– Подойди к плакату на доске, возьми указку и поведай нам, из чего состоит цветок.
– Цветок состоит… Строение цветка, как мы знаем… – мямлил громила, надеясь на подсказку товарищей. – Любой цветок представляет собой… Если взять цветок… У каждого цветка есть части… Когда держим цветок за стебель…
– Издалека начинаешь, Бабило! Ближе к теме, пожалуйста. Этак, мы до позднего вечера просидим.
– Цветок состоит из нескольких частей…
– Лепестков, – послышался чей-то шепот из задних рядов.
– Состоит из лепестков, вот! – оживился Бабило.
– Правильно, молодец! А еще из чего?
– Из пистолетика! – выпалил довольный пират, напрягая память.
Ученики весело загалдели, кто-то даже по-разбойничьи свистнул.
– Балда стоеросовая! Пистолетик у тебя за поясом заткнут, а у цветка – пестик!
– Я оговорился, я хотел сказать "пестик"!
– Продолжаем, – Малисиозо строго постучал указкой по столу, призывая к порядку оживившихся "джентльменов удачи".
– Рыльце, – вновь послышался свистящий шепот.
– Еще у него есть рыло, вот! – выдал Бабило, переминаясь с ноги на ногу.
– Рыло, дорогой, у свиньи, а у цветка рыльце! Понятно, горе мое?
– Угу, – промычал увалень, тупо уставившись в рисунок на плакате и мысленно его проклиная.
– Угу… – передразнил подшефного капитан. – Садись! Очень плохо! Не представляю, как вы без фундаментальных знаний на дело пойдете?
Пираты зашевелились, заерзали на палубе, до головной боли пытаясь соотнести морское сражение, взятие судна на абордаж со строением цветка или строением дождевого червя.
– А у Одноглазого Пуэрко не учат. И ничего! – вырвалось у кого-то из сидевших на палубе.
– Кто сказал?! – рявкнул Малисиозо, стукнув кулаком со всего маха по столу и окидывая свирепым взглядом экипаж.
– Я… – послышался нерешительный голос, и поднялась унылая фигурка Плешивого Карапузо.
– Грозеро, всыпать наглецу десяток плетей и на неделю марсовым на мачту.
– Слушаюсь, капитан!
– Запомните, неучи! Цветок состоит из цветоножки, зеленых чашелистиков, образующих чашечку, окрашенных лепестков, составляющих венчик, пестика и тычинок. Пестик имеет завязь, внутри которой находятся семяпочки. Из них после оплодотворения формируются семена. От завязи отходит столбик, заканчивающийся рыльцем. Записывайте, остолопы!
Пираты уткнулись в ученические тетрадки, старательно выводя карандашами корявые буквы.
– Еще раз повторяю – рыльцем! А не рылом! Запомнил, Бабило?! – Малисиозо обернулся к своему телохранителю.
– Да, мой капитан!
– Смотри, завтра проверю! – пригрозил строгий учитель и продолжил лекцию. – Тычинки состоят из тычиночных нитей и пыльников, в которых образуется пыльца. Количество пестиков и тычинок, их форма, размеры, окраска очень разнообразны…
На этот раз занятие быстро закончилось, был все-таки выходной день. Все разошлись по своим делам. Палуба опустела.
Торбеллино вздохнул с облегчением, теперь можно было попытаться вновь приподнять край бочки и глотнуть немного свежего воздуха. Сидеть-то в этом тесном убежище ему придется еще долго, до наступления ночи. Но скоро его хорошему настроению пришел конец: около бочки расположилась пара пиратов. Тупой Бабило уговорил Карифано за пару золотых подготовить его к следующему занятию. Они устроились в тени бочки и расстелили на палубе плакат с цветком. Если б они только знали, какими словами их ругал Торбелллино…
– Пестик, пестик, пестик… Рыльце, рыльце, рыльце, – бубнил под нос тупой пират, пытаясь запомнить.
– Вот здесь образуется пыльца, – водил грязным пальцем по рисунку отличник учебы. – Запомнил?!
– Ээээ… где, говоришь, образуется?
– Вот здесь, балда! – Карифано, вконец выйдя из себя, дал крепкий подзатыльник своему нерадивому ученику. – Сколько тебе можно повторять?!
