В музыке меж тем началась тихая часть, и постепенно слушатели стали закрывать глаза и откидываться на спинки стульев. Все замерли, и тогда с бокового места в задних рядах поднялась маленькая бурая фигурка и торопливо направилась к выходу.
Паддингтону крайне не понравилась вся эта история с "Неоконченной симфонией", а больше всего ему было обидно за мистера Крубера, и он твёрдо решил разузнать, в чём тут дело.
- Имейте в виду, - сказал ему служитель у входа, - если раз выйдете, так уж обратно не зайдёте. Это против правил и инструкций.
Паддингтон приподнял шляпу.
- Прошу прощения, мне бы надо повидать мистера Шуберта, - объяснил он.
- Шербета? - переспросил служитель, приставив ладонь к уху. Оркестр как раз дошёл до громкого пассажа, и расслышать Паддингтона было нелегко. - Сходите-ка вон туда, - посоветовал он, указывая на киоск неподалёку. - Может, у них и есть стаканчик-другой.
- Стаканчик-другой? - воскликнул Паддингтон вне себя от изумления.
- Ну да, - сказал служитель. - Только уж давайте поживее, одна лапа здесь, другая там, - окликнул он медвежонка, который с озабоченным видом затрусил через газон, - а то придётся мне взять с вас ещё шесть пенсов.
Тётенька, работавшая в киоске, не сразу поняла, в чём дело, когда Паддингтон постучал в стенку.
- Ну вот, - сказала она, перегнувшись через прилавок, - не иначе как кто-то из Гвардейцев обронил шапку.
- Я не шапка! - вознегодовал Паддингтон. - Я медведь и пришёл повидать мистера Шуберта.
- Мистера Шуберта? - повторила тётенька, понемногу приходя в себя. - Не знаю никого с таким именем, дружок. Есть тут один Берт, отвечает за садовые стулья, но он сегодня выходной. - Она обернулась к другой тётеньке в глубине киоска. - Ты не знаешь такого мистера Шуберта, Глэдис? - спросила она. - Тут его разыскивает юный джентльмен-медведь.
- Может, это кто из музыкантов, - неуверенно ответила та. - У них у всех имена какие-то чудные.
- Он написал симфонию, - пояснил Паддингтон, - и забыл её закончить.
- Ах вот оно что, - сказала первая тётенька. - Пожалуй, на вашем месте я бы пошла и подождала под самой эстрадой. Когда они будут спускаться, то уж мимо вас не пройдут. Можете там у задней дверцы подождать, - добавила она, - чтобы не отвлекать публику.
Поблагодарив обеих тётенек за помощь, Паддингтон потрусил обратно через газон к дверце в задней стенке эстрады, куда вели ступеньки. На дверце висела табличка: "Посторонним вход воспрещён". Паддингтон, как известно, любил всё новое, а бывать внутри эстрады ему ещё не приходилось. Эта мысль показалась ему занятной - отчего не попробовать?
Дверь легко подалась под его лапой, но вот тут-то и ждал его один из неприятных сюрпризов: он попытался прикрыть дверь, но она вдруг захлопнулась с жутким клацаньем, и, как Паддингтон ни старался, открыть её не удавалось. Потыкав в дверь старой ручкой от швабры, которую нашёл на полу, Паддингтон пошарил в темноте и отыскал перевёрнутый ящик, на который и уселся, чтобы обдумать создавшееся положение.
Под эстрадой было не только темно, но и страшно пыльно, и каждый раз, когда оркестр исполнял громкий пассаж, поднималось целое облако пыли, пыль оседала у медвежонка на усах и он принимался чихать. И чем больше Паддингтон про всё это думал, тем меньше ему всё это нравилось, и чем меньше ему всё это нравилось, тем больше он думал, что надо бы что-нибудь предпринять.
* * *
- Ну вот, опять, - простонала Джуди. - Вечно этот медведь куда-то исчезает.
Открыв глаза, когда закончилась тихая мелодия, мистер Крубер, Джонатан и Джуди немедленно обнаружили, что стул Паддингтона пуст, а его самого нигде не видно.
- Тут осталось его печенье, - сказал Джонатан, - так что он далеко не ушёл.
Мистер Крубер забеспокоился.
- Сейчас будут исполнять "Симфонию-сюрприз", - сказал он. - Надеюсь, он поспеет к началу. - Мистер Крубер знал, как любит Паддингтон всяческие сюрпризы, и не сомневался, что эта вещь должна ему понравиться.
Но тут им пришлось замолчать, потому что дирижёр взмахом палочки призвал оркестр к вниманию и публика вновь притихла. Минут пять спустя после начала вещи лицо у мистера Крубера начало понемножку вытягиваться.
- Очень необычная трактовка, - шепнул он Джонатану и Джуди. - Никогда прежде не слыхал, чтобы это так исполнялось.
Похоже, мистер Крубер был прав: в музыке и впрямь слышалось что-то странное. Другие тоже это заметили, а дирижёр стал с озабоченным видом пощипывать усы. Дело было даже не в самой музыке, а в тех странных ритмичных ударах, которые её сопровождали. Казалось, доносились они из-под эстрады, становясь с каждой минутой всё громче и громче.
Дирижёр было грозно уставился на барабанщика, но тот в полном отчаянии поднял палочки над головой, желая показать, что он здесь ни при чём.
И тут произошло нечто ещё более странное: только что дирижёр стоял перед оркестром, оглядывая своих музыкантов, как вдруг с внезапным треском, на глазах у изумлённых слушателей, его приподняло на несколько дюймов над эстрадой, а затем перебросило через перила, за которые он уцепился, чтобы не упасть. И в наступившей тишине кто-то громко чихнул.
- Ага-а! - закричал Джонатан. - Я этот чих где хочешь узнаю.
С растущей тревогой наблюдали мистер Крубер, Джонатан и Джуди, как настил эстрады поднимался всё выше и выше. Снова раздался треск, показалась ручка швабры и закачалась в воздухе. А вслед за ней появилась знакомая шляпа и не менее знакомые уши.
- Извините, пожалуйста, - вежливо обратился Паддингтон к дирижёру, приподнимая шляпу. - Мне нужен мистер Шуберт.
- Медведи в моём оркестре! - горестно ахнул дирижёр. - Тридцать лет я стою за пультом, но такого, чтоб свалиться, да чтоб свалил меня медведь!..
Хотел ли дирижёр ещё что-то сказать - неизвестно. Дальнейшее потонуло в громе аплодисментов. Сперва захлопал один, потом другой, и вот уже вся публика аплодировала, вскочив с мест. "Браво!" - кричали одни. "Бис!" - вторили им другие.
- Не зря ее назвали "Симфония-сюрприз", - сказал сосед мистера Крубера. - Медведь из-под пола вылез - вот это сюрприз так сюрприз!
- Совсем недурно, и всего за шесть пенсов, - поддержал его другой слушатель. - Интересно, что они в следующий раз выдумают.
Раздались аплодисменты, дирижёр же тем временем вполне оправился и был даже рад такому успеху у публики. Он проводил Паддингтона на место и по-военному отдал честь.
- Отличное чувство ритма, медведь, - сказал он с лёгкой, однако, хрипотцой. - Не хуже, чем у моих Гвардейцев.
* * *
- А всё-таки хорошо, что кто-то захлопал, - заметил Джонатан, когда они уже выходили из парка, - а то, кто его знает, чем бы всё кончилось. Интересно, кто это был?
Джуди посмотрела на мистера Крубера, но тот внимательно разглядывал деревья, и только глаза его смеялись. А продолжить разговор им не удалось, потому что вечернюю тишину вдруг нарушили звуки марша и мерный топот сапог.
- Должно быть, оркестр возвращается в казармы, - догадался мистер Крубер. - Если поторопиться, мы их увидим.
Они поспешили на звук и успели как раз вовремя: на дороге показалась колонна марширующих солдат с офицером во главе.
- Ну вот, мистер Браун, вы и повидали Гвардейцев, - сказал мистер Крубер, когда колонна скрылась из виду и музыка затихла вдали. - Очень рад за вас. Это прекрасное зрелище.
Паддингтон надвинул шляпу и кивнул. Он не мог забыть, как браво маршировали солдаты, и, хотя все они как один смотрели прямо перед собой, медвежонок был уверен - ну почти, - что самый главный, поравнявшись, на долю секунды всё-таки скосил глаза в их сторону.
