– Да, совсем забыл, – хлопнул себя по лбу Дедан. – Добрая женщина сказала, что так звали жену Нехуштана.
– Жену? – прошептал Городурн.
– Да, – подтвердил Дедан. – Однако никто не знает наверняка, что же с ней случилось. Одни говорят, что Селена провалилась под землю вместе с городом. Другие утверждают, что несколько раз видели госпожу Селену у ручья. Видела её и женщина, с которой я разговаривал. Но она не стала утверждать, что видела именно Селену, потому что дело было в полнолунье. А, как известно, в полнолунье может пригрезиться и то, чего в реальности быть никогда не может.
– Значит, если Гелена дочь Селены – жены Нехуштана, то искать её следует в исчезнувшем городе, – задумчиво проговорил Городурн.
– А попасть туда мы сможем, если не побоимся пойти в мёртвый лес, – добавил Дедан.
– Скажи мне, Дедан, – пристально глянув ему в глаза, проговорил Городурн. – Почему ты решил мне помогать в поисках Гелены, ведь мы с тобой едва знакомы?
– Я сын Хеттов, – гордо вскинул голову Дедан. – Отец учил меня защищать слабых, помогать тем, кому нужна помощь, утешать сокрушенных сердцем, любить ближних, как самого себя. А ближний – это тот, кто нуждается в моём крепком плече, значит – это ты, потому что ты без меня пропадёшь.
– С чего ты взял, что я без тебя пропаду? – нахмурился Городурн.
– Достаточно взглянуть на твое бледное лицо, на нежные руки, не привыкшие к труду, и всё станет ясно, – засмеялся Дедан. – Возьми мой меч и покажи, как с ним управляться.
– Ты прав, – потупил взор Городурн. – Я умею лишь мечтать.
– И это замечательно! – воскликнул Дедан. – Ты будешь мечтать, а я стану оберегать твои мечты! Согласен?
– Согласен, – улыбнулся Городурн.
– Тогда вперёд, к мёртвому лесу! – скомандовал Дедан и двинулся вперёд.
Чем ближе юноши подходили к лесу, тем более зловещей становилась тишина. Казалось, что даже ветер облетает стороной это проклятое место.
– О чём ты думаешь? – поинтересовался Дедан.
– Я думаю о том, что нам не следует торопиться, – ответил Городурн. – Давай остановимся у края леса и поразмышляем.
– Мудрое решение, – похвалил его Дедан.
Юноши уселись под могучим дубом, разделили на двоих остатки хлеба и воды и принялись наблюдать за тем, как медленно на землю спускается ночь.
– О чём ты размышляешь, Городурн? – нарушил молчание Дедан.
– Я смотрю на созвездие Большой Медведицы и вспоминаю слова отца, – проговорил Городурн, продолжая смотреть в небо.
– И что же он говорил? – поинтересовался Дедан.
– Он говорил, что Большая Медведица похожа на большой звёздный ковш, – ответил Городурн и улыбнулся, вспомнив, как впервые отец привёл его на высокую гору, велел смотреть на тёмное, украшенное бусинами звёзд небо, и, указав на большой ковш, торжественно проговорил:
– Это созвездие Большой Медведицы. Оно не случайно имеет такую форму. Ковш нужен нам, чтобы черпать воду для питья. А звёздный ковш – это напоминание о Божьей Любови. Глядя на него, мы должны быть уверены, что Господь может напоить всех жаждущих. Никогда не забывай об этом, сынок. Когда ты вырастешь и уйдёшь далеко от дома, то звёздный ковш напомнит тебе и о нашей любви. Запомни, человек, которого любит Господь, не должен бояться.
– А что нужно сделать, чтобы Господь полюбил меня? – поинтересовался тогда маленький Городурн.
– Верить, что Он есть, раз. Любить Его всем своим сердцем – два и делать добрые дела, – ответил Горн.
– И всё? – удивился Городурн.
– И всё, – улыбнулся Горн, погладив сына по голове. Маленький Городурн принялся скакать на одной ножке, размахивать руками и кричать от радости.
