4. Из головы Кевина летят камни
Слухи расползались, как им и положено, с возведенной в квадрат скоростью света, и весь лагерь гудел, обсуждая один-единственный вопрос:
Неужели это правда?
Они и в самом деле залезли на Божий Гномон - и Кевин Мидас забрался туда первым?
Бертрам утверждал, что ничего подобного не было. Он готов был на самую наглую ложь, лишь бы не позволить своей жертве получить ни кусочка славы.
- А как же порез Джоша и синяки Хэла? А как же мои очки? - пытался Кевин убедить скептиков.
- Все это объясняется очень просто, - сказала Николь Паттерсон, для всего находившая объяснение. - Хэл только и делает, что спотыкается о собственные ноги, - начала она, - поэтому вечно в синяках. У Джоша ссадина потому, что Бертрам стукнул его носом об дерево или выдумал что-нибудь еще, а ты, должно быть, нашел эти очки под каким-нибудь кустом.
Кевин знал, что никогда не переубедит ее, поэтому просто сдвинул очки на лоб и гордо спросил:
- И как они тебе?
Николь поглядела на них и пожала плечами:
- Они смотрелись бы куда лучше, будь у тебя голова побольше, - наконец сказала она.
Так что до трех часов дня жизнь Кевина оставалась практически прежней.
А в три Бертрам занялся нырянием.
* * *
В этот день детям полагалось заняться чем-нибудь, что коренные американцы могли бы делать тысячу лет назад. Большая часть ребят собралась вокруг большого пруда с ледяной водой. Кто-то безуспешно пытался пронзить рыбу острыми палками. Несколько человек раскрашивали друг друга ягодным соком, еще парочка неубедительно изображала заклинание дождя, а остальные с ужасом наблюдали, как мистер Киркпатрик жарит дары леса.
Кевин и Джош лежали на большом валуне у пруда.
- Мы изучаем облака в поисках послания от бога солнца, - сказали они учителю, - как делали коренные американцы. - Киркпатрика это устроило, и он позволил им провести день, загорая и давая отдых ноющим ногам.
Кевин в очках нежился на солнце. Он видел сквозь темные линзы, как Джош пялился на него. Друг изучал очки, как новенькую гоночную машину, скользя взглядом по гладкой поверхности:
- Знаешь, они могли бы быть моими, если бы я тебя обогнал.
Мидас пожал плечами:
- Такова судьба.
- Твои родители их, пожалуй, не одобрят, - предположил Джош.
Кевин подумал, что они могут их и не заметить. Его мама редко обращала внимание на то, что делал ее сын, а отец все еще пытался понять, что мальчик из себя представляет.
- Им все равно.
- Как думаешь, Николь нравятся твои очки? - с ухмылкой спросил друг.
Кевин нахмурился:
- Она думает, что моя шея заканчивается спичечной головкой.
- Так и есть, - хмыкнул Джош. - Но ты и сам как спичка, так что все в порядке.
Собеседник все еще искал достойный ответ, когда Бертрам окликнул их с другого берега пруда:
- Эй! Эй, Мидас, надеюсь, ты понимаешь, что я обращаюсь к тебе не потому, что ты герой дня?
Кевин, пользуясь тем, что их разделяло озерцо, проорал в ответ:
- Хочешь сказать, ты признаешь, что мы залезли на гору и я вас всех обогнал?
- Мы ничего не признаем! - крикнул Хэл, твердо стоявший в тени своего кумира.
- Все, что мы признаем, это то, что вы с Уилсоном не жильцы, если еще раз перебежите мне дорогу.
- Слушай, прыгни-ка ты в озеро! - отмахнулся Кевин.
И, представьте себе, Бертрам вскинул руки и мешком обрушился в ледяную воду.
Когда он всплыл на поверхность и выбрался на берег, двое друзей разразились пронзительным смехом, которому вторили все, кто был поблизости.
