- Лови его! Хватай! - закричал Сальто и ринулся вдогонку. Он испугался, что пёс может не найти обратной дороги и заблудиться в мегаполисе. Следом стартовал Виэллис. А за ним, вертясь и подскакивая на воздушных потоках, устремилась Орехоколка.
- Эй! Вы куда?! Вернитесь! - разочарованно крикнуло Солнце. Ему вдруг ужасно захотелось пуститься в погоню за облачным псом вместе с ветерками. Но оно только и могло, что висеть в бескрайнем небе да плести кружева из лучей.
Высунув язык, облачный пёс гнался за машиной до самой окраины города, и ветерки порядочно обезветрились, прежде чем его настичь. Орехоколка отстала и плелась где-то далеко позади. А облачный пёс облюбовал скатную крышу кирпичного коттеджа, к которому подъехала машина, прилёг на черепицу мягким, пушистым облаком и невинно взглянул на ветерков. Его большие круглые глаза как бы вопрошали: "А вы зачем за мной гнались? Я ведь ничего плохого не замышлял".
Тем временем из машины вылез дяденька в сером костюме. Он по-прежнему не отнимал телефона от уха и выглядел таким печальным, хмурым и унылым, что Сальто и Виэллису сразу стало ясно: этого человека просто необходимо растормошить. Но что бы такое для начала придумать?
Виэллису пришла в голову гениальная мысль, и он одним дерзким порывом сорвал с дяденьки шляпу. Но тому хоть бы что. Поднял, отряхнул и направился к дверям кирпичного коттеджа. Тогда Сальто поднапрягся, чтобы отобрать у делового дяденьки кейс с бумагами. Однако и его попытка потерпела полный провал. Хватка у дяденьки оказалась необычайно крепкой. Сунув кейс под мышку, он вошел в дом, и ветерки услыхали, как щелкнули на двери все четыре замка.
Потом они приникли к окну. За окном деловой дяденька с мрачной сосредоточенностью наливал себе чай.
- Э, нет. Так не пойдет, - сказал Виэллис. - Он должен хотя бы раз улыбнуться. Я заставлю его улыбаться!
- Будет улыбаться, как миленький! - захихикал Сальто и нырнул в стоявший рядом мусорный бак.
- Зря ты, братец, туда полез! - раздосадованно крикнул ему Виэллис. - На помойку люди выкидывают лишь ненужные вещи!
- Или те, которые сочли ненужными по ошибке, - отозвался из мусорного бака Сальто. - Ого! Да тут много чего занимательного!
И на траву одна за другой полетели разные безделушки: сломанный кубик Рубика, набор непригодных цветных ручек, рваное полотенце, вывалянный в пыли плюшевый мишка.
Виэллис заинтересовался и подлетел поближе.
- А его-то за что на свалку? - указал он на плюшевого медвежонка.
- Наверное, занятые люди избавляются от всего, что может отвлекать их от работы, - предположил Сальто.
- И от всего, что может их вдохновлять! - прокричала издалека запыхавшаяся Орехоколка. Ей таки повезло найти ветерков раньше, чем стемнеет. Когда Орехоколка подплыла к дому, облачный пёс застучал по крыше облачным хвостом, и те, кто жил в коттедже, решили, что пошел дождь.
- Да-да, люди такие, - добавила она, переведя дух. - Заодно с игрушками они избавляются от радости и детских грёз. Капитан корабля, где я колола матросам орехи, был точно таким же унылым и апатичным. Поговаривали, что перед тем как пуститься в плаванье, он сжёг все свои старые игрушки.
- А у нас вот никогда не было игрушек, - сказал Виэллис. - И ничего. Счастливы.
- Просто люди устроены сложнее ветерков, - объяснила Орехоколка. - Всякие мелочи, вроде плюшевых мишек, влияют на них по-особому. Если желаете, можем провести эксперимент…
Замысел Орехоколки заключался в том, чтобы подбросить медвежонка деловому дяденьке. Медвежонок был неказистый, кое-где из швов у него торчала вата, и Виэллис не понимал, как такая игрушка может заставить дяденьку улыбнуться. Но Орехоколка настояла на своем, ведь она славилась способностью заговаривать ветрам зубы.