Став старше, Городурн забыл смешные слова, которые он выкрикивал там, на горе, а вот ощущение восторга и несказанного счастья прочно укоренились в его душе. Стоило Городурну глянуть на усыпанное звёздами небо, Божья Любовь проникала в каждую клеточку его тела, придавая юноше ощущение лёгкости и свободы. В такие минуты Городурну казалось, что он умеет летать, и достаточно лишь приподняться на цыпочки, чтобы начался полёт, но…
Но вечная боязнь оказаться лишенным опоры под ногами, не отпускала его в небеса.
– Мы рождены на земле, поэтому должны постоянно ощущать земное притяжение, – оправдывал он свою нерешительность. Но с годами желание ощутить чувство полёта становилось всё непреодолимее, и Городурну требовались неимоверные усилия, чтобы подавить его.
– Ещё не время, – твердил он себе, стиснув зубы. – Я ещё не готов к новым испытаниям. Я должен подрасти…
Теперь эти слова звучали совсем неубедительно. Городурн тяжело вздохнул и опустил голову.
– Отец сказал мне: ты должен подрасти, и тогда я вручу тебе меч Зававела, – вывел его из задумчивости голос Дедана.
– Меч Зававела, – машинально повторил Городурн.
– Волшебный меч Зававела, который делает своего владельца неуязвимым, – пояснил Дедан. – Сыновья Хеттов верят в его могущество, передают его из поколения в поколение. Ни одно оружие, сделанное людьми, не победит волшебного меча, потому что… – Дедан зашептал Городурну на ухо, – потому что его ковали черти в преисподней. Много веков они охотятся за мечом Зававела, пытаясь вернуть его назад властелину тьмы.
Дедан отстранился от Городурна и сказал достаточно громко:
– Но нам нечего беспокоиться, потому что меч Зававела остался в земле Хеттов под надежной защитой, а мы с тобой вряд ли кому-нибудь понадобимся.
В мертвом лесу хрустнула сухая ветка, послышались звуки приближающихся шагов. Дедан и Городурн вскочили и прижались к могучему дубу.
– Кто бы это мог быть? – проговорил Дедан.
– Сейчас увидим, – прошептал Городурн и прижал палец к губам, призывая к молчанию.
Юноши застыли в томительном ожидании, вслушиваясь в странные звуки, которые становились отчётливее. И вот из тьмы появилась женщина, одетая в дорогие одежды, отливающие серебряным светом. Лицо незнакомки скрывала густая вуаль.
Женщина сделала лишь несколько шагов по зелёной траве и остановилась. Путь ей преградила громадная чёрная тень.
– Тебе не уйти от меня, Селена, – загремел злобный голос, и тень превратилась в человека. Вид его был так неприятен, что у Городурна заныло сердце. Ему стало жаль бедную госпожу Селену, которой приходилось не только смотреть на безобразное лицо незнакомца, но ещё и выслушивать его угрозы.
– Неужели за сотни лет ты так и не поняла, что из царства тьмы нет выхода? – гремел его злобный голос. – Неужели ты продолжаешь верить в спасение?
– Да, Нехуштан, – спокойно ответила Селена. – Я верю, что с каждым днём спасение приближается к нам всё стремительней.
– Вздор, ещё не родился такой человек, который бы осмелился нарушить границы мёртвого леса, – захохотал Нехуштан. – А если даже он и родился, что из того? Он никогда не узнает, где следует искать госпожу Селену.
– Не будь таким самоуверенным, Нехуштан, – усмехнулась Селена. – Представь лишь на миг, что смельчак уже родился, что он узнал, где меня искать и подошёл к границам мёртвого леса так близко, что осталось лишь сделать один главный шаг, что тогда ты предпримешь?
– Я просто посмотрю ему в глаза, а потом отдам его на растерзание своим злобным псам, – ответил Нехуштан.
– А если он победит твоих псов, что тогда?
