- Да, чудских кладов тут много, - закивал Вэрса. - Но лучше бы встретить петушиную лошадь, вот кто клады профессионально открывает! А орты в кладах - ни уха, ни рыла. Пера, что ты молчишь? Мы тебя просто так на черинянь звали что ли? Ты же спасатель!
- Я считаю, надо отправить экспедицию на север, - вздохнул Пера. - Там происходит что-то неладное. Я пойду и погляжу. И при необходимости убью этого злодея - не впервой, поди, я же богатырь. Кто-то хочет со мной?
- Я хочу, потому что очень храбрый, - сказал Вэрса. - Но не пойду, потому что очень ответственный. Кто за меня чердынскую парму обихаживать станет?
- А мне можно? - попросилась Даша. - Я бы потом сочинила фантастический детектив про конец света. С хорошим концом. Только надо как-то маме позвонить и наврать, что я у Ленки ночую… ну, не знаю.
- Маме врать нельзя, - возразил Пера. - Лучше мы сманипулируем со временем и вернёмся точнёхонько перед приходом мамы с работы.
- Чуть раньше, - поправила Даша. - Чтобы холодильник передвинуть.
- Мы тоже хотим, - сказал Мир, а Тове закивал:
- Ха, такой потрясной дипломной работы ни у кого из наших ребят не будет! Все обзавидуются.
- Лютик хороший, - проскрипел менкв. - Лютик того… всех побьёт. Лютик пойдёт с Тове. Съест вкусных врагов. Пожуёт невкусных. И выплюнет.
- А я могу всех подвезти, - предложил Гундыр. - Кроме менква, он тяжелый. А ты, Ёма?
Ёма подумала, помолчала.
- Мне почему-то кажется, что мне туда нельзя. - сказала она. - Я должна тут держать оборону. Если менкв не напутал и с севера какой-то колдун напустил на нас Нга, Мир Мёртвых, то и здесь могу быть прорывы изнутри, снизу. Непонятно, да? Словом, мой участок "тай-сизим", по-русски "Т-семь". Тут и останусь.
- Остальным постам передай, чтобы были настороже, - сказал Пера.
- Вот без тебя не догадаюсь, - хмыкнула Ёма. Она вытащила из миски с пельменями ложку и, держа её как микрофон, сказала:
- Внимание всем постам! Малая тревога, действия по варианту "Бур", то есть "Б". Посту в Редикоре утроить бдительность - там слабое место, возможен прорыв.
Опустила ложку и зачерпнула ею пельменей:
- Ай, хороши, горяченькие! Ешь, мича нывка Даша, а то худенькая такая, аж глядеть жалостно.
Даша всю жизнь (то есть последние четыре года) переживала, что она толстая и не годится для обложки глянцевых журналов. "Наверное, в Чердыни целебный похудательный воздух, и я уже сбросила несколько кило, - подумала она. - А раз так, то можно ещё съесть кусок чериняня и ещё тарелку этих вкуснющих пельменей".
- Бабушка, а где вы продукты берете? - спросила она с набитым ртом. - Здесь же магазинов нету. Вы что ли рыбу для чериняня утром поймали? В холодильнике держали, потом испекли?
- Нету тут холодильника, - фыркнул Вэрса. - И печи нету, дом-то разрушен, печь тоже. И рыбу она не ловит, и мясо для пельменей… того…
Даша поглядела на пельмени:
- А из чего тогда всё это?
- Какая тебе разница? - вкрадчиво сказала Ёма. - Вкусно - так и ешь. А из чего рыбник сделан, когда рыбы нет, да как сварено без печи, коли огонь не зажигали - это всё придирки.
- Молекулярный синтез, - кивнул Мир. - Какая продвинутая цивилизация в Чердынских лесах!
Даша вспомнила, как в сказках простодушные гости садились за стол в лесной избушке, на скатерти благоухали пироги, жареная дичь и каши на меду, а когда один гость по привычке перекрестился перед едой, то вместо вкусностей оказались поганки, пиявки да жареные пауки. Даша сложила пальцы, подняла руку…
- И что это ты такое делать собираешься? - очень спокойно спросила Ёма.
- Нос почесать, - объяснила Даша, почему-то оробев.
- А-а, ну нос почеши, - разрешила Ёма, не сводя глаз с Даши.
- Ёма, а клубочек дашь? - попросил Пера. - Путеводный.