Незадачливый ныряльщик вскарабкался на валун, на котором стоял, пытаясь понять, что только что случилось.
- Эй! - прокричал Кевин, сдвигая очки на нос. - Это было неплохо, но не мог бы ты повторить?
Хулиган поскользнулся, замахал руками и с громким плюхом снова обрушился в озеро. Все свидетели этой сцены впали в истерику.
Пуская пузыри, Бертрам доплыл до берега и обнаружил, что Хэл тоже смеется:
- Не смотри, но, кажется, у тебя в штанах рыба.
Громила заорал во всю глотку: всем было известно, что из-за какой-то детской травмы он смертельно боялся живой рыбы. Бертрам скакал на месте и тряс ногами, как сумасшедший, пока из его штанины не вылетел маленький бычок.
Кевин и Джош бились в конвульсиях, но, наконец посмотрев врагу в лицо, мгновенно поняли, что он быстро превозмог свой страх. Его кулаки сжались, челюсть выдвинулась вперед, а в глазах появился стальной блеск. Бертрам соскочил с камня и побежал по берегу в их сторону, ускоряясь, как локомотив. Хэл обежал озеро с другой стороны.
Вид двух надвигающихся орудий смерти быстро отрезвил друзей. Они развернулись и босиком бросились в лес.
- Спасибо! - прошипел Джош.
Кевин добежал до убежища, но друг, ноги которого болели сильнее, попал в руки Хэлу и подвергся Тройному Нельсону.
Мидас спрятался за нагромождением валунов и стал ждать возможности вызволить его. На поляне появился, оставляя за собой лужи, Бертрам.
- Ты смеялся надо мной? - провизжал громила в лицо Джошу, как психованный сержант.
- Нет, мы смеялись вместе с тобой.
- По-твоему, это было смешно? Этот б-б-бычок?
Несмотря на все старания, Джош не смог сдержать улыбки.
Бертрам схватил его за руку и так ее дернул, что бедняга полетел на землю.
- А что с Мидасом? - спросил Хэл.
- Потом разберемся и с ним, - сказал хулиган, обнажая зубы в кривой ухмылке. - И мне наплевать, что сделают учителя, что сделает мой отец, и даже наплевать, если этот сопляк натравит на меня старшую сестру. - Бертрам рывком поднял Джоша на ноги и занес над его головой огромный кулак.
Кевину надо было соображать быстро. Изо всего этого должен был найтись выход. Жертва громил успешно увернулась от первого удара, но Бертрам вновь занес кулак.
Раскинуть мозгами было некогда - раскидывать камни было куда эффективнее. Мальчик изо всех сил налег на один из валунов, за которыми прятался, и тот с глухим стуком повалился на землю.
- Лавина! - крикнул Мидас.
- Что?
Бертрам и Хэл отвлеклись всего на мгновение, но Джош успел ускользнуть.
Друзья бежали рядом, думая, что легко отделались.
А потом они увидели поток валунов, обрушивающихся по склону прямо на них.
Громиле внезапно стало все равно, кто над ним смеялся. Они с Хэлом бросились бежать, а гул вокруг все нарастал, и булыжники грохотали все ближе.
Джош развернулся и побежал со всей доступной скоростью, но Кевин просто застыл, как кролик на шоссе, наблюдающий, как его судьба приближается со скоростью шестьдесят миль в час.
Судьбу Мидаса собирался решить летящий с горы валун высотой в два его роста. Мальчик смотрел, как камень катится к нему. Тот повалил дерево, налетел на скалу и раскололся на две части. Половинки обогнули Кевина, одновременно задев оба его плеча.
Обернувшись, очкарик увидел Джоша. Тот походил на кеглю, которая внезапно отрастила ноги и принялась метаться во все стороны, не желая быть сбитой. Когда последний валун пролетел мимо, Джош облегченно вздохнул и принялся орать на друга:
- Да что с тобой? Почему ты просто стоял?
