Что же это? Замысел Колуна плох оказался, либо дрогнула, его дружина? Ни то, ни другое. Дровосеки были люди отчаянные, а замысел их воеводы хитер. И все бы обошлось как по-писаному, если бы в решающую минуту не сплоховал дровосек по прозвищу Заячья Губа.
По уговору ему следовало дожидаться змея над самым выходом из пещеры и оттуда дунуть перцем в единственный глаз чудища. Хорошо. Только когда змей заслышал ослиный рев и высунул голову, у Заячьей Губы руки-ноги затряслись, и перец попал змею не в глаз, а в нос, в огромные его ноздрищи! Что тут сталось! Змей зашатался, чихнул, и всех, кто залег в засаде, подхватило ветром и отбросило к обрыву.
Змей чихнул еще раз, потом еще, так что в пропасть рухнули даже те, кто спрятался за валунами. Деревья, камни, люди, топоры - все смешалось в одну лавину. А змей продолжал чихать, реветь и в ярости дробить хвостом скалы.
Колун и тут не растерялся. С горсткой уцелевших храбрецов он пробрался снова к пещере, чтобы сразить змея или с оружием в руках пасть в бою. Новый вихрь отшвырнул дровосеков назад. Они поняли, что все их усилия напрасны, и отступили на ближнюю поляну. Там уже собрались все, кто остался в живых. При виде Заячьей Губы Колун так и затрясся от злобы.
- Трус! - закричал он. - Размазня! Предатель! Убью! На куски разрублю!
- Я... я... п-промахнулся... - оправдывался тот.
- Брось, - уговаривали своего вожака дровосеки. - Пускай живет! Пускай позором расплачивается за свою трусость. Эта плата подороже, чем смерть!
- А мне-то как теперь быть? - сокрушался Колун. - Как снести насмешки Зверобоя?
- Скажи спасибо, что змей чихнул и нас отбросило от пещеры, не то - верная бы гибель, - утешал Колуна молодой дровосек со сломанной рукой.
- А мне вот усы оторвало. Начисто. Как сбрило. Видали? Будь он трижды проклят, этот змей! - горевал об усах другой дровосек и, видно, не замечал, что ранен в голову.
- Усы-то отрастут. А вот змея врасплох застать нам уже не удастся! - не успокаивался Колун. - Никогда! Ох, и поиздевается надо мной Зверобой! Нет, уж лучше смерть! Зарубите меня!
- Чем друг дружку рубить, лучше Зверобою башку снести, коли посмеет насмешки строить, - сказал дровосек со сломанной рукой.
Колун подумал немного и согласился:
- Твоя правда. Пожалуй, это куда лучше. - Глаза его мрачно сверкнули, он топнул ногой и скомандовал: - вперед, домой, шагом марш!
Близился полдень, когда дровосеки подошли к деревне Петухи. Идут - кто хромает, кто стонет, кто охает. Впереди шагал Колун в разодранной до пояса рубахе, весь в синяках и кровоподтеках, зато взгляд непокорный, голова гордо поднята. У крепостных ворот ратники остановились.
Боярин по их виду понял, что произошло, и ну ругаться:
- Скоты! Негодяи! Удрали! Что, струсил, Колун-хвастун?
- Не удрали мы, твоя милость, - попытался втолковать ему Колун. - Сдуло нас, точно ураган налетел.
- А ума не хватило набить в карманы камней, чтобы вас не сдувало? Похвалялись еще - мол, дровосеки похитрей пастухов будут! - не унимался Калота.
- Пошел бы ты сам на змея, твоя милость! У тебя вон, небось, войско есть, стражники да слуги, - сказал Колун, дерзко глядя на боярина и сжимая в руке топор.
- А крепость, болван? - ехидно спросил Калота. - Кто будет крепость мою оборонять от таких вот, как ты, ежели я поведу войско и слуг на змея?
- Давно бы нам снести эту проклятую крепость, обрушить тебе на голову! - Колун погрозил боярину топором. - Давно бы!
- Бунтовщик! Вяжите его! - завопил Калота.
Стражники кинулись к Колуну, но дровосеки стеной загородили его - было ясно, что они не дадут своего вожака в обиду.
Хитрый Гузка шепнул Калоте:
- Что ты, боярин! Не зли мужиков, они теперь и так не в себе, того и гляди бунт поднимут. Ты уж помягче пока...