– Ничего, – крикнул Нехуштан, – потому что за сотни лет лишь один воин Зававел победил моих верных псов, но и ему не удалось увести тебя из царства тьмы. Ты должна стать моей женой, Селена, чтобы разрушилось проклятие моего безумного отца, и я смог выйти из тьмы на свет и заставить мир служить мне. Соглашайся, Селена, – в голосе Нехуштана послышались нежные нотки. – Мы станем вместе править вселенной. Мы подчиним законам тьмы всех вокруг. Мы…
– Нет. Нет, нет. Не бывать этому никогда! – воскликнула Селена. – Лучше умереть, чем…
– Кто это говорит о смерти, неужели, бессмертная Селена? – расхохотался Нехуштан. – Хотел бы я посмотреть, как ты будешь умирать. Ну, же, Селена, возьми кинжал, выпей яда, бросься со скалы или придумай более изощрённый способ, чтобы расстаться с бессмертием.
Селена опустилась на колени, уронила лицо в ладони и горько заплакала. Нехуштан нагнулся над ней, провёл рукой по волосам, сорвал густую вуаль и, подбросив её вверх, прокричал:
– Взойди луна на небосклоне
И землю мрака освети,
Чтобы никто в мои владенья
Без спроса не посмел войти.
Пусть льётся свет твой серебристый
На поле, горы и моря,
Пускай же все вокруг узнают,
Что здесь повелеваю Я -
Великий и непобедимый,
Могучий, словно ураган,
Владыка тьмы и царь вселенной -
Змей искуситель – Нехуштан.
Селена исчезла, а на небе взошла луна, осветив землю своим холодным светом.
Нехуштан раскинул в разные стороны руки, злобно захохотал и закружился, подняв лицо вверх:
– Питай меня своим светом, Селена, и продолжай думать, что смельчак должен спасать тебя из моих объятий. На самом же деле я буду непобедимым до тех пор, пока у меня будет твоя дочь. Твоя дочь… дочь…
Нехуштан превратился в огромного грифа, взмахнул крыльями и исчез во тьме.
Дедан и Городурн до самого рассвета простояли у могучего дуба, не решаясь пошевелиться. Лишь солнечный свет, окрасивший мрачное пространство яркими красками, вернул им способность двигаться и говорить.
– Что будем делать? – спросил Дедан.
– Я думаю, что нам надо как следует обдумать всё, что мы видели и слышали, – проговорил Городурн и, подойдя к тому месту, где стояла на коленях Селена, воскликнул:
– Дедан, посмотри скорей какая красота! Какие дивные цветы!
– Бьюсь об заклад, что вчера их здесь не было, – сказал Дедан, разглядывая белые горошины ландышей. – Наверное, это жемчужные бусы госпожи Селены, которые она обронила нынче ночью.
– А мне кажется, что это – не бусы, а слезы Селены, – проговорил Городурн, опускаясь на колени. – Белые ландыши – это призыв о помощи и напоминание о том, что не стоит терять надежду, какой бы страшной не казалась окружающая действительность. Лан-дыши – это значит дыши Божьей Любовью, и она поможет тебе одержать победу, подарит мир и радость.
– А мне кажется, что ландыши – это призыв отправиться в мёртвый лес и сразиться с псами Нехуштана, – сказал Дедан.
– У нас есть два пути, – проговорил Городурн, поднимаясь с колен. – Первый – это вернуться домой, сделав вид, что мы ничего не видели и не слышали. А второй – это помочь Селене и её дочери.
– А мне кажется, что у нас только один путь – первый. Первый и единственный – спасение мира от злобного Нехуштана, – сказал Дедан, положив руку на рукоятку меча. – Я не смогу спокойно жить, зная, что этот злодей в любой момент может вырваться из преисподней и погубить мир света, любви и добра.
– Как я рад, что мы мыслим одинаково! – воскликнул Городурн, крепко обняв Дедана. – Нехуштан даже не подозревает, что у границ его царства стоят сразу два смельчака, решившихся на смертный бой не ради почестей и наград, а по зову сердца. Вперёд, мой друг Дедан! Если суждено нам погибнуть в этой схватке, погибнем с честью. Если же суждено победить – победим.
Юноши смело пошли к границам мёртвого леса. Но едва они переступили границу звуков и тишины, взволнованный голос заставил их остановиться. Перед юношами возникло полупрозрачное существо, похожее на большую стрекозу с человеческим телом.
– Стойте! – крикнуло существо, вытянув вперёд руку. – Прежде, чем углубиться в мёртвый лес, вы должны вооружиться.
– У нас уже есть оружие! – воскликнул Дедан, обнажив меч.
– Это оружие вас не спасёт, – проговорило существо, покачав головой. – Вам нужно духовное оружие.
– Но где нам отыскать его? – поинтересовался Городурн.
– Вернитесь к ручью, к ручью, к ручью, – трижды проговорило существо и исчезло.
– Я бы не стал слушать его советов, – нахмурился Дедан. – Нам надо идти вперёд на выручку Селены, а стрекоза отсылает нас назад.
– А я бы послушался эту странную стрекозу, – глядя на безжизненные деревья, проговорил Городурн. – Зачастую поспешность приводит людей не туда, куда надо, поэтому нам не стоит спешить во тьму мёртвого леса. Давай сходим к ручью, чтобы ни о чём потом не жалеть. Я думаю, что слуги Нехуштана не причинят нам вреда при свете дня.
– Ну что ж, будь по-твоему, – недовольно сказал Дедан. – Только не говори потом, что мы зря потеряли драгоценные минуты.
– Хорошо, – улыбнулся Городурн.
Ещё издали юноши увидели у ручья седовласого старца в белых одеждах. Он сидел на земле, низко склонив голову, и что-то чертил на земле тонким жезлом.
– Хорошо, что вы вняли словам разума, и пришли сюда, – проговорил старец, продолжая чертить на земле замысловатые символы. – Борьба между светом и тьмою, добром и злом идёт с тех самых пор, как существует человечество. Она не закончится до тех пор, пока люди не поймут, что победить тьму каждый должен внутри себя. В каждом из нас есть и хорошее и плохое начало, и, если побеждает зло, то человек становится похожим на Нехуштана. Когда же побеждает добро, человек преображается. Лик его становится подобным солнцу, глаза светятся добром и любовью, слова звучат, как нежная соловьиная трель. С добрыми людьми тепло и радостно, а от злых, завистливых людей, зараженных вирусами обид, хочется бежать без оглядки.
Старец поднял голову, глянул на молодых людей своими лучезарными голубыми глазами и улыбнулся. Дедан и Городурн почувствовали, как страх и ненависть, сковывавшие их тела, исчезли. В душах появились спокойствие, уверенность и радость.
– Чтобы сразиться с Нехуштаном, вам надо взять всеоружие Божие. "Облекитесь в броню праведности, возьмите щит веры, которым сможете угасить все раскаленные стрелы лукавого. И шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть слово Божие", – проговори старец, поднимаясь с земли.
– Где же нам взять все это? – озираясь по сторонам, спросил Дедан.
– Всеоружие Божие перед вами, – старец улыбнулся ещё лучезарнее. – Вам достаточно лишь поверить в его существование и взглянуть вокруг глазами сердца.
– Разве у сердца есть глаза? – засмеялся Дедан. – Это надо же придумать такое! Может быть ты, почтенный старец, скажешь, что у наших сердец есть ещё и уши?
– У наших сердец есть не только зрение и слух, – спокойно произнес старец, – у них есть ещё тайные дверцы, за которыми прячутся пороки. Тот, кто идёт путём добра, никогда не позволит порокам властвовать над разумом. Тот же, кто выбирает путь зла, теряет разум, зрение и слух, слепо повинуется лукавому, запутывается в его сетях и погружается в вечную тьму.
Дедан нахмурился. А Городурн восторженно воскликнул:
– Я понимаю, о чём ты говоришь, о, мудрец!
Как часто, глядя в высоту небес, я размышлял о величии Божьем, представляя, что облака – это пыль от Его ног, а солнце – золотой медальон на Его груди. Мне казалось, что я могу видеть и слышать то, что не видят и не слышат другие люди. Соловей поведал мне о реке жизни, звёзды передали мне плачь Гелены, и сейчас я вижу всеоружие Божие: щит веры, шлем спасения и духовный меч.
– Возьми все это и смело иди в страну мрака, – проговорил старец и исчез.
– А я все же больше склонен доверять настоящему оружию, – сказал Дедан, проведя рукой по холодной стали своего меча. – Мы, сыны Хеттов, научились так закалять и затачивать сталь, что она режет надвое даже тончайшие волоски и птичьи перья.
Он поднял с земли перышко и, подбросив вверх, ловко рассёк его пополам. Городурн улыбнулся и сказал:
– У каждого из нас, милый Дедан, своё оружие, и теперь мы можем отправляться на поиски Селены. Давай наполним наши фляжки водой и поспешим в страну мрака.
Но едва они переступили границу мёртвого леса, странное существо вновь появилось перед ними.
– Стойте! – раздался взволнованный голос. – Прежде, чем идти дальше, вам надо взять огонь Божьей Любви.
– Где же нам отыскать его? – поинтересовался Городурн.
– Вернитесь к вековому дубу, под которым вы провели ночь, – ответило существо и исчезло.
– Неужели эта стрекоза не могла нам сказать обо всем сразу? – пробубнил Дедан, поворачивая назад. – Мне не терпится броситься в бой, а вместо этого я должен бродить по узким тропкам, отыскивая то, что невозможно увидеть и взять в руки.
Юноши подошли к дубу и увидели того же седовласого старца, который чертил на земле замысловатые знаки.
– Добрый вечер, – сказал Городурн и низко поклонился.
– Почему, мудрец, ты ничего нам не сказал про огонь? – строго спросил Дедан вместо приветствия.
– Всему своё время, – старец улыбнулся, дописал последний знак, поставил точку и, поднявшись, вытянул вперед руки. На его раскрытых ладонях затрепетало яркое пламя.
– Это волшебство! – восторженно воскликнул Дедан. – Никто из людей не может взять огонь в руки, чтобы не обжечься. Ты, верно, знаешь какое-то заклинание, усмиряющее пламя?
– Это не простое пламя, – ответил старец. – Это огонь Божьей Любви. Он не причиняет вреда тому, кто следует путём добра. Если помыслы ваших сердец чисты, вы сможете не только держать в руках этот огонь, но и дарить его людям. Но помните, что человек с двоящимися мыслями, пытающийся служить и добру, и злу, никогда не сможет принять огонь Божьей Любви. Протяни руки, Городурн, и прими священное пламя.
– Где мне хранить его, подскажи, о, мудрец? – взяв огонь в ладони, спросил Городурн.
– Не клади ты его ни в сундук, ни в ларец,
Распахни поскорей сердца тайную дверцу,
Пламя Божьей Любви сохрани в своем сердце,
– проговорил старец и исчез.
– Да-а-а, – покачал головой Дедан. – Час от часу не легче. Сначала этот мудрый старец сказал нам, что у сердец есть зрение и слух, что за тайной дверью наших сердец прячутся пороки, а теперь он утверждает, что в сердцах можно хранить огонь, который не причиняет никому никакого вреда…
– Нет, Дедан, этот огонь не причиняет вреда лишь тем, кто верит в Божью Любовь, кто не замышляет зла, не желает чужого, не превозносится над другими, кто совершает добрые поступки, не требуя взамен никаких наград и почестей, – поправил его Городурн.
– Верно, верно, – подталкивая Городурна вперед, сказал Дедан. – Я хотел напомнить тебе, что мы как раз и есть те люди, которым огонь не причинит вреда, потому что мы совершенно бескорыстно идем спасать госпожу Селену. Хотелось бы верить, что на этот раз стрекозоподобный человек не остановит нас в мёртвом лесу.
Но когда юноши повернулись к лесу, то увидели вместо деревьев покосившиеся дома со сломанными крышами и разбитыми окнами, напоминавшими ощерённые пасти хищных животных. Осколки стекол, торчащие в рамах, были похожи на острые зубы, готовые в любой миг вонзиться в проходящих мимо путников.
Дедан и Городурн медленно двигались вперед, испуганно озираясь по сторонам. Огонёк, который Городурн нёс в ладонях, освещал тёмное пространство, заставляя обитателей мёртвого города прятаться за стенами домов. Никто не посмел остановить двух смельчаков, и они быстро добрались до замка Нехуштана, который возвышался над покосившимися домами острыми изогнутыми стрелами, скреплёнными между собой замысловатым узлом.