Глава 16. Из рубрики "Сделай сам": расколи скалу драконом
- А ты заткнись, идрэсь мыр гнилой да поганый. А то тебе бороденку-то повыдергаю!
- Ах ты пасьтöм гöна морт тупой, я ж тебя наизнанку выверну да тиной набью!
- Да я тебя, йоя недоразвитого…
- Ой-ой, как страшно, прямо весь боюсь тебя, зывöк чужöм!
Так встретились Васа и Пера, не забывшие старую ссору. Вообще-то Пера собирался пересидеть за кустиком, пока Васа не вытащит Гундыра, и зря ему на глаза не казаться - для нервов полезнее. Но Волк с компанией слишком долго ели плов, Пера соскучился сидеть за кустиком и вылез - а тут они и подошли с Васой.
Мир включил лингвотрансформатор и шёпотом переводил Даще непонятные коми-слова. Сначала Даше было неудобно, что ей, коми по национальности, слова родного языка переводит инопланетянин, а потом она увлеклась:
- Идрэсь мыр - немолодой кусок древесины, оставшийся от спиленного дерева.
- Старый пень! - догадалась Даша.
- Пасьтöм гöна морт - совсем не одетый представитель рода человеческого, заросший мехом.
- Это какой-нибудь местный снежный человек что ли, не знаю.
- Зывöк чужöм - верхняя часть кожного покрова млекопитающего, покрытая мехом и подверженная заразной кожной болезни.
- Ой… что же это? А, знаю, паршивая шкура, парша - это кожная болезнь!
- Йой - человек с плохо функционирующими отделами коры больших полушарий, обеспечивающих высшую нервную деятельность.
- Ага, это понятно, дурак!
Наконец враги устали ругаться.
- Теперь драться будем, - сказал Пера.
- До первой крови, - поспешно предложил Васа.
- Ага, хитрый какой, у тебя крови нет, одна вода. до "кто первый пощады попросит".
- Нет, это мне невыгодно, - отказался Васа. - Ты упёртый и ни в жисть пощады не попросишь. А я - личность деликатная и уступчивая, я нечаянно попрошу и что - я проиграл?
- Ты проиграл уже когда появился на свет! - и Пера засучил рукава, готовясь к бою. Но Пянтег сказал:
- Хватит собачиться, лучше бы помогли. Ваш змей такой твёрдый, что в него штопор не лезет.
Пера отвлёкся, а Васа воспользовался этим, ткнул ему в руку какой-то иголкой и заорал:
- Ага, я выиграл! До первой крови, а вот и кровь!
- Откуда у тебя иголка? - изумился Пера, почёсывая уколотое место. - Вроде ты раньше вышиванием не увлекался.
- Это сувенир! Из России привезли, из муромских лесов. Остаток иглы, на кончике которой была смерть Кощея Бессмертного. Антиквариат! Гордиться должен, что я тебя, недоумка, такой исторической иглой ткнул!
- Волк, а Волк, объясни, пожалуйста, - попросила Даша, пока Пера и Пянтег пытались камнем вколотить штопор в бронированный зад Гундыра. - Вот Ёма говорила, что она-де нечисть и потому железа не выносит, и иголки у нее дома нету. А Васа ведь такая же нечисть, водяной, а железную иголку при себе таскает, и ничего.
Волк облизнулся, помолчал.
- Ёма наврала, - наконец сказал он. - Она вообще врунья. Понимаешь, и она - не нечисть, и Васа - не нечисть. Раньше они были богами. Ёма - женское божество леса, охраняющая границы между Миром Живых и Миром Мёртвых, у русских так же работала та, кого потом назвали бабой Ягой. Васа - водяной, речное божество, Пянтег - тоже, он божок Камы, ему поклонялись в том месте, где теперь село Пянтег. Вэрса - божество леса, конкретного участка пармы под Чердынью, а в других местах - другие вэрсы. Потом люди стали считать их нечистью, но на самом деле они не боятся ни холодного железа, ни текучей воды, ни серебра. А вот орты, Неназываемые и иные духи, особенно злые - они железа, серебра и текучей воды не любят. Они - нечисть.
- А почему Ёма наврала? - не отставала Даша. - Она что, не хотела, чтобы я тебе живот зашила?
- Вот именно, - сказал Волк и отвернулся, давая понять, что разговор закончен.
"Как интересно. - подумала Даша. - Наверное, это кровная месть. Когда Ёма была молодая и красивая блондинка, ее похитила мафия, а волк возглавлял чердынское отделение мафии… нет, это слишком даже для меня. Может, волк загрыз ее любимого чёрного кота… или лучше любимого Ивана-царевича? Ёма его воскресила живой водой, Иван-царевич застрелил волка и сделал чучело, на что волк, естественно, обиделся… ну, сам виноват. Вообще-то сто лет назад Иваны-царевичи уже в лесах не водились. Да, точно, это был чудом сохранившийся Иван-царевич, вроде Лох-Несского чудовища, оставшегося от динозавров. И после воскрешения живой водой он так размок, что его горячее сердце потухло, и он разлюбил Ёму… или лучше он растворился в живой воде? Он был нестойкий в таком возрасте. Но как же он растворенный застрелил волка, да еще и чучело сделал?"
Даша почувствовала, что запуталась, и с облегчением отвлеклась на выковыривание Гундыра.
- Нет, - сказал запыхавшийся Пянтег. - Ничего не выйдет. Мы вашему Гундыру навтыкали от души, но он абсолютно невтыкаемый. Придётся худеть.
- Тебе? - с надеждой спросил Гундыр.
- Нет, тебе, - сказал Пянтег. - Мне, конечно, тоже не повредит, но я не буду. Меня и такого все любят.
Змей всхлипнул:
- Я не хочу худеть! Я люблю поку-у-у-ушать!
Даше стало жаль Гундыра. Она вспомнила, как было ужасно сидеть на диете: Даша в прошлом месяце решила похудеть и почти целый день пила только апельсиновый сок, как кинозвезда. А потом мама сказала, что лучше пусть Дашка будет толстая и весёлая, чем худая и злая. На этом похудание закончилось.
- Есть другой способ! - сказала она. - Надо Гундыра наоборот - очень сильно кормить. Она растолстеет, скала от него треснет, и он выйдет на свободу.
- Ура! - возликовал змей. - Это мне больше подходит! Спасибо, мича нывка, ты настоящий друг! Ну, где моя еда?
- Хорошо, что мы плов не доели, - улыбнулся Пянтег, щёлкнул пальцами и приказал:
- Котёл, сюда!
Издалека послышалось слабое жужжание, и с юга прямо по воздуху прилетел котёл с пловом. Он ненадолго завис, выбирая посадочную площадку, а потом облетел змея сверху и плюхнулся перед его средней мордой.
- Ух, вот это еда! - восхитился Гундыр. - Это всё мне?
И въелся в плов. Котёл очень быстро опустел, облетел Гундыра в обратном направлении и встал у Дашиных ног, ожидая похвалы.
- Мы будем его кормить, - сказал Пянтег. - Я думаю, дня за три он хорошо растолстеет и скалу расколет.
Даша погладила котел и сказала ему:
- Какой ты молодец! Сам пришёл, Гундыра накормил… просто чудесный котел. Умница! Красавец!
Котёл заурчал под Дашиной ладошкой. Гундыр тоже заурчал - ему очень плов понравился. А скала негодующе фыркнула - не хотела раскалываться. Даша надеялась, что скала испугается и тут же Змея выпустит. Но скала не испугалась, а только разозлилась.
- Хорошо, а нам-то как быть? - развёл руками Пера. - Гундыр проход закупорил, а нам надо по Узкой улочке.
- Так переберитесь по моей спине - ик! - сытым голосом сказал Гундыр. - Только сильно не топайте, и пусть Тове тарелки наденет, чтобы острыми копытами мне спинку не поцарапать.
- Уже надел, - отозвался Тове и устало прислонил голову к скале.
- Ты что? - встревожился Мир. - Тебе плохо? Синоним тошнит?
- Золотая щетина отросла с прошлой стрижки, - грустно сказал Тове. - Голова очень устала и шея.
- Надо побрить, - сказал Пянтег. Он обернулся к Искорскому городищу, где по-прежнему что-то лягало и орало, и приказал:
- Меч, сюда!
Почти сразу же с противным свистом к нему в руку прилетел ржавый изъеденный кусок железа.
- Нет! - испугался Тове. - Этим бриться нельзя, оно тупое и ржавое! Вы занесёте инфекцию!
- Как занесу, так и вынесу, а больше тут бритв никаких не наблюдается, - Пянтег ловко зажал между колен Товину голову и - вжик-вжик! - срезал золотую щетину. Тове сразу полегчало.
- А я это лишнее золото заберу, оно вам не нужно, мусор, только территорию засоряет, а я приберусь. Только ради чистоты, а не корысти… - забормотал Васа, подбирая золотую щетину, глаза его воровато бегали.
- Зачем тебе золото? - удивился Пянтег. - Вот уж бесполезная штука. Ну да как хочешь. Меч, обратно!
Меч улетел без возражений.
- Здорово вы умеете, - похвалила Даша. - Когда я буду писать детектив, я сделаю вас главным злодеем. Очень удобно: понадобится кого-нибудь отравить - тут же прилетит котёл плова с цианистым калием, захотел кого зарезать - прилетит меч. Зарезал - обратно меч улетел, и улик нет.
- Да, - улыбнулся Пянтег. - Я вообще замечательный. И плов это я готовил, а Васа только пробовал. Вам пора, ребята, поторопитесь, уже скоро стемнеет. И придут эти, из Камгорта… и когда-нибудь не растают с рассветом…
- Даша! - Пера уже стоял на спине Гундыра. - Давай живо! Ты за мной, потом мальчишки, замыкающим Волк.
Даша подбежала, вскарабкалась на крестец змея и оглянулась. Пянтег махал ей рукой, Васа, ворча, распихивал золото по карманам. Она схватилась за руку Перы, сделала два шага вперед… и стало темно.
Глава 17. Семь кос собачьего бога и прочие странные штуки
- Нет, ну надо же какая подлая! Вот вредина! Воспользоваться ситуацией и… подлая какая!
Даша открыла глаза. Она по-прежнему держала за руку Перу, который почему-то ругался. Но пейзаж вокруг изменился капитально. Вместо солнечных окрестностей Искорского городища впереди простирался сумрачный болотистый берег, плавно переходящий в озеро. Позади стеной темнел лес, и смутно темнели очертания расщелины. Было влажно и тихо, воздух аж звенел. Даша не сразу поняла, что звенит не воздух, а комары. Дашины тапки быстро намокали, она переступила из лужи в более сухое место, но и там было мокро.
- До чего же мерзкая и вредная! Щипаться-то зачем? - не унимался Пера.
- Я не щипалась! - возмутилась Даша.
- Да не ты, а скала! Пока мы шли через проход, она меня всего исщипала в отместку, что я её пнул! Так, а где остальные?
- Невероятно интересно, - сказал Мир, выезжающий на Тове из расщелины. - Транспортная система на вашей планете, насколько я понял, основана на сети пространственных порталов. Вошёл в Тугулыме - вышел в Париже. Это населённые пункты на вашей планете, если вы не знаете. Очень передовой вид транспорта - порталы. Мы их ещё только разрабатываем, вы нас опередили. Мы как-то больше на автобусах.
Последним из скалы вышел Волк, огляделся и завыл: "Оу-у-у-оу!" Ему никто не ответил, чему Даша порадовалась: "Проверил, есть ли сообщники, а их нету!"
- Где Лютик? - спросил Тове. - Он первым прошёл, ещё до Гундырова застревания. Я думал, он нас встречать тут будет.
Пера кончил ругаться и огляделся:
- А куда это мы попали? Мы должны были выйти на священной поляне за Шежимдикостом, где идолы раньше стояли. А тут озеро какое-то.
- Плохо, - сказал Волк. - Это Чусовское озеро. Мы совсем недалеко прошли тайной чудской дорогой и вылетели в реальность значительно раньше, чем я планировал. А менкв, видимо, благополучно прошёл дальше и теперь удивляется, куда мы запропастились.
- Бедный Лютик, он думает, мы его бросили, - вздохнул Тове.
- Это застрявший Гундыр сломал дорогу, - сказала Даша.
- Или она отомстила за то, что я её пнул, - кивнул Пера. - Да, жаль. Давненько я тут не был, однако. В мои времена здесь никто не жил.
- А между тем пахнет человеком, - принюхался Волк. - Интересно.
- Даша, ты в порядке? - спросил Пера. - Тебя не щипали?
- Нет, только ноги промочила. Ты меня в какую-то лужу переместил, - пожаловалась Даша. - И комары…
Да, комары Даше обрадовались и с упоением вгрызлись в её голые руки и ноги, торчавшие из халатика всем на съедение.
- Тебя надо переодеть! - дошло до Перы. - Что ж ты молчала, я же в нарядах не разбираюсь. Ладно, не проблема, возьмёшь мою сменную одёжку, она чистая.
Он достал из мешка коты - кожаные башмаки, узорчатые длинные носки, рубаху, штаны и отправил Дашу за кустик переодеваться.
- А дезодоранта от комаров у тебя нету? - жалобно спросила Даша. - Я уже вся в крови от размазанных комаров, как дикий индеец.
- Считай, что это такая суперская косметика. Дальше еще хуже будет, - пообещал Пера. - Но ты постепенно научишься их не замечать.
"Лучше бы комары научились не замечать меня", - подумала Даша, натягивая длинные штаны-тач. Одежда была занятная, и Даша пожалела, что нельзя сфотографироваться в таком прикиде.
- Наблюдается быстрое опускание основного небесного светила за условную линию, соединяющую небо и землю, - заметил Мир.
- Да уже закат, - кивнул Пера. - Надо подумать о ночлеге. Здесь берег топкий, предлагаю пройти дальше к лесу. Наладим ночёвку. Я подстрелю какую-нибудь дичинку, поужинаем и подумаем, куда дальше двигаться. Я ходил по здешней парме много лет назад - ну тут и дебри!
- Около Чусовского тоже есть тайная тропа, - сказал Волк. - Но не чудская и не коми, а хантов.
- Ханты тут почти не жили, - возразил Пера. - Ханты восточнее, за Камнем, за Уралом по-вашему.
- Я и не говорю, что жили, я говорю, что ходили, - повысил голос Волк. - Её проложил Тек Ики, знаменитый "собачий бог" хантов. Он ходил аж с берегов Оби за Урал воровать девок в коми-селениях.
- А-а, я что-то слышал, - вспомнил Пера. - У него были длинные волосы, и их заплетали в семь кос семь его жён. Ханты рассказывали, что пока половина жён заплетают одну половину волос, Тек Ики спит на другой и ею же укрывается. Я только никогда не понимал, как семь кос и семь жён разделить пополам. Но зачем нам тропа "собачьего бога"? Она ведёт на восток. Зайдём тут - выйдем на Оби. А нам - к северу.
- Да, подумать надо, - согласился Волк. - Эх, менква не хватает, он наверняка знает вогульские тайные дороги. Я-то только коми-тропы знаю. Дашка, сколько можно переодеваться?
Даша вышла из-за кустика и приняла эффектную позу, надеясь на комплименты.
- Жесть, - заметил Пера. - Штаны тесноваты в заду, а рубаха сойдёт более-менее.
"Комплименты откладываются", - поняла Даша.
- Мир, Тове, а вас комары кусают? - спросила она.
- Нет, - переглянулись инопланетяне.
- Наверное, потому что мы растения, - подумав, сказал Тове. - Ну какой уважающий себя комар будет грызть деревяшку? Разве что совсем озверелый. Или если он бобёр.
- Тове, а почему ты говоришь нормально, а Мир как-то странно: то синонимы перечисляет, то как будто из словаря цитирует?
- Ха, потому что я не поленился и скачал себе из Сети программу литературного перевода для лингвотрансформатора, - хмыкнул Тове. - А Мир оставил себе стандартную техническую программу.
- Мне и так хорошо синоним отлично, - сказал Мир.
Глава 18. У назгулов бабушек нет
- Странно, - огляделся Пера. - Очень странно. Этого здесь раньше не было.
- Здесь много мёртвых, - принюхался Волк, и шерсть на загривке встала дыбом. - Мёртвых, которые были людьми.
- Их здесь не должно быть, - твёрдо сказал Пера. - Они не наши. Чужие.
Они отошли от берега в лес совсем недалеко и наткнулись на обширную вырубку, заполненную старыми оползшими могилами. Могил было много, и они казались странными. Не привычные холмы с крестом и оградкой, не мраморные плиты. Какие-то казённые ровные ряды. Кладбище не подходило к парме, к тёмному озеру и догорающему над ним закату. Оно было чужое.
- Господь с вами, - раздался рядом взволнованный голос, и из зарослей выдвинулась чёрная фигура. "А вот и назгулы, - перепугалась Даша, вспомнив Толкиена. - Только приветствие какое-то не назгулье".
- Добрый вечер, отец, куда это мы забрели? - поклонился Пера. - Неужели вы тут живёте?
- Да, конечно… а вы откуда? Опять из Перми? А где ваши эти… квадроциклы?
- Кто? - изумился Волк. - Квадро-что? У нас вот змей бы трёхголовый и менкв Лютик, но мы разминулись. Человек, ты кто?
- Менкв? Сейчас мало кто помнит о менквах, а бабушка мне рассказывала, - заулыбался человек. Даша перестала бояться - раз у него была бабушка, значит, не назгул, у назгулов бабушек не бывает. И рассмотрела его - невысокий, худой, старый, лицо не русское - скорее, вогул. Одет в длинное чёрное платье и чёрную шапочку… да это же монах!
- Ни фига себе! - ахнула она. - То есть я хотела сказать - супервстреча! Вы монах?
- Да, деточка, да, - заулыбался человек и перекрестил её. - Моё послушание здесь. Вишь, какое место грустное, да?
- А что это?
- Это кладбище зэков… ну, заключённых. Тут немцы военнопленные похоронены, много, много их перемёрло в парме на лесозаготовках. Маленько и наших лежат вон там, с краешку.
- Немцы? Фашисты? - изумилась Даша. - Так то когда было!
- Давно, давно, - закивал человек. Он говорил охотно, но как-то с трудом, будто делал отвычное дело. - Вот я тут и сижу, молюсь за их души.
- Один?
- Один, да… Лет десять назад, а то и поболе, приезжали ребята с городу - с Перми. Они назывались… дай Бог памяти… Пермский клуб любителей бездорожья. Просто так приехали, из интересу. На машинах таких - на квадроциклах, я запомнил. Они спрашивали, что мне надо, подарить что-нибудь хотели, а мне ничего не надо. Они мне оставили бутыль виски - на память. Ещё треть осталась. Я по напёрстку пью по престольным праздникам, за их здоровье.*
* если хотите увидеть фото этого абсолютно реального монаха на Чусовском озере, смотрите сайт "Пермский клуб любителей бездорожья", отчёт Виталия Мальцева "Чусовское озеро - далекое и близкое"
- Погоди, отец, - остановил Пера словоохотливого монаха. - Что-то тут неправильно. Ты всю жизнь сторожишь могилы?
- Я не сторожу могилы! - обиделся монах. - Я молюсь за заблудшие души! Я спасаю их от Ада! Они были врагами, они совершили много грехов, меня так учили. И я за них молюсь. Это моя работа. Нельзя отдавать души злу, пустоте.
- Кстати, о пустоте… вы не слушали, что там на севере? - спросил Волк.
Монах перекрестился сам и перекрестил говорящего Волка - видимо, до сих пор звери ему попадались бессловесные.
- Сгинь-пропади, нечистая сила, - сказал он. - Не сгинул? Значит, не нечистая сила и можно дальше общаться. На севере, да… нет, я не знаю ничего. Сижу на месте, никто ко мне не ездит, новостей никаких. А это кто? Господи, помилуй мя, грешного!
Это Тове приблизился, заинтересованный встречей.
- Я Товлынг-лув, конь Мир-суснэ-хума, - сказал он.
- Не-е, Товлынга я видал, - отмахнулся монах. - У него столько ног нету, и шея…ох, ну и шея. Я думаю, ты, зверюшка, мерещишься мне, грешному. От одиночества иной раз блазнит.
Тове приосанился - он ещё никогда никому не мерещился.
- Отец, нам бы переночевать где, - попросил Пера. - У тебя какая-никакая избёнка есть?