Увидев на лице приятеля пренебрежение, Колька истолковал его по-своему и, тоже сплюнув, оттопырил губы.
- Что Петьке этот обрыв! Он с настоящей парашютной вышки прыгал!
Спортивный престиж Гаврюшки находился под ударом. Уж он-то хвастается своей физической закалкой, а вышки и в глаза не видел. Чтобы хоть как-то поправить своё положение, Гаврюшка презрительно фыркнул и заметил скороговоркой:
- Подумаешь, герой нашёлся! Была б у нас вышка, я б с неё уже сто раз прыгнул.
- Если бы да кабы да во рту росли грибы!.. - злорадствовал Колька.
Чтобы прекратить этот неприятный разговор, Гаврюшка разбежался, взмахнул руками и полетел вниз головой, сверкнув в воздухе бронзово-загорелым телом.
- Эй, парашютист, прыгай! - крикнул он Пете снизу.
Но Петя даже не снял майки. Он с независимым видом сел на краю обрыва и опустил ноги. "Может, кто-нибудь столкнёт меня вниз, - с тоской подумал он. - Самому мне ни за что не решиться".
Солнце припекало всё сильнее, вода неотвратимо влекла к себе, а Петя всё сидел одетый на краю обрыва, и на лице у него было написано уныние. И, лишь когда ребята, вдоволь накупавшись, разбежались по домам, мальчик решился войти в воду. Подплыв к обрыву, он взглянул на него снизу. Отсюда он казался ещё страшнее.
Колька с тревогой и недоумением следил за Петей.
- Что ж ты не прыгаешь? - уж в который раз спрашивал он. - А то хлопцы подумают, что ты дрейфишь.
У Пети просто не хватало сил признаться в своей трусости. Выбравшись на песок, он лёг навзничь и даже глаза закрыл, чтобы не видеть выражения Колькиного лица.
- Я не могу прыгнуть, - наконец выдавил он деревянным голосом.
- Почему?
- Высоко очень…
- А с парашютной вышки?
- Так то ж на землю, а это в воду.
Колька долго хлопал рыжими ресницами, в растерянности глядя на притихшего приятеля, затем тяжело вздохнул и прилёг рядом на песок.
- Вот это да-а… - пробормотал он сконфуженно. - А я-то, дурак, растрепался! Теперь нас прямо со света сживут.
- А ты не дружи со мной, зачем тебе терпеть насмешки, - предложил Петя жалобным голосом.
- Чепуху мелешь! - оборвал его Колька. - Нужно выход искать, а не раскисать.
- Какой тут выход! - безнадёжно ответил Петя. - Если б раза в два ниже, я бы рискнул, потренировался…
- Обрыв у нас один, только здесь можно…
Колька сел и начал задумчиво пересыпать из ладони в ладонь сухой песок. Петя не шевелился. Ему было стыдно глянуть приятелю в глаза. И чего он такой несчастный родился? Вечно у него не так, как у других! И, чтобы хоть чем-нибудь оправдаться, он ещё повторил:
- Не привык я в воду с такой высоты… понимаешь…
- Постой, постой! - вдруг оживился Колька. - Есть пониже, есть! Ну-ка, айда за мной! Только, чур, не отставать!
Ну и бегает же Колька! Его точно ветром несёт, даже рубашка за спиной надувается парусом. Петя так отстал, что Колька вынужден был бежать тише, как он сам выразился - "вполсилы".
- Что, трудно за мной поспеть? - не без гордости спросил он, когда они прибежали к заглохшему леску, в который, точно в пещеру, ныряла очень суженная в этом месте речка. - Раньше меня в школе Ветром звали, а потом Гаврюшка Подсолнухом окрестил.
Став на четвереньки, Колька полез в густые кусты. Пришлось и Пете продираться через колючий терновник. Голые ноги больно жалила крапива, но Колька лез и лез; видно было, что дорогу он знает хорошо. Фу! Наконец-то выбрались!
- Это моё царство-государство! - гордо заявил Колька. - Никто не догадается сюда залезть, и ты смотри держи язык за зубами.
Петя с интересом осматривался кругом. Могучие дубы обступили поляну со всех сторон, и лишь над речкой голубело небо. Если смотреть вверх, то кажется, что ты находишься в зелёном колодце. И трава здесь особенная, блестящая и жёсткая, а вода в речке не голубая, а синяя. Петя обежал полянку кругом, остановился, прислушался - ни единого звука, только неугомонный щебет птиц в высоких ветвях да сухой треск кузнечиков. А вот какая смешная верба! Огромная и старая, она склонилась над рекой, точно смотрится в её синее зеркало.
Колька подбежал к вербе, разделся и быстро полез по её широкому и дуплистому стволу.
- Вот тебе и тренировочная вышка! - крикнул он, перелезая на ветку, которая почти горизонтально росла над водой. - Смотри!
Колька прыгнул красиво, ласточкой, и бесшумно вошёл в воду.
- Теперь твоя очередь, - вылезая на берег, сказал он. - Давай!
Петя начал с нижней ветки, но здесь было совсем низко, и он полез выше. Если так постепенно подниматься, то вон оттуда, с верхушки, будет приблизительно так же, как и с обрыва.
О, здесь немного страшновато… Нет… это только первый раз так показалось. Ещё разок нужно повторить. Эх, слишком сильно оттолкнулся ногами - и шлёпнулся спиной. Ну ничего, сейчас пойдёт лучше… Теперь совсем не страшно. Даже приятно, когда летишь вниз, дух захватывает. Всё это совсем просто, нужно только начать… А вот сейчас получилось точно как у Гаврюшки!..
Увлёкшись, Петя с азартом карабкался по наклонённому стволу вербы, бросался в воду и спешил вновь на берег, чтобы прыгнуть. А внизу, удобно устроившись в дупле, сидел Колька и покрикивал:
- Не сгибайся в три погибели, а то брюхом бабахнешься! Вот сейчас лучше. Гвоздём нужно в воду входить, гвоздём!
Перед вечером друзья вновь отправились в своё укромное местечко. Ещё во дворе Колька крикнул Пете:
- Догоняй!
Петя бросился за другом. Тот бежал не особенно быстро и на бегу отдавал отрывистые приказы:
- Руками не махай!.. А голову, голову зачем задрал? Вперёд наклоняйся, а не выгибайся, точно тебя уздечкой взнуздали!
Петя старательно выполнял требования своего учителя, но бежать долго не мог - задыхался.
Колька ничего не сказал, но его маленькие лукавые глаза светились откровенной насмешкой. Петя хмурился и уже в который раз ругал себя за неудачливость.
Прошло несколько дней. Ни Колька, ни Петя на реке не появлялись - Гаврюшка неистовствовал. Завидев Петю, он влезал на плетень и кричал с издёвкой:
- Эй, свинячий наездник, что на речку не ходишь? Дрейфишь! Мы тебя возле обрыва ждём!
Но Петя всё ещё колебался, а бедный Колька краснел от возмущения ещё больше и шипел рассерженным гусаком:
- Докажи ему, докажи! Ты ж умеешь!
- Захочу и докажу… - мямлил Петя, всё же стараясь оттянуть страшное испытание.
- Захоти, захоти, а то засмеют! - наседал Колька.
И, не стерпев Гаврюшкиных насмешек, он влез на плетень и закричал через весь двор:
- Петька просто не хотел с тобой связываться, но раз ты прилип, как смола, то завтра увидишь.
Но Гаврюшка с обидным пренебрежением отнёсся к Колькиным словам и продолжал, обращаясь к Пете:
- Что, парашютист, придёшь завтра?
Петя проглотил терпкую слюну и кивнул головой:
- Ладно… завтра…
Теперь уже не явиться к обрыву было просто невозможно, и Петя, стараясь подавить то чувство страха, которое родилось у него при первом посещении обрыва, решил рискнуть.
Гаврюшка, видевший, как ещё сравнительно недавно Петя лишь учился плавать, был уверен, что тот не отважится на прыжок, и заранее торжествовал. Теперь-то он за всё отплатит этим неразлучным друзьям! Пусть все ребята увидят, какой этот парашютист лгун и трус!
Едва Петя появился на берегу, как его обступила шумная ватага ребятишек.
- Тише! - крикнул Гаврюшка предостерегающе. - Явился мастер парашютного спорта! Во сне он даже с самолёта прыгает, а наяву с обрыва дрейфит.
Петя подошёл к злополучному обрыву и пренебрежительно пожал плечами. Хотя на сердце было неспокойно, но ему нужно казаться беспечным и равнодушным, точно прыгнуть с такой высоты для него абсолютно ничего не значит.
- Вообще я не любитель таких прыжков, - как бы про себя, сказал он. - Но, если хотите…
- Хотим! - хором выдохнули все ребята.
Петя ещё раз пожал плечами и не спеша начал раздеваться. Только бы не побледнеть и ничем не выдать своего волнения. А самое главное - точно оттолкнуться от обрыва, чтобы не перевернуться в воздухе и не удариться о воду спиной.
Отойдя несколько шагов для разбега, Петя присел, взмахнул руками, набирая полные лёгкие воздуха, и покрепче упёрся ногами, чтобы не поскользнуться на траве во время рывка. И вдруг… ему показалось, что на него смотрит мама. Эта мысль так испугала его, что он почувствовал, как сразу начали слабеть ноги, а сердце в груди забилось часто и громко. Ещё мгновение, и он не решится на прыжок. Но эта неожиданная слабость не успела овладеть им, она вдруг натолкнулась на что-то упорное и даже злое, что не хотело уступать место страху, боролось с ним. Последним усилием воли Петя овладел собой, рванулся вперёд, изогнулся, привычным движением раскинул подобно крыльям руки и полетел вниз, навстречу голубовато-зелёной речной глади.
Когда Петя вынырнул из воды, то первое, что бросилось ему в глаза, было два лица - радостно-сияющее Колькино и уныло-кислое Гаврюшкино.
Петя, позабыв о своём равнодушно-безразличном виде, который он всё время напускал на себя, хлопнул ладонями по воде и звонко захохотал.
Но Гаврюшка не умел долго унывать. Вот опять он насмешливо прищурился, и в глазах у него зажглись лукавые огоньки.
- Верхом на свинье ты ездить умеешь, - приступил он к Пете, не давая ему опомниться, - а верхом на лошади сумеешь?
Петя растерялся. Вот тебе на - нос вытащил, хвост увяз. Ему на выручку поспешил Колька.
- Ты что хочешь, чтоб он всё умел, да? - загораживая Петю, встал он перед Гаврюшкой. - А ты всё умеешь?
- Всё! - без запинки отрезал Гаврюшка.
- А кто бегает, как черепаха?
- Я - черепаха?
- Могу доказать. Попробуй догони меня!
Гаврюшка осёкся. Догнать Кольку не так-то просто, а тот продолжал всё тем же насмешливо-задиристым тоном:
- Может, ты и Саньку Лозу верхом обскачешь?
Оставить и этот вопрос без ответа было невозможно, но и сознаться в том, что Санька лучше его ездит верхом, Гаврюшка тоже не мог.
- Захотел бы - обскакал, - после заметного колебания процедил Гаврюшка сквозь зубы.
Из толпы сразу же вышел белобрысый и долговязый парнишка, прозванный за высокий рост Лозой.
- Ты меня можешь обскакать? - спросил он.
Гаврюшка поёжился, но отступать было поздно, и он заявил храбро:
- Факт - обскакаю!
Ребята притихли, спор становился интересным. Санька считался лучшим наездником в селе, ему даже разрешали ездить верхом на племенном колхозном жеребце, к которому и подступить-то не каждый решится.
Гаврюшка понял, что хватил лишнего, и поспешил исправить свою ошибку.
- Мы можем соревноваться сразу по всем видам спорта, - не дав ничего сказать Саньке, выпалил он.
- По каким? - спросил Санька.
- Верховая езда, плавание, велогонки…
- И бег на один километр! - азартно закричал Колька с таким видом, словно уже давно всё обдумал и решил. - Наша команда - я, Петька, Санька Лоза и Мишка Щука.
Гаврюшка обрадовался неожиданному выходу, но всё же сделал сердитое лицо и закричал на Кольку:
- Ты что ж это себе всех лучших выбрал?
- "Лучших"! Это Петька-то лучший! - всё с тем же пылом доказывал Колька. - Он ни бегать, ни верхом не умеет!..
На берегу поднялся невообразимый шум. Идея соревнования понравилась ребятам, они сразу разбились на две группы и горячо заспорили. Один Петя ни с кем не спорил. Эх, и зачем Колька берёт его в свою команду - ведь он испортит им всё дело.
Пете хотелось поскорее уйти от этой галдящей толпы, забраться в шалаш, лечь и ни о чём не думать. Уж очень надоело всё время жить в напряжении.
Вдруг Гаврюшка предупреждающе замахал руками и закричал, заглушая все остальные голоса:
- Тише, хлопцы, тише! Так мы и до самой ночи спорить будем! Кому неизвестно, что Санька хорошо верхом ездит, а Мишка плавает, как щука! Давайте лучше тянуть жребий! Вытянет Подсолнух бег - значит, его счастье, а если Петька верхом на коне не сможет, то на свинье поскачет! Тогда у обеих команд будут одинаковые шансы! Как? А?
С этим решением все согласились. Петя же хотел сразу отказаться, но ребят было так много и все они смотрели на него так выжидающе, что он сдвинул белобрысые брови и тоже кивнул утвердительно головой. Соревнования решили провести через десять дней. К этому времени должен был приехать Гаврюшкин брат, физкультурник, которого единогласно выбрали судьёй. Решив все вопросы, ребята разбежались по домам. Поплёлся домой и Петя.
В ночном
Вечером Колька явился к Пете и, таинственно подморгнув, показал сложенный вчетверо лист бумаги:
- Здесь судьба всей нашей команды.
Петя только что кончил ужинать и поспешно вышел из-за стола.
- Что это?
- Расписание тренировок. - Колька развернул лист. - Всё тютелька в тютельку продумано.
Петя быстро пробежал глазами. Плавание… велогонки… верховая езда… Дальше он не стал читать.
- Возьми свою бумажку и выкинь её подальше, - сказал он с напускным раздражением. - Мне ещё не надоело жить.
- Это как тебя понять?
- Как хочешь, так и понимай, только соревноваться… я не стану…
- Интересно получается, - угрожающе придвинулся к нему Колька. - А кто на берегу головой кивал?
- Кивал, только чтоб вы от меня отстали.
- Дудки, я от тебя ни за что не отстану. Опозорить всю команду хочешь?
- Наоборот, я опозорю, если буду участвовать. - Чтобы прекратить спор, Петя решил сказать обо всём прямо: - Вот ты мне верховую езду вписал, а знаешь, что я… Одним словом, я на коня ни за что не сяду.
- Дрейфишь?
- Да, боюсь…
- Прыгнуть с обрыва ты тоже боялся, - невозмутимо ответил Колька. - А выучиться верховой езде буза. У нас каждый мальчишка умеет. Что ж ты, хуже других?
- Выходит, хуже, так что обходитесь без меня, - хмуро ответил Петя и даже отвернулся, чтобы не видеть Колькиного возмущения.
Дед, всё время прислушивавшийся к разговору ребят, подошёл к ним и присел на завалинку рядом с Петей.
- Что, казаки, носы повесили?
- Попробуй с Петькой не повесить! - пробормотал Колька. - Всё дело нам портит.
- Это насчёт верховой езды?
- А ты откуда знаешь? - обернулся к старику Петя.
- В курятнике подслушал - куры смеялись. Есть, говорят, в нашем селе один казак, так он к коню подойти боится.
Уши у Пети стали пунцово-красными, а на глазах выступили слёзы.
- Разве я виноват, что у нас в городе коня лишь в цирке увидишь!
- Конечно, не виноват, - пробасил дед. - Поэтому тебе и предлагают ребята поучиться этой нехитрой науке. А ты трусишь, товарищей подводишь. Негоже это, Пётр Лексеич, совсем негоже.
- Господи, да неужто ты Петеньку верхом заставишь скакать? - вмешалась бабушка. - А вдруг упадёт да чего-нибудь повредит себе, что нам тогда Анна скажет!
- Если она разумная мать, то спасибо должна сказать, - ответил дед и спросил с лукавой усмешкой: - А не помнишь ли ты одну девку, которая когда-то верхом от беляков ускакала к нам в партизанский отряд да ещё и важные сведения принесла?
- Так я ж под бричкой и родилась, - ответила бабушка, невольно улыбаясь этим воспоминаниям. - А теперь поколение пошло другое.
- Ты хочешь сказать - трусливей да слабосильней. Неправда, Петра таким его мамаша сделала. Спроси у него, чего он только не боится.
Петя сидел, опустив глаза в землю. Бабушка и та умеет ездить верхом! Подумать только, бабушка!.. Петя никак не мог себе представить бабушку скачущей в лес к партизанам под обстрелом белогвардейцев, но расспрашивать сейчас об этом не хотелось: на душе стало как-то особенно грустно.
- Да он не очень труслив, - после длинной паузы заговорил Колька. Он, наверное, тоже старался представить себе бабушку верхом на коне. - Знаете, как он сегодня с обрыва прыгнул!
- Знаю, - без малейшего удивления ответил дед. - Слава богу, Гаврюшка петухом с плетня перестанет орать. Ничего, и верхом ездить будет. Я хочу, чтобы мой внук вырос настоящим казаком.
Колька с таким видом, точно спрашивали его мнение, утвердительно кивнул головой и сказал солидно:
- Это точно, - и сразу, вспомнив о своих делах, прибавил: - Вот только как с конём быть? На выгоне пасётся целый табун, да дед Афанасий человек не сочувствующий - не даст коня.
- А вы придобритесь к нему, в ночное сходите, картошки испеките. Старику небось одному скучно на выгоне. - Дед немного подумал и прибавил: - На первый раз мне, пожалуй, самому нужно присмотреть за кавалеристом, коня подходящего подобрать. Ну-ка, старуха, собери для мальцов чего нужно, в ночное пойдут.
Как только дед решил сам принять участие в Петином обучении, у мальчика сразу отлегло от сердца. Теперь можно быть спокойным - дед сделает всё как следует. И Петя в порыве благодарности впервые за всё время потянулся к старику, обвил его сильную загорелую шею руками и неловко поцеловал в морщинистую щёку.
Бабушка положила в мешок картошки, кусок сала, хлеба, огурцов и несколько луковиц, сунула туго свёрнутый плащ деда - в лугу сыро, будет чем укрыться. Забросив поклажу на спину, Колька крикнул Пете: "Включай, Петух, третью, не отставай!" - и помчался легко и свободно, точно невесомый.
Ребята спустились в луг, пробежали вдоль заливных колхозных огородов, перебрели через ручей, обогнули сосновую рощу, и сразу за ней на широком выгоне Петя увидел табун лошадей.
Хотя он понемногу начинал привыкать к Колькиному темпу, но, пробежав такое большое расстояние, Петя всё же запыхался, даже пот выступил у него на лбу.
Но неугомонный Колька пренебрежительно плюнул и осуждающе сказал:
- Плохо бегаешь, так Гаврюшку не обгонишь. - Но, заметив на Петином лице огорчение, почти отчаяние, он смягчился: - Ну ничего, может, мне бежать придётся, я их тогда всех обставлю. А теперь, пока не пришёл дед, айда ветки для костра собирать.
В сосновой роще было много сухих смолистых шишек, колючих веток с жёлтыми иглами. Колька разостлал плащ и начал собирать в него топливо.
- Шишек побольше бери, - учил он, - они горят, как уголь, картошку в них очень даже хорошо печь.
Пока собирали сушняк, пришёл дед, и они вместе направились к табуну.
- Здравствуй, Афанасий! - приветствовал дед конюха, доставая кисет. - Закурим, комариков погоняем.
Дед Афанасий с готовностью принял предложение. Это был высокий сухопарый старик, чем-то напоминавший степного орла. От правого уха до подбородка у него виднелся широкий шрам, отчего лицо его казалось беспричинно сердитым, хотя глубокие карие глаза и смотрели на ребят с добродушной иронией.
- А это что за почётный конвой у тебя? - спросил он у деда.
- Внука к тебе на выучку привёл. Парень смотри какой, а до сих пор верхом ездить не умеет. Тебе сколько было, когда ты к Будённому ушёл?
- Без малого семнадцать.
- Ну вот, всего четыре года разницы, а взгляни на моего казака. Пожалуй, и двумя руками клинка не подымет.
Петя укоризненно взглянул на деда, тот ухмыльнулся в усы, ласково потрепал внука по белявой голове: