за деньгами и красивой жизнью? Вдруг они почувствовали… ну это… как объяснить-то… беду?
- Что почувствовали? - не понял Пера. - Про это я не знаю.
- Мы на север не ходим, там вогульские места, что мы там забыли, - продолжил Вэрса. - Но нонеча там неладно. В последнее время оттуда откочевали белки, толпами идут какие-то нездешние духи - дальние, не вогульские… может, ненецкие? Словно их гонит кто-то, и они бегут на юг. И никто не знает, что там сделалось, на севере, отчего все бегут. Может, тун могучий, ну, чародей, по-русски, объявился и что-то злодейское творит?
- Этого… того… Лютик знает, - послышалось от лестницы. Про менква все как-то забыли, а он встал в пролёте лестницы, где потолок был выше всего, и выглядел ну точь-в-точь как деревянный резной столб-идол.
- Да полно врать, что может знать дубина вогульская, когда даже интеллигентный коми-Вэрса не знает, - махнул рукой Вэрса.
- Лютик ходил! - возмущенно проскрипел менкв. - Лютик смотрел! Лютик дубина. Вэрса - дубинина какашка! Плохая!
- А ты… а ты… - Вэрса аж задохнулся от возмущения.
- Погоди, он что-то знает, - остановил его Пера. - Рассказывай, менкв.
- Не буду, - гордо сказал Лютик. - Я - тупой.
- Ты наоборот, острый, - пробормотал Пера, глядя на заострённую голову менква.
- А мне так интересно, - вкрадчиво сказал Тове. - Неужели я никогда-никогда не узнаю, о чём речь! Просто до слёз жалко…
И утёр скупую мужскую слезу. Правда, Тове невнимательно читал про физиологию землян, и слезу почему-то сотворил вытекающей из уха. Но менкв всё равно смягчился и сказал:
- Ты - вогул. Хороший. Тебе скажу. Другие - нет.
Все тут же отвернулись и сделали вид, что не слушают.
- С севере того… идут, - начал Лютик, мучительно подбирая слова. - Сначала - наши, мисы. Тоже вогульские духи. Потом - дальние, хэхэ и хэсэ. Нгылеки.
- Это духи ненцев, - шёпотом пояснил Пера, делая вид, что рассматривает лепнину над дверью.
- Лютик того… ваще не любить хэхэ и хэсэ, - продолжил менкв. - Невкусные. И врут много. Врали, что Хэбидя Хо Ерв, Хозяин Священной Семиствольной Берёзы, умер.
- Не может быть! - ахнул Вэрса. - Это очень сильный ненецкий дух, с ним сам Нум - верховное божество ненцев - считается. Раз в две тысячи лет Хэбидя поднимает свою березу, из-под её корней разливается вода, и получается Всемирный потоп. Не очень всемирный, километров на двести.
- Хэбидя убили, берёзу свернули, - сказал менкв. - Лютик не верить. Хэхэ врёт, чтобы менкв его не съел. Хэхэ сказали - с севера идёт Пустой Лёд. Наступает Нга. Пусто ничего нет. Нга - страна смерти у ненцев. Это непонятно. Лютик покушать и пойти посмотреть.
- Ты ходил в разведку на север? - с уважением спросил Пера. - Надо же, молодец какой.
- Лютик молодец, - согласился менкв. - Лютик ваще крутой в натуре. Ходить, смотреть. Сначала хорошо. Потом страшно. Лютик убегать. Раньше край земли был далеко - за вогульскими землями, за ненецкими землями, за землями моржей, за Северным морем, за льдами… Теперь конец земли пришёл близко. Кто-то злой скатывает землю. Вот так.
Он с натугой нагнулся и скатал краешек ковра-самолета.
- Сначала скатывает. Потом куски отрывает и выбрасывает. Парму скатал, Семиствольную берёзу скатал, Хэбидя скатал, моржей скатал, оленей скатал… и получилось пусто, - закончил Лютик. - Нга. Я издалека смотреть. Близко нельзя. Близко дует. Кто-то злой в себя дует.
- Ничего не понял, - честно признал Пера. - Кто куда дует? Опять конец света что ли? Сколько можно этих приколов, надоели.
- Да врёт он всё, - пробурчал Вэрса. - Вы что, менквов не знаете?
Тут откуда-то из музейных закоулков выскочила Ёма. Она притащила огромный дымящийся пирог, поставила и побежала за пельменями.
- Черинянь! - обрадовался Вэрса. - Рыбный пирог!
- Непонятное что-то творится на севере, - пробормотал Пера.
- Раз ты заявился из моего Сыктывкара в будущее, значит, можно ещё немножечко в будущее проникнуть и поглядеть, что тут станется, - сказала Даша. - Вернутся сюда люди или нет?
- Я могу только по вызову, - тихо сказал Пера. - А из будущего меня не зовут. На полгода вперед получается проникнуть, а дальше никак, не зовут. Похоже, некому звать, никого нет. Это что же, через полгода и Чердынь "скатают", как ковёр?
- Надо идти в разведку, синоним не указан, - сказал Мир, и все вздрогнули: до сих пор он сидел в уголке и молчал, и про него как-то забыли. - Посмотреть самим. Если правда - надо победить чародея и раскатать землю обратно!
- Чужой дело говорит, - кивнул Вэрса. - Сходить, поглядеть… а вдруг менкв не соврал?
- Сначала черинянь поедим, а то остынет, - решительно сказала Ёма. - Потом пельмени доварятся. После ужина идите, куда хотите.
Даша обожала рыбные пироги и с наслаждением вгрызлась в свою порцию. Пера и Вэрса тоже отдали должное еде, Гундыр откусывал свой кусок тремя ртами с трех сторон, Ёма деликатно поклевала - негоже хозяйке на угощение первой набрасываться.
- Эй, а вы? - оглянулся Вэрса. - Нельзя отказываться от угощения, хозяйке обида, дому оскорбление.
- Э-э…мы не умеем, - смутился Мир. - Мы же растения. Синоним флора. Нет-нет, не обижайтесь, мы не отказываемся. Только это технически невозможно.
- Глупости, - отмахнулась Ёма. - Ойя да ойя, какие дикие пошли пришельцы, даже есть не умеют. Показываю технологию. Пункт 1. Открыть рот. Да не здесь! Рот - вот эта дырка. Отлепи нижнюю челюсть от верхней, рот и откроется. Эх, темнота, инопланетная…
Мир и Тове синхронно открыли рты. Ёма ловко засунула в каждый по куску пирога.
- Пункт 2: закрыли рты, - скомандовала Ёма. - Действие, обратное пункту 1.
- Теперь надо ждать, пока еда под действием ферментов рассосётся, - промычал Мир с набитым ртом. - Хищные растения росянки тоже так делают.
- Надо не ждать, а действовать! Вот так двигайте ртом, - показала Ёма. - Ещё, ещё… глотайте! Ну, пропихивайте в глотку, вниз! Раз-два-три-ам!
- Ой! - удивился Мир. - Еда из рота куда-то делась! Это опасно?
- Куда-куда, в пузо, - пояснил Вэрса, сочувственно наблюдавший за обучением. - Не паникуйте, технология отработана, всё под контролем.
- А потом из пуза еда куда пойдёт? - спросил пытливый Тове.
- М-м-м… как бы тебе объяснить… - засмущалась Ёма.
- Я тебе после покажу, - фыркнул Пера. - Кстати, Тове, отверстие для выхода бумаги из принтера придётся использовать немного по-другому. А … что?
Сквозь закрытую дверь музея просочился длинный светящийся зеленоватый туман. Он собрался в неприятного вида безголовую человеческую фигуру, двинулся было к Даше, протянул к ней руки… зашатался и упал рядом с рыбным пирогом.
- Это орт! - воскликнул Вэрса. - Безголовый!
Пера подскочил, глянул на тошнотворное быстро синеющее существо, потом на его следы на полу, светящиеся синим огнем.
- Почему он лежит? - возмутилась Ёма. - Да ещё практически на моём пироге!
- Он умер, - растеряно сказал Пера.
- Он не может умереть, он дух мертвеца, - возразила Ёма. - Это он нарочно, из вредности разлёгся.