- И мне так показалось, мистер Браун, - подтвердил мистер Крубер, когда Паддингтон сказал об этом. - И на вашем месте я непременно бы занёс это в дневник. Вряд ли такое ещё раз случится, и потом, это славный конец чудесного дня.
Паддингтон в театре
Вы, конечно же, помните, что среди любимых вещей Паддингтона был театральный бинокль. А вот как он к нему попал, вы сейчас узнаете.
В доме у Браунов царило необычайное оживление: мистер Браун взял билеты в театр, да ещё и в ложу, да ещё и на премьеру новой пьесы с ужасно знаменитым актёром Сейли Блумом в главной роли! Паддингтон, понятно, тоже поддался общему оживлению и несколько раз подряд бегал в лавку к мистеру Круберу, чтобы тот объяснил ему всё про театр. Мистер Крубер сказал, что попасть на премьеру - большая удача.
- Вы наверняка встретите там немало знаменитых людей, - веско прибавил он. - Далеко не всякому медведю выпадает такая возможность!
Мистер Крубер одолжил Паддингтону несколько потрёпанных книжек про театр. Паддингтон был медлительным читателем, но в книжках оказалось множество картинок и фотографий, а в одной - даже картонный макет сцены, который расправлялся, едва вы открывали нужную страницу. Паддингтон твёрдо решил, что, когда вырастет, обязательно станет актёром. Для начала он влез на тумбочку и попробовал повторить некоторые из поз, которые видел на фотографиях.
У миссис Браун по этому поводу было своё мнение.
- Только бы пьеса оказалась хорошей, - переживала она. - Вы же знаете нашего мишутку. Он всё принимает так близко к сердцу!
- Гм, - вставила миссис Бёрд, - я-то, слава богу, буду сидеть дома и тихо-мирно слушать радио. Но ему театр в новинку, а он так любит всё новое. И потом, в последние дни он ведёт себя на удивление хорошо.
- Это-то меня и беспокоит, - вздохнула миссис Браун.
Впрочем, оказалось, что как раз из-за пьесы миссис Браун могла не волноваться. По дороге в театр Паддингтон сидел необычайно тихо. Его впервые повезли в центр города вечером, и он в первый раз увидел вечерние огни Лондона. Мистер Браун рассказывал по дороге о знаменитых зданиях и памятниках, мимо которых они проезжали, и когда наконец вся компания вошла в фойе театра, настроение у всех было преотличное.
Паддингтон с радостью отметил, что внутри всё точь-в-точь такое, как рассказывал мистер Крубер, вплоть до швейцара, который распахнул перед ними дверь и вежливо приложил руку к фуражке.
Паддингтон помахал в ответ лапой и принюхался. Всё вокруг блестело золотом и красной краской, а кроме того, в театре стоял какой-то свой, теплый и уютный запах. Маленькое огорчение ожидало медвежонка в гардеробе, где с него потребовали шесть пенсов за хранение чемодана и пальто. А когда он попросил свои вещи обратно, тётенька-гардеробщица подняла страшный шум.
Её возмущённый голос ещё разносился по всему фойе, пока служительница вела Браунов к их местам. У входа в ложу служительница задержалась.
- Программку не желаете, сэр? - обратилась она к медвежонку.
- Да, пожалуйста, - кивнул Паддингтон и взял пять. - Спасибо большое.
- А не подать ли вам кофе в антракте? - поинтересовалась служительница.
У Паддингтона заблестели глаза.
- Да, конечно! - воскликнул он. Какие всё-таки в театре замечательные порядки! Он хотел было проскочить на своё место, но служительница преградила ему дорогу.
- С вас двенадцать с половиной шиллингов, - сообщила она. - Программка стоит шесть пенсов, чашка кофе - два шиллинга.
Бедняга Паддингтон с трудом поверил своим ушам.
- Двенадцать с половиной шиллингов? - ошарашенно повторил он. - Двенадцать с половиной шиллингов?
- Ничего, ничего, я заплачу, - тут же вмешался мистер Браун, опасаясь ещё одного скандала. - Иди, Паддингтон, на своё место и садись.
Паддингтон пулей проскочил в ложу, но пока служительница подкладывала подушки на его кресло, он бросал на неё очень подозрительные взгляды. Однако он с удовольствием отметил, что она усадила его в первом ряду и ближе всех к сцене. А он уже отправил тёте Люси открытку, куда аккуратно перерисовал из книги план театра и поставил в уголочке крестик с пояснением: "ТУТ СЕЖУ Я".
