– Верно, – улыбнулся Горн. – Но, несмотря на все тяготы и лишения, наш дед Ахаз сумел сохранить алмаз. Возможно, в подземных кладовых уцелели и другие сокровища. Раньше люди мало ценили драгоценные камни, отдавая предпочтение золоту. Теперь всё поменялось. И алмаз нашего деда может принести нам много радости или много горя. Поэтому будет лучше, если я снова спрячу его подальше, – проговорил Горн, опуская камень в глубокий карман своей длинной одежды. – Сейчас настали такие времена, что человеческая жизнь не имеет никакой цены, если на чашу весов положены богатство и власть. Поэтому никому не говори, что ты держал в руках алмаз размером с куриное яйцо. Даже Аглая не знает о его существовании.
– Но про алмаз знают братья, – сказал Городурн.
– Скорее всего, они забыли о нём, – улыбнулся Горн. – И ты забудь о нём, сынок.
– Забыть? Но почему, отец?
– Да потому, что нет и не было никакого города Сигора. Нет никаких сокровищ. Всё это сказки, которые придумали отчаявшиеся люди, чтобы хоть как-то поддержать угасающую надежду, – строго сказал Горн.
– Постой, отец, – нахмурился Городурн. – Ты же сказал, что город отыщет человек, который не будет похож ни на кого из предков. Верно?
– Так говорили старцы лишь потому, что знали одну простую истину: такой человек никогда не родится у нашего народа, – проговорил Горн и поднялся.
– А я, отец! – воскликнул Городурн. – Ты же начал свой рассказ с того, что я совершенно не похож ни на кого из наших предков, а значит…
– Это ничего не значит, мой мальчик, – горестно вздохнул Горн.
– Но почему?
– Потому что никто не может показать тебе направление, в котором следует идти. А если быть до конца честным, то мне кажется, что искать исчезнувший город нет никакой надобности.
– Отец, что я слышу? Не ты ли всегда учил нас, что жизнь – это движение вперёд, это вечный поиск смысла человеческого существования на этой земле, – с горячностью выпалил юноша.
Горн улыбнулся, обнял сына за плечи и сказал:
– Теперь я вижу, Городурн, что ты сумеешь отыскать исчезнувшие сокровища. Я благословляю тебя на поиски города Сигора. Сегодня мы устроим пир в твою честь, а завтра утром ты отправишься в путь.
На рассвете вся семья вышла проводить Городурна. Братья обменялись рукопожатиями, а затем Саман – старший из всех братьев, сказал:
– Наконец-то ты станешь настоящим мужчиной, научишься добывать пропитание своими руками, узнаешь, что такое холод и лишения. Но какие бы трудности не поджидали тебя впереди, не забывай, что ты – человек, поэтому будь честен, добр и справедлив.
Аглая долго и пристально смотрела в глаза сына, но не проронила ни слова. Она поцеловала Городурна в лоб и поспешно удалилась. А Горн похлопал сына по плечу и, улыбнувшись, проговорил:
– Мы все надеемся на тебя, Городурн. Помни всё, о чём я говорил тебе, чему учил тебя. Иди вперёд и ничего не бойся, а мы с нетерпением будем ждать твоего возвращения.
Городурн низко поклонился, взял узелок с хлебом и водой и зашагал по узкой дорожке, упирающейся в горизонт.
Уходить далеко от дома ему совсем не хотелось, поэтому, поднявшись на свой любимый пригорок, он лёг на траву и принялся наблюдать за облаками, плывущими по небу.
Незаметно для себя Городурн погрузился в сон. А когда сон закончился, и юноша открыл глаза, то оказалось, что на землю спустилась ночь и место облаков на небе заняли мерцающие звезды.
Юноша поднялся и, почесав затылок, проговорил:
– Домой мне идти нельзя. Придется провести эту ночь под открытым небом. А чтобы она не казалась мне такой мрачной и неуютной, я подкреплюсь матушкиным караваем.
Городурн взял в руки хлеб, разломил его пополам и увидел внутри что-то блестящее. Он аккуратно примял хлебный мякиш и вытянул из каравая золотую серьгу, украшенную изумрудами.
– Откуда в хлеб попала эта дорогая вещица? – воскликнул Городурн. – Я никогда не видел у матушки никаких украшений. Да и у жен старших братьев не было никогда таких серёг. Наверное, это воспоминание о далеких матушкиных предках… Но почему же матушка ничего мне не сказала?
– Потому что это моя серьга, – раздался звонкий голосок. Городурн вздрогнул от неожиданности. Прямо перед ним появилась светловолосая девушка с глазами похожими на вымытое небо.
– Это моя серьга, – повторила девушка, оттопырив маленькое ушко, в которое была вдета родная сестрица той, что Городурн держал в руке.
Юноша принялся крошить матушкин каравай, не совсем понимая, зачем он это делает. А девушка смотрела на него и повторяла:
– Ты напрасно тратишь время и силы. У твоей матушки была лишь одна серьга, лишь одна. Она нашла её у ручья.
– Откуда ты знаешь? – нахмурился Городурн.
– Отдай сережку, тогда скажу, – девушка протянула вперёд тонкую руку и улыбнулась.
– Возьми, – проговорил Городурн, опуская драгоценную вещицу на её ладошку.
Девушка ловко вдела серьгу в ушко, тряхнула головой и беззаботно рассмеялась. Её смех рассыпался в воздухе звоном колокольчиков.
– Пойдем к ручью, – приказала девушка. – Я должна посмотреть на свое отражение.
– Зачем? – удивился Городурн.
– Чтобы убедиться в своей красоте, – ответила она.
– Так вот зачем люди так много времени проводят у воды! – воскликнул Городурн. – А я ни разу не заглядывал в ручеек с этой целью, ни разу не разглядывал себя в воде.
– Так значит, ты ни разу не видел своего лица? – удивилась девушка.
– Почему же не видел? – обиделся Городурн. – Все говорят, что я очень похож на матушку, а её я вижу каждый день. Стоит мне закрыть глаза, её образ встает передо мной и…
– Нет, это совсем не то, – замотала головой девушка. – Каждый человек особенный, поэтому ты должен увидеть своё лицо. Иди за мной и сам во всем убедишься.
Девушка чуть приподняла подол длинного платья и побежала к ручью. А Городурну показалось, что она летит над землёй, едва касаясь высокой травы маленькими ножками.
– Как тебя зовут, прекрасная незнакомка? – крикнул Городурн.
– Я – Гелена, дочь Селены, – колокольчиком зазвенел её голос.
Услышав его, проснулся соловей и запел свою трогательную песню. Городурну показалось, что он понимает слова этой песни, они встревожили его душу, заставили замереть и прислушаться.
– С высоких гор бежит ручей,
чтоб с быстрой речкой слиться.
Чиста, прозрачна и свежа студёная
водица.
Коль станешь воду эту пить, и мудрости
учиться,
В зеркальной глади ручейка ты сможешь
отразиться.
Но лишь прозрачная вода сольется
с речкой быстрой,
Исчезнет свежесть, чистота, умрет
поток искристый.
И в водной глади вряд ли ты увидишь
отраженье,
Ты воду мертвую не пей, она сулит
мученья…
Соловей пел, а Городурн думал о том, что ручеек и река – это образы, о которых маленькая птичка поёт неспроста.
– Иди ближе, Городурн, – позвала его девушка. – Только в полнолунье люди могут увидеть в зеркальной глади ручейка свое истинное лицо.
– Откуда ты знаешь мое имя? – удивился юноша.
– Посмотри на свое лицо в ручейке, тогда скажу, – приказала Гелена.
Городурн подошел ближе и склонился над водой. Гелена была права. В водной глади отразилось совершенно другое лицо. Оно лишь отдаленно напоминало лицо матушки, которое он привык ежедневно видеть перед собой.
– Ты очень добрый человек с душой мечтателя, – проговорила Гелена, встав рядом с Городурном. – Твоя матушка очень хотела, чтобы у неё родилась дочь. Каждую ночь она приходила к ручью и просила звезды помочь ей. А они были глухи к её мольбам.
– Почему?