Торбелллино, находившемуся в бочке, стали уже мерещиться в темноте тычинки и пестики. Он подумал, если эта парочка не уберется куда-нибудь и еще полчаса пробудет рядом с бочкой, то он сойдет с ума и начнет во все горло горланить песни или читать стихи "гениального" Бласфемо. Но судьба смилостивилась над несчастным юношей, когда он уже был готов взорваться, как бочонок с порохом. Этим спасителем оказался помощник капитана Чевалачо.
– Что тут делаете? – полюбопытствовал проходивший мимо Чевалачо, увидев низко склонившихся над плакатом Карифано и Бабило. – В азартные игры играете?!
– Какие азартные? Слепой, что ли? Не видишь, уроки учим! – огрызнулся Бабило, зло сверкнув черными глазами.
– Учи, учи! А то завтра Малисиозо из тебя свиную отбивную сделает, если ты тычинку от пестика не отличишь! – рассмеялся помощник капитана.
– Топай, куда шел, мешаешь Бабило сосредоточиться! – отрезал Карифано.
– Давай, Карифано, продолжай! Не отвлекайся! – буркнул увалень, почесывая обгоревшую на солнце спину.
– Идиоты! Торчите тут на солнцепеке, шли бы в кают-компанию, там прохладно, тихо, и никто не мешает, – посоветовал Чевалачо.
– Точно, Карифано, пошли в кают-компанию! – оживился двоечник Бабило.
– Да, там действительно будет лучше, чем на палубе, – согласился Карифано, аккуратно свертывая в рулончик плакат. – Тут народ ходит, суетится, да и громкие крики чаек отвлекают.
Пираты удалились, узник бочки вздохнул с облегчением. Торбелллино приподнял край бочки и подсунул под него скрученную в жгут, сырую от пота рубаху. Через образовавшуюся щель сразу хлынул свежий морской воздух. Теперь главное – дождаться темной ночи и освободить из заточения верного друга Туни.
Наступила ночь. Но мимо бочки все равно кто-то постоянно шмыгал. На беду Торбелллино, кому-то явно не спалось. Потом вдруг кто-то стал царапать бочку чем-то железным. У нашего героя от страха волосы на голове встали дыбом, по спине поползли мурашки. Пока он не догадался, что это проделки кота Пройдохи-Марсика и успокоился. А зря. Полосатый воришка продолжал упорно крутиться вокруг бочки, пытаясь в щель просунуть лапу с когтями. Это продолжалось до тех пор, пока Торбелллино не надоели его домогательства и он не выдернул из-под бочки свою рубашку, в результате чего коту слегка прищемило лапу. Пройдоха, завизжав от боли, удрал в камбуз, только там было кому пожалеть его.
Глубокой ночью, когда все крепко уснули, Торбелллино покинул свое убежище. По трапу он неслышно сбежал на нижнюю орудийную палубу, там была темень несусветная, хоть глаз выколи. Двигаться вперед приходилось на ощупь. С нижней палубы он спустился через люк в трюм. И это в полной темноте. В трюме, в носовой части корабля, находился корабельный карцер, где держали рабов и провинившихся пиратов. Дорогу туда он прекрасно знал, потому что, когда его поймали, он неделю провел в сыром карцере. Вот и кованая дверь с тяжелым засовом!
– Туни! Туни!
– Торбеллино! Брат, ты?! – послышался радостный шепот плененного вождя ловцов жемчуга.
– Я, Туни! Погоди, я сейчас тебя освобожу! Вот только засов нащупаю…Ага, вот он!
Противно заскрипел отодвигаемый ржавый засов, массивная дверь неохотно, медленно распахнулась, и Торбелллино утонул в могучих объятиях Туни.
– Спасибо, брат! Ты настоящий воин!
– Благодарить будешь на берегу. Но, чтобы до него добраться, нам надо спешить, Туни!
– Это из-за тебя переполох был на корабле?
– Ага! Представляешь, наступил в темноте на спящего кота.
– Смешно!
– Это сейчас смешно. А вчера мне было совсем не до смеха. Держись за меня, будем потихоньку продвигаться к выходу. В такой темноте сам черт ногу сломит. Держи кандалы, чтобы не звякали.
И надо же было такому случиться. Только Торбеллино и Туни поднялись по трапу на верхнюю палубу, из кубрика выскочил Плешивый Карапузо, ему срочно приспичило в гальюн, видно слива, до которой он сегодня дорвался сверх меры, не пошла на пользу.
Наши герои как раз оказались на его пути.
С воплем: "Вампиры! Спасайся, кто может!" пират, придерживая падающие штаны, помчался обратно, всполошив криком весь корабль.
Наши герои, не раздумывая, сиганули за борт. На их счастье за поднявшимся шумом никто не услышал всплеска. Вынырнув в сотне метров от фрегата, объятого суматохой, Торбелллино вдруг ощутил рядом скользкую спину Малыша.
– Туни, не бойся, это не акула! Это Малыш! Хватайся за плавник!
Молодые люди ухватились за плавник дельфина, и троица, рассекая водную гладь, понеслась в сторону мыса.
Там их ждали несколько лодок с ловцами жемчуга, вооруженных луками и стрелами с отравленными наконечниками. Туземцы обрадовались до безумия, увидев своего молодого вождя целым и невредимым. Туни предложил своему спасителю и другу отправиться с ним на Черепаший Остров.
– Извини, Туни, но воспользоваться твоим гостеприимством сейчас никак не могу: у меня очень важное задание. Как освобожусь, обещаю, обязательно приплыву к тебе в гости на остров вместе с Джой, ее дедом, ну и, конечно, с Малышом.
– Я буду очень ждать, брат!
Туни и Торбелллино крепко обнялись, прощаясь. После этого юноша вновь вошел в воду, где его поджидал верный Малыш, и они продолжили свой путь в сторону Веер-Блу. Там на паруснике за них переживала Джой.
Утром пираты обнаружили, что посаженный под замок в карцер темнокожий великан исчез.
– Кто-то ночью открыл дверь карцера и освободил заложника, – сообщил Чевалачо капитану, распрощавшись мысленно с жизнью.
– Черт побери! Побег вождя спутал нам все карты! – орал в негодовании Малисиозо, швыряя по каюте попавшие под горячую руку вещи. Лицо капитана потемнело и перекосилось от раздражения, глаза метали молнии.
Чевалачо сидел ни жив ни мертв, боясь пошевелиться, не то что сказать какое-нибудь неосторожное слово.
– Как себя чувствует обделавшийся от страха Карапузо? – спросил капитан, немного успокоившись и прийдя в себя.
– Мой капитан, он, похоже, оклемался, даже постирал обделанные штаны. Позвать его в каюту?
– Нет, не стоит, – поморщился брезгливо Малисиозо.
– Да, и вправду зачем? Он все уже рассказал, что видел, – согласился Чевалачо.
– Теперь, Чевалачо, все окончательно прояснилось. Это был не призрак, а проклятый мальчишка Торбеллино, который незаметно проник на корабль и помог бежать нашему пленнику.
– Стало как-то сразу на душе легко, – вздохнул пират.
– С чего это у тебя легкость появилась, если наш главный козырь, темнокожий вождь, удрал? – полюбопытствовал Малисиозо.
– Да я не о вожде, а о призраке, мой капитан. Теперь-то мы точно знаем, что никакого призрака не было. Если честно, то я испереживался за последнее время, как бы с фрегата пираты не драпанули. Привидение на судне это тебе не шутки, это – страшная беда!
– Верно говоришь, могли бы сбежать из-за страха перед призраком к нашим конкурентам.
– К тому же пьянице Пуэрко.
– Вообще-то неплохо бы с Одноглазым Пуэрко заключить договор об экстрадиции.
– Чего-чего заключить? Не понял, – переспросил Чевалачо.
– Договор об экстрадиции, то есть договор о выдаче. Чтобы он нам возвращал сбежавших от нас пиратов.
– А что, очень даже полезная вещь, – согласился с капитаном помощник. – Сразу поубавится число дезертиров и предателей.
– Но у нас так и осталась одна нерешенная проблема.
– Какая, мой капитан?
– Торбеллино! Забыл? Раз он воскрес из мертвых, этого несносного мальца необходимо отыскать и прихлопнуть, как комара! Чем раньше мы это сделаем, тем лучше! – холодно сказал Малисиозо, уставившись на помощника.
– Капитан, но этим вроде занимается Виоленто Беспалый.
– А где он? Этот чертов Беспалый? Забрал деньги, и след простыл! Замечу тебе, немалые деньги! С ним тоже не мешало бы разобраться! Меня не покидает смутное подозрение, что он давненько водит нас за нос!
Неожиданно снаружи грохнул пистолетный выстрел, за ним второй, потом третий…
– Что за чертовщина?! Перестрелка на борту моего фрегата?! Чевалачо! Разберись немедленно!
Помощник капитан мигом исчез за дверью.
Первое, что он увидел, был багровый от злости и с дикими глазами Фрипоно-младший, вооруженный двумя пистолетами. Великий шулер носился по палубе и палил в Пройдоху-Марсика, который с опаленным хвостом метался по всему фрегату в поисках спасения. За взбесившимся пиратом с рыболовной сеткой, крадучись, неотступно следовала группа захвата, возглавляемая боцманом Грозеро и коком Гютоно, чтобы обезвредить свихнувшегося коллегу, пока он не пострелял всех на корабле. Им повезло: Плешивому Карапузо удалось подставить подножку возмутителю спокойствия, и Фрипоно во весь рост растянулся на палубе. Вопящего пирата тут же обезоружили, крепко связали и отволокли в карцер.
Дождавшись окончания спектакля, облегченно вздохнув, Чевалачо, вернулся в каюту.
– Ничего страшного, мой капитан, – успокоил капитана помощник. – Это бедолага Фрипоно сорвался с цепи. Нервишки не выдержали. Снова Пройдоха-Марсик спер у него из-под подушки колоду крапленых карт. Вот он и носился за паршивым котом по всему кораблю, чтобы за все расквитаться.
– Чевалачо, как считаешь, может, нам утопить полосатую бестию? Уж больно много от него хлопот на судне. К тому же он подрывает нам дисциплину.
– Что вы, капитан! Этого ни в коем случае нельзя делать! Он же наш талисман!
– Ты это серьезно? Не шутишь? – Малисиозо с недоверием взглянул на помощника.
– Абсолютно серьезно, мой капитан. Если бы не Марсик, наш фрегат уж давно взял бы на абордаж Одноглазый Пуэрко со своими головорезами, или корабль наскочил бы на рифы, или попал бы под обстрел пушек эскадры адмирала Гавилана.
– Ладно, черт с ним! Пусть живет, коли так! Только надо его отловить и выдрать, как сидорову козу, чтобы запомнил, как воровать у своих!
– А у кого же ему еще воровать? – весело улыбнулся Чевалачо. – Вот если бы наш "Пари" стоял бок о бок с галерой Пуэрко, тогда был бы порядок. Уж Пройдоха-Марсик оторвался бы тогда наполную, таща на фрегат чужое добро.
– Кстати, хорошая мысль, Чевалачо! Так и сделаем при удобном случае, пусть сопрет кошель у капитана галеры, вот уж тогда одноглазый черт побесится! – размечтался Малисиозо.
Глава восемнадцатая
Незваные гости
– Что-то вы загостились, мои ненаглядные! Я вас ждал еще два дня тому назад, – встречал Старый Галс внучку и Торбеллино, причаливших к бую, что плавал недалеко от берега.
– Извини, милый дедушка, пришлось немного задержаться.
– Немного? Я тут сижу, места не нахожу, переживаю. Может, вы в шторм попали или еще что-нибудь случилось.
– Ну, ты сам посуди, что может случиться с твоей любимой внучкой, когда у нее такой защитник? Зато мы тебе подарок привезли! Смотри, какой знатный нож! С клеймом мастера Венди, одного из лучших оружейников Веер-Блу!
– Ой, спасибо, Джой! – расцвел обрадованный Галс. – И вправду знатный клинок, мой-то старый морской нож уже совсем сточился.
– Все нормально, Галс, не волнуйтесь, – откликнулся Торбелллино, вытягивая на берег лодку. – Возникла неожиданная ситуация, мы не могли бросить моего друга, попавшего в беду. Его необходимо было вырвать из лап капитана Малисиозо.
– Как же вам удалось спасти его от головорезов коварного злодея?
– В этом нам здорово помог наш Веселый Малыш. Если бы не дельфин, неизвестно, чем бы все закончилось.
– Малыш у нас молодец! – откликнулась Джой. – Умничка!