- И-и, милый, ты бы ещё сапоги-скороходы попросил, - всплеснула руками Ёма. - Нету клубочков, Иваны-царевичи растащили. Такая вредная разновидность человечества эти Иваны-царевичи, всё что-нибудь спереть норовят. То клубочек, то Марпиду-царевну.
- Плохо, - огорчился Пера. - Я на север далеко не ходил, дороги не знаю.
- Я покажу дорогу, - глухо сказал кто-то. Все обернулись. Послышался звон разбиваемого стекла, и из витрины на середину комнаты выломился огромный волк.
- Только мне брюхо зашить надо, а то опилки сыплются, - сказало чучело.
Глава 11. Чучелу не больно
Иголку для зашивания волчьего живота искали долго-долго. Ёма била себя грудь и клялась, что железного орудия в её доме быть не может, потому что она-де нечистая сила и железо переносит плохо. Где-то в экспозиции "Быт каменного века" валялась костяная иголка, вот её и ищите. Или в директорском столе что-нибудь подходящее завалялось.
- А почему вам железо вредно? - спросила Даша, обшаривая ящики письменного стола. - Оно радиоактивное?
- При чём тут радио? Просто меня люди придумали, когда в ходу были каменные, костяные, бронзовые орудия. Железом пользовались те, кто привёл на нашу землю чужого южного бога и выгнал меня в болота да чащи. Не ценят, не уважают, царевичей подсылают жёстких да жилистых…
- А ты уверена, Ёма, что люди тебя придумали? - хитро прищурился Вэрса. Ёма нахмурилась, но тут Даша нашла в углу ящика забытый степплер и испустила победный вопль:
- Ура! Это лучше, чем иголка!
Волк скривился недоверчиво, но Дашка скомандовала:
- Ложись на спину и не дрыгайся, а то криво получится.
Волк послушно подставил брюхо, и Даша ловко скрепила края дырки степплеровыми скобками.
- А почему ты меня не боишься? - спросил Волк, оглядывая поблёскивающий шов.
- А… а ты же как бы игрушечный, - объяснила Даша. - Набитый опилками, как Винни Пух. Не больно?
- Нормально, - одобрил Волк. - Чучелу не больно. Ну что, в путь!
- Ночь на дворе, людям спать пора, - проворчала Ёма. - И нелюдям тоже. Утром пойдёте. И на вашем месте я бы этого подозрительного Волка в проводники не брала. Что он может знать о современной дороге на север, он больше ста лет простоял в музее чучело чучелом! Менква возьмите проводником, он недавно ходил.
- Лютик ходил, - обрадовался менкв.
- Как была ты, Ёма, врединой, так и осталась, - проворчал Волк. - Менквовы тропы людям непроходимы. А я по хорошей дороге поведу. Впрочем, как знаете.
- Сейчас спать, - скомандовал Пера. - Утром в поход пойдут все, кто хочет - это и к Волку относится. Где же я его видел?
- Надо помочь со стола… то есть с ковра убрать, - сказала Даша, но Ёма засмеялась, махнула рукой - и ковёр со всем содержимым исчез, как не было.
- Девочка спит на моей кровати в комнате директора, остальные устраивайтесь, как знаете, - сказала Ёма. - Пойдём, мича нывка, отдохни перед дорогой.
- У меня какое-то неприятное ощущение в области принтера, - пожаловался Тове. - Это нормально?
- Ой! - хлопнул себя по лбу Пера. - Пойдём, я покажу, что делают в таких случаях. Нужное место во дворе.
Ночью Даша спала плохо. Ей снилось, что безголовый орт гоняется за ней по развалинам музея и говорит голосом диктора сыктывкарского телевидения - того, который блондин, Даша забыла фамилию:
- В эфире "Вести Коми". Новости недели. Выслушай меня внимательно, Даша, я тебе что-то расскажу.
- Ты не можешь мне что-то рассказать, у тебя головы нету! - сообразила наконец Даша.
- Тогда я на пальцах, - не отставало вредное привидение и начало изображать нечто якобы азбукой глухонемых. Даша в конце концов устала убегать от орта и крикнула ему:
- Сгинь-пропади, нечистая сила! Чур меня! Чур!
- Ну и дура, - обиделся орт. - Я и сам в некотором роде чур, и ещё чурее, чем ты думаешь. Не ходи на север, ыджыд мамöн шуысь - худо будет.