Кевин ничего не чувствовал, ни страха, ни злости, как будто сам обратился в чистейший камень.
Он очень медленно проговорил:
- Лавины не было.
Джош глубоко вздохнул и попытался перестать дрожать:
- А это, по-твоему, что? Град?
- Ну да, лавина была, но я хотел сказать, что, когда я крикнул, ничего не было.
- Да? Что ж, может быть, камни просто вылетели из твоей спичечной головки.
Во время лавины очки свалились, и, когда Кевин поднял их, они были горячими, как будто слишком долго лежали на солнце.
- Повезло, что их не раздавило.
- Повезло, что нас не раздавило, - заметил Джош, оглядывая окрестности. - Пошли отсюда. Здесь, наверно, все время лавины сходят.
Но Кевин знал, что это не так.
5. Шоколадное безумие
Как только закончился камнепад, шторм принялся бушевать у Кевина в голове.
Пока все судачили о лавине, а учителя благодарили создателя за то, что никто не пострадал, мальчик сидел один-одинешенек на одном из упавших валунов, вперившись взглядом в гору. Сегодня она казалась лишенной цвета, и на закате оставаясь белой, как мел. А вот очки горели серебристо-оранжевым.
Мысли, бродившие в голове Мидаса, могли быть порождены его гиперактивным воображением или нехваткой сна и удобоваримой пищи, но Кевина не покидало ощущение, что здесь было замешано нечто гораздо большее. После событий дня ему становилось все сложнее и сложнее убедить себя, что очки оставил на горе какой-то сверхкрутой турист, захотевший застолбить территорию.
- Что бы ты ответил, Джош, если бы я сказал тебе, что эти очки - волшебные? - шепотом спросил мальчик, стоя с другом в длинной очереди на ужин.
- Я бы сказал, что ты читал слишком много комиксов.
Очередь медленно ползла по направлению к мистеру Киркпатрику, разливавшему какую-то жижу, которую успели уже окрестить Безнадежной Бурдой.
- А если бы я сказал, что могу это доказать?
- Тогда я ответил бы, что лавина выбила у тебя из головы пару винтиков.
Кевин знал, что Джош ни во что не верил, пока не увидит этого своими глазами. Поэтому он схватил друга за руку и вытащил из очереди.
- Эй ты чего! Я целый день не жрал! Умираю с голода!
- За мной! Всего на секунду. - Мальчик уводил Джоша все дальше в лес, пока все звуки лагеря не затихли вдали: теперь их точно никто бы не услышал. - Что ж, вот доказательство. Во-первых, я сказал Бертраму, чтобы он прыгнул в озеро, и он прыгнул.
- Подумаешь!
- Во-вторых, я попросил его сделать это снова, и он снова это сделал!
- Большое дело!
- В-третьих, лавина. Я сказал, что она надвигается, и - пожалуйста!
Джош прислонился к дереву, и раздражение начало проступать на его лице:
- Ты в курсе, что несешь полный бред?
Кевин снял очки. Теперь их дужки были темно-фиолетового цвета, как небо на западе.
- Они вибрируют.
- Кто?
- Очки. Они вибрировали. Сначала, когда я приказал Бертраму прыгнуть, и потом, когда я сказал: "Лавина". И… это было… правильно.
Друг протянул руку:
- Дай-ка проверю.
- Нет! - Владелец очков оттолкнул руку Джоша. Тот нахмурился, но новых попыток не предпринимал.
- И чего ты тогда от меня хочешь?
Кевин прошептал:
- Попроси меня чего-то пожелать.
- Ты ненормальный!
- Попроси.
- Ты полный псих.
- Чего ты боишься?
Это был хороший вопрос, и, чтобы не признаваться, что боится, Джош озвучил свое желание:
- Рожок мороженого.
- Какого сорта?
- "Шоколадное безумие". Два шарика.
- В вафле или в сахарной трубочке?
- Давай уже!
Кевин расставил ноги и вытянул вперед руку, изо всех сил сосредоточившись:
- О-кей. Для начала дайте мне двойное "Шоколадное безумие".
В очках потемнело, и некоторое время мальчик ничего не видел. Потом перед ним появилось пятно света, взорвавшееся яркими красками. Дужки очков вибрировали и грелись, принимая в себя энергию, выходившую, казалось, прямо из головы их владельца.
- Твои глаза, - дрожащим голосом сказал Джош. - По-моему, они светятся!
Кевин представил себе рожок, с которого стекало мороженое, и, когда краски перед глазами поблекли, он понял, что картинка вышла из воображения в реальный мир.
Холодное и липкое "Шоколадное безумие" стекало с его пальцев.
Первым завопил Джош, и Кевин присоединился к нему. Он выронил рожок, и друзья бросились бежать прочь, вопя во всю глотку, пока не выкочили на поляну, подальше от ужасного рожка.
- Это дико!
- Сам знаю!
- Нет, это действительно дико. Помнишь, как Ральфи Шерман заявил, что его отец оборотень, а потом одним прекрасным утром того нашли спящим в соседской собачьей будке? Так вот, это еще хуже!
Кевин посмотрел на свою руку, на которой еще осталось немного растаявшего мороженого, и слизнул его. Вкус был безумно настоящим.
- И что мы будем делать? - спросил Джош. - Что делать будем, а? - И тут до него дошло: - Эй! А мое мороженое где?
* * *
Поскольку на ужин полагалась Безнадежная Бурда, друзьям очень быстро стало ясно, что им нужно делать. Если мироздание было достаточно гибким, чтобы позволить мороженому появиться из воздуха, оно было достаточно гибким для множества других вещей.
Через десять минут полянка заполнилась едой. По земле были разбросаны надкусанные сэндвичи из всех возможных забегаловок. Птицы клевали картофель фри, а воинственно настроенные муравьи полчищами атаковали несчастные бургеры.
И, конечно, картину довершала добрая бочка мороженого. Мальчики налегали на лакомство, пока из ушей не полезло. Они лежали на земле, как два кита, еле шевелясь.
Очки, немного потеплевшие, когда Кевин измыслил всю эту пищеварительную оргию, остыли. Теперь, под лунным небом, краска как будто исчезла с линз, и они казались совершенно прозрачными.
- Это только начало. - Кевин снял очки и протер их краем футболки. - Нет числа вещам, которые мы можем нажелать!
- Да, - сказал Джош. - А что, если это все не бесплатно?
- Как это?
- Что, если… что, если эти очки… не знаю… работают, как какая-нибудь межгалактическая кредитная карта? Что, если кто-то придет и предъявит счет?
- Они работают иначе.
- Откуда ты знаешь?
- Просто знаю. Когда носишь очки, начинаешь кое-что о них узнавать.
- Например?
Мальчик принялся баюкать очки в ладонях, нежно пробегая пальцами по черно-золотым дужкам:
- Например, что их нужно использовать. Что они предназначены для того, чтобы менять мир к лучшему. Что они ценнее, чем что-либо на свете.
Джош протянул руку и осторожно взял у Кевина очки, глядя на них так, как будто в его руках был самый огромный бриллиант в мире. Он почти боялся к ним прикасаться.
- Я бы тоже это почувствовал, если бы надел их?
- Возможно, - ответил мальчик, забирая очки и снова надевая их. - Но этого не потребуется, потому что у тебя есть я. Я дам тебе все, чего ты хочешь.
Друг, казалось, почувствовал облегчение, как будто он вовсе не хотел пробовать это на себе.
Кевин рыгнул и засмеялся пришедшей в его голову мысли:
- Похоже, я властелин вселенной…
- Эй, умерь свои аппетиты!
- Ни за что! - Его воображение слишком долго сидело на цепи. Он встал, желая чего-нибудь помощнее фаст-фуда, вскарабкался на высокий валун и протянул руку к небесам.