– А у вас как тут дела на маяке?
– Какие у нас могут тут быть дела? Опять приблудная акула порвала сети, придется теперь снова полдня чинить.
– В наших сетях, дедушка, уже, наверное, живого места не осталось, – засмеялась Джой. – Пора новые в Силенто покупать.
– Они еще послужат.
Вдруг старый моряк хлопнул себя ладонью по лбу, видно что-то вспомнив.
– Ах, да! Чуть не забыл. Есть еще одна новость. К нам, пока вы путешествовали и вызволяли из плена друга, наведывались гости.
– Кто? Венто и Флай приезжали? – спросила, оживившись, Джой. – Я так давно не видела Флай!
– Да нет, Венто и Флай я всегда рад видеть. А были другие. Нехорошие люди. Похоже, из Бельканто. Кого-то искали. Все вокруг обшарили, обнюхали. Все выпытывали, где Джой. Я им соврал, что Джой уплыла в Ноузгей за покупками и вернется нескоро. Но я уверен, они искали тебя, Торбеллино. Видимо, пронюхали, что ты ее жених и скрываешься здесь. Главного из них звали, если мне моя дырявая память не изменяет, кажется, Мосто.
– Может быть не Мосто, а Восто.
– Да, точно! Восто! Рожа такая мерзкая, маленькие глазки бегают, чем-то на злую крысу похож.
– На крысу? Так это же один из лучших сыщиков, любимец господина Рабиозо! И много их было?
– Четверо. Прикатили на черной карете. Полдня крутились, потом недовольные умчались. Может быть обратно в Бельканто, а может, в Силенто поехали. Мой мальчик, тебе надо быть крайне осторожным.
– А как Венгадор? – обеспокоенно спросил Торбелллино. – Они видели его?
– Они не обратили на него никакого внимания. Видят, лежит больной старик. Кому нужен больной старый человек, тем более немой? Видимо не признали в нем беглеца из Крепости Мейз. Я им сказал, что это мой старший брат.
– Как он сейчас себя чувствует?
– Как только вы уплыли на шлюпе, на следующий день ему стало намного лучше и он смог выходить из жилища, дышать свежим воздухом.
– Это здорово! Если так и дальше будет, он у нас скоро полностью на поправку пойдет.
– Пойдемте, я вам сейчас такое покажу… – сказал, загадочно улыбаясь, Старый Галс.
– Что, дедушка?
– Там увидите. Ахнете!
Они втроем поднялись по крутым ступенькам к домику, впереди всех, как всегда, бежал, помахивая весело хвостом, Фидело.
Оказавшись наверху, молодые люди встали, как вкопанные. Побеленные стены домика исчезли, вместо стен перед ними были красочные цветные пейзажи. На одной из сторон во всю стену был нарисован цветущий луг, усеянный яркими цветами, над которым летали птички бабочки и пчелы, на другой – синие море, далекий парус, волны и Малыш, выпрыгнувший из пены прибоя, на третьей – Старый Галс с веслом в руке, рядом смеющаяся Джой, обнимающая Формико и верного Фидело…
– Какая красота! – воскликнула Джой, завороженно глядя на рисунки. – Откуда такое необыкновенное чудо, дедушка?
– На самом деле чудеса! – вырвалось у пораженного увиденным Торбеллино.
– Это наш Венгадор нарисовал, Джой. Он случайно на этажерке увидел твои акварельные краски и за пару дней разрисовал все стены домика. Вы бы видели его, когда он этим был увлечен. Он весь преобразился, я его не узнавал. Передо мной был совершенно другой человек.
– А тут, что за серое огромное пятно, будто стирали нарисованное. Не получилось? – спросила Джой.
– Почему не получилось? Еще как, получилось! Это я затер на всякий случай. Там рядом с тобой было лицо Торбеллино изображено, – сказал Формико. – Когда полицейские сыщики прикатили, они первым делом полезли на маяк, думали, что ты там скрываешься. Пока они околачивались на маяке и рыскали по округе, я быстренько набрал воды в ведро и тряпкой затер его портрет.
– А где сейчас Венгадор? – поинтересовался юноша.
– Он отдыхает, притомился, крепко спит. Очень слабый еще, намаялся, видать.
На следующий день на маяк в гости прикатил на своем мотоцикле Венто.