Я медленно протягиваю руку, обхватываю корешок пальцами и осторожно тяну на себя, точно это не книжка, а что-то очень хрупкое. Кожа на обложке все такая же мягкая, с порезом посередине, куда вонзился нож Аарона - дневник спас меня от верной смерти. Я глажу его рукой.
Потом поднимаю глаза на Дейви, но он прячет взгляд.
- Пошел я, - говорит он, разворачивается и, торопливо сбежав по винтовой лестнице, уходит в ночь.
32
ПОСЛЕДНИЕ ПРИГОТОВЛЕНИЯ
[Виола]
Я прячусь за деревом; сердце едва не выпрыгивает из груди.
В руке - пистолет.
Я прислушиваюсь к хрусту веток, звукам шагов, - словом, к любым признакам приближения солдата. Я знаю, что он рядом - слышу его Шум, но он такой плоский и размазанный, что направление толком не определишь.
А идет он за мной. В этом не может быть сомнений.
Шум становится все громче. Я прижимаюсь спиной к дереву и слышу его где-то слева от себя.
Надо точно рассчитать момент, когда выпрыгнуть из-за дерева.
Я поднимаю пистолет.
В Шуме солдата появляются деревья, растущие вокруг меня, и вопросительные знаки: где же я прячусь? Выбор постепенно останавливается на двух деревьях, за одним из которых действительно стою я.
Ох, пусть он выберет второе - в нескольких футах слева.
Наконец я слышу тихие шаги по мягкой лесной земле. Закрываю глаза и пытаюсь сосредоточиться на Шуме солдата, походке и точном положении ног.
Какое же дерево он выбрал?
Шаг. Пауза. Еще шаг.
Он делает выбор…
Я тоже…
Выскакиваю из-за дерева, мгновенно приседаю, делаю подножку и сшибаю солдата с ног. Застигнутый врасплох, он падает, целясь в меня из винтовки, но я успеваю прижать дуло ногой к земле, навалиться на него всем своим весом и приставить к подбородку пистолет.
- Молодец, - с улыбкой крякает Ли.
- Очень хорошо. - Из темноты выходит госпожа Брэтит. - А теперь самый ответственный момент, Виола. Что ты сделаешь с врагом, попавшим тебе в руки?
Я смотрю на лицо Ли, который тяжело дышит подо мной, чувствую тепло его тела…
- Ну, что ты сделаешь? - настаивает госпожа Брэтит.
Я опускаю глаза на пистолет:
- То, что должна.
Я сделаю то, что должна, чтобы его спасти.
Чтобы спасти Тодда.
- Ты точно этого хочешь? - в сотый раз спрашивает меня госпожа Койл, когда мы утром выходим из столовой, едва отбившись от Джейн, которая так и норовила споить нам ведро чая.
- Точно.
- У тебя только один шанс, прежде чем мы нанесем удар, Виола. Всего один.
- Однажды он спас меня, - говорю я. - Когда меня поймали, он спас меня - и принес ради этого самую большую жертву, какую только мог.
Госпожа Койл хмурится:
- Люди меняются, Виола.
- Я обязана дать ему этот шанс.
- Хм-м… - протягивает госпожа Койл, по-прежнему сомневаясь.
Но я не оставлю ей выбора.
- Вы только подумайте, сколько полезного он нам расскажет, когда станет членом "Ответа"!
- Да. - Она окидывает взглядом лагерь, обитатели которого готовятся к войне. - Да, ты все время это говоришь.
Хотя я прекрасно знаю Тодда, все остальные давно сочли бы его предателем, если б увидели в новенькой форме, да на коне, да еще рядом с Дейви.
И в самые темные часы ночи, лежа под одеялами, не в силах уснуть…
Я тоже так думаю.
(что он творит?)
(зачем он помогает Дейви?!)
И я изо всех сил пытаюсь выбросить эти мысли из головы.
Потому что я его спасу.
Госпожа Койл мне разрешила. Она позволила мне рискнуть жизнью и отправиться в собор - ночью накануне решающего удара.
Она согласилась, потому что я поставила ультиматум: если она не даст мне спасти Тодда, я больше ни в чем не стану ей помогать - ни с бомбами, ни с решающим ударом, ни с кораблями, которые прилетят уже через восемь недель.
Но мне кажется, что она согласилась совсем по другой причине. Ей не терпится выяснить, что он знает.
Госпожа Койл любит все знать.
- Ты очень храбрая, - говорит она. - Глупая, но храбрая. - И еще раз осматривает меня с ног до головы, лицо у нее при этом непроницаемое.
- Что?
Она качает головой:
- Да так… снова поражаюсь, насколько ты похожа на меня, непокорная девчонка.
- Думаете, я уже готова вести в бой армию? - спрашиваю я чуть ли не с улыбкой.
Она только бросает на меня еще один непроницаемый взгляд и уходит в лагерь - чтобы опять раздавать приказы и готовить людей к последнему удару.
Который мы нанесем завтра.
- Госпожа Койл! - окликаю ее я.
Она оборачивается.
- Спасибо.
Она удивленно морщит лоб, но в конце концов понимающе кивает.
- Готово? - спрашивает сидящий в телеге Ли.
- Готово! - Я завязываю последний узел и закрепляю хомут на месте.
- Ну все, управились! - Уилф стряхивает пыль с ладоней. Мы окидываем взглядом все одиннадцать телег, заваленных лекарствами, перевязочными материалами, оружием и взрывчаткой. Здесь почти все запасы "Ответа".
Одиннадцать телег - не очень-то много против тысячной армии мэра, но это все, что у нас есть.
- И не в таких переделках бывали, - цитирует Уилф госпожу Койл, но по его сухому и плоскому Шуму не поймешь, издевается он или говорит всерьез. - Главное - тахтика. - И улыбается загадочной улыбкой госпожи Койл. Это так смешно и неожиданно, что я прямо покатываюсь со смеху.
А вот Ли - нет.
- Да уж, вечно у нее секреты. - Он проверяет прочность веревки, которой закреплены коробки на телеге.
- Думаю, это как-то связано с ним, - говорю я. - Сначала надо схватить его, а потом, когда его не станет…
- …армия развалится, город восстанет против тирании, и победа будет в наших руках! - насмешливо договаривает за меня Ли и смотрит на Уилфа. - А ты что думаешь?
- Она говорит, этим мы положим всему конец, - пожимает плечами Уилф. - По крайней мере, так она хочет.
Госпожа Койл в самом деле часто это повторяет: достаточно нанести один-единственный удар в нужное время и по нужному месту, чтобы раз и навсегда положить конец конфликту. Если к нам присоединятся хотя бы женщины Нью-Прентисстауна, мы свергнем мэра еще до наступления зимы - до прилета кораблей и до того, как он успеет нас отыскать.
И вдруг Ли говорит:
- Я кое-что знаю… чего мне знать не положено.
Мы с Уилфом удивленно смотрим на него.
- Они с госпожой Брэтит недавно проходили мимо окна кухни, и я случайно услышал… Они обсуждали, откуда мы нанесем завтрашний удар.
- Ли… - начинаю я.
- Ничего не говори! - предостерегает его Уилф.
- С холма к югу от города, - продолжает Ли, широко раскрывая перед нами Шум, чтобы мы точно все услышали. - Того, что с раздвоенной вершиной. Эта дорога ведет прямо к главной площади у собора.
Уилф таращит на него глаза:
- Зря ты это сказал! Если Хильди поймают…
Но Ли только смотрит на меня.
- Если попадешь в беду, - говорит он, - беги к этому холму. Там ты найдешь подмогу.
А в его Шуме читается: Там ты найдешь меня.
- С тяжелым сердцем, полным скорби, предаем мы тебя земле.
Мы по очереди бросаем землю на пустой гроб, где должны были покоиться останки госпожи Форт, но ее разнесла в клочья взорвавшаяся раньше времени бомба, которую она подложила в зерновой амбар.
Солнце постепенно садится, над озером мягко сияют сумерки - ранним утром наше озеро по краям сковало льдом, и за весь день эта ледяная кромка так и не растаяла. Люди начинают расходиться по делам: кто-то упаковывает последние вещи, кто-то получает задания. Все эти мужчины и женщины готовятся стать солдатами и нанести последний, решающий удар по врагу.
Но сейчас они выглядят как самые обычные люди.
Сегодня, как только полностью стемнеет, я уйду из лагеря.
Остальные уйдут завтра на закате, что бы со мной ни случилось.
- Пора, - говорит госпожа Койл.
Она имеет в виду не мое отбытие из лагеря.
А кое-что другое, что необходимо сделать сначала.
- Готова? - спрашивает она.
- Насколько это вообще возможно.
- Помни, это огромный риск, дитя мое. Если тебя поймают…
- Не поймают.
- Но если все-таки поймают, ты знаешь местонахождение лагеря, знаешь, когда мы выдвигаемся, знаешь, что мы войдем в город по восточной дороге - той, что проходит мимо министерства Вопросов. - Она берет меня за руки и заглядывает мне в глаза: - Понимаешь, о чем я говорю?
Я понимаю. Правда. Госпожа Койл нарочно вбивает мне в голову ложные сведения, чтобы под пытками я врала честно - как однажды вышло с океаном.
На ее месте я бы так и сделала.
- Понимаю, - говорю я.
На ледяном ветру госпожа Койл покрепче запахивает плащ. Несколько минут мы с ней молча идем к лазарету.
- Так кого вы спасли? - спрашиваю я.
- Что? - Она растерянно оглядывается.
Мы останавливаемся. Я, если честно, только рада немного потянуть время.
- Ну, тогда, много лет назад, - поясняю я. - Коринн сказала, что вас выгнали из Совета за спасение чьей-то жизни. Кого вы спасли?
Она бросает на меня задумчивый взгляд и потирает лоб.
- Я могу и не вернуться, - говорю я. - Если мы больше никогда не увидимся, умирая, я предпочла бы знать о вас хоть что-то хорошее, а не считать просто занозой в заднице.
Госпожа Койл почти улыбается, но тут же берет себя в руки, и в глазах ее снова вспыхивает тревога.
- Кого я спасла? - повторяет она и делает глубокий вздох. - Врага государства.
- Что?!
- Видишь ли. "Ответ" никогда не был законной организацией. - Она отходит в сторону, к берегу замерзающего озера. - Те, кто воевал со спэклами, не очень-то одобряли наши методы, какими бы эффективными они ни были. - Она оглядывается на меня. - А они действительно были эффективны. Очень. Настолько эффективны, что верхушка "Ответа" со временем вошла в Городской совет, когда Хейвен оправился после войны.
- Поэтому вы думаете, что все получится и на сей раз. Хотя враг гораздо сильнее.
Она кивает и снова трет лоб. Странно, что там до сих пор нет мозоли.
- Хейвен начал новую жизнь, - продолжает она, - а плененные спэклы стали рабочей силой. Но не все люди были довольны новым руководством. Кое-кому тоже хотелось власти. - Ее пробивает дрожь. - Кое-кому из "Ответа".
Она дает мне время сообразить, что это значит.
- Бомбы, - выдавливаю я.
- Именно. Некоторые из наших так увлеклись войной, что продолжали вести ее по привычке.
Она отворачивается - чтобы я не видела ее лица или чтобы не видеть моего укоризненного взгляда?
- Ее звали Трэйс, госпожа Трэйс. - Она словно обращается к озеру и ночному небу. - Умная, сильная, всеми уважаемая… но уж очень неравнодушная к власти. Поэтому никто не захотел видеть ее в Городском совете, включая членов "Ответа", и поэтому она так резко отреагировала на наше решение. - Госпожа Койл поворачивается ко мне. - У нее были сторонники. И она начала вести подрывную деятельность, очень похожую на нашу, за тем исключением, что время было мирное. - Она поднимает глаза на луны. - Ее коронным номером стала "бомба Трэйс", которую с тех пор так и называют. Она оставляла ее в месте скопления солдат под видом обычного свертка. Взрыватель срабатывал на человеческий пульс, но не сразу, а только если бомбу выпустить из рук. Стоило тебе обнаружить ее и выронить или не суметь обезвредить… - Она пожимает плечами. - Бум! - Мы обе смотрим на облако, проплывающее между лунами. - Считай, тебе не повезло…
Она снова берет меня за руку и увлекает к лазарету.
- Словом, войной это было сложно назвать. Так, досадные стычки. А потом, к всеобщему восторгу, госпожу Трэйс смертельно ранило.
Ненадолго наступает тишина, нарушаемая только нашими шагами и Шумом мужчин в морозном воздухе.
- Видимо, не так уж смертельно, - замечаю я.
Госпожа Койл качает головой:
- Я - очень хорошая целительница. - Мы подходим к приподнятому пологу лазарета. - Мы с ней были знакомы с детства, дружили еще в Старом свете. Я не видела другого выхода. - Она потирает руки. - За это меня и вышвырнули из Совета. А ее потом все равно казнили.
Я смотрю на госпожу Койл и пытаюсь понять ее, пытаюсь увидеть в ней что-то хорошее, все сложные и неоднозначные события, сделавшие ее такой, какой я ее знаю.
Мы сами творим свою судьбу. И порой принимаем вынужденные решения. Но все-таки мы делаем это сами.
- Готова? - повторяет госпожа Койл свой вопрос, теперь уже в последний раз.
- Готова.
Мы входим в палатку.
Там меня уже дожидается рюкзак, собранный лично госпожой Койл, - его я погружу на телегу Уилфа и вместе с ним въеду в Нью-Прентисстаун. Он полон еды, самой обыкновенной и безобидной еды. Если все пойдет по плану, это мой пропуск в город - он позволит мне пробраться мимо охраны, а потом и в собор.
Если все пойдет по плану.
А если нет, в тайном кармашке на дне лежит пистолет.
Госпожа Лоусон и госпожа Брэтит тоже в лазарете: они приготовили для меня перевязочные материалы.
И Ли здесь, хотя я не просила его приходить.
Я сажусь на стул лицом к нему.
Он берет меня за руку, стискивает ее, и я чувствую в ладони сложенную в несколько раз записку. В его Шуме - образы того, что должно случиться.
Я аккуратно открываю записку, не показывая целительницам: пусть думают, что это какая-нибудь сентиментальная чушь.
"Не подавай виду, - написано там. - Я решил пойти с тобой. Встречу твою телегу в лесу. Ты хочешь найти свою семью, а я хочу найти свою, и поодиночке мы не справимся".
Я не подаю виду. Складываю записку и смотрю на Ли, едва заметно кивая.
- Удачи, Виола, - говорит госпожа Койл.
Остальные вторят ей, последним желает мне удачи Ли.
Потому что есть только один способ безопасно передвигаться по Нью-Прентисстауну. Единственный способ - если верить полученным от шпионов сведениям.
Единственный способ найти Тодда.
- Готова? - спрашивает Ли, но от него этот вопрос звучит совсем не так, как от госпожи Койл, и я ни капельки не злюсь.
- Готова. - Я протягиваю руку и закатываю рукав. - Только побыстрей, - говорю я, глядя ему в глаза. - Пожалуйста.
- Постараюсь.
Он достает из мешка железную ленту с номером 1391.
33
ОТЦЫ И СЫНОВЬЯ
[Тодд]
- Он не сказал тебе, чего хочет? - спрашивает Дейви.
- Мы с ним только при тебе разговариваем, не заметил?
- Да брось, ушлепок, вы же в одном здании живете!
Мы едем в министерство Вопросов, заходящее сонце освещает конец нашего рабочего дня. Мы заклеймили двести женщин. В городе работают еще две команды во главе с мистером Морганом и мистером О’Харой, и говорят, что не заклейменных женщин почти не осталось. Правда, раны заживают на людях куда медленней, чем на овцах и спэклах.
Я поднимаю глаза к сумеречному небу, и тут до меня доходит.
- А ты-хо где живешь?!
- Спросил, надо же! - Дейви подстегивает Урагана - Желудя. Тот на несколько секунд переходит на легкий галоп, но потом снова замедляет шаг. - Мы уже пять месяцев вместе работаем.
- Ну, а спрашиваю я сейчас.
Шум Дейви немного жужжит. Он не хочет отвечать, это ясно.
- Можешь не…
- Над конюшней, - говорит Дейви. - В малюсенькой каморке. На полу один матрас… и вечно конским дерьмом воняет.
Мы едем дальше.
- Вперед, - ржет Ангаррад.
- Вперед, - отвечает ей Ураган.
Тодд, думает Ангаррад.
- Ангаррад, - говорю я.
С тех пор как четыре дня назад Дейви принес мне дневник моей ма, мы с ним об этом не разговаривали. Ни словом не перекинулись. Если в его или моем Шуме случайно появляется какая-нибудь мысль о дневнике, мы оба делаем вид, что не обращаем внимания.
Но вапще разговаривать мы стали больше.
Я начинаю гадать, каким бы вырос я, если б моим отцом был мэр. А я - сыном, от которого одни разочарования. Тоже, наверно, спал бы в конюшне.
- Я очень стараюсь, - говорит Дейви, - но разве ему угодишь?
Я не знаю ответа и поэтому молчу.
Мы привязываем лошадей к главным воротам. Иван снова пытается поймать мой взгляд, но я на него не смотрю.
- Тодд, - окликает он, когда мы проходим мимо.
- Для тебя он мистер Хьюитт, рядовой, - фыркает Дейви.
Я иду дальше. Мы выбираем тропинку покороче и подходим к дверям министерства. Они тоже охраняются, но мы без промедлений идем мимо, по бетонному полу - все еще голому, все еще ледяному, - прямиком в знакомую наблюдательную комнату.
- А… мальчики, входите! - здоровается с нами мэр, отворачиваясь от зеркального стекла.
За ним, на Арене Вопросов, стоит мистер Хаммар в резиновом фартуке. Рядом - голый, вопящий от боли мужчина.
Мэр нажимает кнопку, и крик тут же замолкает.
- Как я понимаю, маркировка проведена? - радостно спрашивает он.
- Насколько нам известно, да, - отвечаю я.
- А это кто? - спрашивает Дейви, показывая на мужчину.
- Сын террористки, подорвавшейся на собственной бомбе, - говорит. - Дурачок, не пожелал бежать вместе с матерью. Теперь мы пытаемся выяснить, что ему известно.
Дейви поджимает губы:
- Но раз он не сбежал, значит…
- Вы оба проделали огромную работу, - перебивает его мэр, сцепляя руки за спиной. - Я очень доволен.
Дейви улыбается, и его Шум розовеет.
- Но опасность близка, как никогда, - продолжает мэр. - Нам наконец удалось расколоть одну террористку, пойманную еще во время атаки на тюрьмы. - Он бросает взгляд на Арену. Мистер Хаммар почти целиком загораживает собой происходящее, видны только ноги допрашиваемого мужчины, которые сводит судорогой от боли. - Прежде чем отдать Богу душу, о чем мы глубоко скорбим, она успела сказать нам, что, судя по частоте последних бомбежек, в ближайшие дни "Ответ" перейдет к решительным действиям. Возможно, это случится уже завтра.
Дейви косится на меня. Я не свожу глаз с голой стены за спиной мэра.
- Мы их разобьем, естественно, - говорит мэр. - Раздавим, как мошку. Их армия так мала по сравнению с нашей, что сражение не займет больше дня.
- Покажем им, па! - воодушевленно кричит Дейви. - Мы готовы, ты же знаешь!
Мэр улыбается - улыбается родному сыну. Шум у Дейви такой розовый, что стыдно смотреть.
- Я повышаю тебя, Дэвид, - говорит мэр. - Отныне ты военный, отныне ты - сержант Прентисс.
Лицо и Шум Дейви буквально взрываются довольной улыбкой.
Он смачно выругивается, как бутто нас тут нет.
- Ты станешь первым помощником капитана Хаммара и вместе с ним поскачешь в бой - вы поведете за собой первую волну, - продолжает мэр. - Как ты и хотел, тебя ждут настоящие сражения.
Дейви буквально сияет от гордости:
- Вот это я понимаю! Спасибо, па!
Мэр поворачивается ко мне:
- А ты отныне - лейтенант Хьюитт.
Шум Дейви резко меняется.
- Лейтенант?!