Джош хмыкнул:
- И что ты собираешься сделать? Разделить воды Красного моря?
- Примерно.
Мальчик перестал смеяться и молча наблюдал за Кевином, уставившимся сквозь очки в бездонные глубины звездного неба.
- Облака, - прошептал тот ночи. Дужки очков начали нагреваться, линзы потемнели и засеребрились. Прямо над головами друзей появилось серое пятно, похожее на дыру в небе, и оттуда начали выползать светящиеся облака - целые грозовые тучи, отражавшиеся в очках пестрым хороводом красок.
- Впечатляет, - сказал Джош. - А теперь останови это.
Тучи затянули небо и потемнели. Теперь вся гора была закрыта чернеющими облаками. Они наползли на луну, и в лесу стало темно, как на обратной стороне луны. Заклинатель погоды протянул руки к небу:
- Ветер! - сказал он. Гора вздохнула, порождая ветер, который пронесся по верхушкам деревьев и устремился вниз, поднимая с земли и унося прочь листья и сосновые иглы.
Джош принялся бороться со своим набитым животом, пытаясь подняться на ноги:
- Ты глухой? Я сказал, останови это! Хватит!
- Быстрее! - сказал Кевин. Ветер принялся завывать, а деревья начали гнуться.
В лагере все, должно быть, со страхом смотрели в небо. Мальчик представил себе, как ветер, его ветер, сдувает палатки.
- Видишь? Стоит мне что-то произнести, и оно сбывается! Даже если я только шепчу!
Над их головами загромыхало.
- Ты меня пугаешь! - прокричал Джош. - Прекрати это!
- Я не закончил! - Это было Рождество, помноженное на четвертое июля. Тучи начали клубиться, и электричество в них молило об освобождении.
Теперь улыбка сбежала с лица Кевина и, хотя стекла очков стали темнее ночи, мальчик предельно ясно видел искрящиеся цветами облака. Очки жгли ему уши и брови. Они тускло горели красным.
- А сейчас - фейерверк! - Он взмахнул руками, как очень маленький дирижер очень большого оркестра. - Молния! - сказал он.
- Стой!
Вспышка молнии ослепила их.
Кевин снова взмахнул руками и сдернул на землю молнию, еще ярче предыдущей. Настало время для заключительного аккорда. Он направил палец на дерево, стоящее в двух шагах от мальчиков:
- Сюда! - В ответ на его слова с неба слетел огромный светящийся шар, ударивший точно в дерево и с оглушительным рокотом расщепивший его пополам.
Вихрь красок перед его глазами улегся: очки ждали дальнейших приказов, но с Кевина пока было достаточно. Он дождался, пока цвета померкнут окончательно и линзы очков прояснятся, снял очки и принялся любоваться своим творением, бушевавшим над головой.
- И как тебе это? - Обернувшись, мальчик увидел, что Джош, сжавшись в комок и заткнув руками уши, мелко трясется, как будто ожидая конца света.
- Пусть это прекратится! - простонал тот под рев усиливающейся бури. - Пожалуйста, останови это!
- Ой, не будь таким трусом! - Мальчик сдвинул очки на переносицу и воздел руки: - Довольно молний!
Через секунду ударила еще одна молния.
- Я сказал, прекрати это! - завопил Джош.
- Я пытаюсь! - Кевин воздел руки и воззвал к небесам во всю силу своих легких: - Пусть шторм утихнет!
Но ни очки, ни небо не послушались его. Ветер дул, молнии сверкали, а тучи становились все гуще и гуще.
- Что-то не так?
- Я не знаю! Я не знаю, оно не работает! - На них начали падать первые капли дождя, а мгновение спустя облака лопнули, как водяная бомба, выпуская наружу ливень, какого эта гора еще не видала.
- Бежим! - прокричал Джош сквозь грохот грома. Мальчики рванули в лес, и в ту же секунду поляну поразила молния.