Зрителей в тот вечер собралось довольно много, и Паддингтон приветливо замахал лапой сидящим в партере. К великому смущению миссис Браун, многие стали указывать на него пальцем и махать в ответ.
- Лучше бы он вёл себя потише, - шепнула она мистеру Брауну.
- Может быть, ты всё-таки снимешь пальто? - попытался отвлечь Паддингтона мистер Браун. - А то замёрзнешь, когда выйдем на улицу…
Паддингтон влез всеми четырьмя лапами на кресло и стоял там во весь рост.
- Пожалуй, сниму, - согласился он. - А то чего-то жарковато…
Джуди принялась ему помогать.
- Осторожнее! Булка с мармеладом! - вскрикнул Паддингтон, когда Джуди повесила пальто на барьер ложи.
Но было уже поздно. Медвежонок с виноватым видом поглядел на своих спутников.
- Полундра! - воскликнул Джонатан. - Твоя булка свалилась прямо на чью-то голову. - Он перегнулся через барьер. - Ну точно, вон на того лысого дяденьку. Похоже, он здорово рассердился.
- Паддингтон! - Миссис Браун в отчаянии поглядела на медвежонка. - Ну разве можно приносить в театр булку с мармеладом?
- Ничего страшного, - беспечно отозвался тот. - У меня в другом кармане есть ещё кусок, могу угостить. Правда, он немного помялся, потому что я сидел на нём в машине.
- Там, внизу, похоже, что-то случилось, - вступил в разговор мистер Браун, вытягивая шею и пытаясь заглянуть в партер. - Какой-то невежа ни с того ни с сего погрозил мне кулаком. И при чём тут, скажите на милость, булка с мармеладом?
Мистер Браун порой очень туго соображал.
- Ничего страшного, - поспешила успокоить его миссис Браун.
Она решила попросту замять происшествие, от греха подальше.
В любом случае медвежонку было не до того - он был поглощён мучительной внутренней борьбой, причиной которой послужили театральные бинокли. Он только что заметил неподалёку ящичек с надписью: "БИНОКЛИ, 6 ПЕНСОВ". Наконец, после долгих и тяжких раздумий, он открыл чемодан и достал из потайного кармашка шестипенсовик.
- Какой-то он бестолковый, - заметил Паддингтон, поглазев с минуту на зрителей. - В нём все ещё меньше кажутся!
- Да ты его не тем концом повернул, глупышка! - рассмеялся Джонатан.
- Всё равно бестолковый, - упорствовал Паддингтон, перевернув бинокль. - Если бы я знал, ни за что бы его не купил. Впрочем, - добавил он, поразмыслив, - может быть, он в другой раз пригодится. Как раз в этот момент оркестр закончил играть увертюру, и занавес поднялся. Сцена изображала комнату в большом загородном доме, и сэр Сейли Блум, в роли богатого сквайра, расхаживал по ней взад и вперёд. В зале загремели аплодисменты.
- Что ты, его нельзя брать с собой, - шепнула Джуди. - Его придётся вернуть, когда мы будем уходить.
- Что?! - так и ахнул медвежонок. Из темноты зашикали, а сэр Сейли Блум приостановился и грозно посмотрел в их сторону. - Так значит… - От расстройства Паддингтон чуть не потерял дар речи. - Шесть пенсов! - прибавил он горько. - На целых три булочки бы хватило!
Тут он наконец-то повернулся в сторону Сейли Блума.
А тот, надо сказать, пребывал далеко не в лучшем настроении. Он вообще не любил премьер, а эта началась и вовсе скверно. С первой, можно сказать, секунды всё пошло наперекосяк. Во-первых, ему всегда больше нравилось играть симпатичных героев, а в этой пьесе ему досталась роль главного злодея. Кроме того, поскольку это был первый спектакль, он не очень твёрдо помнил текст. И надо же, едва он приехал в театр, как ему сообщили, что суфлёр заболел, а заменить его некем. Потом, перед самым подъёмом занавеса, поднялась какая-то суматоха в партере. На одного из зрителей свалилась булка с мармеладом, как объяснил администратор. Мелочи, конечно, но они окончательно вывели сэра Сейли из равновесия. Он вздохнул про себя. Да, премьера обещала быть хуже некуда.