Она пнула сине-зелёного ногой и ойкнула. Потом наклонилась, потрогала.
- Ойя да ойя, - сказала Ёма. - Он не умер. Он убит.
Глава 10. Спокойный вечер продолжается
Гундыр дожевал пирог и наклонил левую голову над странным пришельцем.
- Невежливый, однако, - пробасил он. - Пришёл в гости и помер. Нешто приличные гости так поступают? Да он нездешний, и даже не из Редикора. Он из зырянских земель, из Кара.
- С твоей родины, Даша, - пояснил Пера. - А с чего ты так решил, Гундыр?
- Сыктывкарские орты почему-то зеленее наших, - объяснил змей.
- Это у нас экология хорошая, - сказала Даша. - Всё цветёт и зеленеет, даже призраки.
- А почему его убили? - спросил Вэрса. - Кому понадобилось убивать орта? Не говоря уж о том, что это технически невозможно.
- Он слишком много знал… - зловеще протянула Даша, вспомнив свой недописанный детектив про Перу-богатыря.
Все посмотрели на неё странно.
- Ну, давайте подумаем, - заторопилась Даша. - Убийство кому-то нужно, а зачем? Его могли убить из мести? За то, что он злодейски пристрелил соперника и занял его золотоносный участок на Клондайке, или наехал "мерседесом" на чьего-нибудь ребенка…
Все посмотрели ещё более странно, видимо, пытаясь представить безголовое привидение за рулём "мерса", наезжающее на верещащую лялечку.
- Ладно, - не стала спорить Даша. - Может, это убийство из ревности? Хотя…
- Ойя да ойя, что ты, деточка, кто ж такое приревнует, - поморщилась Ёма, глядя на быстро тающую горку сине-зеленой эктоплазмы.
- Может, он вышел на след мафии? - предположила Даша.
- Не-а, - покачал головами Гундыр. - Чтобы выйти на след, надо его понюхать. След то есть. А у него головы нет, нюхать нечем.
- Тогда самоубийство. Он понял, что совершил роковую ошибку (я потом придумаю, какую) и сделал сеппуку, ну, харакири, как японские самураи из анимэ. Посредством отрывания у себя головы.
Мир из любознательности попытался оторвать у себя голову и не смог.
- А если несчастный случай? - сказал он, вспомнив "Технику безопасности перемещений по измерениям для 6 класса". - Не соблюдал ТБ, споткнулся, упал, очнулся - голова отломана.
- Я думаю, его убили, потому что он что-то узнал и хотел сообщить нам, - подвела итог Даша. - Прошлое там или будущее, а законы литературных жанров неизменны во всех измерениях. Я еще подумаю, как сюда впихнуть роковую блондинку и мафиозные структуры.
- Да вы ешьте пельмешки-то, - сказала Ёма. - Остынут, невкусно будет. Мало ли кто где помер, так теперь и не ужинать?
- А знаешь, Даша, может, ты и права, - покачал головой Пера. - Чтобы сыктывкарский орт пришёл за столько вёрст в Чердынь, попытался что-то сообщить и умер - при том, что орты не умирают… это неспроста. Возможно, он что-то узнал и хотел нас предупредить. Призрак призраком, но когда-то он был живым человеком. Может, твоим пра-пра-прадедушкой, Даша. Он же к тебе руки протянул. Хотел тебя от чего-то спасти… не знаю.
- А давайте его воскресим, - предложила Даша. - И спросим.
- Ты умеешь?! - поразился Пера. - Круто!
- Нет, я думала, ты умеешь. Мы же в сказке, тут всё возможно. Из сказок известно, что баба Яга, то есть Ёма, всё время кого-то воскрешает с помощью живой и мёртвой воды.
- Окстись, деточка! - замахала руками Ёма. - Это суеверие, умершего воскресить невозможно. Поверь мне, я много веков стою на границе между Миром Живых и Миром Мёртвых. В Мир Мёртвых уходят навсегда. Только в снах вам дозволено видеться с умершими.
- Ага, я лягу спать, увижу во сне пра-пра-прадедушку, и он расскажет, где зарыт клад, - удовлетворенно сказала Даша.