Поэтому весь следующий день Сальто и Виэллис носились с мишкой по городу, чувствуя себя полнейшими ветролеями. Сначала они прозевали отъезд делового дяденьки на работу. Потом никак не могли вычислить его в толпе возле супермаркета. А потом дяденька скрылся в своем офисе и не казал оттуда носа до самой зари.
- Эдак мы точно пропустим наступление весны, - посетовал Сальто.
- Будем надеяться, что наш "пациент" хотя бы выйдет на вечернюю прогулку, - сказал Виэллис.
В скором времени ожидания Виэллиса оправдались. Дяденька прикатил на блестящей машине домой, хлопнул входной дверью и через несколько часов появился на пороге в прогулочном костюме.
- У меня остались кое-какие дела в городе, - бросил он через плечо и зашагал к калитке.
Сальто, который уже успел задремать на мягкой лапе облачного пса, встрепенулся и ткнул брата в воздушный бок.
Вечер был поздний. Фонари лили на землю теплый свет, приглашающе светились окна домов, и кое-где на улице слышался беззаботный смех. Да только деловому дяденьке этот смех казался злой насмешкой. Он передергивал плечами и ускорял шаг, чтобы побыстрее миновать весельчаков. С развязным чванством расхаживали тут и там компании гуляк, сидели под забором и просили милостыню нищие. Деловой дяденька поторопился, чтобы оставить весь этот разносортный люд позади.
Увидав одного нищего старика с белой окладистой бородой, Сальто притормозил, немного подумал и насыпал ему в шляпу горсть облачных орехов.
- Ну, когда уже? Чего резину тянуть? - нагнав брата, нетерпеливо воскликнул Сальто.
- Погоди. Нужен подходящий момент, - шепнул Виэллис.
Вскоре подходящий момент представился. В освещенном фонарями парке деловой дяденька сбавил шаг и со вздохом присел на скамейку. Виэллису не понравился этот вздох. Так вздыхают те, кто устал от жизни.
- Радуйся! Радуйся, во что бы то ни стало! Ты рожден для "счастья вопреки"! - запел Виэллис и взмыл к верхушкам сосен. Сосны зашумели, сбросили на землю ворох сухих иголок.
- Эх, весна идёт! - сказал кто-то, кому тоже не сиделось дома.
Снизившись, Виэллис опустил плюшевого медвежонка на гравий, у ног делового дяденьки, и отлетел к деревьям. Сначала деловой дяденька нахмурился. Он с сомнением приподнял медвежонка за ухо, неопределенно хмыкнул, и вдруг его брови медленно поползли вверх. Он узнал в этом обтрепанном мишке свою любимую, давно забытую игрушку.
- Я ведь выкинул тебя, когда мне исполнилось семнадцать! - в недоумении пробормотал деловой дяденька. - Как так вышло, что тебя не отправили на свалку вместе с прочим мусором? Неужели спустя столько лет… Неужели весна и для меня припасла подарок?
- Весна, весна, - с улыбкой проворчал Виэллис. - Почему он решил, что ветерки и весна - это одно и то же?!
Сжав мишку в руке, деловой дяденька поднялся со скамейки и бегом пустился домой. Куда-то разом исчезли все проблемы, стушевались срочные дела и важные поручения. Он бежал, его переполняла радость, и ему казалось, будто он светится изнутри.
Теперь весна была совсем-совсем близко.
Глава 16. В поисках Неуловимого Самума
К югу от Средиземного моря и Атласских гор лежала рассеченная глубокими долинами пустыня Сахара. Она задумчиво дымила вулканом Эми-Кусси и не спеша покрывала свои горные породы черной плёнкой "загара". Когда братья прибыли туда в поисках Неуловимого Самума, стоял незыблемый, раскаленный полдень.
- Ну, и где все? - разочарованно протянул Сальто. - Ни тучки, ни ветерка.
Орехоколка пробурчала что-то насчет тени. И ей, и облачному псу на такой невероятной жаре грозило быстрое и необратимое испарение.
- Ладно уж, летите. Поищите какой-нибудь оазис, - смилостивился Виэллис. - А мы тем временем попробуем напасть на след Самума. В случае чего встретимся над Алжиром. В Алжирской Сахаре Самум бывает до сорока раз в год.
Орехоколка приободрилась. Она знала, что оазисы следует искать в крупных пустынных впадинах. Например, таких, как Эль-Файюм.
Услыхав, что Виэллис отпускает его с Орехоколкой, облачный пёс, что было силы, рванулся к ветеркам. Он хотел напасть на след вместе с ними. Но Орехоколка оказалась проворнее. Она ухватила пса за большое белое ухо и потянула к себе. Пришлось тому подчиниться.
Он вяло летел за деятельной Орехоколкой и с тоскою посматривал за горизонт, куда умчались братья-ветерки.
- Эль-Файюм… Эль-Файюм, - бормотала под нос Орехоколка. В молчаливой пустыне без указателей было так же трудно ориентироваться, как и в большом, суматошном городе. Орехоколка пообещала себе, что однажды, когда придет время, она расставит указатели по всей Сахаре.
В небе по-прежнему было пустынно. Только Солнце жарило, как сумасшедшее. Сияя азартной, ослепляющей улыбкой, оно направляло вниз все свои лучи и втайне мечтало расплавить хотя бы клочок скучной, предсказуемой Земли.
Уточнять направление у Солнца было бы опрометчиво, поэтому Орехоколка решила порасспросить местных обитателей.
- Есть здесь какой-нибудь оазис? - поинтересовалась она у беспокойной ящерки.
- Пссст! - сказала ящерка, высунув и тут же спрятав широкий раздвоенный язык.
- А вы оазисов не видали? - спросила Орехоколка у вылезшего из норы миниатюрного лиса-фенека. Фенек повертел острой мордочкой и уставился на утомленного жарой облачного пса. А пёс вытаращился на фенека, и они гипнотизировали друг дружку добрых пять минут.
"Уши! Какие у него длинные уши!" - проносилось в голове у одуревшего от зноя облачного пса.
"Почему это облако такое лопоухое? - хлопая глазами, недоумевал фенек. - Неужели на свете бывают лопоухие облака?"
Не добившись от фенека никакого вразумительного ответа, Орехоколка в отчаянии обратилась к черепахе. Но черепаха попалась неразговорчивая. Она поглубже втянула голову в панцирь и уползла восвояси.
* * *
Тем часом ветерки наперегонки мчались к Алжиру.
- Я первый отыщу Самума! - с запалом кричал Сальто.
- Ну уж нет, первым буду я! - не уступал Виэллис.
"А я вас всех поджарю", - ядовито ухмылялось Солнце. Правда, ему еще никогда не удавалось поджарить ветер. Но ведь всё когда-нибудь случается впервые.
Братья летели над сухими руслами древних рек, тоскливой серостью нагорий и звенящей тишиной солончаков. Ни звенящая тишина, ни тоскливая серость не произвели на ветерков большого впечатления. Разрезать воздух над сухой, безжизненной пустыней было весело и приятно. На горизонте, в знойном мареве, вот-вот должен был возникнуть Неуловимый Самум. Сальто решил, что у Самума непременно должны расти облачные усы. А Виэллис почему-то представлял его в белом, как у кочевников, бурнусе.
Однако ни усов, ни белого бурнуса у Самума не оказалось. Когда он возник в знойном мареве, из всей ветряной одежды на нем был один лишь коричневый тюрбан. Да и тот набекрень. Его волевое восточное лицо выглядело загадочно и утонченно и состояло сплошь из медно-красного песка. Это лицо величаво возвышалось над песчаной вихрящейся тучей и пытливо вглядывалось в даль зоркими глазами. Когда зоркие глаза увидали ветерков, лицо вместе со всей тучей пыли внезапно растворилось в воздухе.
- Надо же! Исчез! - разочарованно воскликнул Сальто. Разочароваться, как следует, у него не вышло, потому что и туча, и лицо Самума неожиданно появились прямо перед ним.
- А-а-и-и-о-о! - пропело лицо. - Вот уж не знал, что к нам, в нашу докрасна раскаленную Сахару, забредают такие экземпляры!
- Это я-то экземпляр?! - не сдержался Сальто. - Подбирай выражения!
- Да я ведь не со зла, - примирительно сказал Самум. - Я по-друж…
Но не успел он закончить фразу, как вновь испарился.
- Где? Куда? - заволновался было Виэллис.
- Да здесь я, здесь, - со вздохом сказало лицо у него за спиной. - Я, понимаете ли, постоянно пропадаю. Это проклятие всех Самумов. Наша мощь вызывает у людей трепет - они падают перед нами ниц и накрывают головы одеждой в знак почтения. А взметаемые нами тучи песка затмевают Солнце. Но наш триумф непродолжителен. Шквал длится два, от силы три часа. Даром что иногда с Грозой. Но Гроза союзница ненадежная. Сегодня она в настроении, а завтра - нет.
- Кстати, насчет союзников, - вспомнил Виэллис, поймав выскочившее из связки письмо. - Ночной ветер Эль-Экрос передаёт вам привет и просит совета в одном деле. Вдруг из тучи багрового песка высунулась ветряно-песчаная рука Самума, аккуратно взяла письмо и тщательно запихала его под съехавший набок облачный тюрбан. - При случае обязательно пошлю ответ, - пообещал Самум. - Мне, понимаете ли, катастрофически не хватает времени. Ни на что не хватает… На последней фразе он трагично всхлипнул и вновь растаял.
- Однако во всём есть свои плюсы, - заметил Самум, появляясь над крупным оранжевым барханом. - Перед тем, как налетит шквал, пески начинают петь. Вам приходилось слышать, как поют пески? О! Они издают чудесные звуки, похожие на мелодию органа! Через несколько дней пески снова дадут концерт. Надеюсь, вы не пропустите это событие.
- Через несколько дней состоится событие поважнее, - ввернул Сальто. - Весна.
- Если мы присоединимся к торжественному полёту, возможно, нам удастся отыскать среди ветров дедушку Ветрило, - сказал Виэллис. - А вы его, часом, не встречали?
Неуловимый Самум возмущенно вздернул густые пыльные брови и опять исчез. На сей раз он материализовался над бурым каменистым плато - значительно дальше, чем предполагали ветерки. Оттуда Самум стал недоверчиво и осуждающе пялиться на братьев, как будто они спросили о чем-то запретном.
- Увиливатель, - буркнул Сальто.
"Наверняка он знает о дедушке, - подумал Виэллис. - Просто признаваться не хочет. Интересно, чем дед Ветрило так ему досадил? Ведь невооруженным глазом видно: Самум на него в обиде".
- Ваш дед бунтарь! - крикнул издалека Неуловимый Самум. - Комиссия из Центра Зарождения предлагала ему самые разные должности. Но он не захотел стать ни одним из ныне существующих ветров! Ни Пассатом, ни Бризом, ни даже Норд-Вестом. Мятежник! Я презираю его!
"Зато другие вольные ветры наверняка одобрили бы такой мятежный поступок", - с улыбкой подумал Виэллис. Дедушка Ветрило был не робкого десятка. Он в одиночку осмелился пойти против ветряных порядков и утёр этой Комиссии нос.
- Презираю! Презираю! А-а-и-и-о-о! - еще долго слышалось в пустыне, после того как Самум окончательно исчез. То ли пески решили для разнообразия исполнить что-нибудь кроме органного концерта, то ли в Сахаре непомерно разрослось и приумножилось эхо.
- Знаешь, - сказал Виэллис брату. - Я горжусь нашим дедушкой. Теперь я наконец-то понял, на кого хочу быть похожим. Не нужны мне никакие воздушные плащи. И почести мне тоже не нужны. Я стану таким же непокорным ветром, как он.
- Непокорным? А не боишься? - спросил Сальто. - Ведь взрослых, вообще-то, надо слушаться.
- Само собой, - согласился Виэллис. - Но поди разбери, кто из ветров взрослый, а кто просто прикидывается. Один скажет тебе дуть на запад, другой - на восток. Третий прикажет лететь на юг, а четвертый пошлет с поручениями на север. Иногда полезнее прислушиваться к себе. Если каждый будет следовать строго прописанному для него плану действий, где же здесь свобода? Дедушка Ветрило не побоялся чужих мнений и пересудов. Он выбрал собственный путь и стал дуть наперекор всему.
- Вот интересно только, в каком направлении, - проронил Сальто.
- Это, я уверен, скоро выяснится. А пока куда важнее отыскать Орехоколку и облачного пса.
Глава 17. Вредный и катабатический Мистраль
Орехоколке всё-таки удалось разговорить пустынных обитателей, и спустя несколько душных часов оазис наконец расплывчато замаячил впереди. Облачный пёс решил, что это мираж, потому что уже дюжина таких оазисов возникала и предательски исчезала у него перед глазами. Он уселся на раскаленный воздух и попытался изобразить на своей морде выражение крайнего презрения к оазисам.
- Р-р-рав! - сказал он. Но Орехоколка и слушать не стала. Она упрямо тянула его за облачное ухо, пока размытые, тонкие стволы пальм не сделались толстыми и осязаемыми, а от голубого озерца не повеяло свежестью. Из озерца чинно пили воду два оранжевых двугорбых верблюда. Они исподлобья взглянули на Орехоколку и облачного пса, непринужденно пошевелили ушами, после чего принялись пить с таким усердием, что казалось, через минуту от озерца не останется и следа.
Рядом, в палатке, сидели и что-то тараторили на своем непонятном языке загорелые бедуины. На появление Орехоколки и облачного пса они никак не отреагировали. Наверное, посчитали их очередным миражом. Бедуинам было жарко даже в тени. Они обливались потом, но снять белую бесформенную одежду никто почему-то не догадался.
"А спасу-ка я их от перегрева!" - загоревшись азартом, решила Орехоколка. Но только она так решила, как в кронах пальм зашумели ветерки.
- Ветер! Ветер! Прохлада! - радостно затараторили бедуины.
- Тысяча ветряных колокольчиков! - воскликнул Виэллис. - Вот вы где!
- Ставлю на что угодно, Орехоколка собиралась вновь кого-нибудь осчастливить! - рассмеялся Сальто.
- А что, нельзя? - сварливо поинтересовалась Орехоколка.
- Если ты рассчитывала уговорить бедуинов расстаться со своими балахонами, то лучше сразу брось эту затею. В пустыне просторные одежды защищают людей от обезвоживания и теплового удара. Отправиться путешествовать по Сахаре в одной лишь майке да шортах значит подписать себе смертный приговор, - со знанием дела сказал Сальто. Перекувырнувшись через голову, он еще немного подул на верблюдов и бедуинов.
- Мы тут, в пустыне, прохлаждаемся, а время-то не ждет… - многозначительно проговорил Виэллис. - Пора бы уже нанести визит Вредному Мистралю. Неизвестно, как быстро удастся отдать ему письмо, ведь, по слухам, он ужасно вредный. И если мы не успеем до весны, то не сможем присоединиться к всемирному полёту ветров. А значит, навряд ли встретим дедушку Ветрило.
- Тогда надо поспешить, - забеспокоился Сальто. - Ведь до весеннего праздника остаётся всего три дня!
- Что-то мне подсказывает, что дед Ветрило будет участвовать в Весеннем Шествии на свой манер. Потому что он вечно поступает всем назло, - сказал Виэллис, пролетая над зубчатой цепью Атласских гор.
- Из Центра Зарождения ушёл, - принялся загибать воздушные пальцы Сальто. - Самуму насолил. Да еще и Норд-Вестом стать отказался. Определенно, на этот раз он тоже выкинет что-нибудь необычное. В лучшем случае начнет делать всё наоборот, чтобы приобрести репутацию Аномального Явления. А в худшем…
- Только не говори, что он объявит ветрам бойкот и не полетит на праздник! - испугался Виэллис. - Он должен, просто обязан явиться к началу!
Вскоре полоса горных хребтов сменилась узкой полоской пляжа и чарующей синевой Средиземного моря. Ветерки мельком увидали кишащий людом, крикливый и нарядный порт с его пёстрыми флагами, железными кораблями и разноцветными деревянными лодчонками. Важные носатые корабли стояли в море, как будто были спаяны с водой в единое целое. Скромные лодчонки мирно покачивались у причалов. На пристани чинили сети и подсчитывали улов рыбаки, а рядом в надежде поживиться кружили плаксивые чайки. Эта мимолетом увиденная картина живо напомнила Орехоколке ее первое плавание с командой моряков и вечно дымящим махоркой капитаном. Ей припомнился вкус земных орехов, и на нее нахлынула ностальгия.
- Что вздыхаешь? Неужели тебе могла нравиться такая жизнь? - уловил ее мысли Сальто.
- Р-р-рав! - поддержал его облачный пёс.