- Ах, так! - Калота даже позеленел от злости. - Ну, тогда мне тут делать больше нечего. Пускай мужики сами выпутываются, как знают. Пускай попробуют прожить без боярина, твари неблагодарные!
Гузка делал ему знаки, чтобы говорил потише, но боярин ничего не хотел замечать.
- Скатертью дорожка! Больно ты нам нужен! - загудела толпа.
И Калота ушел. Военачальники последовали за ним, а старейшины, по совету все того же Гузки, остались наблюдать за ходом событий.
Шум у крепостных ворот стоял громче прежнего.
- Боярин засел в крепости, ему все трын-трава! - кричал Козел. - Он там не один год отсиживаться может. Небось, подвалы ломятся от запасов. И вяленое мясо, и зерно, и вино - всего напасено вдоволь. А вот нам как быть, коли змей сюда двинется? Куда прятаться?
- Подадимся в горы, - сказал молодой дровосек со сломанной рукой.
- Куда это? К орлам поближе? А воду где брать будем? А хлеб? - огрызнулся Двухбородый. - Ну уж нет! Либо мы, либо змей!
- Давайте подожжем лес, - предложил кто-то. - Змею деваться некуда - он и окочурится.
- А мы, углежоги, что делать будем, ежели весь лес сгорит? - вмешался в спор черный, как арап, старик-углежог.
- А мы, охотники?
- Козопасы тоже не согласны! Козу золой не прокормишь!
- Давайте завалим пещеру камнями и замажем глиной, - подал голос каменщик. - Змей и сдохнет.
- Да он своим хвостищем как махнет разок - скалы рушит, а ты замуровать его надумал! - закричали дровосеки.
- Тихо вы! - прервал их спор Гузка. - Боярский совет решил пойти со змеем на мировую.
- На мировую?! - удивился народ.
- Да, на мировую, - повторил Гузка. - Больше нам ничего не остается... Будем платить ему дань. Одну козу из каждых десяти, одну корову их каждых двадцати... Как боярину!
- Выходит, нам теперь вместо одного боярина двух кормить придется! - возмутился Колун.
- Скажи лучше - двух чудищ, - поддал жару Козел.
В толпе опять поднялся ропот. Тут выскочил вперед Зверобой, замахал своей лисьей шапкой и закричал во все горло, чтобы и старейшинам с боярином слышно было:
- Люди! Чем лес сжигать, лучше пойти на мировую со змеем. Это говорю вам я, Зверобой. А у меня на теле от кабаньих клыков десяток ран, от волчьих столько же, да и от медвежьих не меньше...
- Хоть бы они тебя совсем задрали! - обозлился Козел. - Это ты к боярину подъезжаешь, чтобы тебя начальником над стрелками поставил. А о том не думаешь, где нам столько коз да коров набрать, чтобы обоих змеев прокормить!
Козел, конечно, верно сказал, да только охотники все, как один, поддержали Зверобоя, а Гузке того и надо было.
- Вот это умные речи! - вновь раздался его голос. - Теперь поскорее послать к змею гонца, спросить, согласен ли он и дело с концом. Будем жить да поживать в мире и счастье.
- Кто пойдет? - Варадин обвел толпу взглядом.
Все молчат, как воды в рот набрали. Кто к змею идти боится, а кто не согласен на мировую.
- Кто пойдет? - спросил Гузка.
- Пускай кто-нибудь из старейшин, - отозвался Двухбородый, а сам односельчанам подмигнул. - Они поумней нас, им и идти!
- Для этого дела ума не требуется. Были бы ноги да здоровая глотка. Чтобы змей издалека услыхал. Вон у Волопаса зычный голосище, пускай он и пойдет, - предложил Гузка.
Народ расступился, и перед всеми предстал парень с короткой толстой шеей и туповатым лицом.
- Ну-ка, крикни, - приказал Гузка. - Послушаем, мастер ты кричать или нет.
- Э-ге-ге-гей! - без долгих уговоров заревел Волопас. И еще: - Э-ге-ге-гей! - хотя и с первого раза все поняли, что другой такой глотки не сыскать в целой округе.
- Хватит, хватит! - взмолился Гузка и заткнул уши. - Ступай поскорее к змею и спроси, согласится ли он с нами на мировую. Только смотри, в пещеру не ходи. Ступай на другую сторону ущелья и влезь на скалы. Оттуда и кричи. Спроси, какой дани он с нас потребует. Понял?
- Ага! - кивнул Волопас, подвязал покрепче свои царвули и с важным видом зашагал к ущелью вести переговоры с чудищем.
Глава пятая
ПЕРЕГОВОРЫ СО ЗМЕЕМ.
ПОЧЕМУ БЫЛО РЕШЕНО ПРОДОЛЖАТЬ ВОЙНУ
Волопас исполнил все в точности, как приказал ему Гузка. Перешел реку, которая текла по дну ущелья, и взобрался на скалы, что высились как раз против пещеры. Оттуда пещеру хорошо было видно, к тому же там было совсем безопасно.
Горластый парень выбрал самый высокий утес, вскарабкался на него, да как заорет:
- Э-ге-ге-гей! Змей, слышишь меня, да?
- Да-а! - откликнулось эхо.
А Волопас решил, что это сам змей ему отвечает.
- Боярин и старейшины желают знать, - продолжал дурень, - согласен ты на мировую, коли мы будем платить тебе дань?!
- Да-а!
Волопас обрадовался.
- Какую ты хочешь дань? Может, пригнать тебе коз?
- Ко-оз! - ответило эхо.
- А коней?
- Не-ет!
"Ишь ты, привередничает! Коней, вишь, ему не надо, а у купца осла да верблюда за милую душу слопал", - подумал Волопас.
- Тебе, небось, теляток надо?
- Да-а!
"Губа не дура! Понимает, что сладко, чудище проклятое", - размышляет Волопас.
Потом набрал побольше воздуху и задал новый вопрос:
- Сколыко голов тебе надобно в день? Говори!
- Ри-и! - откликнулось эхо.
"По три в день?! - ужаснулся Волопас. - Матушки мои! Волов бы ему старых скормить, чтоб подавился, так нет - ему телят подавай".
- А кого тебе - тельца или телицу?
В ответ дурню послышалось "девицу". Как услышал это Волопас, выпучил глаза, схватился за голову.
"Девицу?! Да мыслимое ли дело девицу отдавать змею на съедение? Может, я ослышался? Спрошу-ка еще раз".
- Тебе, и вправду девицу подавай?
- Дава-ай! - ответило эхо.
"Пропади ты пропадом, чудище проклятое! - ругнулся про себя Волопас. - Я еще в жизни ни на одну девушку взглянуть не посмел, а он ими обедать собирается".
- Эй, змей! Мы тебе вместо девицы по две телицы давать будем. Согласен, нет? - крикнул Волопас.
Видно, не так уж он глуп был, как казался. Только в ответ, конечно, прозвучало:
- Не-ет!
Тогда Волопас пустился на хитрость:
- Может, ты лучше старейшин наших слопаешь? Они жирные. Каков будет твой ответ?
- Не-ет!
"Вот обжора окаянный, знает, небось, что у старейшин мясо старое, жилистое, а у девушек - нежное. Чтоб тебе сдохнуть!"
Волопас, хоть и дурачок был, сердце у него было доброе. Всю обратную дорогу он думал, как быть, а потом махнул рукой: "Перескажу старейшинам, что ответил змей, пускай сами решают, что делать. Значит, так..."
Парень остановился и стал пальцы загибать, чтобы не сбиться.
- Значит, так... Одну козу, трех телят и одну девушку... Каждый день! Вот беда!
Узнав, что змей требует каждый день на обед козу, трех телят и одну девушку, крестьяне всполошились. Опять сбежались к крепостным воротам, снова - крик, спор.
- Девушек - ни за что! - заявил Козел. - Даже в кабале у твердолобых мы не терпели такого, чтобы девушек в жертву приносить.
- Телята, козы - так и быть, но девушек - нет! - сказал молодой дровосек со сломанной рукой. - Где мы возьмем ему столько девушек? У нас в Петухах и без того девушек мало, нашим парням приходится умыкать невест из соседних деревень.
- Змей и вправду девушек требует? - уж в который раз спрашивал Гузка злосчастного Волопаса.