– Да потому, что звёзды умеют лишь посылать на землю свой мерцающий свет, указывая путникам дорогу в ночи. Но твоя матушка не хотела сдаваться. Она принялась просить помощи у ручья, потом у земли, у солнца, у неба, у облаков, у луны, но никто не помогал ей. Тогда она стала приходить к ручью уже по привычке. Она смотрела на чистый поток и горько плакала. Однажды, утомленная тяжелым днем, твоя матушка уснула у ручья и увидела странный сон. Высокая женщина в дорогих одеждах поспешно подошла к ней и строго приказала больше не лить здесь горючих слёз.
– Ты должна теперь радоваться, Аглая, – погладив твою матушку по голове, проговорила она более мягким голосом. – Скоро, очень скоро у тебя родится сын, как две капли воды похожий на тебя.
– Но у меня уже есть пятеро сыновей, – сказала Аглая. – Неужели я никогда не смогу родить дочь?
– Нет. Но твой шестой сын – Городурн приведет в ваш дом юную красавицу, которая станет для тебя любимой дочерью. Но сначала Городурн должен будет отыскать её и помочь ей вернуться из мира тьмы в мир света и ярких красок. А чтобы он узнал Гелену, я оставлю у ручья свою золотую серьгу с изумрудами. Сбереги её, Аглая…
Когда твоя матушка пробудилась ото сна, то увидела у своего изголовья белоснежный кружевной платок, на котором лежала серьга с изумрудами. Аглая поднялась её, надеясь увидеть богатую незнакомку, но вокруг не было никого. Лишь легкий туман ещё кое-где висел над землёй.
Аглая спрятала драгоценную вещицу у себя на груди и поспешила домой. Все эти годы она надеялась, что незнакомка вернется. Но та не только не вернулась, а больше ни разу не приснилась бедной женщине. Не зная, как поведать тебе об этом, Аглая решила просто запечь серьгу в хлеб, понадеявшись на провидение.
Я рассказала тебе всё, что знала. Нам суждено было встретиться, и мы встретились, но, увы… пришло время прощаться, – Гелена вздохнула.
– Почему? Разве ты не пойдёшь со мной? – воскликнул Городурн.
– Нет, – покачала головой Гелена. – Солнечный свет может убить меня, поэтому я вынуждена жить в мёртвом городе.
– В мёртвом городе? – переспросил Городурн.
– Да-а-а, – прошептала Гелена и исчезла.
– Мне всё это приснилось, – сказал сам себе Городурн, потёр глаза и поднял лицо вверх.
На просветленном небосклоне мерцала маленькая звёздочка, посылая на землю пульсирующие сигналы. Городурну показалось, что он слышит голос этой далекой звезды.
Сердце юноши сжалось от незнакомого чувства, а на глазах выступили слёзы.
– Найди меня, – попросила звездочка.
Найди меня, найди…
Жить в вечной тьме, поверь мне, не хочу я.
Спаси меня. Спаси меня. Спаси…
Во тьме я, словно нищая, кочую.
Дай мне увидеть солнца яркий свет,
В ручье позволь прозрачном искупаться,
Дай мне нарвать подсолнухов букет
И небом голубым залюбоваться.
– Наверное, расставание с родными и бессонная ночь так сильно подействовали на меня, что я стал видеть миражи и слышать то, чего нельзя услышать, – проговорил Городурн, тряхнув соломенными кудрями. – Девушка, соловей, звезда на полупрозрачном небе – всё это…
– Я тоже видел, – проговорил загорелый, темноволосый юноша, перешагнув через ручей.
Городурн застыл в изумлении. Юноша засмеялся и, протянув руку, представился:
– Дедан – сын воинственных Хеттов. Вчера мне исполнилось восемнадцать лет, а это значит, пришла пора странствий. Родители проводили меня в дальний путь, наказав, вернуться через год и поведать им обо всём, что я увижу и услышу. Если же я не вернусь через один год и один месяц, то отец сделает на своей золотой сабле глубокую зазубрину и целый месяц будет оплакивать воина Дедана, погибшего в неравном бою.
– А вдруг ты погибнешь не в бою, что будет тогда? – поинтересовался Городурн.
– Родители всё равно будут считать, что я погиб в бою, – ответил Дедан. – Таков обычай Хеттов. Мы рождаемся и умираем воинами. А кто твои предки, Городурн?
– Мои предки – земледельцы. Но позволь узнать, откуда ты знаешь моё имя?
– Я слышал, как девушка называла тебя, – улыбнулся Дедан и, потупив взор, добавил:
– Она очень красивая… Вот только я не заметил, куда она убежала.
– И я тоже не знаю, где её искать, – глядя на свое отражение в ручейке, проговорил Городурн. – Я лишь знаю, что зовут её Гелена – дочь Селены, и всё.
– Не грусти, приятель, знать имя девушки – это уже много. А мы ещё знаем имя её матери. Поэтому, я предлагаю отправиться на поиски госпожи Селены, – воскликнул Дедан. – Я пойду вниз по течению, а ты ступай вверх. Твоя Гелена не могла далеко уйти, если только она не какая-нибудь фея, передвигающаяся по воздуху.
Городурн насторожился, вспомнил, как удивила его лёгкая, летящая походка девушки.
– А что, если она и в самом деле фея? – подумал он. А вслух сказал:
– Я думаю, что Гелена – простая девушка, которой нужна наша помощь.
– Тогда не станем терять ни минуты, – сказал Дедан. – Оставим здесь деревянный колышек и вернемся к нему через день, чтобы решить, что нам делать дальше.
Юноши обменялись крепким рукопожатием и разошлись в разные стороны. Дедан быстро шёл вниз по течению реки, ловко перепрыгивая через небольшие валуны, встречавшиеся ему на пути, и скоро его фигура превратилась в маленькую точку, а потом и вовсе исчезла за горизонтом.
Городурн же сделал всего несколько шагов и остановился. Ему совсем не хотелось никуда идти, а очень хотелось опуститься на мягкую траву, положить руки под голову и уснуть крепким сном, что он и сделал.
Во сне Городурн снова услышал соловьиную песню и попросил птичку объяснить ему, почему нельзя увидеть своё отражение в реке, после того, как с ней сольется ручеёк.
– Речь идёт не о простой реке, – ответил соловей, – а о реке жизни, в которую впадает множество ручейков – человеческих судеб. В стремительном речном потоке все они перемешиваются и теряют свою индивидуальность, подчиняясь законам реки. Чистую воду ручейка загрязняют лживость, язвительность, зависть, изворотливость, надменность, напыщенность, злорадство, злоречие, высокомерие и гордость, превращая её в мёртвую воду.
– Зачем же тогда ручейки стремятся к реке? – удивился Городурн.
– Таков закон жизни, – пропел соловей. – Положи в ручей камень и увидишь, что воду не остановить.
– Неужели нельзя ничего придумать, чтобы живая вода не стала мёртвой? – нахмурился Городурн.
– Можно, – ответил лесной певец. – Ты должен прожить свою жизнь так, чтобы соблазны не взяли верх над твоим разумом, чтобы не потерялась первозданная чистота твоей бессмертной души. Запомни, совсем не обязательно сливаться с рекой, можно бежать рядом с ней.
– А можно остановиться на берегу и поразмышлять? – поинтересовался Городурн.
– Это будет самым разумным решением, – ответил соловей. – Люди так увлечены погоней за призрачными мечтами, что порой даже не понимают, что бегут по кругу или попросту топчутся на одном месте.
– На одном месте, – повторил Городурн и пробудился.
Солнечный диск уже скользнул за горизонт, окрасив землю вечерним румянцем.
Городурн нагнулся над прозрачной водой, подмигнул своему отражению и, припав к чистому источнику, подумал о Гелене.
Что-то необъяснимо таинственное было в облике девушки: роскошная одежда, отливающая металлическим блеском, светлая, почти прозрачная кожа, пепельные волосы, уложенные причудливыми завитками надо лбом, печальные глаза цвета вымытого неба, маленькие ушки, в которых золотые серьги казались непомерно большими, тонкие руки с длинными пальцами, звенящий колокольчиками смех, нежный голос…
– Здравствуй, Городурн!
– Здравствуй… – он растерялся, увидев Гелену перед собой.
– Почему ты не пошёл меня искать? – спросила она.
– Я решил немного поразмышлять. Мне очень хотелось, чтобы ты вернулась, и ты вернулась, – признался он.
– Я каждую ночь прихожу сюда к ручью, а на рассвете возвращаюсь в замок тьмы, чтобы тосковать и плакать о том, что мне не суждено увидеть мир света, в котором солнечные лучи золотят землю, цветы поворачивают свои соцветия к небу, а капли росы сверкают на листьях прозрачными алмазами, – сказала она со вздохом.
– Зачем же ты снова и снова возвращаешься в тёмный замок? – удивился Городурн.
– Да потому что я – дитя тьмы. Солнечный свет убьёт меня. Так сказал король Нехуштан, – объяснила Гелена.
– А вдруг король обманул тебя?
– Нет, – покачала головой Гелена. – Посмотри на небо. Прямо над нами скорбный лик моей матушки…
– Ма…туш…ки? – Городурн присел от удивления.
– Да-да, это моя матушка Селена. Она ослушалась короля, задержавшись у ручья чуть дольше, чем следовало, и превратилась в Луну, – горько вздохнув, сказала Гелена.
– Вот почему твое лицо показалось мне знакомым, – глядя на лунный лик, проговорил Городурн. – Ты похожа на Луну.
– На Селену, – поправила его Гелена. – На свою матушку Селену.
– Не грусти, я постараюсь что-нибудь придумать, – сказал Городурн и провел рукой по волосам Гелены. – Скажи мне, где искать тебя?
– В подземном городе, в замке тьмы. А где находится этот город, я не знаю, потому что король Нехуштан переносит меня от замка к ручью и от ручья к замку при помощи магических заклинаний, – голос Гелены зазвучал совсем тихо. – Я чувствую, как силы покидают меня. Прощай… Сдержи свое обещание…
Городурн хотел удержать Гелену, но она растаяла, словно легкое облачко, а к ногам юноши упала золотая серьга с изумрудами.
– Найди меня… – послала свой пульсирующий призыв маленькая звёздочка.
– Постараюсь, – прошептал Городурн, сжимая в руке серьгу Гелены.
– Эге-гей, Городурн! – громко крикнул Дедан. – Рад видеть тебя. Что скажешь? Нашёл следы Гелены?
– Нет, – ответил Городурн.
– А я кое-что разузнал, – хитро улыбнулся сын Хеттов. – Добрая женщина, которую я встретил, поведала мне о том, что давным-давно на этой равнине жили люди, которым не было равных ни в красоте, ни в силе, ни в богатстве. Правил этой страной мудрый король Хаттуш. Было у него три сына: Ирадан, Золтан и Нехуштан. Больше других сыновей любил король младшего Нехуштана. Безумная отцовская любовь стала причиной многих бед.
Слишком рано король позволил Нехуштану сидеть на королевском троне и решать, кого казнить, кого миловать. Постепенно приказов о помиловании не стало. Людей казнили за малейшую провинность. Старшие сыновья взывали к мудрости отца, но его словно подменили, он не хотел слушать ни о чем, порочащем его любимца Нехуштана. И даже когда тот подписал приказ о казне старших братьев, король только пожал плечами:
– Сыну виднее.
Прошло несколько месяцев, и на виселицу отправился сам король. Прозрение пришло к Хаттушу слишком поздно.
– Я желаю лишь одного, чтобы ты провалился под землю, – воскликнул он перед казней. – Имя твое – Нехуштан – змей, и место твое в преисподней.
– Это твое место в преисподней, – захохотал Нехуштан. – А я буду править не только этой страной, но и завоюю другие страны. Народы севера и юга придут и поклонятся мне. Народы запада и востока будут моими рабами и рабынями. Я – великий Нехуштан. Я буду…
Он не договорил. Земля разверзлась и поглотила город вместе с его обитателями. А на том месте, где прежде находился замок, вырос дремучий лес…
Правда женщина предупредила меня, чтобы я не думал ходить в этот заколдованный лес, потому что там не слышно пения птиц, там не живут звери, не цветут цветы и травы, а только вековые деревья шелестят листвой, наводя ужас на случайных путников.
– Узнал ли ты что-нибудь про госпожу Селену? – поинтересовался Городурн.