И исчез. А Даша заснула спокойно и к утру сон забыла - заспала.
Глава 12. Мы в Город Изумрудный идём дорогой трудной
Утром выглянуло солнышко, призраки попрятались, разрушенная Чердынь повеселела и похорошела, будто не российская разруха, а живописные римские руины. Вся компания вышла в путь - да не по бездорожью, чего побаивалась Даша, обутая в домашние тапки, а по вполне приличному Печорскому тракту. Тракт, конечно, был заброшен, асфальт растрескался, но всё-таки двигаться получалось несравнимо легче, чем через чащу. Кавалькада вышла живописной: впереди Волк, из которого почти не сыпались опилки, за ним - трёхголовый змей Гундыр, на нём верхом Пера и Даша, следом Мир верхом на Тове. Замыкал шествие Лютик, похожий на растолстевший телеграфный столб и продавливающий в асфальте ямки при каждом шаге. Придорожные столбы косились на него неодобрительно: надо же так фигуру запустить. "Мы в Город Изумрудный идём дорогой трудной", - весело запела Даша песенку из мультика. И замолкла - вспомнила, как Ёма перед расставанием шепнула ей: "Берегись Волка! Он не тот, за кого себя выдаёт! Я честно тебе скажу: он Во…" Но тут Волк сказал:
- Даша, хватит шушукаться, залезай на Гундыра и в путь.
И Даша так и не узнала, что ей Ёма хотела "честно сказать".
- Мы так и поедем до самого севера по асфальту? - спросила она.
- Если бы, - вздохнул Пера. - Хороший тракт только до Ныроба, дальше - размытые просёлочные ямки, притворяющиеся дорогами. Топать по ним - кайф непередаваемый. Но всё же лучше, чем напрямик сквозь парму. Волк знает какую-то тайную тропу, на которую мы свернём перед Искором. Я обычно обходил Ныроб с запада, у меня свои тропы охотничьи.
- А почему мы не перемещаемся так, как из Сыктывкара прилетели? - спросила Даша.
- Я так могу только по вызову. Вот если бы вызов с севера поступил… но там вызывать некому.
Ехали довольно медленно - Гундыр всё-таки не тойота и даже не лошадь, а Тове мешала длинная шея - при увеличении скорости голову отдувало назад. Даша глядела по сторонам - пейзажи вокруг были потрясающие. Только деревни портили настроение: скелеты обгорелых печей на фоне разваленных брёвен и груд битого кирпича. Но Даша уговаривала себя, что это не на самом деле, а книжка её любимого жанра фэнтези: герой и принцесса верхом на драконе едут по несчастной стране совершать подвиг, рядом Серый Волк и инопланетяне… душевная компашка. Менкв с натяжкой мог сойти за прирученного гоблина.
Проехали мимо Покчи - остатки резных наличников на избах сохранились до сих пор, Даша пожалела, что не побывала тут, когда Покча была еще жива. Миновали Вильгорт - тамошняя красавица-церковь почему-то не рухнула, как храмы в Чердыни и Покче. Даше хотелось осмотреть её внутри, но Волк не велел. На выходе из Вильгорта Волк неожиданно остановился, поднял морду и завыл. Жуткий вой, не звериный и не человеческий, проник Даше прямо куда-то в живот, аж кишки завибрировали. "Резонанс", - вспомнила Даша нелюбимую физику, но её это не утешило. Через две секунды Волку ответили. "У-о-о-у! О-о-о-у-оу!" - раздалось со всех сторон. Золотая отросшая гривка на голове Тове встала дыбом, Мир заозирался, Даша вцепилась в рукав Перы.
- А… а я думала, что волки днём не воют, - дрожащим голосом сказала Даша.
- А кто тебе сказал, что это волки? У нас свобода и демократия. Кто хочет, тот и воет, - отозвался Пера.
"Нет, не зря я к демократии подозрительно отношусь", - подумала Даша.
Проходя мимо деревни Камгорт, Даша увидела, что на колокольне узорчатой местной церкви, тоже почти целой, мечется фигурка. Кто-то махал руками, подпрыгивал, наверное, кричал, только крик относило ветром.
- Там кто-то зовёт, - встревожилась Даша. - Надо подойти.
- Не надо, - флегматично заметил Пера.
- Может, что-то случилось, может, помощь нужна? - настаивала Даша.
- Не смотри туда, - сказал Пера. - Не нужна помощь. Ему уже ничего не нужно.
Они находились в пути часа четыре, и Даша устала. Гундыр был твёрдый и скользкий, Даша всё время съезжала и стёрла себе всё, что могла.
- Гундыр, ты не можешь временно обрасти шерстью? - спросила она. - А то сидеть жёстко.
- Шерстью? - поразился Змей. - Я же пресмыкающееся. Обрасту шерстью, сделаюсь млекопитающим, ты меня доить будешь… нет, не об этом я мечтал в юности. То ей шерсть, то ей молоко, то мороженым доиться прикажешь. Капризные какие царевны пошли. Раньше Марпида-царевна да Анна-царевна ехали и не критиковали.
- Раньше ты, может, мягче был, в молодости, а к старости зачерствел, - возразила Даша, на что змей совсем обиделся и отвернулся, ворча, что восемьсот лет - это не возраст, а вот его двоюродный дядя… ну и так далее.
- Ты чего ёрзаешь? - спросил Пера.
- Да я всё стёрла просто до кишок, - пожаловалась Даша.
- Эй, Волк, привал! - закричал Пера. - Вот сейчас на бережку сядем, передохнём.
Колва здесь как раз пересекала дорогу. По идее подразумевался мост, но от него остались одни зелёные от тины, гнилые опоры. Даша сползла с Гундыра и, охая, разогнулась. Мир тоже сполз и заохал старательно в той же тональности - решил, что местные традиции верховой езды требуют именно такого слезания с коня. Менкв принёс Тове охапку травы - надрал по дороге.
- Того… кушать, - пояснил он. - Лошади едят траву. Называется "пастись".
- Ой, спасибо, - удивился Тове. - Ты не обижайся, Лютик, я совсем не ем траву, я сам почти трава. Но мне очень приятно, что ты обо мне заботишься. Я…э-э-э… я понюхаю эту траву - ах, какой аромат!
И Тове стал демонстративно нюхать принесённую Лютиком охапку, чтобы менкв не обиделся. Менкв заулыбался и сказал:
- Хорошо! Я приносить траву всё время. Нюхай!
Пера достал припасы, сунутые Ёмой - в основном, остатки пирога, поглядел критически:
- В парме я бы дичи настрелял, свежатинки бы поели, а колдовская еда - она колдовская и есть. Живот набьёшь, а радости нету. Долго ещё по тракту идти, а, Волк? Скоро ли в лес свернём?
- Скоро, - кивнул Волк. - Сперва на север до Искора. Потом к северо-востоку от Искора - и будет Искорское гродище. Там люди жили тысячу лет назад. А рядом, с полверсты назад, две скалы. На той скале, что восточнее - зазор чуть шире локтя, расщелина. Русские называют "Узкая улочка". По ней чудь ходила в старые времена. Войдёт в один конец "улочки", а в другой не выйдет - вроде пропадёт. Там хитрая дорога проложена - вход тут, а выход на севере. Вынырнем в парме за Шежимдикостом, за Илычем. Семь дён сэкономим, а то и больше.
- А я слыхал, когда русские тут обосновались, чудь этим путём ушла в никуда, - сказал Пера. - Мы в никуда не уйдём?
- Как получится, - сказал Волк.
Глава 13. Как форсировать реку с помощью инопланетянина
- А как мы через реку переберёмся? - спросила Даша.
- Переплывём. Я хорошо плаваю, - небрежно заметил Пера.
- А я вообще не плаваю, я только тону, - проинформировал Гундыр.
- Лютик не тонет, - похвастался менкв. - Лютик лежит на воде. Бревно бревном.
- Я тоже не переплыву такую широкую реку, тем более я купальник не взяла, - пожаловалась Даша. - Мир, Тове, вы умеете плавать?
- Это что такое? - заинтересовался Мир.
- Передвигаться на воде горизонтально вперед, а не вертикально вниз, - сформулировала Даша.
- Не знаю, не пробовали, - сказал Мир, а Пера возразил:
- Этот золотоголовый тип точно потонет, у него за ночь золотая щетина отросла, и голова потяжелела.
- Ага, - кивнул Тове. - Ужас как шея устала таскать эту тяжесть.
- Так трансформируй ее во что-нибудь лёгкое, - посоветовал Мир. - В лебединый пух, например.
- Лошадь с лебединым пухом на башке, - фыркнул Тове. - Нет, я Товлынг-лув и буду жить с золотой гривой, пока не сдохну от перелома шеи.
Он всегда был упрямый.
- Значит, надо наводить мост, - подытожил Пера. - У кого есть идеи?
- Позвать водяного Васу, - предложил Волк. - Тут неподалёку водяной живёт, и даже не очень тупой для существа, у которого вместо мозгов вода. Он поможет переправиться.
- Ни в коем случае, - быстро возразил Пера. - Когда я тут прошлый раз был, мы с водяным крепко поругались. Он первый начал, а я ему выдрал…ну, неважно. Что выдрал, то выдрал. Теперь если он меня увидит - не то, что переправится поможет, а напрочь утопит.
- Ха, что б вы без меня делали, - сказал Тове. - У меня в школе по трансформации всегда сто баллов было. Давайте я вытяну свою шею по нужной траектории до нужной длины, перекину её на тот берег и обмотаю вон об ту опору, оставшуюся от моста. И вы по моей шее перейдёте, как по мосту.
- Шуточки у вас, инопланетных, - проворчал Пера, но Мир поддержал:
- Отличная идея, дружище! Вспомни, как мы на планете У-Зараза-108 перелезли через мнепельтеков!
- Ну да, я и вспомнил, - кивнул Тове и начал… даже и непонятно, как сказать, что он начал. Сначала он просто подошел к берегу и вытянул шею горизонтально. Потом голова на шее медленно-медленно начала двигаться параллельно воде к другому берегу. Один раз Тове потерял равновесие и уронил голову в реку, но быстро поднял. Когда голова достигла берега, шея растянулась до толщины нитки. Голова быстро обмоталась вокруг опоры и завязалась кокетливым бантиком.
- Я по этой нитке не пойду, - проворчал Пера. - Я богатырь, а не муха.
- Да он не кончил ещё, - махнул рукой Мир.
И действительно, превращения продолжались. По телу "коня" прошла словно бы волна, живот втянулся, образовалась осиная талия, аж позвонки сквозь пузо протыкивались.
- Это он кишки временно в шею перегнал, - объяснил Мир.
Шея Тове действительно потолстела и как-то окрепла - видимо, кишки у него были могучие. Потом ноги Тове укоротились до уровня нашлёпок с "Кировскую" булочку, и вся биомасса попёрла в шею. После всех трансформаций от туловища и крыльев Тове осталась одна загогулина абстрактного вида да мощная шея, уходящая в бесконечность.
- А перила? - спросила Даша, опасливо косясь на нетрадиционный мост.
Из последних сил Тове трансформировал из копчика две перекладины, потом загнул кверху рёбра - на большее не хватило материала, перила даже до четверти моста не доходили.
- Отличный мост, - одобрил Волк. - Ты меня потом научи так растягиваться - полезная штука в пересечённой местности.
И в несколько прыжков перемахнул на тот берег. За ним проследовал Мир, очень гордый за товарища - он поддержал честь родной планеты. Даша переползла на четвереньках, стараясь не уронить тапки. Пера прошёл спокойно, Гундыр тоже, хотя мост под ним дрожал и пригибался. Менкв двинулся последним. Он сделал шаг, второй… бултых! Инопланетная шея не выдержала тяжести Лютика, прогнулась до воды, ноги Тове заскользили по земле… словом, менкв оказался в воде, а Тове - обмотанным вокруг опоры на противоположном берегу. Колва медленно понесла менква вниз по течению.
- Как вылавливать будем? - спросил Мир.
- Ха, легко, - сказал Тове, разматываясь. - Помнишь, на планете Кау-15 жили такие смешные люди, которые верёвки раскручивали, кидали и ловили диких зверей, чтобы на них ездить?
Он встал, раскрутил шею с головой и метнул её вдаль, где виднелось в воде длинное тело менква.
- Есть! - и выволок Лютика на берег.
- Супер! Силён мужик, шеей брёвна тягает, - одобрил Пера. - Я - признанный богатырь, и то так не могу. Интересная у вас там жизнь, у инопланетных.
Спасённый Лютик сказал:
- Ух! Ух! Утоп! Тове - отыр! Сильный отыр!