- Разрази меня гром, коли я не слышал этого своими ушами! - уж в который раз клялся дурень. - Спрашиваю его, кого, мол, тебе надо - тельца или телицу, а он в ответ одно долбит: девицу да девицу.
- Разве змей по-человечьи говорить умеет? - удивился Панакуди, но тут Калота из окна своего замка прикрикнул на него:
- Да он своими ушами слышал! И не одним ухом, а двумя... Ведь двумя, верно? - обратился он к Волопасу. - Ты обоими ушами слышал?
- Обоими, обоими! - подтвердил парень. Но Панакуди все еще сомневался.
- Да у тебя, небось, уши не мытые, - сказал он.
Калота опять оборвал старика:
- Это не помеха! По себе знаю! - А потом крикнул народу: - Слово за вами, мужики! Думайте и решайте. У меня в замке ни одной девушки нет.
- А дочка твоя, боярышня Анна-Мария-Лизекалота? - напомнил Колун.
- Она уже сосватана за боярина из Нижнего Брода и в счет не идет! - ответил Калота со злобой.
- Опять изворачивается! - в толпе зашушукались, зароптали, только в открытую возразить боярину никто не посмел. Один Двухбородый трижды ругнулся:
- Кабан толстобрюхий! Кабан толстобрюхий, кабан толстобрюхий!
- А ну, утихомирьте-ка их! Распустили языки, - приказал Калота стражникам.
И хотя Гузка подавал ему знаки - мол, не суйся, твоя милость, я уж как-нибудь уломаю мужиков, - боярин еще долго не унимался.
А когда тишина, наконец, восстановилась, вперед выступил Панакуди.
- Предлагаю перегородить реку. Вода подымется и затопит змея.
- Не годится, - ответил Калота. - Не годится! Если запрудить реку, что станет с моими мельницами? Вам самим негде будет пшеницу молоть. С голоду околеете. Не понимаете, что ли?
- Была б пшеница, она и немолотая хороша, - вари да ешь. Пшеницы не будет - желудями прокормимся! - раздалось в ответ.
Но Калота и тут нашел увертку.
- Вы еще, того и гляди, сено жрать начнете! Нет, не позволю. Чтобы потом не говорили, будто при боярине Калоте люди желудями кормились, как дикие свиньи.
- Лучше смерть от змея принять! - поддакнул боярину Гузка.
- Ясное дело, лучше! - подхватили остальные старейшины, - Губить мельницы нельзя!
- Оттого у них о мельницах забота, что там денежки боярина Калоты! - выкрикнул Панакуди под смех толпы.
- Что? Что ты там сказал про Калоту? Боярин обвел всех грозным взглядом. Смех разом прекратился.
- Не про Калоту, а про охоту, твоя милость, - ловко увильнул Панакуди.
- Какую охоту?
- Да на зайцев. Любил я в молодости на зайцев охотиться.
- Кривишь душой, Панакуди, - укорил его Колун.
- Не душой кривлю, а языком мелю, - ответил Панакуди. - Что еще делать остается?
- Думать, как беде помочь! У всех у нас девицы есть - либо дочери, либо невесты...
- Так защищайте их, на то вы и мужики! Слова Панакуди приободрили крестьян:
- Не отдадим змею девушек!
- Лучше пойдем на него войной!
- Как нам без жен на свете жить!
- Кто нам детей будет рожать?
- Кто будет в поле жать?
- Кто прясть будет?
- Огороды копать?
- Кто будет нас утром обувать, вечером разувать?
- Кто будет на стол подавать?
- Пол подметать?
- Белье стирать?
Вопросы сыпались градом, а под конец крестьяне, как один, объявили:
- Не-ет! Не отдадим змею девушек! Не отдадим!
- Опомнитесь! Это значит снова со змеем воевать! - старался перекричать всех Гузка.
Но крестьяне не отступались:
- Девушек не тронь! Война - так война!
- Ну, дело ваше! - махнул Калота рукой. - Воюйте, коли есть охота. Кто поведет вас в бой?
Крестьяне переглянулись. Один глаза опустил, другой назад попятился...
- Видать, желающих нету? - спросил Гузка насмешливо, - вчера каждый домогался, чтобы быть первым, а нынче?..
- Я уж попытал счастья! - сказал Колун и рванул с себя рубаху, чтобы все увидели кровавые раны.
- Где Зверобой? Где главный охотник? - крикнул Козел. - Ведь он хотел пойти на змея?
- Зверобой! Где Зверобой! Найти Зверобоя! - раздались голоса.
- Зве-ро-бой! Зве-ро-бой! - закричала толпа хором.
Где был главный охотник - за чужими спинами прятался или отсиживался в какой-нибудь хижине по соседству - неизвестно, только вдруг он растолкал народ и объявил:
- Здесь я!
- Поведешь своих охотников на змея? - спросил Гузка.
Зверебой подумал немного, потом тряхнул головой и произнес дважды:
- Поведу!.. Поведу! - И добавил: - Только есть два условия. Коли вернусь живым, будете меня кормить и поить да с ног до головы одевать до самой моей смерти. Это первое... И второе: в награду за то, что я спасу девушек, двух отдадите мне, одну - в жены, другую - жене в прислужницы.
Как услышали такое крестьяне, нахмурились, а девушки наоборот - сбились в кружок, смеются, перешептываются. Потом вышла вперед Джонда, самая статная да пригожая девушка во всей деревне, и сказала:
- Что ж, мы, девушки, согласны! Только ты, Зверобой, должен обеим избранницам принести по ожерелью.
- Да хоть по три ожерелья! - бахвалился главный охотник. - И не только им всем девушкам деревни Петухи!
- Погоди, храбрый Зверобой, не торопись, прежде выслушай до конца, - сказала Джонда. - Не простые ожерелья, из ракушек либо желудей, а из когтей чудища. Воротишься с такими ожерельями - выбирай любую из нас. Каждая согласится стать тебе женой иль жене твоей - прислужницей.
- Умница, девушка, - похвалил ее Панакуди, а толпа одобрительно зашумела.
- По рукам! - согласился Зверобой. - Будут вам ожерелья из когтей змея.
Потом скомандовал товарищам:
- Охотники, ко мне!
Глава шестая
ПОХОД ЗВЕРОБОЯ КАК ОН НАЧАЛСЯ...
Все расступились, чтобы пропустить охотников, и перед Зверобоем выстроилась сотня храбрецов - все с колчанами и кривыми ножами у пояса, с луками, в шапках из звериных шкур.
- Клещи захватите! - распорядился главный охотник. - Чтобы было чем змеевы когти выдирать. Да шнурок не забудьте - когти нанизывать. Я обещал всем девушкам деревни по три ожерелья из когтей змея!
- А хватит у него когтей на всех? - спросил один из охотников.
- Не хватит когтей - из зубов ожерелья наделаем! - сердито ответил Зверобой.
- Слава Зверобою! Слава! - закричали и Калота, и Варадин, и Кутура, и все боярские военачальники.
А крестьяне только слушали да головами качали. Один лишь дед Панакуди не стерпел.
- Хвали сон, когда сбудется! - сказал он.
Зверобой, конечно, на такие пустяки и внимания не обратил. Он отдавал приказания, распоряжения, проверял, готов ли его отряд к бою.
Охотники проходили перед ним, а он осматривал луки, ножи, стрелы, пробовал, крепки ли ремни, глядел, довольно ли сала и овсяных лепешек в торбах. Если все в порядке, хвалил - мол, молодчина, проходи! А коли нет - отчитывал:
- Оперение у стрел сменить!
- Острия наточить!
- Почему стрелы ореховые? Кизиловыми заменить!
Негодные стрелы тут же - раз - и пополам.
- Почему наконечник ржавый? Болван! На точильном камне продраить! И в другой раз - запомни - стрелы медвежьим жиром смазывать.
И так, пока друг за дружкой все войско перед ним не прошло. Пора было строиться.
- Стано-вись! - гаркнул Зверобой.
Не успело эхо отозваться, как охотники уже построились, будто по ниточке.
- Руку на колчан кла-ди!
И эту команду также выполнили без сучка, без задоринки.
- Стрелу выни-май!
Раздался свист - фьютъ! - и у каждого в руке появилась стрела.
- Тетиву натя-ни!
Охотники нацелили луки, готовые по первому знаку Зверобоя пустить, куда надо, свои стрелы.
- Смир-но!
Охотники замерли. Крестьяне стоят - обомлели, сроду такого видеть не доводилось. А Зверобой твердым шагом подошел к боярину, поднял меч над головой и возвестил: